Повороты судеб

- Софи! Софи! – статная женщина лет сорока постояла на пороге, в ожидании отклика и, не дождавшись, махнула рукой. – Где только эльфы эту девчонку кружат? Никогда нет рядом, когда она нужна! Женщина вернулась в дом, где в большом зале, за обеденным столом собралась почти вся семья. Симпатичная белокурая девушка, подняв на мать ясные голубые глаза, тихо прошептала, в надежде, что отвлекшийся на младших детей отец не услышит ее. - София взяла Ворона и уехала на пустоши. - Что? – громовые раскаты мужского голоса заполнили помещение. – Я запретил ей подходить к этому жеребцу! Ее безрассудство погубит всех нас! - Тише, Алистер, ты пугаешь детей... – хозяйка дома положила руки на плечи мужа, и он мгновенно успокоился. – Рано или поздно, Софи вернется, и ты сможешь поговорить с ней. Поговорить, а не накричать. - Она же ничего не слышит! – Алистер Макинтайн сверкнул своими синими глазищами, вновь вспоминая непокорную дочь. – Это все твое попустительство! Она ведет себя словно мальчишка, а не девушка из приличной семьи. - Пусть насладиться своей юностью, дорогой. Женский век короток. – Мягкая улыбка с оттенком грусти озарила лицо Анны Макинтайн, но женщина тут же стала серьезной, заметив, что эта грусть обидела мужа. – Не всем же так везет в браке, как мне. В этот момент на дворе послышался шум, и в зал влетела девушка. Свободные кожаные штаны и полотняная рубаха не могли скрыть стройности ее фигуры. Волосы цвета воронова крыла, стянутые в хвост алой лентой, вьющимися прядями спадали до ягодиц. Она подняла загорелое личико с сияющими сине-зелеными глазами от букета цветов и с восторгом произнесла, словно пропела. - Мама, вереск зацвел! – но тут ее взгляд остановился на отце, оказавшемся дома в неурочный час, и она стушевалась. – Добрый день, папа. - Добрый? – лицо мужчины потемнело от едва сдерживаемого гнева. – Ты снова брала Ворона? - Но, отец... - Ты выглядишь неподобающим образом, София. Нарушаешь все правила приличия, если в таком виде появляешься среди бела дня! - Алистер! – тихий голос жены не смог его остановить. – Что, Анна? Ты знаешь, я прав! Своими выходками она погубит не только свою репутацию, но и всю семью! - Ох, папа! – девушка, не стыдясь своего порыва, бросилась к отцу, опускаясь перед ним на колени. – Папа, прости меня. Ворон так на меня смотрел, умоляя о прогулке, что я не удержалась... Я хотела всего лишь вычистить его, но когда увидела этот взгляд, не устояла. Поэтому я и одета так... Я же не думала, что выйду за пределы конюшни... - Ладно. – Едва руки мужчины коснулись девичьих плеч, гнев оставил его – Дорогая, отправь Флори и Ронана к няне, им ни к чему взрослые разговоры. Сестры переглянулись, и вновь опустили взгляды к полу. Конечно, семья собиралась за столом в полном составе только по большим праздникам, обычно младших детей не пускали к взрослым. И все же тон, каким отец просил удалить малышей из зала, предвещал серьезную беседу. Все поспешили занять свои места, Айлин, София, Филипп, гордый от того, что причислен был к старшим, Анна. Мужчина обвел взглядом семью, задержавшись на жене чуть дольше, чем на остальных. Голубые глаза супруги встретили его синий взгляд, и на мгновение в них промелькнула мольба, но женщина опустила голову, смиряясь, и ее молчание красноречивее слов давало понять, что помощи от нее ждать не стоит. Все замерли, ожидая, когда отец начнет. - Я собрал вас здесь, чтобы сообщить важную новость, которая в скором времени изменит жизнь нашей семьи. Через две недели моя дочь покинет родительский дом, чтобы выйти замуж. София под столом сжала руку сестры, и заметила в ответ намек на улыбку, приподнявшую уголки нежных губ. Все знали, как сильно Айлин мечтает о своей семье и детях, а значит, скоро ее мечтам суждено будет осуществиться. - Вы все помните, - продолжал тем временем Алистер – как прошлой осенью к нам приезжал Марио ди Кампа, чтобы купить лошадей. Его сердце оказалось беспомощно перед красотой одной из дочерей Шотландии, и он, несмотря на мой отказ, весь год просил ее руки, предлагая все новые и новые, выгодные нам, условия этого брака. Марио знатный и очень богатый дворянин, князь, но даже то, что мы не в состоянии предложить приданого за невестой, не остудило его пыл. В конце концов, я согласился. - Ох, сестричка – София, в которой эмоции всегда били через край, снова не смогла удержать их в себе, и обняла сестру, покрывая ее лицо поцелуями. – Ты станешь итальянской княгиней, богатой и знатной! Сеньор ди Кампа будет гордиться такой женой! - Успокойся, София! – одернул ее отец. – Разумеется, я рассказал Марио обо всех достоинствах Айлин. О ее красоте, покладистом характере, кротком нраве и всех навыках, коими она обладает. Лучшей жены просто невозможно сыскать. Однако сеньор ди Кампа желает брака с тобой, взбалмошной и непокорной дикаркой! Огонь, что горит в тебе, разжег в его сердце пламя, которое он не может потушить. Он никого другого не хочет. Кровь отлила от исцелованного солнцем лица Софии, с губ сорвался стон, и она тряпичной куклой упала на пол, провалившись в беспамятство. Прошло уже десять минут, но сознание не возвращалось. Девушку перенесли в комнату, которую она делила с сестрой, уложили на кровать. Анна терла ей виски, подносила флакончик с нюхательной солью, но это не помогало. Алистер, наблюдавший за стараниями жены, тяжело вздохнул. - И что ты теперь вздыхаешь? – женщина повернулась к мужу, с упреком глянула в глаза. – Я ведь говорила, Софи не примет этого. - А что мне остается делать? – почти крикнул он в ответ. – Ты же знаешь наше положение. После той сделки с итальянцем наши дела пошли под откос. Пали почти все лошади, из породы остался только Ворон, который упрямо не желает крыть ни одну из «невест». Мы на грани нищеты, а ведь у нас еще трое детей, которых надо поставить на ноги, и Айлин, которой нелегко будет найти мужа, не имея приданного. - За мной ты тоже немного получил, но тебя это не остановило. Ты любил меня! Пусть мы не купались в роскоши, но мы прожили жизнь, купаясь в любви и счастье. Алистер задумался, глядя на Анну. Перед его глазами сейчас стояла не сорокалетняя женщина, выносившая и родившая шестерых его детей, а юная девушка, которой едва исполнилось пятнадцать лет, очаровательная блондинка с голубыми, как небо глазами. Такой он увидел ее впервые, в лавке богатого торговца-француза. Взаимное чувство вспыхнуло между ними сразу, они не замечали различий, хотя исповедовали разные религии и принадлежали к разным национальностям. Несмотря на запреты родителей с обеих сторон, они связали свои судьбы вместе. Отец Анны лишил ее приданного, отец Алистера долго не мог принять невестки-католички, но молодые люди были счастливы. Старый Макинтайн благословил их союз лишь, когда родился первенец, Дональд, до кончиков крохотных пальчиков похожий на деда, и названный в его честь. Спустя три года свет увидела Айлин, белокурый, голубоглазый ангел, повторившая свою мать. Минуло еще два года, и у них родилась София. Анна настояла на непривычном для шотландцев имени, а звала малышку и вовсе на французский манер – Софи. Когда девочке исполнилось пять лет, тайком от мужа она написала письмо отцу, с просьбой приехать в гости. Удивительно, но старик выполнил просьбу дочки. Едва он увидел младшую внучку, с ним случилось то же самое, что и с суровым горцем. София родилась точной копией покойной матери Анны. Черные, как смоль, вьющиеся волосы, большие миндалевидные глаза цвета морской волны, пухлые губки – девочка была само очарование. Однако даже вспыхнувшая любовь к внучке не смогла побороть в его сердце обиду. Простив дочь, он не смерился с ее выбором, и уехал, пообещав отписать в наследство Софи часть своего имущества. Потом были Филипп, Флори, Ронан... В горе и радости Анна стала для мужа надежной опорой. Не жаловалась, когда приходилось нелегко, помогала советами и поддержкой, действительно став второй половинкой. И оттого ему было больнее в тысячу раз, что под удар попала ее любимица. Девушка, чья жизнь прошла в атмосфере любви, на бескрайних вересковых пустошах, которых никогда не касалась нога завоевателей, выросла гордой и независимой, в ней смешались две мощных крови, одарив хозяйку сильным характером, столь редким в женщине. - Как ты не понимаешь, Алистер? Любая женщина смирилась бы с волей отца, даже счастлива была бы получить богатого и знатного мужа. Но Софи... она такая свободная... Ты же просто ее продал! - Марио дает огромные деньги за право жениться на Софии. Заметь, не просто поиграть с красивой игрушкой, чего мог бы захотеть. Кто мы для него? Ни титулов, ни достатка... А он желает дать ей свое имя, разделить с ней жизнь! Это поможет нам поправить дела, выдать Айлин замуж, вырастить Филиппа, Ронана и Флори в их родном доме, который у них не отберут за долги отца... Мужчина стоял на коленях перед пастелью дочери, раздираемый противоречиями. - Я все понимаю, дорогой, – женщина обняла мужа, прижимая его лицо к своему животу, – ты всегда думал о нас всех... Но моя девочка... Она никогда не познает любви, она обречена на жизнь в золотой клетке, с нелюбимым мужем. - Может ей повезет, и она сможет полюбить его... Я уверен, он будет с ней добр и нежен! В это мгновение девушка зашевелилась, пытаясь сесть в кровати. Анна мгновенно оказалась рядом, поддерживая дочь. София подняла на мать бледное лицо с потухшими глазами, в которых раньше через край плескалась жизнь. Сердце Алистера сжалось от сочувствия к дочке. Несмотря на ее бойкий нрав, постоянные нарушения установленных правил, несвойственное девушкам поведение, он любил свою дочь и гордился ею. Мечтал, как она встретит своего избранника, родит детей, в любви и понимании проживет отпущенные ей годы. А теперь ему стыдно было смотреть ей в глаза. - Да гори оно все пропадом! – пробурчал он себе под нос. – Девочка моя, забудь все, что я тебе сказал. Мы отправим Марио отказ. Как-нибудь справимся. - Нет, папа, я выйду замуж. Это была минутная слабость, просто от неожиданности. - Родители, не сговариваясь, покачали головами, ясно давая понять, что не верят ей.- Хорошо, я слышала конец вашего разговора. Неужели вы думали, что я смогу с этим жить? Знать, что от моего решения зависело достойное будущее всех моих родных, и спокойно смотреть, как оно летит к дьяволу? Нет! Я выйду замуж за этого сеньора. Одна жизнь против семи... Папа, не казни себя, ты все сделал правильно. Всем будет хорошо. Даже мне... Со временем... Я привыкну. Только жаль, что он старый, думаю, с ровесником было бы проще... - Солнышко мое, ему всего лишь сорок лет, Марио еще полон сил и совсем не стар для мужчины. - Да, папочка, ты опять прав. – Прошептала София, закрывая лицо руками, чтобы не демонстрировать своих слез. – Можно, я побуду одна? - Конечно, милая, никто тебя не побеспокоит. – Анна попятилась к двери, таща за собой мужа. Глаза женщины наполнились слезами, когда она услышала приглушенные тяжелой дубовой створкой рыдания своей любимой девочки. ******** Две недели, отпущенные сеньором ди Кампа для сборов невесты в дорогу, истекли. Все это время София чувствовала со стороны родных непривычную заботу. Они были так предупредительны и добры, что девушке казалось, будто ее приговорили к смерти. Как только отец ответил согласием поверенному князя, тот передал семье золото, и мать в спешном порядке принялась шить дочери платья для путешествия. На все это время Софию освободили от домашних дел. Чтобы родные не видели ее слез, она предпочитала слоняться в одиночестве по любимым ею пустошам, доверяя свое горе вереску и травам, облакам и небу, вечным камням родной Шотландии. Провожали ее всей семьей. Вместе с ней отправляли Эйли, двадцатилетнюю девушку, дочь их управляющего, выросшую с детьми хозяев. София нежно обняла каждого, поцеловала мать с отцом, шепнула на ушко сестре пожелания скорого счастливого замужества, малышей потрепала за пухлые щечки. Филипп, оказавшийся посерединке, между взрослыми и малышами едва сдерживал слезы. - Я буду всегда скучать о вас. – Прошептала она, сама сражаясь с тугим комком, заполнившим горло. Эйли уже стояла на борту фелуки, ожидая, когда поднимется молодая хозяйка. София не стала надолго растягивать мучительный момент, и легкой птичкой вспорхнула по сходням. – Молитесь обо мне! Алистер поближе притянул к себе жену, чувствуя себя последним подонком, продавшим родную дочь. Но сейчас, глядя на нее, стоящую на палубе отчаливающего корабля, одетую в платье из дорогой ткани, с волнистыми волосами, убранными золотой сеткой с россыпью жемчужин, он представлял, как красота его девочки заиграет, подчеркнутая богатством, что даст ей муж. Это не умаляло его вины, но добавляло ложечку меда, в бочку с дегтем. Она хотя бы никогда не станет нуждаться, попав в золотую клетку. Девушка улыбалась, и махала рукой своей семье до тех пор, пока могла различить их лица, но как только расстояние лишило ее этой возможности, София обняла свою спутницу и спрятала лицо у нее на плече, не сдерживая более слез. - Ах, Эйли, что же мне делать теперь? - Не плачьте, госпожа, все наладиться! - Как? Я мечтала о любимом, как любая девушка. А теперь моя судьба связана с человеком, которого я видела лишь несколько раз, который годится мне в отцы, говорит на чужом языке, молиться чужому богу... - Ваша мать католичка, и разница в религии не самое главное – девушка с нежностью гладила хозяйку по темным волосам, желая успокоить. – Может быть, ваш супруг окажется прекрасным человеком, и вы полюбите его. - Нет Эйли, это вряд ли. Я выросла на свободе и привыкла вести себя так, как чувствую, а он не позволит мне этого. Он князь, это обязанности и правила, и как его жене мне придется им следовать. Я не смогу, как дома, вскочить на лошадь, и скакать по пустошам, с распущенной косой, которой играет ветер, в простой мужской рубашке, босая... Разве знатные княгини так себя ведут? Они ходят в корсетах и нарядных платьях по сверкающим залам... – слезы вновь покатились по загорелым щекам юной невесты. - София, я слышала, господин Алистер хотел отказать, когда увидел ваше горе... - Да, хотел. Только что в таком случае, было бы с моей семьей? Эйли, я не могла иначе. Пусть мне будет нелегко, но все мои родные будут под защитой. Моя любимая сестренка выйдет замуж, и станет любить своего мужа, Филипп сможет получить образование, да и Ронан с Флори тоже. Папа и мама не встретят старость на улице... Дональд, он ведь уже сам по себе, солдат королевской армии, а остальных я обязана была спасти. От нищеты и позора. Так что... – девушка улыбнулась, глотая последние слезинки – вперед, в Италию! Она развернулась, направляясь к своей каюте, а Эйли все смотрела вслед, одновременно жалея и восхищаясь. София никогда не была похожа ни на кого из своей семьи. Слишком независимая и гордая, а в некоторых моментах даже непокорная, она росла словно редкий цветок под ласковым солнцем Шотландии. Ее красота выделялась среди Макинтайнов, практически все они были светловолосы и голубоглазы. Лишь Софию природа наделила роскошными, черными, как смоль волосами, прекрасными глазами сине-зелеными, как море у северных берегов, в пушистых длинных ресницах, бросающих тень на смуглые щечки, с кожей нежнее шелка, несмотря на то, что ее часто обдували северные ветра. Тоненькая, но прекрасно оформившаяся фигура, позволяла ей казаться выше, но практически любой мужчина рядом с ней в росте выигрывал, и она сразу превращалась в изящную юную женщину. Немудрено, что даже знатного, и повидавшего виды ди Кампа сразила наповал ее гордая и прекрасная хозяйка. Первая ночь, проведенная на корабле, была беспокойной. София металась в кровати, стонала и всхлипывала во сне. Но едва лучи солнца коснулись макушек парусов, девушка преобразилась. Она ни одним словом, ни одним жестом не показала, что твориться в ее душе. С интересом выпытывала пожилого капитана об Италии, ее обычаях, о том, какие люди там живут. Тассгал Форбс пытался удовлетворить любопытство юной леди в силу своих познаний. - Ну, девочки, - сказал он пассажиркам, гуляющим по палубе, - ночью мы обогнули мыс Данкансби-Хед, и если ветер не перемениться, и будет попутным, завтра утром вы увидите океан. А там, дай Бог, ничто не помешает нам на пути. - Будем надеяться, Господь услышит наши молитвы. – Вежливая улыбка Софии осветила личико. – Пойдем, Эйли, не станем мешать капитану. Девушка склонилась в реверансе, и потащила за собой наперсницу. В каюте улыбка сразу же исчезла, брюнетка свернулась клубочком на кровати и набросила на себя шаль. - Госпожа, может быть, вы хотите поесть? - Во-первых, Эйли, я просила не звать меня госпожой. Ты единственный человек, который связывает меня с домом и родиной. А во-вторых... если бы не семья, я бы хотела умереть! - Что вы, ох прости, ты говоришь! Даже не думай! Все будет хорошо, все наладиться. Я не знаю как, но ты проживешь счастливую жизнь. Долгую и счастливую! - Я стараюсь, очень стараюсь, Эйли. Но иногда, особенно ночью, мне хочется пойти и броситься за борт. Может быть, меня пугает неизвестность? Ну, не съест ведь меня этот князь. – Горько усмехнулась София. -Он станет носить тебя на руках и сдувать пылинки. Ему ведь такая красота достанется! А сейчас, закрой глазки и усни. Утром все будет по-другому. Утро встретило их ярким солнцем, нещадно слепящим глаза, отражаясь от синих вод Атлантического океана. Девушки любовались бескрайней гладью, наслаждались легким ветерком, наполнявшим паруса и тянувшим фелуку вперед. Капитан и немногочисленная команда корабля приветствовала пассажирок, они в свою очередь одаривали моряков теплыми улыбками, в благодарность за гостеприимство. Однообразные дни сменяли друг друга, судно продвигалось вперед, пока однажды, через три дня пути по океану, капитан Форбс, с лицом мрачнее тучи, не попросил девушек спуститься в каюту. - Что-то случилось? – поинтересовалась побледневшая София, которой передалось нервное настроение хозяина корабля. – Вы никогда не прогоняли нас с палубы. - Вахтенный заметил корабль, он идет к нам, и мы не видим его флагов. Говорят, в последнее время в этих водах неспокойно. Мне не хотелось бы, чтобы вас видели на борту. Мало ли что... - О чем вы говорите? - Если это пираты, мы попытаемся откупиться. Но если они увидят двух женщин, боюсь, цена свободы увеличится. Послушайтесь меня, София, вам с Эйли сейчас не место наверху. А может быть, и вообще все обойдется. Девушки послушно спустились к себе, заперев двери и притихнув, в ожидании того, что в этот раз преподнесет им судьба. Спустя час, Тассгал постучал в двери, Элли мгновенно распахнула ее, вглядываясь в лицо капитана, пытаясь угадать, что за вести он принес. - Да, девочки, я с плохими новостями. Они подняли черный флаг, и их скорость выше. Уйти от них «Ласточка» не сможет, а принять бой тем более. Мой корабль не приспособлен для таких плаваний. Я решился на него только из уважения к твоему отцу, София. Доставить тебя жениху, а заодно и прибыль получить, продав товар. Поэтому я стану торговаться, а вы будете сидеть так тихо, словно вас вообще здесь нет. Малейший звук, который вас выдаст, может стать гибелью для всех нас. Понятно? Обе шотландки согласно кивнули, и затихли. Капитан ободряюще улыбнулся им, покидая каюту. Тем временем легкий красавец-бриг, несясь на всех парусах, догнал торговое судно Форбса и перекинул абордажные крюки. На капитанский мостик поднялся молодой капитан, одетый в алую рубаху и черные бриджи, он церемонно снял шляпу, кланяясь захваченному в плен торговцу. - Прошу простить наши манеры, капитан, но, увы, мы лишь невоспитанные пираты, а потому, не соблаговолите ли вы чем-нибудь нам помочь? Тассгал Форбс скрежетнув зубами выдавил на лице улыбку. - А мы всего лишь бедные торговцы. Везем шотландскую шерсть и хороший виски. Но если вы нас отпустите, я готов отдать вам часть товара. - Что-то я не понимаю, кто кого берет на абордаж? Что это за торг, любезнейший? Мы сами решим чего и сколько нам нужно взять. - Вы можете забрать все, что мы везем, только отпустите нас, и сохраните жизнь. - Сдается мне, капитан, вы хотите нас обмануть... – молодой красавчик, нахально улыбаясь, махнул своей команде. – Нас приглашают в гости. Эти слова стали сигналом для ватаги морских разбойников, которые ловко перебрались по канатам на палубу фелуки. Последним, с изяществом циркового артиста преодолев расстояние между двумя кораблями, на борт «Ласточки» ступил капитан. Моряки торгового судна, не привыкшие к таким схваткам, сопротивлялись, как могли, но силы были явно не равными. Закаленные в морских баталиях корсары быстро одолели экипаж, и, связав, бросили здесь же на палубе, а сами принялись хозяйничать на корабле. - Зачем же так... – старый шотландец укоризненно покачал головой. - Мой добрый друг. Я же сразу сказал, мы невоспитанные пираты, разбой и бесчинства у нас в крови. Какое удовольствие просто перегрузить добычу? Гораздо приятнее, пролить кровь, в борьбе за нее! - Ты хороший моряк, мальчик. Зачем тебе разбой? Ты бы мог ... - Я не мальчик, а капитан Рэй «Хоук». И не твое дело, зачем я творю бесчинства с добропорядочными людьми. Не надо будить во мне гнев. - Эй, капитан! – один из разбойников поднимался из трюма, таща за косы упирающихся пассажирок – Ты гляди, что я там нашел. - Так вот, что ты хотел уберечь, старый плут. – Рэй усмехнулся, подходя ближе к дрожащим от страха девушкам. – Пытался всучить нам шерсть и пойло, а бриллианты оставить себе? Я не прощаю, когда меня обманывают. - Эти девушки не товар... - Еще какой товар! – молодой человек приподнял подбородок Эйли, внимательно разглядывая ее лицо, затем опустил бесстыжие глаза ниже, осматривая фигуру. Когда он сделал шаг в сторону Софии, Эйли неожиданно закрыла ее собой. – Эй, я смотрю ты смелая! Не боишься, что я могу отдать тебя моим молодцам? - Не трогайте ее, – тихо прошептала девушка, умоляя взглядом грозного пирата. - Вообще-то я здесь главный, так что не указывай мне! – Легонько подвинув защитницу, Рэй вновь вернулся к Софии. Брюнетка гордо вскинула голову, прищурив глаза. Взору корсара открылась чудная картина. Растрепавшаяся коса позволила нескольким непокорным прядкам оттенить чистую и нежную кожу прелестного личика. Сейчас на щечках горел румянец, выдавая волнение, розовые губы приоткрылись, демонстрируя белоснежные зубки. Тонкие пальцы нервно теребили подол платья. - Ох, давно же мне так не везло. За этих крошек отвалят хорошие деньги на рынке, а, ребята?! - Не надо. – София выдавила из себя слова, борясь со страхом и гневом, терзавшими ее одновременно. – Я - невеста богатого итальянского князя. Если вы доставите нас к нему, он компенсирует вам хлопоты. - А зачем мне хлопотать? Мне проще отвести вас на Тартугу, где вас с удовольствием перекупят, чтобы продать в какой-нибудь гарем. Для меня это гораздо безопаснее. - Пожалуйста, позвольте, я напишу ему. Вам нужно будет только назначить место, куда вам привезут деньги. А потом вы отпустите нас и экипаж этого судна. Это будет достаточно безопасно для вас? – Не сдержав иронии, поинтересовалась девушка. - А ты у нас с характером... Англичанка? - Шотландка. - Любишь своего жениха? Ждешь свадьбы? - Это не ваше дело! - Мне очень жаль, дорогая. – Капитан обернулся к своей команде. – Девчонок на «Стремительный», фелуке в трюм порох и поджечь. – Извините, капитан, но таков мой принцип. Я не вершу суд, я передаю ваши судьбы в руки Господа. Тот, кто достоин выжить, спасется с Божьей помощью. Пираты, словно кошки, перебрались на свой бриг, прихватив добычу, и отцепили абордажные крючья. Якорь подняли, и ветер наполнил паруса «Стремительного». Бриг, набирая скорость, удалялся от обреченной на гибель «Ласточки». Сквозь слезы София смотрела, как взорвавшийся в трюме порох поднял к небу обломки корабля. Кто останется в живых из тех людей, с которыми она провела без малого неделю? Кому уже никогда не суждено будет увидеть закат солнца? Девушка обернулась к капитану, с мрачным выражением на лице, следящим за результатами своих деяний. - Вы чудовище! – зло выкрикнула она – Небо накажет вас! Они ничего вам не сделали! - Не могла бы ты прикрыть свой божественный ротик, пока я не пустил тебя на корм местным акулам. Вы на моем корабле, и здесь я хозяин. А я не люблю, когда на меня повышают голос. – Абсолютно спокойно и даже холодно ответил ей Аркет. – И впредь, запомни, если желаешь сохранить свою жизнь, не стоит меня злить. Уведите их. Эйли прижала к себе Софию, желая защитить, и повела следом за одним из пиратов. Девушек заперли в крошечной каюте, вмещавшей лишь кровать и крохотный стол, и оставили одних. Софи подняла заплаканные глаза, потемневшие, словно море в шторм. Сердце доброй девушки, всей душой любившей свою гордую хозяйку сжалось, желая вырваться наружу. Ну почему же именно ей выпали все эти испытания. Едва смирившись с одной бедой, на нее тут же свалилась новая. И словно прочитав ее мысли, София прошептала, сквозь душившие ее слезы. - Почему все это происходит? ******** Дни шли за днями, однообразные и похожие один на один. Пленницам вовремя приносили еду и воду, иногда выпускали прогуляться по палубе, и не беспокоили. Но однажды дверь каюты распахнулась, и один из помощников капитана, усмехнувшись, пригласил девушек на выход. - Капитан Хоук желает вас видеть, леди. – Последнее слово он произнес, смеясь, и уже этого не скрывая. – Он просил заранее напомнить вам о том, кто хозяин этого судна. Следуя за проводником, обе шотландки добрались до капитанской каюты. Вот уж где чувствовался изысканный вкус молодого корсара. Большое помещение, в углу которого находилось огромное ложе, покрытое богато расшитой тканью. Шкафы из дорогих пород дерева по периметру каюты, в которых стояли книги, фарфоровые и бронзовые статуэтки. Стол в середине, наполовину заваленный картами, на второй половине был сервирован серебряными приборами. Там же оказалась ваза с фруктами, бутылка вина, блюдо с сыром и нарезанной кусками запеченной птицей. Вокруг стола, ожидая гостей, расположились три мягких полукресла. Хозяин каюты стоял у большого окна, не сводя глаз с океана, но тут же обернулся, едва услышал их шаги. - Спасибо, Джек, можешь быть свободен. Добрый день, милые дамы. Прошу вас отобедать со мной. - Спасибо, мы не голодны. – Буркнула под нос София. - А мой посыльный разве ничего не говорил? Ну, о хозяине и все такое... Прошу к столу, это лучшее вино, которое я взял с собой в плавание, а индейку приготовил мой кок, а ему нет равных в своем деле. Не отказывайте мне из вредности. Эйли подтолкнула хозяйку к столу, и девушка нехотя уселась. - Просить о более дружелюбном выражении на ваших хорошеньких личиках будет напрасным трудом? - Улыбаться убийце? - Я ведь пират, чего ты от меня ждала? Разбой - моя работа. - Но ведь они ничем вам не угрожали! – София вскочила, не в силах удержать в себе гнев. – Они были мирными торговцами, а дома их ждут семьи, дети и жены... Вы монстр, для которого чужая жизнь не представляет никакой ценности. Девушка в одно мгновение оказалась рядом с мужчиной, замахнулась, желая дать пощечину, но он с легкостью перехватил ее руку. - Ты сейчас сделала ошибку, девочка. Думаю, не получится у нас с тобой ни пообедать, ни поговорить. – Капитан крикнул, и в каюту заглянул давешний посыльный. – Отведи девчонку обратно. Пусть сидит, и учится покорности, ей это пригодится в будущем. - Идем, Эйли. - Нет, маленькая спесивая дурочка, ты идешь одна. Я сейчас нуждаюсь в женском обществе, так что она – кивнув в сторону притихшей девушки, произнес пират, - останется здесь. Кровь отлила от лица Софии, когда она представила, чем может закончиться этот обед для ее подруги. - Отпустите ее, умоляю! Она не должна отвечать за мои ошибки! - Не твоя забота! И может быть, это научит тебя сначала думать о последствиях своих слов, а потом говорить. Девушку отвели назад, дверь каюты с грохотом захлопнулась за ее спиной. София упала на кровать, что делила с Эйли, и слезы смели все преграды, хлынув из глаз. Ей казалось, что за всю свою жизнь она не плакала столько, сколько за последние дни. Да и сказать честно, что раньше могло заставить появиться соленую влагу на ее глазках? В семье ее любили, обожали и с легкостью прощали невинные шалости и непослушание. А теперь... У нее отняли последнюю связь с прежней жизнью. Ни в чем не повинная Эйли расплатиться за ее необдуманные действия и слова. София подошла к крохотному окошку, из которого виден был клочок синего неба, и прижалась лбом к стенке. - Прости меня, Эйли. Господи, помоги мне! Помоги мне выстоять в испытаниях, не посрамить честь семьи и Шотландии. О ней как будто забыли. Вовремя приносили еду и воду, с ехидным смешком наблюдая, как она краснеет, забирали ведро с нечистотами, но на этом все заканчивалось. Никто не беспокоил ее... А Эйли так и не вернулась... Один день сменял другой, однообразно-тягучие, словно патока, они тянулись бесконечно. Все, что ей оставалось, это воспоминания и размышления. И когда вслед за раскрывшейся дверью, в каюту, вместо привычной разбойничьей физиономии одного из надсмотрщиков заглянула Эйли, девушка даже вскрикнула. Ее подругу было не узнать. Одетая в красивое платье, грудь, руки, ушки сверкали драгоценными камнями, волосы убраны под серебряный гребень. - Ох, Эйли, как же я рада тебя видеть! – София кинулась к подруге и та с радостью ответила ей, раскрыв объятия. – Прости меня, Эйли, прости! Я даже боюсь подумать, что с тобой случилось из-за моей глупости! - Бросьте, госпожа! – девушка мило улыбнулась, усаживаясь на край кровати. – Если бы вы не были столь порывисты в своих поступках и непримиримы в своих суждениях, я, возможно, не была бы так счастлива сейчас. - Что? – широко распахнувшиеся от удивления глаза Софи насмешили Эйли. - Я сама не знаю, как это случилось. Мы обедали, потом Рэй рассказывал о странах, в которых побывал и о сражениях, в которых участвовал. Он... – улыбка рыжеволосой красавицы стала нежной – он не такой, каким кажется. Он умный, веселый, ласковый и добрый. - Эйли! Что ты говоришь? Вспомни капитана Форбса! Вспомни моряков «Ласточки»! Разве они заслужили то, что сделал с ними твой «добрый» Рэй? И что с тобой случилось? - Я... я люблю его, София. Он относиться ко мне, как к настоящей леди. Для него не важно, что мой отец всего лишь слуга. - Не может быть! Только не говори, что все эти побрякушки затмили твой взгляд. Он бандит, он убивает людей ради наживы! Ты уверена, что твои украшения ... - Это драгоценности его матери! – гордо ответила девушка. – Рэй говорил, что ты не поймешь меня, не простишь того, что я сделала. - Господи, Эйли, я не вправе прощать тебя или не прощать, и судить тоже не могу. Но я просто не верю тому, что происходит! Он наиграется тобой и выбросит в каком-нибудь порту, словно ненужную игрушку! - Софи, - голос гостьи был тихим, но прозвучал для взволнованной брюнетки, словно гром небесный. – Я люблю его. И мне все равно, что будет потом. Я буду верить в искренность его слов и поступков, а если это не так... что же, во всяком случае, я сама выбрала этот путь. Последняя фраза отравленным кинжалом ожгла по сердцу юную и неподвластную самой себе шотландку. Она опустила глаза в пол, желая скрыть горечь, что плескалась там. А Эйли тем временем продолжала. - Я умоляла оставить тебя в покое, но Рэй упрям, как тысяча ослов. И он хочет наказать тебя за твою гордость. Он что-то задумал, что не говорит, боится, что я ему помешаю. И просил тебе передать, что чем послушнее ты будешь вести себя, тем тебе же будет легче. - Я никогда не буду ему покорна! - И он это понимает. Потому и пустил меня к тебе. В надежде, что я смогу переубедить. София, не смотря на все, что произошло с нами, я всегда буду тебе другом. Я не знаю, какие еще испытания приготовила для тебя судьба, но я уверена, ты выдержишь их все! В тебе столько силы и гордости, что никогда и никто тебя не согнет. Я лишь одного боюсь, что у кого-нибудь хватит упрямства тебя сломать... В двери постучали и голос Рэя, приглушенный толстой дубовой створкой, грубо оторвал девушек от доверительной беседы. - Крошка моя, заканчивай! - Да, я минутку. – Эйли вновь повернулась к Софии, слегка встряхнув за плечи, заглянула в невероятно глубокие глаза. Прошептала, оглядываясь на дверь – Он сказал, еще пара дней и мы будем на месте. Я не знаю, куда он держит путь, поняла только, что к каким-то островам. Я сделаю для тебя все, что смогу. Не уверена, что смогу много. Ты должна быть сильной... - Все, что не убивает, то закаляет... Спасибо, Эйли, и я ни в чем тебя не виню, мы не можем приказывать своему сердцу. Я надеюсь, мы еще увидимся. Стук повторился. - Прости, я должна идти. – Рыжеволосая красавица поднялась, отходя к выходу. В ее чистых серых глазах стояли слезы. - Не надо. – Одними губами прошептала в ответ София. Тонкие пальчики до боли в косточках сжали край покрывала, чтобы чувства не вырвались на волю. – Спасибо за все. Оставшись одна, Софи свернулась клубком на кровати, с головой укрывшись покрывалом. «Я не стану плакать! – твердила она сама себе – Я сильная, я смогу!» Ее сердечко билось, ускоряя темп от волнения. Что ждет ее завтра? В голове не укладывалось, что лишь несколько недель назад она была счастливой и свободной. Ароматный, напоенный вересковым медом, ветер шотландских просторов развевал ее волосы, когда она скакала, слившись воедино с Вороном. И сверху было бескрайнее синее небо, а впереди – такое же бескрайнее море, и две этих бесконечности сливались за горизонтом. А дома ждали свежеиспеченный хлеб, ласковые руки мамы и мудрые глаза отца, шумная возня малышей. Простые и понятные заботы, мир, где нет пиратов, взорванных кораблей и неизвестности впереди... Милый дом. Девушка не заметила, как уснула, убаюканная воспоминаниями. Ее организм, измученный ожиданием новых бед отключился, она проспала почти сутки, чтобы проснуться от того, что ее трясут, грубо и настойчиво. - Что еще вы от меня хотите? - Тебе придется кое-что сделать. – Капитан корабля с ехидной усмешкой взглянул на Софию. – Эйли ждет тебя снаружи. В сопровождении хозяина судна обе девушки дошли до небольшого помещения рядом с капитанской каютой. Аркет распахнул перед ними двери. Внутри стояла огромная бочка наполненная водой. - Эйли, дорогая, помоги своей подруге принять ванну, а потом в моей каюте оденешь и приведешь в порядок. Ты же сделаешь это для меня? - Я сделаю это для Софии. - Вот и чудно. Истосковавшись за дни заточения по таким простым удовольствиям, София не стала просить себя дважды. Едва Аркет их оставил, она сбросила с себя грязное платье, и полезла в воду. Эйли с заботой вымыла длинные и непокорные волосы брюнетки, намылила душистым составом все тело, до самых кончиков пальцев. Когда девушка вышла из стилизованной ванной, на ее пухлых губках расцвела счастливая улыбка. Эйли завернула подопечную в большой кусок мягкой ткани, и потащила в каюту Рэя. Там, вооружившись щеткой, принялась расчесывать прядь за прядью, пока смоляные волосы не заблестели, словно посыпанные алмазной пудрой. После этого умелые руки девушки подобрали с висков небольшие прядки и ловко сплели в тонкие косы, вплетая золотой шнурок, и соединили их сзади. Остальные волосы, упрямо завившиеся, несмотря на все усилия мастерицы их распрямить, свободно стекали по спине. Когда с прической было покончено, Эйли подала Софии батистовую рубашку, а потом верхнее платье. Темно-синяя парча расшитая серебряными листьями по подолу, великолепно оттенявшая сине-зеленые глаза, плотно облегала высокую грудь, тонкую талию, а на уровне бедер платье рассекал разрез, позволяя любоваться искусной вышивкой нижней юбки. Последней деталью стал изящного плетения серебряный пояс, украсивший талию Софии. Словно почувствовав, что девушка уже готова, в каюту вошел капитан. Его взгляд придирчиво скользнул по тонкой фигурке, задержался на свежем личике, и одобрительная улыбка осветила его лицо. - Миледи, вы обворожительны... Умничка, Эйли, я верил в тебя. – Он подошел к одному из шкафов, достал бутылку. Наполнив бокал, передал его своей девушке. – Вот черт, вино закончилось, минутку, - ловко откупорив вторую бутылку Рэй, протянул один из бокалов Софии, и произнес тост. – За то, чтобы наши размолвки остались в прошлом. Пьем до дна! И первым подав пример, выпил вино до последней капли. София пила маленькими глотками, наслаждаясь терпко-сладким вкусом, Эйли, с обожанием глядя на своего кумира, послушно допила свою порцию. И вдруг упала, тяжелым кулем свалившись, где стояла. Ужас в глазах Софи рассмешил корсара. - Чего ты испугалась? - Ты что, отравил ее? – впервые обратившись к мужчине «на ты», выкрикнула она. – Эйли, Эйли, моя родная! Девушка хотела кинуться к подруге, но Рэй ее опередил. Он нежно поднял Эйли на руки, переложил на кровать, поцеловал в губы. Обернулся к Софии. - Понимаешь, она слишком к тебе привязана, и наверняка захочет помешать моим планам. Поэтому пришлось дать моей девочке очень крепкий отвар мака. Она сладко проспит сутки, и проснется. А к вечеру «Стремительный» достигнет Ислас-де-ла-Байе. На одном из этих островов живет мой лучший друг. И у него сегодня день рождения. Ты станешь его подарком. -Что? – в груди вспыхнуло пламя, грозясь поджечь все вокруг. – Как ты смеешь?! Я все-таки не вещь какая-то! Ты не имеешь права! - Замолчи. Если я захочу, то просто перережу тебе глотку. После того, как какой-нибудь проходящий мимо корабль обнаружит останки вашей «Ласточки», ты будешь считаться официально погибшей. Никто не станет тебя искать. Ты в моем полном распоряжении. И если станешь сопротивляться моей затее, или каким-то образом ее испортишь, от этого пострадает Эйли. Возможно, это станет для тебя стимулом? - Я тебя ненавижу. – Тихо прошептала София. - Я знал, что мы поймем друг друга. Сейчас я все тебе покажу. – Предложив Софии руку, Аркет вывел ее на палубу, где глазам девушки предстала задумка веселого флибустьера во все красе. – Я по глазам вижу, ты и сама все поняла. - О да, уважаемый капитан, конечно же, я все поняла! – София, гордо подняв голову и расправив плечи, вошла в высокую клетку, похожую на ту, в каких держат диковинных птиц. – Может мне еще и песню спеть? - Не сейчас. Будь добра, положи свои божественные ручки на прутья. – Рэй привязал запястья девушки к решетке атласными лентами. – Вот так хорошо. - Я тебе этого никогда не забуду. – Прищурив потемневшие от гнева глаза, прошипела София в лицо пирату, прежде чем ярко расшитая ткань отделила ее от мира. - А если забудешь, я тебе напомню, - со смехом откликнулся из-за завесы голос капитана. Все время, что понадобилось «Стремительному» для того, чтобы добраться до гавани на Гуанаха, девушка провела, словно в трансе. Она упорно цеплялась за воспоминания о родных местах, любимых людях, напевала себе под нос песни, что пела ей мать, лишь бы не думать о том, что с ней происходит здесь и сейчас. Она не обратила внимания на то, как причалили, как клетку несли с корабля, как прекратилась тряска, и ее опустили на землю. Потом покрывало упало вниз и София, сквозь полуопущенные ресницы увидела перед собой красивого мужчину. Рядом с ним, улыбаясь в полный рот, стоял Рэй. - Ну, каков подарок? - Как всегда, оригинален, – голос незнакомца был низким, грудным, с бархатистыми нотками. Ловко отомкнув замок на дверце, он приподнял подбородок девушки, разглядывая ее лицо. – Хороша... Его пальцы пробежали по нежной коже щеки, и едва ощутимо коснулись розовых губ. От этого прикосновения по венам, словно огонь прокатился, и, испугавшись того, что она чувствует, София резко и неожиданно для мужчины укусила его за пальцы. - Ох ты! Да она еще и с норовом! - Когда я увидел в ней эту строптивость, то сразу вспомнил о тебе. Ведь лучше тебя никто не умеет укрощать диких лошадей. - Ты мне льстишь! – рассмеялся в ответ красавец. Звуки эти стали последней каплей для истерзанного сознания шотландки, и она обмякла, повисая на по-прежнему привязанных руках, проваливаясь в спасительную темноту. ******** Чувства возвращались к ней медленно и неохотно. Сначала, сквозь ресницы проник приглушенный шторами солнечный свет. Затем, легким покалыванием, напомнили о себе руки и ноги. Последним, и честно сказать, не самым элегантным штрихом стало громкое урчание в пустом желудке. Приподнявшись на локте, София окинула взглядом помещение, в котором находилась. Довольно просторная комната, с простым деревянным полом, стены обиты светлой тканью с цветочным рисунком, на высоких окнах приспущенные шторы из темно-зеленой хлопковой ткани, у стены шкаф и туалетный столик. Перед кроватью расстелен пушистый коврик, на который приятно было опустить ноги. Девушка встала, обнаружив на себе вместо платья ночную сорочку. Лицо залило краской, и она понадеялась, что не сам хозяин переодевал ее. В зеркале, к которому подошла Софи, отразилось сонное личико в обрамлении растрепавшихся волос. Усевшись на низкий стульчик, она взяла в руки щетку, пытаясь привести в порядок свою прическу, и не заметила, как в комнату вошла темнокожая, совсем юная девушка, одетая в пестрое ситцевое платье. - Госпожа уже встала? Простите мне мою нерасторопность, я сейчас вам помогу. – Девочка ловко разобралась с беспорядком на голове Софии, собрав волосы в узел на затылке, а потом легкой птичкой порхнула к двери, скрытой в дальнем углу. – Госпожа желает принять ванну? - Спасибо. Только не зови меня госпожой. София. А тебя как зовут? - Лиз. Господин накажет меня, если я стану обращаться к вам по имени. - Ну, хотя бы пока он не слышит. -Хорошо, го... простите София. За дверью оказалась маленькая ванная комната. Погрузившись в теплую, пахнущую какими-то травами воду, София испытала настоящее наслаждение и расслабилась, прикрыв глаза. Она пролежала в ванной до тех пор, пока вода не остыла. А в комнате ее уже ждала Лиз, которая приготовила красивое платье, из тонкой хлопковой ткани, подчеркивающее открытые плечи широкой оборкой с кружевами, а тонкую талию жестким поясом. В сочетании с убранными волосами открытые плечи и шея делали девушку такой нежной и хрупкой, что так и хотелось о ней заботиться. Пока Лиз одевала свою юную госпожу, одна мысль не давала брюнетке покоя. В конце концов, она не выдержала, и спросила напрямую. - Лиз, расскажи мне о твоем хозяине. Что он за человек? - Слугам запрещено обсуждать господина, – тихо прошептала девушка. – Я могу только сказать, что он не такой, каким кажется... - Что это значит? - Слугам запрещено обсуждать господина. Вас ждут в столовой к завтраку. – Меняя тему, произнесла Лиз, присела в поклоне и вышла за дверь, показывая дорогу. Комната, в которой поселили девушку, оказалась на втором этаже, и выходила в просторный коридор, вдоль которого располагались еще несколько плотно закрытых дверей. Дом был построен просто и добротно. Деревянные балки под потолком, светлые стены, широкая лестница, по которой гостья спустилась вниз. - Прямо гостиная и столовая, направо кабинет хозяина и библиотека, а налево покои мадмуазель Франчески. Вот, сюда, пожалуйста, - с этими словами Лиз распахнула перед ней двери в большую и светлую комнату, с огромными, от пола до потолка окнами, за которыми радовал глаз цветущий сад. В первое мгновение, София не увидела ничего, кроме пышной зелени, огромных ярких цветов, усыпающих кусты за стеклянной стеной и заливающего все это великолепие, солнца. Но минутой спустя ее взгляд сфокусировался на мужчине, что стоял у стола, с легкой усмешкой наблюдая за ней. - Ну, слава Богу, мой подарок вернулся на грешную землю. Одновременно произошли две вещи. Смысл сказанных слов воскресил в ее памяти связанные руки, прутья клетки и веселый смех мужчин, за всем этим наблюдающих, пережитый позор. Кровь отхлынула от щек, и София низко опустила голову, сжимаясь от стыда. Но, вместе с тем бархатный баритон словно поджег порох, рассыпанный по венам, и все ее тело вспыхнуло странным, доселе неизведанным огнем. Она подняла на хозяина дома влажные, точно у лани глаза и убедилась, что первое впечатление, оставленное им там, на причале, оказалось ложным. Перед ней стоял САМЫЙ красивый мужчина, какого она только могла себе представить. Высокий, на добрую голову выше ее, с широкими, налитыми недюжинной силой плечами, спрятанными под белой шелковой рубахой. Узкие бедра, длинные мускулистые ноги обтянутые плотной тканью бриджей, тонкую талию подчеркивал широкий алый кушак. Черные волосы, не слишком длинные и не слишком короткие, казались растрепанными ветром и придавали лицу мальчишескую бесшабашность. Лицо... точно вышедшее из-под рук великих мастеров, оно было прекрасно, хоть такими эпитетами и не награждают мужчин. Четкая линия волевого подбородка, прямой нос, великолепный рисунок губ, брови вразлет над синими, будто бирюза, глазами. И сейчас эти глаза насмешливо разглядывали ее. - Может быть, нам пора наконец-то позавтракать, моя маленькая София? - Я не ваша! – с вызовом, гордо вскинув голову, ответила ему девушка. - Да? – искренне удивился он. – А мне показалось, что не далее, как позавчера мне подарили райскую птичку на день рождения. Голосок Софии задрожал, и она сжала кулачки. – Хоть один из вас, хоть на минуту задумался, что чувствует человек, которого дарят, упаковав в клетку? - Рэю всегда удавалось удивить меня и подарками и способами их вручения. - Вы не слишком отличались от него, когда рассматривали меня, словно кобылу в базарный день. Мужчина приблизился к ней почти вплотную, и голова Софи закружилась от пряного аромата, исходящего от его тела. Она отшатнулась, потеряв равновесие, и сильные руки сомкнулись на ее талии, удерживая от падения. Чудесное лицо оказалось совсем рядом с ее, вдруг вспыхнувшем предательским румянцем. - София Макинтайн... Гордая и строптивая... Пожалуй, Аркет был прав, рассказывая о тебе. – Прошептал черноволосый красавец, и от этого шепота по телу девушки забегали мурашки – Мне очень приятно принимать тебя в своем доме – он склонился к ее шее, и теплые губы коснулись кожи над яремной веной. – Я Домиан Моро. А вот теперь, милая гостья, когда официальная часть закончена и формальности выполнены, позвольте пригласить вас к столу, уже давно пора завтракать. - Я не стану с вами завтракать! - Если ты не будешь есть со мной, ты не будешь есть вообще. – Голос Домиана потерял свои мягкие нотки, теперь в нем звенела сталь. - Ну и ладно, обойдусь! В это мгновение, словно аккомпанемент ее словам, пустой желудок Софии издал протестующий звук. Моро рассмеялся, и, надавив на плечи девушки, легко усадил ее за стол. - Давай ты обидишься на меня потом, когда поешь. На звук колокольчика одно за другим появлялись яства, вызывающие аппетит уже только своим видом. На тарелку Софии положили кусочек золотого омлета, щедро сдобренного сыром и специями, ломтики полупрозрачной розовой ветчины, овощи. Стол заполнили тарелочки с янтарным маслом, ноздреватым сыром, ароматное пряное мясо, свежий, хрустящий хлеб, множество фруктов и сладостей. При виде этого изобилия девушка плюнула на гордость и с аппетитом набросилась на еду. Домиан тайком наблюдал за ней, лениво ковыряя пищу на своей тарелке. Ее красота была безусловна. Тонкие и яркие черты, колдовские глаза, затягивающие в свои глубины, нежные припухшие губы, бросающие ему вызов, роскошные волосы, которым так неуютно было в тяжелом узле, уложенном на затылке. Высокая шея, переходящая в идеально очерченные плечи. Смуглая кожа, столь непривычная для северянки... Он представил ее в своей пастели, и с удивлением осознал, что его естество резво отозвалось на видение тяжестью в паху. Давненько он возбуждался лишь от одних мыслей. Тем временем девушка доела, и неуверенно ерзала на стуле, не зная, что последует дальше. Моро поднялся, протянул ей руку. - Могу я теперь, когда твой гнев не подогревается голодом, предложить прогулку по саду? - Не думаю, что в вашем обществе получу удовольствие от этой прогулки. - Брось. Я уверен, тебе не хочется провести день в одиночестве в душной комнате. Что-то говорит мне, что ты пташка вольная. - Последние события уверяют меня в обратном. – Грустно улыбнулась она. - Идем. – Мужчина взял ее за руку и вывел в сад через стеклянную дверь, почти незаметную на общей стене. – Или ты меня боишься? - Нет. – Едва слышно прошептала София, пряча глаза, в которых просыпался страх совсем другого характера. Сад был великолепен. Казалось, нетронутые джунгли подступали к самому дому, но в буйстве зелени замечались изменения внесенные руками талантливого садовника. Выросшей среди суровой природы северной Шотландии, Софии кружили голову яркие краски цветов, переплетения лиан, роскошь огромных деревьев и пальм. Она, как ребенок, раскрыв рот, разглядывала плетущиеся изгороди разноцветных бугенвиллий, похожие на бабочек пестрые орхидеи, и настоящих бабочек, порхающих среди этого благоухания, и едва отличимых от цветов. Вот в одной из аллеек девушка увидела просвет и, ускорив шаг, направилась туда. Дорожка заканчивалась, упираясь в ступени из природного камня, ведущие на увитую лианами смотровую площадку. Брюнетка легко преодолела эти ступеньки, и ахнула. Перед ней, раскинувшись во всей своей мощной красоте, лежал синий-синий бесконечный океан. Легкий бриз лениво играл с водой, рисуя зыбкие узоры на лазурной поверхности. Чистое голубое небо с несколькими пятнами перистых, снежно-белых облаков сливалось с океаном где-то за горизонтом. - Господи, как же это красиво! – Не сдержав в себе эмоций, произнесла София, и обернулась назад, желая поделиться с кем-нибудь этой картиной. Домиан неторопливо приближался к ней. В его глазах, лишь немного уступающих цветом небесам, плескалось какое-то странное выражение. Тонкие аристократические пальцы вертели ножку великолепного цветка. Большой, дюймов шесть в диаметре, с лепестками трогательно белыми по краям и ярко желтыми в сердцевине, он источал чудесный, ни с чем несравнимый аромат. - Что это? - Я не слишком силен в ботанике, но этот цветочек знаю. Плюмерия. Его божественная красота неотвратима, как восход солнца, аромат сводит с ума... Мужчина подошел совсем близко к девушке, его голос и слова зачаровывали, приковывали к месту. София замерла, не в силах двинуться, а его руки уже заправляли ножку цветка в ее волосы. Желая укрепить украшение, Домиан склонил к ней лицо, и вот уже горячие губы скользят по теплой коже шеи, захватывают в плен мочку маленького ушка, и дрожь огненной волной пробегает по девичьему телу. - Ты сама, словно цветок... – выдохнул он, сжимая в ладонях ее лицо и легонько, точно пробуя на вкус, коснулся губ своими губами. – Моя Софи... Она забилась в объятиях Моро, точно птичка, попавшая в силки. Но ее сопротивление лишь подлило масла в огонь, язык Домиана скользнул внутрь, мужчина с наслаждением ощущал теплоту ее рта. Его пальцы пылали от соприкосновения с ее кожей, мысли покинули голову, все, кроме одной: если он сейчас же не оторвется от нее, то уже никакая сила не сможет его оторвать. Но Моро ошибся, такая сила нашлась. Неизвестно откуда взялась на перилах, ограждающих площадку, эта морская раковина, но она удобно легла в девичью руку и также удобно приложилась к его голове. Мужчина отшатнулся, хватаясь за шишку, наливающуюся на затылке. - Ты с ума сошла? – Заорал он, и девушка в страхе отступила. – Ты... Ужас в чудесных, словно глубокое море глазах, остудил пыл Домиана. Он снова подошел к ней, протянул руку и аккуратно приподнял подбородок, окунаясь в эти сине-зеленые глубины. - Не трогай меня, – сквозь зубы прошипела София, не выпуская из рук орудие защиты. – Я смогу за себя постоять... - Ты ребенок. Маленькая наивная девочка. – Легкая ироничная улыбка приподняла уголок его губ. – Тебе придется защищаться всю свою жизнь. От меня, или еще от кого-нибудь, не важно. С такими глазами, с этим бесстыдно-манящим ртом, с телом нимфы, ты всегда будешь в опасности. – Рука упала, отпуская ее глаза из плена его взгляда - Ужин подают в семь. Я жду тебя за столом. Она смотрела ему вслед, пока рослая фигура не скрылась за поворотом аллеи, а потом прислонилась спиной к нагретой солнцем колонне. Каждая, даже самая крохотная жилка в ее теле сейчас была натянута, словно тетива тугого лука. Казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы начался смертельный полет. Подняв к небу блестящие влагой глаза, София шептала слова древней молитвы, слышанной от матери. - Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое... Господь наш, Иисус, обрати ко мне свой взор... Дай мне силы, вынести испытания... Избавь от лукавого... Девушка уселась на перила и долго любовалась океаном. Ей казалось, что его скрытая и дремлющая сила переливается в нее, наполняя решимостью бороться. На обратном пути, поплутав по саду, она все же нашла дорогу к дому, тихо поднялась в свою комнату. Свернувшись на кровати клубком, София неожиданно для себя уснула. Разбудила ее Лиз, бесшумно войдя в комнату, и аккуратно тронув за плечо. Девушка принесла с собой платье, сшитое из нежно голубой атласной ткани, с низким вырезом и богатой вышивкой. - Я не хочу спускаться. Просто принеси мне стакан молока. Темное личико служанки приняло какое-то странное выражение. - Простите, госпожа, но хозяин ждет вас за столом... - Передай хозяину, что я не буду с ним ужинать! – пожала плечами София, подойдя к окну и слегка отодвинув занавеску. За стеклом вовсю пели птицы, порхая с куста на куст, словно вечер не подступил ближе. Девушка настолько увлеклась созерцанием пейзажа за окном, что не заметила, как служанка покинула ее комнату. Бледнея и запинаясь, Лиз донесла до хозяина слова гостьи. Мужчина скомкал накрахмаленную салфетку, медленно поднялся. Кровь отлила от его загорелого лица, а губы сжались в тонкую линию. - Вот как? Значит, она не станет со мной ужинать. – Девушка стоявшая, опустив голову, сжалась, зная, что такой тон бывает у Моро лишь в минуты наивысшего гнева. Салфетка полетела в сторону, а за ней вслед бокал из-под вина, который Домиан выпил залпом. – Если она не будет есть со мной, она вообще не будет есть! И если я узнаю, что кто-нибудь из вас... Тебе все понятно?! - Да господин, - едва слышно прошептала Лиз, отступая к двери. Моро был в ярости. Какая-то девчонка, пигалица, привезенная ему в подарок, посмела игнорировать его требование! Да что она себе возомнила! Мужчина ринулся к лестнице, но замер, не успев одолеть и одной ступени. Неожиданно он понял, что если войдет сейчас в ее комнату, то не сдержит гнева, а это может привести к непредсказуемым последствиям, небезопасным для девушки. Нет. Пока что он не готов был применить силу. Домиан вернулся к столу, взял из вазы сочный персик и направился в комнату к Франческе. Она единственная могла поднять ему настроение и успокоить в любых ситуациях. ******** Он провел с Франческой около трех часов, и когда покинул ее, в душе воцарился мир. Сейчас он был готов к разговору. Но, желая закрепить достигнутый результат, Моро вышел на террасу, куда ему подали кофе, бренди и сигару. Пятнадцать минут наполненных стрекотанием цикад, легким бризом и ароматами цветов, и мужчина направился в комнату Софии. Поступь его была легкой и практически бесшумной, а дверь оказалась незапертой и открылась без скрипа, поэтому, вторжение Домиана не побеспокоило гостью-пленницу. Моро застыл на пороге, а потом подошел ближе к кровати, на которой сладко спала девушка, разглядывая ее в неверном свете свечи. Сон стер с ее лица черты воинственности, и сейчас оно было невероятно нежным и юным. Темные ресницы бросали тень на смуглые щечки, на пухлых, чувственных губах, вкус которых еще не стерся из его памяти, играла легкая улыбка. Тонкая рука изящно закинута за голову, с другой стороны сползла бретелька ночной сорочки, открывая жадному взору точеное плечико, выступающую ключицу и восхитительный изгиб шеи. Подушка, словно черным шелком, была укрыта рассыпавшимися локонами волос. Домиан легким касанием убрал от личика непослушную прядку, очертил его идеальные контуры, провел пальцами по шее... Поставив подсвечник на стол, он опустился на край пастели, любуясь темноволосым ангелом. А потом, неожиданно для себя, оставил невесомый поцелуй на бархатной коже щеки. Это прикосновение оказалось запалом, ведь то, что последовало за ним, удивило и самого Домиана. Он вытянулся рядом с Софией, приподнявшись на локте, не отводя взгляда от спящей красавицы, а его пальцы уже боролись со шнуровкой, стягивающей края девичьей рубашки. Тонкий батист податливо соскальзывал в стороны, предоставляя мужскому взгляду возможность увидеть грудь идеальной формы с нежными сосочками шоколадного цвета. Этой пытки не выдержал бы и святой, а уж тем более Моро, подготовленный поцелуем, украденным с губ девушки днем. Его язык очертил влажный круг, вокруг темного ореола и мужчина улыбнулся, наблюдая, как бугорки твердеют от этой незатейливой ласки. Он захватил горошинку, слегка посасывая, и едва сдержал стон. Ее кожа пахла цветами и была такой теплой... Домиан еще ближе придвинулся к Софии и накрыл ее рот своим, настойчиво раздвигая губы, проникая внутрь. И замер, потому что она распахнула глаза, уперлась в его плечи, отталкивая от себя. Когда Лиз, бледная после разговора с хозяином, вернулась в комнату к Софии, и дрожащим голосом передала его распоряжение, девушка лишь улыбнулась. - Не расстраивайся, ты ни в чем не виновата. Я вполне обойдусь и без еды. Помоги мне раздеться. - Может быть, госпожа желает принять ванну? Я приготовлю... - Было бы неплохо. - Девушка поняла, что не сможет бороться с вышколенными слугами и попросту смирилась с подобным обращением. Лиз исчезла, и уже через несколько минут позвала Софию в комнатку, где наполненная теплой водой, источавшей цветочный запах, ожидала ее ванна. После Лиз подала госпоже батистовую рубашку с атласной шнуровкой на груди, расчесала шикарные волосы и помогла улечься в кровать. Сон ласково принял ее в свои объятия, смыкая веки, унося прочь события насыщенного дня. Девушка видела во сне дом. Она влетела в двери, неся охапку цветов, и ей лет семь, и солнечный свет проникает в узкие окна старинного здания, играя бликами на каменных стенах, и воздух пропитан ароматом свежевыпеченного хлеба, и мама с укором качает головой. - Ах, Софи, детка. Опять перемазалась, словно чертенок. Ты же девочка, девочки так себя не ведут. - Мамочка, я больше не буду! - Ты повторяешь это сто раз в день. Мария, нагрей воды, я искупаю эту непоседу. И вот она сидит в большой лохани с теплой водой, и мама ласково трет ее лицо мылом, смывая пыль и грязь, и смеется. София улыбается ей в ответ, наслаждаясь маминой любовью. Родные руки, покрытые ароматной пеной, спускаются ниже, а потом мама неожиданно целует ее грудь, и странные томительно-жгучие ощущения от этих поцелуев возникают внизу живота. Девушка заерзала, пытаясь избавиться от них, и проснулась. Сине-зеленые колодцы встретились с небесной синью мужских, наполненных вожделением глаз. Ужас заполнил все ее сознание, София поняла, что сил не хватит для того, чтобы справиться с Домианом. Сейчас его возбуждение достигло наивысшей точки, и он вряд ли способен остановиться. - Пожалуйста, - сквозь слезы подступившие к глазам прошептала девушка, уже ни на что не надеясь, - я умоляю вас, Домиан... - Ну чего ты боишься, маленькая моя? Я буду нежным с тобой... - Прошу вас... не надо! Моро сделав над собой невероятное усилие, оторвался от восхитительной груди. Но когда его затуманенный похотью взгляд прояснился, и он смог разглядеть мольбу и страх на ангельском личике, алмазные слезинки на дрожащих ресничках, на него словно вывалили корзину со льдом. - Я... ты... прости... я шел сюда поговорить с тобой, я совсем не собирался... София села, подтянув к себе колени и стягивая края рубашки. Волны смоляных волос рассыпались по худеньким плечам... Ее невероятные огромные глаза настороженно следили за каждым движением непрошеного гостя. - Я не монстр, и нечего смотреть на меня с таким испугом! – Девушка не отводила взгляда, и мужчина, потеряв самоконтроль, взорвался, вложив в гнев всю неудовлетворенность. – И вообще, ты мой подарок, а я не привык, чтобы вещи пылились без дела! - Вещи? – переспросила брюнетка, сжимаясь еще сильнее от осознания своего унижения. – Ваш подарок? Так что же вы стоите? Что вас смущает? У вещей нет сердца, нет самоуважения и гордости. И если вы не можете понять, как с ней управляться, можно просто сломать и выбросить. Она не заплачет и никому не пожалуется. Вопреки собственным словам голос Софии дрожал от непролитых слез, неимоверной силой воли сдерживаемых внутри. Домиану, впервые за много лет стало стыдно. Стыдно от того, что эта малышка его боится, что ее хрупкое тело сжалось, ожидая нападения, что волшебные глаза сверкают злой обидой, а розовый губы дрожат... - София... – В какой-то неуловимо крохотный момент он захотел попросить у нее прощения, но неожиданно возникло воспоминание о других глазах, ярких, словно весенняя трава, и обманчивых, как ряска на болоте. В одно мгновение тон голоса поменялся, в нем зазвучали стальные нотки. – Это мой дом, и до твоего появления я часто спал в этой комнате. Сюда лучше всего доноситься убаюкивающий шум океанских волн. Сегодня я тоже буду спать здесь. А у тебя есть два варианта: делить ложе со мной, или довольствоваться ковром, лежащим около него. Я могу тебе пообещать, что больше не стану тебя домогаться. И Домиан, демонстративно стянув сапоги, как был, в рубашке и бриджах, растянулся на кровати. София, некоторое время поразмышляла, и решительно принялась пробираться к краю пастели, но на полпути ее остановила сильная мужская рука. Девушка и сама не заметила, как оказалась плотно прижатой к матрасу. Моро ослабил хватку, а потом и вовсе отстранился... - Ночи тут, конечно, теплые, однако все эти пауки, скорпионы и сороконожки... Впрочем, это не мое дело, я ведь сам предложил тебе выбор. София замерла. Делить кровать с мужчиной, который едва не изнасиловал ее, слабое удовольствие, однако делить ковер с представителями местной фауны еще менее привлекательно. Она тяжело вздохнула, и отодвинулась на самый край, свернувшись клубочком и подсунув под голову руку. Тут же брюнетка услышала ехидный смешок за своей спиной и уже собиралась дать волю своему гневу, как Моро остановил ее одной фразой. - Доброй ночи, Софи, сладких снов. Глупо было лгать самой себе: этот мужчина будил в ней желания, названия которым она не знала. Его прикосновения, и даже взгляды заставляли тело плавиться, словно в адовом огне. Он был так близко, что стоило ей протянуть руку, и можно было прикоснуться к нему. София затаила дыхание, прислушиваясь. Ничто не нарушало тишины, кроме размеренного дыхания Домиана. Осторожно девушка повернулась лицом к Моро, свободно раскинувшемуся на подушках и крепко спящему. Свет догорающей свечи разгладил черты его лица, стер суровое выражение, присущее ему днем, а вот рельефные мышцы живота и груди под распахнувшейся рубашкой напротив, подчеркнул тенями. Восторженный взгляд девушки скользил по спящему мужчине, впитывая четко обрисованные контуры загорелого лица, прихотливо изогнутые линии губ, ломаную дугу бровей, перебираясь от лица к телу, сильному, мускулистому телу хищника. Это пиршество было прекращено затрещавшей и погасшей свечой. София прошептала слова молитвы, прося прощения за свои греховные мысли, и отодвинувшись к краю, закрыла глаза. Сон, точно бежал от нее, и лишь под утро, когда непроглядная темнота ночи становиться сиренево серой, девушке удалось забыться. Как будто ожидая этого момента, Домиан распахнул глаза, приподнялся на локте. Легкая улыбка осветила его лицо. Маленькая упрямица, как бедная родственница, ютилась на самом краешке, рискуя свалиться на пол. Уверенным движением мужчина обхватил ее за талию и притянул к себе. Уютно устроив лицо в выемке между плечом и шеей, уткнувшись носом в гриву смоляных волос, заполняя легкие их дурманящим ароматом, Моро снова закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон. Сквозь дрему София слышала щебетание птиц и какой-то шум, доносящийся из сада, но сладкое, обволакивающее тепло не выпускало из своих цепких лапок ее сознание. Она взяла себя в руки, и решительно попыталась встать, но ее будто бы привязали к кровати. Девушка открыла глаза и задохнулась, по достоинству оценив увиденное. Руки хозяина плотно обвивали ее стан, одна нога закинута поверх нее, и все тело плотно прижато к телу мужчины. - О нет! – прошептала София, которая отчетливо помнила лишь то, что засыпала, отодвинувшись к самому краю. – Вы же дали мне слово! - Господи! – Пробормотал Домиан, не открывая глаз – что ж тебе не спится-то! - Вы обещали не трогать меня! - Я обещал не домогаться тебя, и выполнил свое обещание. А обращение «вы», после ночи проведенной в объятиях друг друга, больше похоже на дешевый фарс, дорогая. - В объятиях? Не было никаких объятий! – прошипела девушка, и с легкостью переходя на предложенную форму обращения, продолжила. – Ты прекрасно это знаешь! - Да? - Моро многозначительно перевел взгляд на свои конечности, а потом на лицо Софии, залившееся краской смущения. Его губы растянулись в ослепительной улыбке. Девушка перехватила этот взгляд, и кровь прихлынула к ее лицу, ведь руки и ноги Домиана по-прежнему плотно прижимали ее тело к кровати. - Дорогая, если ты не перестанешь вертеться, клянусь Богом, я нарушу свое обещание. – простонал мужчина. София застыла, почувствовав, как в ее бедро упирается нечто твердое. Девушка, хоть и не была знакома с интимной стороной отношений между мужчиной и женщиной, но все же выросла в сельской местности и смогла догадаться, о чем говорит Моро. Очередная волна смущения бросила ее в жар. В это мгновение она была хороша, как никогда: растрепанная, розовощекая, с надутыми губками и огнем в глазах. Мужчина не выдержал и поцеловал горячие губы. – Ладно, дорогая, не стану тебя больше искушать, – прошептал он, рывком вставая с кровати. - Встретимся за завтраком. И еще. Не надо отказываться от еды, лишь для того, чтобы мне досадить. Это по-детски глупо. - Еще один поцелуй и Домиан исчез из комнаты. ******** София зарылась с головой в подушки, пряча от мира свои противоречия, рвущие ее на части. Губы еще помнили тепло чужих губ, кожа еще горела в том месте, где ее касалась мужская рука, а тело уже скучало по его прикосновениям. «Я не должна этого чувствовать, он унижает меня, обращается со мной как с вещью, со своим подарком. Мое собственное тело предает меня, стремясь к этим ласкам. Мамочка, как же мне тебя не хватает!» Двери приоткрылись, и в комнату проскользнула Лиз. - Доброе утро, госпожа. Если вы желаете принять ванну, стоит поторопиться, потому что завтрак подадут через час. София не была разбалована таким внимание, ей казалось неудобным, что кто-то, ради ее удовольствия носит тяжелые ведра с водой. Но в тоже время, события ночи скрутили нервы в тугие пружины, и ванна с теплой водой и благовониями, в которых Лиз превосходно разбиралась, вовсе не казалась излишеством. - Как тебе удается узнавать, что ты нужна здесь? – спросила брюнетка девушку, нежась в ароматной ванне. – Может ты волшебница? - Что вы! – засмеялась Лиз. – Хозяин велел мне идти к вам. Он сказал, что вы уже встали, и нужно помочь вам одеться. Кровь прихлынула к смуглым щечкам, а в глазах потемнело, когда девушка поняла, как это выглядело со стороны. Для всех, кто находился в доме, после таких слов становилось ясно, что Моро провел с ней ночь. Как с доступной женщиной, без брака, без благословления родителей... Какой позор! Как она станет смотреть в глаза людям? - Лиз, у нас... - Госпожа, здесь не принято обсуждать события из жизни господ. Я ваша прислуга и все, что мне положено знать - какое платье вы желаете одеть и как уложить волосы. Все остальное меня не касается. – Лиз протянула большую простыню, помогая Софии выбраться из ванны. На кровати девушку ожидало сложенное стопкой белье: непривычно короткие панталончики из тонкого шелка отороченные кружевами и урезанный вариант корсета. Девушка с долей недоверия разглядывала эти предметы дамского туалета, бросая взгляды на служанку, пока та не рассмеялась серебряными колокольчиками. - Здесь очень жарко, чтобы носить привычное для вас белье. Лиз помогла хозяйке одеться, долго и тщательно расчесывала длинные шелковистые волосы, пока они не заблестели и закрутились крупными локонами. Несколько шпилек с жемчужинами приподняли пряди от лица, фиксируя их на затылке. Глубокий вырез на платье батистовой рюшей подчеркивал высокую шею и точеные плечи, широкий пояс украшал тонкую талию изящным бантом, а нежная расцветка тонкого муслина в очаровательный сиреневый цветочек делала девушку еще более нежной и юной. Спускаясь по лестнице в столовую, София чувствовала себя почти королевой. Ее ожидал накрытый к завтраку стол, однако, Домиана в комнате не было и проголодавшаяся после вынужденного вчерашнего поста, шотландка приступила к трапезе. Хозяин дома так и не появился. Неожиданно для себя, оставшаяся в одиночестве гостья, затосковала. Всего пара дней сделала ее зависимой от его глаз, от ироничной улыбки, кривящей чудесный рот, от двусмысленных шуток, произносимых хрипловатым голосом... «Не смей! – сама себе приказала София. – Ты его пленница! И он относится к тебе, как к бездушной вещи. Ты не можешь скучать по нему! И вообще, в Италии тебя ожидает жених, которому обязана спасением вся твоя семья. Может быть, тебе еще предстоит выйти за него замуж». Девушка всегда отличалась сильной волей, а потому, спустя несколько минут подобного самобичевания смогла практически возненавидеть Моро. Покончив с завтраком и прихватив с собой большое яблоко, София отправилась осматривать библиотеку. Она любила читать, особенно зимой, когда суровый шотландский климат не позволял девушке наслаждаться бесконечными прогулками по пустошам и когда домашние дела не занимали много времени. Софи прошла мимо стеллажей, заставленных книгами, проводя пальчиком по корешкам, и вытащила томик Бена Дженсона. Устроившись в большом кресле, уютно поджав под себя ноги, она впилась зубками в яблоко, а взглядом в строки и целиком погрузилась в чтение. Спустя примерно час, устав от неподвижного сидения, девушка подошла к окну, за которым раскинулся живописный сад, наблюдая веселую суету птиц. Шаги Домиана оказались такими легкими и неслышными, что София почувствовала его присутствие лишь, когда теплое дыхание коснулось ее шеи. Мужчина стоял у нее за спиной, на расстоянии сантиметров тридцати. Он не прикасался к ней, ничем не нарушая личного пространства, однако по коже девушки, словно стадо мамонтов, пробежали мурашки. - Скучала без меня, малышка? – выдохнул он ей, куда-то в волосы и даже не оборачиваясь, София почувствовала его улыбку. – Прости, у меня тоже бывают дела. - Мне все равно. – Резко повернувшись, и немного грубовато, чтобы скрыть свою неуверенность пробормотала она. И сделала роковую ошибку, потому что оказалась один на один с синими водоворотами. – Пропусти меня. Он лишь покачал головой, делая шаг и сокращая и без того малое расстояние между ними. Руки опустились на подоконник с двух сторон, преграждая путь к бегству. Губы приблизились к ее губам на расстояние поцелуя. - Почему-то мне кажется, что ты сердита на мое отсутствие. – Прошептал он. - Я... У меня... Мне нет дела до того, где тебя носит... – голос резко сел, из горла вырывались звуки больше всего напоминавшие стон. - Я понял. Домиан прикоснулся к ней в коротком поцелуе и рассмеялся, когда разорвав его, заметил недовольное выражение на красивом личике. Он не стал издеваться над девушкой, и тут же снова впился в мягкие и нежные губы. Этот поцелуй так же мало походил на предыдущий, как легкий ветерок на океанский шторм. Софии показалось, что ее бросили в котел с расплавленной смолой, которая попала в вены и сейчас разливается по всему телу, собираясь внизу живота. Кости в ее ногах вдруг стали мягкими, отказываясь держать вес и чтобы не упасть, ей пришлось уцепиться за мужчину. Моро, почувствовав это, подхватил девушку и усадил на подоконник, теснее прижимаясь к ней. Горячие ладони скользнули под пышную юбку, лаская стройные ножки, доводя неискушенную в делах любви партнершу до полуобморочного состояния. Влажное тепло губ скользнуло по шее, и дальше, прокладывая обжигающую дорожку к ложбинке, между грудей. - Боже, я так хочу тебя... – прошептал он ей в ушко, нежно сжимая зубами маленькую мочку, и Софию затрясло, как в лихорадке. – Еще никого так не желал, девочка моя... Не смотря на всю недвусмысленность мужских слов, она не отстранялась, продолжая плавиться под ласками, и уже не думая ни о будущем, ни о морали, ни о правилах... Но неожиданно, кто-то постучал в двери, и на девушку словно вылили ушат воды, при этом не слишком чистой... Собрав воедино крошечные обломки своего разума, и добавив к ним невесть откуда взявшиеся силы, София оттолкнула от себя Домиана, заливаясь краской. - Ты животное! – выдавила она из себя, задыхаясь и оправляя смятое платье – Не смей ко мне приближаться! - Что же, - усмехнулся Моро, - я готов принять на себя вину за эту страстную сцену, от которой ты тоже получала удовольствие. И не смей мне врать, я слышал, твое сердце, маленькая лицемерка! Эти слова стали последней каплей. София скользнула мимо ошарашенного мужчины и, подхватив край юбки, выбежала вон. Слезы застилали ей глаза, подол путался, мешая, но она неслась, не различая дороги, блуждая среди аллей сада, пока какое-то чудо не вывело ее на берег океана. Там, девушка рухнула на песок, давая волю сдерживаемым рыданиям. Кого, кроме себя, шотландка могла обвинить в случившемся? Моро не скрывал своих намерений и был предельно откровенен. Она же сама отвечала на его поцелуи, сама жаждала запретной ласки... Привыкшая жить по велению сердца, среди тех, кто души в ней не чаял, София с горечью осознала, что мир вокруг нее напоминает слоеный пирог, в котором за правилами следуют исключения, а чувства борются с разумом. Домиан затрагивал в ее юном сердечке такие струны, о существовании которых она даже не подозревала. Стоило ему войти в комнату, и ее тело охватывала дрожь, и только мысли о том, как он и Аркет обошлись с ней, удерживали на краю пропасти. «Я не могу, не могу... – словно молитву твердила девушка. – Я для него только игрушка. Новая забава для скучающего плантатора. Этого никогда не случиться со мной». В ее памяти тут же возникла Эйли. Теперь София не сможет осуждать подругу. Теперь она понимала, что иногда бывают силы, которые выше тебя, которые сминают все, что возникает на их пути, оставляя позади себя развалины и горе. И видит Бог, девушка боялась пропустить эту волну через себя, очень боялась. На нее, напоминавшую распустившийся на песке цветок, своими раскинутыми юбками, упала тень. Нехотя подняв глаза, София увидела перед собой предмет своих слез. Она тут же закрыла лицо ладонями, пряча за ними свой стыд, но Домиан, опустившись рядом с ней, очень аккуратно развел ее руки в стороны, приподнял подбородок и поцеловал соленые губы, вкладывая в поцелуй всю нежность, на которую был сейчас способен. - Нельзя стыдиться своих чувств, Софи... Это так естественно, что твое тело отвечает на ласки. Доверься ему. - Девушка упрямо покачала головой, не позволяя отдаться эмоциям. – Софи, девочка моя... - Нет! Нет, нет, я не могу... Ты не понимаешь, чего ты от меня хочешь! - Напротив. Слишком хорошо знаю. - О нет! Домиан, твой друг сотворил огромное зло. Он пустил ко дну корабль, погубил людей, которые были виноваты лишь в том, что оказались на нем. Но вместе с ними он погубил и мою семью. Меня везли в Италию, где я должна была выйти замуж. Жених пожелал меня, в обмен, обещая помочь моей семье спастись от нищеты и позора. Он не был мечтой, любовью или просто выбором. Ди Кампа стал моей обязанностью, моим долгом перед родными людьми. Я заставила себя согласиться, и честно говоря, до определенного момента не жалела, что меня от этого избавили. Но какой ценой? И что теперь, когда мой отец не выполнил свои обязательства в этой сделке, ждет мою семью. Боги сыграли злую шутку, я теперь твоя игрушка... Из огня да в полымя... И теперь я вынуждена бороться не только с тобой, но и с самой собой. - А зачем? Зачем бороться с собой? Отпусти свои чувства на волю... - Не могу... Я не имею на это прав. И я все еще думаю, что мне необходимо добраться до Италии. Мужчина, все это время игравший ее пальцами, чем сводил девушку с ума, поднял тяжелый взгляд. Синие глаза наполнялись грозовыми тучами, скользя по сидящей перед ним Софии. Та невольно сжалась, словно ожидая удара, и заговорила быстро, сбиваясь и путаясь, опасаясь, что ее перебьют. - Я понимаю, я для тебя игрушка, развлечение, что-то новое и забавное. Но Аркет может найти тебе новый подарок, а мои родные... Я обязана им помочь! Домиан, я не смогу с этим жить... Радоваться, смеяться и знать, что мои братья и сестры лишены своего дома. Отпусти меня, пожалуйста! Отправь меня к жениху... Огромные глаза, сине-зеленые океаны, подернутые влажной пленкой, смуглая бархатная кожа, прочерченная дорожкой слез, нежные пухлые губки, безжалостно искусанные. Изящная шея, охваченная черным шнурком с простым серебряным распятием. Хрупкие плечи, утопающие в кружевах оборки. Руки-веточки, нервно теребящие пояс на тонкой талии. Волны смоляных волос, кольцами спускающиеся по плечам. Домиан с трудом отвел взгляд от розовых влажных бутонов, божественный вкус которых помнили его губы, и встретился с ее горящими мольбой глазами. Что же, он готов быть для нее подонком и сволочью. Еще один раз его не сломает. - Нет! И это не подлежит обсуждению. Для своих родных ты уже мертва. Ты останешься здесь. - Домиан... - Я сказал – ты услышала. И не пытайся сбежать. Я ведь только с виду мирный лентяй. Просто мой корабль сейчас в доках, восстанавливается после неудачного выхода в море. На острове удав не проглотит кролика без того, чтобы я этого не узнал. Это я говорю к тому, чтобы ты не планировала глупых выходок. Понимание отражалось на ее божественном личике штрихами ужаса. Девушка медленно поднялась с песка, очень аккуратно отряхнула его с платья, вытерла слезы со щек и подняла холодные, как северные льды, глаза на мужчину, стоящего перед ней. В какой-то момент губки ее задрожали, но усилием воли София подавила в себе этот всплеск страха. Гордая, непокорная, натянутая, как струна, девушка была живым вызовом для Моро. - Я услышала все, что вы хотели сказать, господин. Я обещаю, что не оставлю своих мыслей и стану искать возможность сбежать от вас. Мне глубоко неприятно ваше общество, и я сожалею о тех минутах, что провела в ваших объятиях. Буквально выплюнув ему в лицо эти слова, Софи развернулась, чтобы уйти. Однако не тут-то было. Домиан схватил ее за руку, а потом, удерживая перед собой, сжал хрупкие плечи. - Когда же ты уже признаешь, что тебя тянет ко мне? Ты сожалеешь? Тебе было неприятно? Что именно? Вот это? Или это? – Яростно и грубо целуя девичьи губы, покрывая поцелуями обнаженные плечи, лаская приподнятую корсетом грудь и стараясь не отрываться от девушки, выдохнул он. – Лгунья! С некоторым сожалением разорвав объятия, Моро, широко шагая, пошел по пляжу, оставив Софию в недоумении и растерянности. Она смотрела ему вслед некоторое время, а потом, топнув ножкой, направилась в противоположную сторону. ******** Остаток дня Домиан провел у Франчески. Она единственная находила невидимую грань между холодным разумом и пылающими чувствами и с легкостью балансировала на этой грани. Время, проведенное в ее уютных апартаментах, для Моро было удовольствием. Он бесконечно готов был любоваться чистыми голубыми глазами в окружении пушистых черных ресниц, полупрозрачной фарфоровой кожей, прикасаться к ней губами, играть туго завитыми локонами цвета спелой пшеницы. Франческа всегда была ему рада, ее искрящаяся улыбка не покидала губ, но никогда, ни при каких обстоятельствах она не позволяла ему остаться у себя на ночь. Вот и сейчас, с нежностью глядя на мужчину, лениво отщипывающего ягоды с грозди винограда, произнесла. - Тебе пора, дорогой. Он бросил взгляд на окно, за которым сгустилась темнота, поднялся. - Хорошо. – Домиан потянулся за кожаным жилетом, склонился к хозяйке комнаты с последним поцелуем. – Доброй ночи, солнышко. Едва рука легла на дверную ручку, сзади его остановил звонкий голосок. - Говорят, в доме новая гостья. - Тебя это никак не затронет... - Говорят, она красавица. - По-моему, в этом доме слишком разговорчивые слуги. Какая разница, Франческа? - Расскажи мне о ней. Какая она? Она похожа на меня? - А разве, эта сплетница Лиз не донесла? – Заметив на личике девушки недовольное выражение, он остановился. – Нет. Нет, Франческа, она совсем другая. Упрямая, своевольная, неуправляемая, дерзкая... - Владеющая твоими мыслями... - Франческа, что ты говоришь! - То, что чувствую, Дом! Так она и вправду красавица? – Лукаво улыбнулась девушка. Моро задумался, прислонившись к двери спиной, вызывая перед собой образ Софии. - Красавица? Да, не стану врать. Дочь шотландских просторов, вольная пташка... - Я могу с ней познакомиться? - Зачем тебе это? - Ох, я так редко тебя о чем-то прошу! Мне интересно, кто посмел прикоснуться к твоему сердцу. – Девушка засмеялась, наблюдая, как покрасневший мужчина выскочил за дверь. Домиан поднялся в свою спальню, еще не оправившись от разговора с Франческой, сбросил рубашку и рухнул на кровать. Однако, сработанное на заказ ложе, сегодня показалось ему на редкость неудобным. Может быть, все дело было в том, что комнату не наполнял нежный аромат девичьего тела? Или потому, что его кожа не соприкасалась с мягкой и теплой кожей юной прелестницы? И, в конце концов, если он хозяин в этом доме, то его совсем не должны заботить пожелания постояльцев. Плавным движением Моро поднялся, и неслышным шагом пересек коридор, отделявший его спальню от комнаты, отведенной Софии. Неожиданно для самого себя, он постучал в дверь, и вошел. Его взгляд уперся в пустую, не смятую с утра пастель. - Ли-и-из! – Громовые раскаты мужского голоса донеслись до самого дальнего уголка дома. Через мгновение сонная девушка стояла перед хозяином. – Где она? - Я не знаю, господин, – прошептала Лиз – я не видела мадемуазель с тех пор, как она спустилась к завтраку. - Ну что за девчонка! Где ее искать? Иди, подними конюхов, пусть возьмут факелы и ждут у входа. Служанка присела в поклоне и исчезла за дверью. Домиан сел на край кровати, и неожиданно, повинуясь порыву, прижал к лицу подушку, хранящую аромат девичьих волос. Тонкий, цветочный, он пробуждал волнующие воспоминания о стройном теле в его объятиях. Не смотря на все выходки этой строптивой упрямицы, мужчина чувствовал боль в каждой своей клетке от сводящего с ума желания. Его остров, его маленький рай, легко мог стать ловушкой для неподготовленной к «щедротам» природы девушки. Моро решил начать поиск с места, где оставил Софию днем, направляясь туда в сопровождении своего маленького отряда из двоих крепких парней, работающих на конюшне. Отправив помощников в одну сторону, сам он пошел в другую. Всей фантазии Домиана не хватало, чтобы придумать, где могла находиться в настоящий момент девушка, ставшая для него настоящей занозой. Он внимательно вглядывался в прибрежные заросли, сплошной стеной возвышающиеся вдоль берега, пока не разглядел на одной из веток клочок пестрой ткани, а потом и едва заметную тропинку. Продираясь по ней, плечами задевая колючие ветви, и на чем свет стоит, кляня гостью, Моро вышел на крошечную прогалину, и замер в умилении. Свернувшись клубочком в выемке, под корнями дерева, подложив под голову руку, сладко спала София. Ее черные волосы покрывалом укутали плечи, выражение воинственной амазонки покинуло лицо, и перед Домианом возникла совсем другая девушка. Нежная и юная, вполне способная соперничать красотой с лесными эльфами, эта малышка не отпускала от себя мужского взгляда. Картинкой можно было любоваться вечно, если бы не одно но. Моро разглядел подбирающуюся к спящей красавице змею, даже в темноте различая ярко-желтую нижнюю челюсть и ромбовидный узор чешуи, безошибочно определяя в ползучей твари смертельно ядовитую лабарию. Молниеносным движением при помощи палки отбросив гада на безопасное расстояние, мужчина склонился к Софии, и поднял ее на руки. По-прежнему сладко спящая девушка доверчиво прижалась к широкой груди и что-то прошептала. - Господи, откуда же ты свалилась на мою голову? – продираясь спиной вперед, сквозь кустарник, чтобы ветви не оцарапали сонное сокровище на его руках, бормотал Домиан. – Дай Бог, вернуться до прилива, иначе придется тебе поплавать, принцесса. Доставив свою драгоценную ношу до дома, Моро аккуратно уложил ее на кровать, расстегнул застежки и стянул платье. Краска прилила к лицу. Он не безусый юнец, женщины были довольно частыми гостьями в его жизни, но сейчас глядя на стройное смуглое тело, прикрытое батистовым бельем, мучительное чувство смущения помешало дышать. Округлая грудь с темными сосками, просвечивающими сквозь батист облегченного корсета, тонкая талия плавно переходящая в покатые бедра, длинные ножки с красиво очерченной лодыжкой, тонкой щиколоткой, узкой ступней. Девушка была так трогательно хороша, что Домиан не устоял, и ласковым, почти невесомым поцелуем коснулся этой самой ножки. Однако София, блаженно спавшая на руках у мужчины все время, пока ее несли к дому, неожиданно проснулась, а осознав, что раздета, испуганно забилась в угол кровати. Эта реакция вывела Моро из себя, нежность пропала с лица и с ироничной улыбкой на губах он поинтересовался. - Главное, вовремя прийти в себя, не так ли, дорогая. Когда я нес тебя от самого пляжа, ты чувствовала себя защищенной, а теперь... - Я не думала, что ты воспользуешься ситуацией... хотя, чего ждать от пирата... - Зато пират наверняка может предъявить к оплате счет за спасение жизни. - О чем ты? Я прекрасно себя чувствовала на свежем воздухе, и не просила меня спасать! - Не сомневаюсь. Ядовитой змее, едва тебя не укусившей, тоже было комфортно! Я ведь предупреждал, здесь богатая фауна. И раз ты уже поняла, что перед тобой просто грубый мужлан, будь любезна подвинься, я собираюсь спать. - Ты не посмеешь спать в моей пастели! - Детка, это ты спишь в моей кровати и в моем доме. – Улыбка просто цвела на красивом лице мужчины, но в ней совсем не было теплоты. – Так что, нравиться это тебе или нет, а мне приятно твое соседство по ночам. Если тебе от этого станет легче, можешь надеть рубашку. Демонстративно стянув с себя бриджи и рубаху, Домиан растянулся на белоснежных простынях и жестом хозяина притянул к себе девушку. Едва мужская рука обхватила ее талию, София поняла, что все мучения прошлой ночи были детскими забавами. Неприкрытая кожа загорелась под ладонью Домиана, а к спине, соприкасавшейся с его обнаженным торсом, казалось, приложили раскаленную металлическую пластину. Лицом Моро зарылся в ее волосы, и жаркое дыхание обжигало шею. - Домиан? - У? – сонно пробормотал ей в ответ мужчина. - Зачем я тебе? Отпусти меня, пожалуйста... - Радость моя, ты можешь быть такой занудой. Я же сказал – нет. - Почему? - Хорошо. – Развернув девушку к себе лицом, Домиан на мгновение задумался. – Ты мне нравишься. Ты красивая, страстная, в тебе кипит жизнь. Я хочу тебя. Как такой вариант? - Он откровенный. То есть, если ты получишь то, что хочешь, ты отпустишь меня? - Да. – Моро играл на грани фола, голос наливался расплавленным металлом, сердце тяжело ухало где-то внизу живота. – Неужели маленькая мисс, на дух не выносящая пиратов, купит свободу своим телом? - А ты оставляешь мне выбор? Мужчина приподнялся на локте, нависая над девушкой, несколько секунд смотрел на нее, пытаясь в неверном свете луны разглядеть выражение глаз. Легкими поцелуями коснулся мраморно-гладкого лба, красиво очерченных скул, а потом накрыл теплый рот жадными губами. Как и днем, поцелуй стал спусковым крючком, разрушившим барьер приличий, что сдерживал Домиана. Он терзал нежный ротик, проникая внутрь языком, покусывая, доводя до безумия. И София не отталкивала его, позволяя сводить себя с ума и одновременно с ней терять разум. Ловкие и умелые руки уже боролись с крючками корсета, давая свободу девичьей груди, и едва эта пикантная деталь дамского туалета опустилась на пол, как влажная дорожка горячих поцелуев соскользнула к темным вершинам матовых полушарий. Домиан обвел соски языком и вобрал затвердевшую горошину в рот, сорвав с женских губ тихий стон. Его руки скользили по изгибам горящего в огне тела, подбираясь к следующему бастиону. Кружевные панталончики составили компанию корсету, и София осталась абсолютно нагой. Холодный свет луны прихотливо играл голубоватыми бликами на совершенных изгибах обнаженного тела, позволяя Моро бесстыдно любоваться упругой грудью, плоским животиком, темным треугольником, который изящная ручка пыталась стыдливо прикрыть. - О, нет! Не надо, звезда моя... – отводя ее руки за голову, прошептал он - Ты так прекрасна, что я не понимаю, как мог выдержать столь долго... Словно подтверждая свои слова, мужчина за секунду освободился от остатков одежды, по какому-то недоразумению еще оставшейся у него на теле и замер. Так же, как София. Она помнила наставления гувернантки, что несколько лет занималась с Айлин: «Девушке не положено поднимать глаз от пола в присутствии мужчины, а уж при исполнении супружеского долга оные надлежит вообще зажмурить». Но не смотреть на бога, стоящего сейчас перед ней, София не могла. Домиан был великолепен. Его подтянутое и стройное тело, без единой жиринки, с явно проступающими квадратиками на животе, с широкими плечами, переходящими в мускулистые руки покрытые темным загаром, с сильными ногами и гордо восставшим достоинством не могло не привлекать. Девушка сглотнула комок, неожиданно перекрывший доступ воздуха и все-таки заставила себя отвернуться. - Не надо меня бояться. Посмотри на меня. – Дом вернулся на кровать, нежно развернул к себе смущенную донельзя Софию. – Софи, это так естественно, когда мужчину и женщину тянет друг к другу. Господь создал нас разными, чтобы мы могли соединиться в одно целое. Я не обижу тебя... Его губы с трепетом коснулись ее, возобновляя бесконечную, сладостную, сводящую с ума пытку, блуждая по всему телу. Девушка плавилась под этими испепеляющими прикосновениями, точно патока под солнечными лучами. Все, чему ее учили, все правила приличий, все нормы поведения растворились в небытие. И все же, когда вездесущие руки с легким нажимом раздвинули ее ножки, а горячий язык нашел чувственный бутон, спрятанный среди влажных складочек, София дернулась, в попытке освободиться, но Домиан удержал ее. - Тише, малышка, доверься мне... - Господи, как стыдно... – едва слышный шепот сорвался с ее губ. - Нет! В любви не бывает стыдно! Любовь должна доставлять удовольствие, и ты такая сладкая, что я не могу остановиться... Каждый нерв, каждая частичка в ее теле казалось, существуют сами по себе, паря в невесомости, глаза девушки закрылись, а губы уже не в состоянии были удерживать стонов страсти. Моро остановился, лишь почувствовав, как содрогнулось тело, но остановился лишь на крошечное мгновение, для того, чтобы перебраться выше. - Прости, тебе будет немного больно, но по-другому нельзя... – прошептал он, аккуратно входя в тесное лоно, не знавшее мужчины. Почувствовав тонкую преграду, на мгновение задержался, и одним сильным толчком прорвался вглубь, собирая поцелуем боль с ее губ. Домиан замер, давая Софии время привыкнуть к нему, и начал вечные, как сам мир, движения. Болезненные ощущения постепенно покидали девушку, сменяясь новыми, ни с чем не сравнимыми. Незаметно для себя она нашла нужный ритм, отвечая мужчине, и вместе с ним поднимаясь к вершинам наслаждения. Их стоны слились в унисон, и лишенные сил оба откинулись в подушки. ******** Домиан проснулся с первыми лучами солнца, нахально ворвавшимися в комнату. Перевернулся на бок, разглядывая спящую рядом с ним девушку. Его самолюбие потешили и темные круги под глазами, и заострившиеся скулы, и множество следов его пребывания на шее и груди, уже наливающихся красновато-синим цветом. Длинные пряди волос спутались на подушке, образуя темный ареол вокруг девичьей головы. Изящная рука закинута за голову, с нежной груди сползла простыня, вводя мужчину в соблазн. И, конечно же, Моро не устоял, аккуратно накрывая ртом шоколадную бусинку. София распахнула глаза. Сейчас они были зелеными, чистыми и ясными, словно молодая трава. Мужчина жадно потянулся в поцелуе к мягким губам, поддаваясь волне страсти, накрывшей его с головой. Нежная, сонно-теплая и уступчивая, она возбуждала в нем новое желание и, подчиняясь ему, Домиан любил ее неторопливо и медленно. Трепет девичьего тела и тихий стон послужили ему лучшим вознаграждением. - Я не ошибся в тебе. Такой огонь невозможно скрыть. – Моро поднялся, разыскивая на полу свою одежду. – Я распоряжусь насчет ванны и пришлю тебе Лиз. Увидимся за завтраком? - Домиан... - Да, малышка? - А когда будет корабль? - Корабль? Странное желание. Искреннее недоумение на мужском лице заставило Софию побледнеть. Она вскочила, прикрываясь простыней, бросилась к Домиану, снизу вверх заглядывая в глаза. - Корабль, на котором я уплыву в Италию... - О чем ты? - Ты же сказал, если получишь меня в свою пастель, ты отпустишь меня... - Да. Но разве я сказал, что это случится сегодня? Или завтра? – Домиан снова привлек к себе ошеломленную этим заявлением девушку, не оказавшую достойного сопротивления, и поцеловал. – Жду за столом. Едва за ним закрылась дверь силы оставили Софию, она рухнула на колени, и бессильные помочь слезы, окропили отполированные доски пола. Недаром мама всегда говорила, что, несмотря на свой бойкий, взбалмошный и не по-женски сильный характер, она была слишком наивной и доверчивой. Только она могла поверить словам разбойника, превратив его в благородного джентльмена. Впрочем, девушка предпочитала быть честной с собой, и хоть до самых кончиков ногтей чувствовала себя грязной, но это было ее решением. Моро обвел ее вокруг пальца, используя чувство долга перед семьей. Оправдать себя этим можно было перед кем угодно. Но сама-то она знала, как неудержимо тянется к этому мужчине, забравшему ее невинность, вознесшему ее на небеса. Когда в комнату впорхнула Лиз, она застала странную картину. Среди белых волн покрывала, образовавших на полу островок, сидела и рыдала обнаженная девушка. Черное покрывало растрепавшихся волос плащом спадало по плечам, тонкие руки закрывали лицо. - Госпожа, что случилось? – служанка почти насильно отвела руки в стороны, заглядывая в лицо. И обмерла, увидев на нежной груди темнеющие следы страстных поцелуев. Обернувшись к пастели и не упустив из вида алые пятнышки крови на простынях, девушка замерла. – Госпожа... - Все в порядке, Лиз. – София подняла на мулатку свои невероятные глаза, сверкнувшие хрусталиками соленого льда, одновременно выпрямляясь в полный рост. – Просто сегодня ночью умерла моя наивная вера в людей. Вот ее я и оплакивала. Ванну приготовили? - Да, конечно... - Я справлюсь сама... Ты просто принеси мне одежду. София прошла в уже знакомую комнатку, в которой, источая аромат цветов, стояла наполненная ванна. Горячая вода ласково приняла тело, в котором каждый мускул ныл, утомленный и измученный непривычными ощущениями. Девушка зажмурила глаза, пытаясь удержать боль за тонкими шторками век, и всхлипнула, понимая, что не может этого сделать. Она не знала, что случилось с ней прошедшей ночью. То есть, имея перед глазами пример родителей, до сих пор с радостью делящих пастель, София понимала смысл происшедшего. Но то, что она отдалась едва знакомому мужчине, ее пугало. Когда Моро успел получить над ней такую власть? Призрачная свобода, обещанная в обмен на любовь, была слабым оправданием согласию. И теперь, когда болезненность в теле это единственное, что осталось от посулов, София осознала всю глубину своего падения. И вместе с этим пониманием ее наполнила жажда до последнего сражаться за себя. В конце концов, в ее жилах течет кровь настоящих шотландских горцев, и не менее гордая кровь уроженцев Аквитании. Полная решимости девушка покинула уютный плен ванны, завернувшись в простыню, вышла в свою комнату. Заботливая служанка разложила на кровати чистое белье и платье. Сегодня это был изумрудно-зеленый, с глубоким декольте и богатой вышивкой по поясу и плечам наряд из шелка. Когда струящаяся ткань, скользнув по телу, легла на изгибы девичьей фигуры, безмолвный крик замер на губах Софии. Щедро открытая кожа пестрела следами поцелуев. Лучшего способа сообщить миру о том, как она провела ночь просто не придумать. Словно догадавшись о реакции девушки, заботливая Лиз оставила накидку. Изящное кружево портило, конечно, великолепие платья, но зато надежно прятало следы падения от посторонних глаз. Волосы, вьющиеся шелковистые черные локоны София безжалостной рукой заплела в легкую косу, а потом, уложив узлом на затылке, укрепила шпильками. Домиан не сводил с нее глаз, пока она королевской походкой, гордо подняв голову, спускалась по лестнице. - Девочка моя, до чего же ты хороша! – склоняясь в поцелуе к изящной ручке, прошептал он. – Завтрак уже ждет, наверняка ты голодна после прошедшей ночи. - Очень. – Холодный тон удивил хозяина дома, но Домиан постарался не показать этого. Предупредительно отодвинув стул для девушки, мужчина одновременно сдернул кружевную накидку с ее плеч. – Что вы себе позволяете, господин Моро? - Извини, моя дорогая, но я специально выбрал именно это платье, чтобы любоваться твоей великолепной шеей и роскошными плечами, а вовсе не кружевами, пусть даже очень не дешевыми. - А заодно и позволить всем окружающим оценить глубину моего позора. - Да брось! Никто и слова не посмеет сказать! - Но даже вы не сможете запретить им думать! – девушка положила в свою тарелку овсяную кашу, щедро сдобренную нарезанными фруктами. Она поднесла ложку ко рту, когда заметила, что Домиан не сводит с нее глаз. – Может быть, вы позволите мне поесть? - Разве я тебе мешаю? – Домиан положил в рот ломтик прозрачно - розовой ветчины и улыбнулся – Но чем? - Хватит на меня смотреть, как будто видите впервые! - Скорее, я смотрю на тебя по-новому. Лукавый огонек в его синих, чистых как небо, глазах заставил смуглые щечки Софии вспыхнуть. Она отложила салфетку, вставая со своего места, и намеренно аккуратно, сдерживая гнев, положила на стол ложку. Когда девушка заговорила, голос едва заметно дрожал, но заблестевшие очи красноречивее любых слов выдавали глубину эмоций. - Знаете, а мне наплевать, что вы меня вываляли в грязь... Потому что на мне она лишь сверху, а вы наполнены ей по самую макушку. Приятного аппетита, господин Моро. София шла, не различая, куда идет из-за пленки слез, пока не забрела в глухой и запущенный угол сада. Усевшись прямо на траву, она обхватила плечи руками, пряча за ними лицо. Что она оплакивала? Внезапно покатившуюся под откос жизнь? Свою доверчивость? Невинность? Или весь этот нелепый, пестрый, перепутанный клубок случайностей и закономерностей, неожиданно ставших ее настоящим. Доведется ли ей когда-либо вернуться назад, к своим родным, и что с ними будет? Вопросы, вопросы, вопросы... Словно играя, Господь щедрой рукой отсыпал их, забыв про ответы. Душа девушки разрывалась на части, ведь для нее не было секретом, что демон, разрушивший ее жизнь, прекрасный темный демон с поселившимися в глазах небесами всецело овладел ее мыслями. И сейчас, лишь позор и падение, помогали ненавидеть его. Ненавидеть того, кто разрушил ее жизнь, погубил ее семью и вознес ее на небеса... София настолько углубилась в свои переживания, что не слышала ничего вокруг. Только хрустнувшая за спиной ветка и опустившиеся на плечи руки выдернули ее из параллельного мира. - Что это было? – ясные глаза заполнились тучами, потемнели и приобрели стальной оттенок. – Я никому не позволю так вести себя в моем доме! Для кого ты играла истерику? Девушка поднялась, увлекаемая вверх сильной рукой, но тут же сбросила ее, гордо вскидывая голову и выпрямляясь. Тонкая, застывшая, переполненная гневом, София напоминала сейчас острую рапиру, рвущуюся в бой. С губ уже готовы были сорваться первые, неосторожные слова, но мужчина опередил ее, запечатывая рот жадным и требовательным поцелуем. Вопреки ожиданиям, тепло разлилось по ее телу, затопляя самые отдаленные уголки, и накапливаясь опасным шаром внизу живота. Но, София не была бы собой, если б не пыталась сопротивляться. Почувствовав в ней эту неожиданную силу, Домиан не остановился, а напротив, скользнул языком глубже, плотнее прижимая к себе строптивую брюнетку. Мужская рука легла на грудь, лаская сквозь ткань мгновенно набухшую бусинку, подбрасывая в адский огонь очередную порцию дров. Призвав на помощь все свое самообладание, гордая шотландка вырвалась из этих объятий-оков и отскочила на шаг. Непроизвольным жестом изящная рука оттерла с губ следы поцелуя. Эта открытая демонстрация отвращения неожиданной болью отозвалась в груди у Моро. -Никогда. Больше. Не смейте. Ко мне. Прикасаться. – Четко выделяя каждое слово, прошипела София. – Я ненавижу вас! - Мне кажется, твое тело думает иначе! – Загоняя глубже внутрь себя непривычные ощущения, ответил Домиан. – Точнее, я в этом уверен. - Я – не только тело! Вы получили, что хотели. Будьте добры, оставьте меня в покое! Моро, еще раньше обративший внимание на смену в стиле общения, усмехнулся. Девочка хотела поиграть? Что же, он не против. Ему никогда не нравилась легкая добыча. Вчера Домиан едва прикоснулся к ней, и жажда вовсе не была удовлетворена, скорее наоборот. Все тело рвалось к этой девушке, желая слиться с ней, раствориться, заполнить собой... Только загнанный в угол зверек, готовый сражаться за себя до последнего вдоха, что стоял сейчас напротив него, удерживая в невероятно красивых глазах злые слезы, придерживался другого мнения. - О Боже! Софи, ну когда ты перестанешь вести себя как ребенок? - Ребенок? – Пухлые губки девушки искривились в горькой усмешке. – Вчерашняя ночь, проведенная с вами, довершила то, что начал ваш друг. Последние капли моего детства и ребячества высохли вместе со слезами прозрения сегодня утром. Я... София смотрела на мужчину и не знала, что ей сказать. Неопытная, неискушенная любовью душа трещала по швам, в поисках ответов. Перед ней стоял падший ангел, красивый и порочный, неведомым образом захвативший ее разум. Все в нем привлекало юную красавицу: статная фигура, налитые силой плечи, тонкий стан, черты лица немного резковатые, но наполненные настоящей мужской красотой. А еще, к своему стыду, она до дрожи в кончиках пальцев, помнила тепло этого тела, нежную силу объятий, жаркую страсть поцелуев. На мгновение ей показалось, что всю свою жизнь она готова провести под защитой этих рук... Лишь на мгновение. А потом в ушах зазвенели горькие слова, насмешка, плещущая через край глаз, цветом напоминавших крылышки зимородка. И ледяное спокойствие накрыло с головой, возвращая с небес на грешную землю. Домиан смотрел на нее, и буквально физически ощущал исходящую от девушки неприязнь. Обида плескалась в бескрайних, как море, глазах. Так захотелось обнять и приласкать этого взъерошенного, готового к атаке котенка, и даже рука дернулась, но Моро сдержал и порыв и улыбку. Произнес на удивление спокойно и неэмоционально. - Тебе стоит вернуться к оставленному завтраку. Не этих слов ожидала София, поэтому лишь коротко кивнула, и направилась в сторону дома. Каша безнадежно остыла, и мужчина наполнил тарелку девушки ломтиками ветчины, сыра и свежих овощей. Брюнетка принялась за еду, стараясь не замечать пристального взгляда с другой стороны стола. Домиан лениво отщипывал кусочки от свежей булочки, и неожиданно заданный вопрос заставил девушку вздрогнуть. - Твой жених молод? - Ему 40 лет. Отец сказал, что мужчина в этом возрасте еще молод. - И он знатен и богат? - Да. Он знатен и богат. – Потихоньку раздражаясь, ответила София. - А твоя семья? Без титулов и особых средств? - Да. - И что же заставило богатого, титулованного зрелого сеньора, кои обычно очень трепетно относятся к выполнению долга приумножать славу и богатства рода, сделать столь невыгодное брачное предложение? - Отец говорил, что господин ди Кампа не смог устоять перед пылающим во мне огнем… - Сквозь зубы выдавила девушка. - А вот мне кажется, - с непередаваемой, ироничной улыбкой, превращающей его в мальчишку, выдал Домиан - что престарелый князек решил прикупить себе прекрасную наложницу. Насколько же он богат, что может позволить себе не думать о приданом? А впрочем, я его вполне понимаю. Когда ты перед глазами, кажется, что мечты оживают. София вскочила, заливаясь краской гнева, проклиная себя за то, что не может сохранить лицо, остаться бесстрастной. - Да, моя семья бедна! Да, я не получила родовых титулов! Но я в состоянии была с этим смириться, до тех пор, пока вы не растоптали меня в грязи. И после этого я вряд ли могу быть чьей-то мечтой. Какая-то нотка в ее голосе проникла глубоко в сердце Домиана и тяжелым камнем придавила его. - Позвольте мне оставить вас? – Девушка склонилась в глубоком реверансе и, не дожидаясь ответа, покинула столовую. Мужчина хмыкнул, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Заметив мелькнувшую в дверях Лиз, он окликнул ее. - Лиз, мадемуазель Франческа проснулась? - Да, господин. Позавтракала и ожидает чай. - Захвати кофейник для меня, я сейчас к ней зайду. ******** Моро переступил порог комнаты, широко улыбаясь. В потоках солнечного света струящегося сквозь золотистую ткань штор, Франческа выглядела невероятной красавицей. В голубом пеньюаре, с рассыпанными покрывалом по плечам пшеничными прядями, с белоснежной тонкой кожей она напоминала фарфоровую куколку. - Доброе утро, маленькая моя! – склоняясь к ней с поцелуем, прошептал он. – Как тебе спалось? - Как обычно, дорогой. А от чего блестят твои глаза? - Блестят? Наверное, тебе показалось… - Да-а-а?! – Еще раз, внимательно заглянув мужчине в лицо, загадочно улыбнулась. – Что же, очень может быть! Присаживайся, составишь мне компанию за чаем. - С удовольствием, только дождусь, когда Лиз принесет для меня кофе. - А наша гостья? Она уже завтракала? Как ей нравится пребывание в нашем доме? - Ты о чем? - Ни о чем, а о ком. - Ответом ей было лишь многозначительное хмыканье. - Не уходи от ответа, дорогой. Мне интересно. - Франческа, солнышко, с чего бы это? - Домиан, ты же понимаешь, что если не ты удовлетворишь мое любопытство, я все равно найду того, кто способен сделать это. Пока я даю возможность тебе донести до меня подробности. - Знаешь, дорогая, - рассмеялся мужчина – ты меня извини, но больше всего ты напоминаешь мне очаровательную паучиху, которая сидит, оставаясь незаметной в уголке, но знает обо всем, что происходит на другом конце ее паутины. - Фи, Дом! – заливисто рассмеялась она в ответ. – Это звучит мерзко но, тем не менее, ты прав. Давай же, рассказывай! Ей здесь нравится? - По сегодняшнему настроению этого не скажешь. -И кто же испортил ей настроение? – Упрямо не позволяя сменить тему, блондинка задала следующий вопрос. - Видишь ли, мы не сошлись с ней во взглядах на некоторые вопросы. - Подробнее, пожалуйста. - Учти, ты сама требовала подробностей! Я провел с ней ночь. - В каком смысле? – Голубые глаза на кукольном личике распахнулись удивленно. – Я поняла тебя так, как надо? - Да, я провел ночь с Софией. Именно в том смысле, о котором ты подумала. - Домиан, ты не мог! Я уверена, она не такая! - Скажем так, я сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. - А точнее? - Я обещал, что отпущу ее, если она подарит мне любовь. - Значит, София нас покидает? – Тонкие пальчики подхватили чашку с чаем, девушка сделала глоток и вернулась взглядом к гостю. – Я даже не знаю, какие эмоции вызывает это известие. - Не торопись, дорогая. Я не готов так быстро отпустить ее. А потому, она задержится здесь столько, сколько я захочу. И это ей не понравилось. Франческа возвратила чашечку обратно, встала со своего места и почти вплотную подошла к Домиану. Ее голубые, словно весеннее небо глаза наполнились грозовыми тучами. - Если я правильно поняла, она отдалась тебе, после того, как ты обещал ей свободу? А потом, уже после этого, ты передумал, и изменил решение? - Ну да. – С нежной улыбкой погладив ее по щеке, ответил он. - Ты подонок, Домиан Моро. Как ты посмел подобным образом обойтись с этой девушкой? Если ты не можешь держать свои штаны на привязи, отправляйся в порт, и воспользуйся услугами тех девиц, которые продают свое тело за деньги. Во всяком случае, это будет честно! Но ты предпочел обидеть девочку, о которой некому заботиться, и которую некому защитить! - Какое тебе дело до этого, Фран?! Зачем ты суешь свой прекрасный носик туда, куда тебе не стоит его совать! - Заткнись! Я буду совать свой нос! Я буду говорить тебе все, что думаю! Потому, что ты поступил мерзко и подло! И если ты не понимаешь, о чем я говорю, то вспомни свою мать! Может быть, тогда до тебя дойдет! А теперь убирайся с моих глаз, и не показывайся тут, пока я сама тебе не позову! С неизвестно откуда появившимися силами хрупкая блондинка вытолкнула мужчину за двери и захлопнула перед его носом резные створки. Мужчина, чувствуя, как внутри него закипает злость, ударил кулаком в стену и направился в свой кабинет. Остаток дня обитатели дома упорно делали вид, что их не существует, дабы не попасться под руку хозяину. Франческа знала куда ударить. Ее напоминание о судьбе его матери, ее слова о подлости его поступка… Кто бы мог подумать, что утонченная и обычно игнорирующая все проблемы вокруг себя Франческа, выберет столь уязвимое место в тщательно выстроенной защите. Да еще сделает это не ради себя, а ради девушки, которой даже не видела! Моро старательно вливал в себя виски, стараясь утопить в нем вынырнувшую с глубины боль, а заодно отыскать истину на дне очередной бутылки. И когда за окнами забрезжили первые проблески восходящего солнца, истина предстала перед ним, пусть и в несколько искаженной форме. «Какого черта? Я хозяин этого дома, и никто не смеет указывать мне, как себя вести! И прямо сейчас я пойду к ней, и никто меня не остановит!» Нетвердыми шагами и достаточно много времени потратив на преодоление пути до комнаты Софии, Домиан все же достиг конечного пункта. По-хозяйски бесцеремонно он распахнул двери. - А вот и я, моя сладкая! Ты меня ждала? Пустая комната и звенящая тишина… - Чертова кукла! – бутылка, прихваченная с собой «про запас» по дуге полетела в угол, нарушив тишину звоном стекла. – Я все равно тебя сломаю! ******** Первые лучики солнца, показавшего из-за горизонта свой край, разбавили ночную темноту серыми мазками. Девушка подняла с подушки тяжелую голову. Нет, она не плакала. Впервые за это время смогла удержать слезы внутри себя, не дать миру увидеть свою слабость. Слова Моро нанесли удар по самому дорогому, что у нее было: ее семье. И одновременно по самому больному, по тому, с чем ей так и не удалось примириться: с отсутствием выбора. Поднявшись наверх после столь насыщенного событиями утра, София просто рухнула на пастель, впав в какое-то оцепенение. Не хотелось совершать никаких движений, даже самых крошечных. Если бы это было в ее силах, она и дышать бы перестала. Так прошла ночь: мысли и чувства, терзающие ее измученное, воспаленное сознание. София встала, с трудом разминая онемевшее тело, подошла к зеркалу, впиваясь взглядом в свое отражение. - Ты никогда больше не покажешь своей слабости, ты не станешь лить слез, София Макинтайн! Никогда более вольные речи господина Моро не заставят тебя уронить свое достоинство. Ты больше посрамишь имя отца и честь своей Родины. Вдохновленная такими словами девушка вошла в ванную комнату в поисках воды, чтобы умыться. И тут новая мысль пришла в ее голову. Мысль настолько простая, что ей даже смешно стало от того, что раньше она об этом не думала. Ведь вода откуда-то появлялась здесь. Ее никогда не приносили через комнату, а значит, в ванной существовал черный ход, для слуг. Поиски увенчались успехом, и спустя несколько мгновений София уже спускалась по узкой лестнице, что привела ее в подсобное помещение. Здесь была печь с огромными котлами, какая-то утварь и одежда, развешанная на крючках. Без лишней брезгливости девушка выбрала рубашку и штаны, что показались ей поменьше, и тут же переоделась, спрятав свое чудесное платье за кучей тряпья в углу. Здесь же нашлись и разношенные сандалии, великоватые, но при помощи завязок не спадавшие с ее ножек. Волосы София скрутила в узел, повязала косынкой и сверху пристроила широкополую соломенную шляпу, бросавшую тень на лицо. Не задерживаясь более не минуты, она выбежала на улицу, быстро пересекла двор и вышла за ворота. Обретенная свобода пьянила. Дорога вилась среди высоких, сплетенных кронами деревьев, не пропускавших сквозь свои ветви ранние лучи солнца, и шагать по ней было легко. Софию не заботило, куда она вела, главное – в противоположную от усадьбы Моро сторону, а все остальное не важно. Зеленая изгородь, стеной растущая вдоль дороги зашевелилась, и перед девушкой возник молодой человек. Смуглокожий, в холщовых штанах и рубахе, с торбой через плечо и в широкополой шляпе, совсем, как у нее, ростом едва ли выше, а возрастом не старше ее, он появился, как черт из табакерки. - Еstás loco? Quién te dejó fuera de la casa sin supervisión?* Видя, что девушка смотрит на него, явно не понимая, он перешел на французский. Его выговор оставлял желать лучшего, но, тем не менее, до Софии дошел смысл сказанного. - Кто позволил тебе одной уйти из дома? Разве ты не знаешь, где находишься? - Нет.- С мягкой улыбкой ответила она. - Я тебя никогда здесь не видел! Кто ты? - София Макинтайн. Я здесь недавно. А почему я не могу идти одна? - Заметно, что ты новенькая! Здесь же народ не обучен манерам, а такую красотку ни один мужик мимо не пропустит. Рядом с тобой нет ни отца, ни брата, ни любовника, которые отвечали бы за тебя, а значит любой может объявить тебя своей женщиной. - Что? Я должна передвигаться только в сопровождении мужчины? Это же… - перед мысленным взором девушки промелькнули возможные варианты, которых оказалось не так уж и много: вернуться в дом, или рискнуть. Невольный стон сорвался с розовых губ. - Я могу проводить тебя. Куда ты шла? - Не знаю. Я ничего здесь не знаю… - Тогда, пошли со мной. Я отведу тебя к нам домой, познакомлю с мамой. Меня зовут Мигель. Мигель Гарсиа Санчес. - Ну, пойдем. – София пожала плечами, пролезая сквозь кусты, за которыми петляла узкая тропинка. – А я не помешаю? - Помешаешь?! Среди пяти моих сестер ты просто потеряешься, тебя даже не заметит никто. Не бойся. Спустя некоторое время молодые люди вошли в небольшой двор, огороженный частоколом. По обе стороны дорожки, выложенной плоскими булыжниками, располагались аккуратные грядки с овощами и зеленью, без единой сорной травинки. Навстречу им, из маленького домика уже неслась визжащая орава разновозрастных девчонок, самой старшей из которых на вид было не более восьми, а самой маленькой полтора года. Они накинулись на брата, превращаясь вместе с ним в хохочущий пестрый клубок, остановленный только негромким окриком женщины, стоящей в дверном проеме. - Мама! – Мигель подвел Софию ближе. – Познакомься, это София. Она погостит у нас немного? - Ты считаешь, гостья будет хорошо себя чувствовать, среди подобного шума? - Ей некуда идти… - Проходи, детка… Меня зовут Марией. Ты голодна? Девушка потянула носом воздух, наполненный необыкновенным ароматом, и улыбнулась. - До этого момента думала, что нет. - Это знаменитое мамино рагу! – с гордостью прокомментировал Мигель. – Лучше мамы его никто не готовит! - Ты бы поменьше работал языком, а больше - руками. Тебя ждет навоз в коровнике. Если ты не уберешь там к возвращению отца, тебе грозит взбучка. – Мария потрепала сына по голове – Садитесь, я накормлю вас. На столе появились тарелки, наполненные безумно аппетитными кусками мяса, картофеля, овощей и щедро сдобренные пряностями, большие ломти хлеба, остро пахнущий овечий сыр и холодное молоко. София и Мигель не заставили упрашивать себя дважды. После еды парнишка попытался было спрятаться от внимательных материнских глаз среди сестер, но та была непреклонна: спустя пару секунд юноша отправился отбывать трудовую повинность. Мария поручив старшей дочери присматривать за младшими, выпроводила их на улицу, и только тогда присела, устало вздохнув. София тайком разглядывала хозяйку, отмечая в ней черты своей матери: небольшую полноту, ловкость рук, первые морщинки в уголках добрых глаз. Сердце глухо колотилось в груди, тоскуя о дорогих ему людях. Горло заболело, пытаясь избавится от кома, неожиданно возникшего и мешавшего дышать. От внимательного взгляда Марии не ускользнули эти перемены, и она подсела ближе к девушке, ласково пригладила ее волосы. - Кто же ты, София? Откуда взялась в нашей глуши такая красота? Брюнетка молчала, снедаемая сомнениями. Могла ли она позволить себе с кем-то поделиться? Могла ли открыть чужому человеку тайные раны своей души? Но эта женщина рядом с ней и вправду напоминала родную мать, а желание с кем-то разделить навалившиеся горести было так велико… - Я из Шотландии. Монолог ее был долгим. Легкая улыбка осеняла личико, когда речь шла о родине, о близких и дорогих людях. Тень печали сменила светлую радость вместе со словами о вынужденном замужестве, о путешествии в Италию, о гибели корабля. И наконец, по щекам потекли тихие слезы, когда повествование дошло до своего апогея: позорной роли подарка, о грехопадении в объятиях Домиана, о ежесекундной борьбе с ним и собой. Женщина, не сводила с девушки глаз, но ни разу не перебила и не остановила ее, оскорбив недоверием. И когда рассказ был окончен, молча обняла хрупкие плечи. - Мне жаль тебя, малышка. На твою долю выпали совсем не детские испытания. Но я боюсь, что еще ничего не закончилось. Домиан Моро невероятный мужчина. Его прошлое - тайна. Появившись здесь лет пять-шесть назад, совсем юным, он за эти годы стал царем и богом на острове. Все и всё тут подчиняются его воле, ничто не происходит без его одобрения и позволения. Я думаю, тебе никто не посмеет помочь, чтобы не навлечь на себя его гнев. И твое возвращение в дом к Моро всего лишь вопрос времени… Он не любит проигрывать, а ты слишком ценный приз, чтобы отказаться от борьбы. - Что же мне делать? Я не в состоянии держать оборону, но и пасть к его ногам не могу! Я не понимаю, что со мной происходит?! - Мужская сила, которой сверх меры наполнен Домиан, наверняка погубила не одну женскую судьбу… - Печально улыбнулась Мария. – Но в тебе есть такой же избыток женской силы. Вас влечет друг к другу, и это не в ваших силах остановить. Видела ли ты когда-нибудь, как океанская волна разбивается о скалу? Это страшное и прекрасное одновременно зрелище. Но со временем, уступы скалы сглаживаются от ударов волны, и та уже бьется о гладкие камни без прежней силы. Вы сейчас и есть, скала и волна. Никто не уступит, никто не отступится. Не ожидай, что будет легко. Но если ты захочешь, ты сможешь. А если сможешь, то поверь, нет большего счастья, чем прожить жизнь рядом с таким мужчиной. - Что вы говорите, Мария! – вспыхнула, словно спичка Софи. – Какая жизнь? Я никогда не смогу забыть того, что его прихоть погубила мою семью, столкнула их в бездну нищеты! Я не смогу забыть унижения рабской клетки, или того, каким подлым обманом оказался наш договор! - Я не стану тебя разубеждать или уговаривать. Это твоя жизнь, и тебе ею распоряжаться. Просто запомни, что тебе будет легче принимать решения, когда ты будешь честна сама с собой. Когда ты будешь выбирать для себя. А сейчас, иди, поспи. Тебе необходимо отдохнуть. Хозяйка отвела гостью в дальнюю комнату, куда практически не доносились звонкие голоса детей, заставила улечься на кровать, погладила по голове. - Спи. Dormiréis sobre ello y tomaréis acuerdo. ** Подушка неплохой советчик. София свернулась клубком, пряча лицо в подушку, закрыла глаза. Какой может быть сон, после такого разговора? После того, как Мария буквально убила последние крохи надежды. Но, тем не менее, неожиданно для себя она уснула. Ее разбудил какой-то неясный шум, и приглушенные голоса, о чем-то спорившие. За окнами стояла непроглядная темень, незаметно София проспала весь день и полночи. Она поднялась, легкими шагами направилась к хозяевам, но замерла на полдороге, когда поняла что спорят о ней. - Вы что, оба с ума посходили? – в низком мужском голосе чувствовалась ярость. – Вы понимаете, что наделали? Весь остров ищет эту девчонку, а она спокойно спит в моем доме! Это же равносильно тому, что самому этот дом поджечь! Хозяин уничтожит нас, если узнает, что мы прятали его подружку! - Фернандо, она такая молоденькая и совсем одна… - Отец, я не мог оставить ее на дороге! - Заткнитесь оба! Если она нужна ему, он ее получит. Я не собираюсь жертвовать своей семьей, ради кого бы там ни было! Где она? - Спит. – Тихий голос Марии – Дай ей подышать свободой хотя бы до утра! - Мария, да что с тобой? В любой момент Моро может отдать приказ обыскивать все дома подряд. Ты хочешь, чтобы ее нашли здесь? Ты подумала о дочерях? О Мигеле? Вижу, что не думала. Отойди с дороги! – мужчина занес было руку, но его остановил тихий, спокойный голос. - Не трогайте ее. Я пойду с вами. Фернандо широко распахнув глаза, рассматривал в колышущемся свете свечей гостью. Она стояла прямо, вытянувшись и не отводя взгляда. Мужская одежда не делала ее менее женственной, растрепавшийся во сне узел не удерживал более волос и они волнистой рекой стекали по спине. Нежное лицо, распахнутые глаза цвета океанских вод, розовые бутоны губ. Тонкие пальцы, нервно мнущие край рубахи. - Да. Теперь я понимаю, почему остров переворачивают с ног на голову. Понимаю, почему мой малолетний остолоп потерял последние мозги. - Отец… - Мигель, сынок, - Фернандо повернулся, с силой сжал плечи сына и слегка встряхнул, - очнись! Этот цветок не из твоего сада, и расцвел он не для тебя! Такая красота приносит только горе парням вроде нас. Выкинь дурь из головы, иначе точно эту голову потеряешь! Хозяин говорил, не понижая голоса, словно беседовал с сыном в приватной обстановке. Мария опустила взгляд, но за доли секунд София успела заметить промелькнувшее в нем согласие со словами мужа. Девушка сделала шаг вперед. - Эта красота, как вы выразились, принесла горе и мне. Но я постараюсь, чтобы мое проклятие не коснулось вашей семьи. Мы можем уже идти? - Да. – Мужчина повернулся к жене. – Я отведу ее к хозяину и вернусь. София обняла гостеприимную хозяйку, расцеловала в обе щеки, потом подошла к Мигелю. - Спасибо тебе. - За что? – Удивился парнишка. - Ты же не бросил меня на дороге, хотя и не знал, кто я и откуда. - Увидимся? – неожиданно севшим голосом спросил он. - Все в руках Господа. – Тихо ответила девушка, отступая к ожидавшему у порога Фернандо. На улице, зябко поежившись и привыкая к ночной прохладе, брюнетка поинтересовалась с ироничной улыбкой. - И что же вы донесете хозяину? Что за историю придумаете, чтобы отвести от родных подозрения в укрывательстве преступницы? - Не обязательно язвить. Да, я хочу защитить семью. Это нормальное желание для мужчины. Скажу, что нашел тебя в старом гроте на берегу. Это недалеко от нашего дома и вполне правдоподобно. И только попробуй сказать, что тебя там не было… - Я подтвержу каждое ваше слово… - Молодец. – За разговором они не заметили, как преодолели путь до усадьбы. Внутри, на освещенной террасе, меряя ее нервными шагами, метался Домиан. Первое, что бросилось в глаза, было облегчение, промелькнувшее на безупречно красивом лице, но оно тут же сменилось непроницаемой маской. Мужчина дождался, пока девушку подведут ближе. Окинул с ног до головы стройную фигурку, скривил губы в презрительной усмешке. - Я так понимаю, хозяин, это наша беглянка? - Спасибо, Санчес. Я запомню твое участие в поисках. – Моро вытащил из кармана и бросил Фернандо мешочек, тяжело звякнувший, попав в раскрытые ладони. – Передай остальным, что поиски закончены, и я всем благодарен. А ты… - он обернулся к девушке, приподнял за подбородок ее личико, рассматривая каждую черточку. – Я же говорил, здесь всё покорно моей воле. Ты до сих пор этого не поняла? Ты не сможешь уйти до тех пор, пока я не захочу. И будь добра, переоденься и приведи себя в порядок, ты выглядишь в этих обносках, как нищенка. С этими словами Домиан скрылся внутри дома, оставив Софию в недоумении и раздражении. Девушка до боли закусила нежную губку, сдерживая предательскую влагу, и поплелась к себе в комнату. *(исп) С ума сошла? Кто выпустил тебя из дома без присмотра? ** (исп) Аналог русской поговорки «Утро вечера мудренее» ******** София лежала в горячей воде, остро пахнущей какими-то цветами, прикрыв глаза и полностью расслабившись. Нега охватила все тело, парализуя руки и ноги, и лишь иногда стараясь побороть эту всеобъемлющую лень, она высовывала стройную ножку, разгоняя пену на поверхности ванны. Чего она добилась своим побегом? Кому и что смогла доказать? Привели, словно овечку на поводке, вернули «хозяину». Девушка вздрогнула, вспомнив полный презрения взгляд Домиана, которым он одарил ее напоследок. Да что же это такое? Что с ней происходит? Этот человек лишил ее родной семьи, свободы, и невинности, но, тем не менее, его обидные слова и косые взгляды причиняли ей боль. Может быть, все дело действительно в той самой мужской силе, которая, по словам Марии, ключом била внутри Моро? Но тогда ей точно не спастись, потому что эта океанская волна накрывала ее с головой всякий раз, как он приближался. «Но ведь ты же не сдалась до сих пор, - второе «я» совершенно неожиданно вынырнуло из глубин подсознания – ты находила в себе силы противостоять темному очарованию этого демона, останавливалась у последней черты. Да, ты переступила ее, в конце концов, но даже это тебя не сломало. Борись, сражайся за то, во что веришь!» Девушка поднялась из воды, закуталась в простыню, оставленную служанкой. Та ожидала ее в комнате, держа наготове белье и платье. Сегодня это было нежно розовое шелковое платье, с глубоким декольте, туго облегающее грудь, а из-под груди струящееся мягкими складами. Лиз уложила волосы в замысловатую прическу из завитых прядок и тонких косичек, украсила их жемчужными шпильками, а на шее застегнул ожерелье из жемчуга и розового сердолика. - Хозяин ожидает вас к завтраку. - Спасибо, Лиз, можешь идти. – София глянула на свое отражение в зеркале, не узнавая собственного лица. Незнакомка, взирающая на нее, казалась чужой и далекой. Девушка вышла из комнаты, шагнула к лестнице, и замерла. Домиан ожидал ее у подножия, одетый в темные бриджи, белую шелковую рубаху, подпоясанную алым кушаком и распахнутую на груди. Его черные волосы, еще слегка влажные были небрежно расчесаны, а в синих глазах скакали чертики. При ее появлении он слегка склонился в полупоклоне и протянул ей руку. Царственной походкой, гордо подняв голову, София спускалась ему навстречу. Фасон платья, прическа, осанка – сейчас брюнетка напоминала свежий, едва распустившийся бутон розы, она была хороша, как никогда, и Моро не мог этого не оценить. Едва их пальцы соприкоснулись, по телу словно ток пробежал, а легкое прикосновение теплых губ к кончикам пальцев заставило задрожать. - Вот твое истинное обличие, моя маленькая Софи. То, что было накануне, разбило мое сердце. Не повторяй своих ошибок. - Она лишь промолчала. – А у меня есть для тебя сюрприз. Закрой глаза и доверься мне. - Доверие к вам играет со мной злые шутки. – Тихо ответила девушка, но глаза все же закрыла, и ведомая хозяином пошла к столовой. - Теперь можешь открывать! Удвоенный визг заставил мужчин заткнуть уши. А девушки бросились в объятия друг другу, не веря в то, что видят. - Эйли! - Госпожа! - Сколько можно! Я - София! Мы ведь договаривались! О, моя дорогая Эйли! Как же я счастлива видеть тебя! - Знаешь что, дорогая? – Моро подошел вплотную, сжал плечи Софии и буквально утонул во влажных сине-зеленых глубинах – Пригласи подругу к себе в комнату. Боюсь, наши уши не выдержат силы ваших эмоций. Но не задерживайтесь долго, гости с дороги и наверняка голодны. И помни, о чем я тебе говорил: не делай глупостей… Девушка не стала придираться к словам, одарила его благодарным взглядом и поторопилась воспользоваться предложением. Едва за ними закрылась дверь, как подружки снова обнялись, уже не стесняясь в проявлении своих чувств. Затем София отодвинулась в сторону, рассматривая бывшую наперсницу. В красивом платье из шитой серебряной нитью ткани, с убранными в сложную прическу волосами, в дорогих украшениях, Эйли мало напоминала ту девушку, что отправилась вслед за хозяйкой в далекое путешествие. - Ты такая важная дама. – Улыбнулась брюнетка. – И не совсем моя Эйли. - Что за глупости! Это все Рэй. Ему нравится обряжать меня в эти платья, а мне вообще-то все равно, что на мне надето. Мне главное, что он рядом и доволен. - Ты … - Да, София. Я люблю его. С каждым днем я люблю его все сильнее. Я заранее знаю, что ты хочешь мне сказать: он убийца, злодей и вор. Что он может в любой момент выкинуть меня прочь. Да. Но еще он добрый и нежный. И мне с ним хорошо так, что даже несколько дней рядом с ним я не променяю на годы жизни вдалеке. Можешь считать меня дурой, я не обижусь… - Я ничего тебе не скажу, Эйли. Теперь я просто не имею на это права. - Что же произошло? О, Господь Всемогущий… Ты влюбилась! - Нет! Как ты могла подумать? - Почему нет? – Эйли хитро улыбнулась, подмигивая подруге. – Он удивительно хорош. И если я, безумно любя своего Ястреба, признаю это, то почему же ты, чье сердце свободно не можешь в него влюбиться? - Эйли… Я не знаю, что со мной происходит! Он будто мой личный демон. Каждый его взгляд, звук голоса, а тем более прикосновение сводят меня с ума. Каждый прожитый здесь день – это война. И в этой войне я несу только потери… - О чем ты? София опустила взор. И дело было вовсе не в том, что не находились слова. Просто Эйли оказалась той тоненькой ниточкой, что еще связывала ее с домом, и признать свое падение перед ней было невыносимо трудно. Гораздо тяжелее, чем открыться перед абсолютно незнакомой Марией. Но, тем не менее, гордая шотландка нашла в себе силы заговорить. К концу повествования лицо рыжеволосой Эйли было мокрым от слез, а вот огромные глаза Софии оставались абсолютно сухими, лишь зрачки расширились, придавая радужке более темный оттенок. - И ты говоришь об этом так спокойно, словно все это не о тебе! – Всхлипнула Эйли, обнимая подругу. – Ни единой слезинки не проронила. - Я уже, наверное, выплакала все отпущенные на мою долю. – Грустная улыбка придала личику девушки трогательное выражение. – Я даже не верила, что можно столько плакать… - Что ты будешь делать? Чем я могу тебе помочь? - Чем ты поможешь? Здесь даже ветра дуют согласно его воле…. Мне же остается только бороться. С ним, с собой, с нами… - Порывистым движением София повернулась к подруге. – Ты никогда не задумывалась, узнают ли родные о нашей судьбе? Или они поверят тому, что мы погибли вместе с кораблем? - Я не хочу об этом думать. После смерти матери я была для отца обузой. Он обрадовался, когда господин Алистер предложил мне поехать с тобой. Думаю ему все равно…. Другое дело твои родные… Они искренне тебя любят. Если до них дойдет слух о твоей гибели, они станут винить себя, за то, что выбрали тебе такую судьбу. Эй, сумасшедшая, ты что задумала? София, которая закусила губку, слушая подругу, чтобы сдержать слезы, вдруг стала похожа на натянутую струну. В глазах ее вспыхнуло пламя, и она метнулась к Эйли. - Эйли, дорогая, я напишу им…. Напишу, а ты отправишь письмо на родину. Я пленница, а тебе доверяют, ты свободна. - Меня, конечно, не держат взаперти, но, София, это вовсе не значит, что я вольна в своих поступках. Может понадобиться уйма времени, чтобы отправить твое письмо с надежным человеком. Бездонные глаза подруги, казалось, говорили красноречивее любых слов. Да что там говорили! Они кричали, умоляли и требовали. - О, Эйли.… Пусть это послание дойдет до Шотландии даже через несколько лет. Думаешь, они не рады будут тогда узнать о том, что я жива. - Хорошо. Я сделаю для тебя все, что смогу. София кинулась к бюро изящной работы, что стояло в углу комнаты, и перо взлетело над листом бумаги. Как много ей хотелось рассказать своим родным, а еще больше – услышать из их уст слова поддержки и участия. Но многозначительное шипение Эйли, сквозь приоткрытую дверь наблюдающей за мужчинами внизу, вернул ее на грешную землю. «Дорогие мама и папа. Я жива и здорова. Судьба забросила меня на Ислас-де-ла-Байе. Простите, что не выполнила того, что должна была. Люблю вас, София». Присыпанный песком лист исчез за краем корсета, и тут же дверь распахнулась, пропуская внутрь хозяина дома. - Достаточно болтать, девушки, стол уже накрыли к обеду. – С очаровательной улыбкой Домиан предложил руку Софии, пропуская вперед Эйли. – На кухне особенно постарались ради гостей. Стол действительно радовал обилием всевозможных яств. Молодые люди с удовольствием отдали должное искусству повара, а потом перешли на террасу, где им подали десерт, а мужчинам коньяк и сигары. Оба корсара много смеялись, вспоминая истории из своих походов, и рассказы эти были настолько веселы, а рассказчики настолько умелые, что девушки от души вторили их смеху. Незаметно день подошел к концу, солнце склонилось к горизонту, спеша укрыться в океанских водах, и гости засобирались домой. София долго махала вслед повозке, увозящей неожиданно обретенную и потерянную подругу. - Тебе понравился мой сюрприз? – неслышно подходя сзади и обнимая за талию, прошептал ей на ухо Домиан. Шепот пробежал сквозь тело девушки подобно удару молнии, и это не осталось незамеченным. Мужчина развернул ее лицом к себе, вгляделся в нежные черты. – Ты выглядела счастливой сегодня. - Да. Я рада была увидеть Эйли. – Голос сел от непонятного волнения, и София облизнула пересохшие губы. Лучи заходящего солнца освещали пару мягким, оранжево-розовым светом, словно расплавленное золото выливало на них. Большие мужские руки на хрупких девичьих плечах прожигали, а льдисто-синий взгляд проникал в самую душу. - Ты… ты такая красивая… - хрипло выдавил Домиан – я весь день тобой любовался …. Твоей красотой, спокойствием, улыбкой ангела… Я… Слова закончились. Их просто не стало, потому что все, что он жаждал ей сказать, он вложил в свой поцелуй. Его губы мягко накрыли рот девушки, язык нежно пробежал по розовым лепесткам, раздвигая их и проскальзывая внутрь. Сама того не ожидая, София робко ответила ему и ураган эмоций захватил обоих, грозя погубить. В какой-то момент закончился воздух, и маленькие ладошки уперлись в широкую грудь, пытаясь оттолкнуть Моро. Он неохотно подчинился, ловя затуманенный взгляд сине-зеленых глаз. - Я так хочу тебя, моя маленькая Софи. Я не знаю, как ты это делаешь, но желание обладать тобой сводит меня с ума, лишает последних остатков разума. Сейчас, сию минуту, если ты скажешь, я еще смогу остановиться. Но ты должна принять решение…. Потому что твое молчание я истолкую в свою пользу… Он вновь потянулся к ее губам. София чувствовала, как ее собственное тело предательски тянется к этому демону, грозящему испепелить в своем огне. Руки и ноги неожиданно стали ватными, и упасть не давали только крепкие объятия хозяина дома. И ей хотелось таять в его руках, хотелось быть податливой и покорной, испытать вновь невероятные ощущения, однажды им подаренные. Она слегка отодвинулась. - Я прошу вас отпустить меня… Синие чистые глаза потемнели, наливаясь грозовыми тучами. Ироничная ухмылка приподняла уголок божественных губ. Но эта ирония не смогла скрыть боли, на мгновение исказившей черты. Руки безвольно упали, выпуская из плена объятий желанную добычу. - Не смею задерживать… - на ходу, скрываясь внутри дома, через плечо бросил ей Домиан. София постояла на пороге, глядя ему вслед, а потом медленно побрела к своей комнате. Закрыв за собой дверь, устало принялась раздеваться. Она выстояла. Несмотря на соблазн, смогла устоять. Только почему сейчас ей было так плохо, отчего сжималось в груди ее истерзанное сердце? ******** Эта ночь показалась ей бесконечной. Девушка металась по кровати, словно в агонии. Тяжелый сон не отпускал ее, но это скорее были путы дьявола, нежели объятия Морфея. В своем ночном кошмаре она кружила по бескрайним просторам, узнавая в них родные, заросшие благоухающим вереском пустоши, то вдруг оказывалась посреди океана, погружаясь в его пучину, ощущая боль, от рвущего грудь недостатка воздуха, то не могла найти выхода из зеленых лабиринтов тропического сада. И в каждом случае, в последнее мгновение возникал рядом смутный образ мужчины, чьи сильные руки спасали от любой беды. Утро София встретила абсолютно разбитой и усталой, но полной решимость начать еще один разговор. «Он поймет. Надо просто еще раз все ему объяснить. Вчера он был таким… непохожим на себя обычного. Я обязана попытаться». Девушка, расчесывая волосы, подошла к зеркалу, и отшатнулась, увидев свое отображение. Из призрачного зазеркалья на нее смотрели потухшие глаза на осунувшемся, всего лишь за одну ночь, личике. Она заплела волосы в косу, и скрутила в узел на затылке, и обернулась к креслу с одеждой. Сегодня это было то самое платье, в котором она встретила первый день на острове, то самое, что было на ней, когда Домиан впервые ее поцеловал. Девушка уже практически победила объемные юбки, когда в комнату, тихо постучавшись, вошла Лиз. - О, простите, госпожа! Я не подумала, что вы встанете так рано… - Ничего страшного, Лиз, у меня еще не отсохли руки. – София уже поняла, бороться с манерой служанки звать ее госпожой, бесполезно. – Совсем недавно я все делала сама. У меня не было помощниц. - Вам сейчас накроют завтрак. – Ловко справляясь с застежками, сообщила Лиз и исчезла за дверью. Девушка еще немного постояла, собираясь с духом, и шагнула следом. Выучка прислуги поражала: прошло лишь несколько минут, а стол уже был сервирован, правда на одну персону. - А господин Моро не будет завтракать? – поинтересовалась она. - Хозяина нет дома. - А когда он вернется? – Ей едва удалось скрыть разочарование. - Этого никто не знает. – Пожала плечами Лиз. – Все будет зависеть от того, насколько далеко занесет их в этот раз. - О чем ты? - А разве он не сказал вам? Вчера его корабль вышел из доков, и они с господином Аркетом отправились в плавание. - Да, конечно, я просто забыла. Аппетит пропал, и София лениво ковыряла ложкой кашу в тарелке. Она неожиданно вновь почувствовала себя использованной и обманутой. После тех слов, объятий и поцелуев, которыми закончился вчерашний день, после ночи, наполненной смятением и неясными желаниями, это молчаливое исчезновение зазубренным ржавым ножом проделало еще одну дыру в ее сердце. Девушка перебирала оборки своего платья, стараясь сдержать злые слезы, когда новая, не менее болезненная мысль вспыхнула в ее голове. - Лиз, скажи, откуда все те платья, что я ношу? - Это наряды мадемуазель Франчески. - Ах, да! Что-то я забывчива сегодня. Краска прихлынула к лицу. «Господи, да за что же это мне? Мало того, что он забрал мою честь, так мне еще приходится донашивать вещи за его женщиной! Какой позор! Как с этим жить дальше? А она? Что же она за человек, эта Франческа, если смиряется с присутствием посторонней женщины в доме? Если терпит то, что ее мужчина оказывает знаки внимания другой? Нет! Вот я не смогу с этим мириться!» Порывистым движением София поднялась со стула. - Лиз, покои хозяйки в этой стороне? - Да. А… - Спасибо, ты можешь быть свободна. Когда это было необходимо, шотландка умела собрать волю в кулак, и отстоять себя. Она уже представляла, что скажет этой особе вольных взглядов, слова сами связывались в хлесткие, обидные фразы. София летела по коридору, словно валькирия, и горе тому, кто осмелился бы сейчас встать у нее на пути. Тяжелая дверь распахнулась, как будто сплетенная из соломы, однако грохот издала соответственно своему дубовому происхождению. София замерла. Вместо вызывающе-яркой красотки, каковой, по мнению Софии, должна была быть жена Домиана, у окна стоял ангел. Полупрозрачная кожа на худеньком личике, огромные, ясные, небесно-голубые глаза, пшенично-русые волосы струились по плечам. Золотистый фон портьеры и салатного цвета атласный пеньюар добавляли образу достоверности и все, что хотелось сказать этой фее, вылетело из головы. - Теперь я окончательно поняла, что довело Домиана до такого исступления… - звенящий голосок вывел гостью из состояния ступора, ее глаза сверкнули яростью и презрением. – Рада нашему запоздалому знакомству. - А вот я - не очень! С тех пор, как я попала в этот дом, у меня было мало поводов для радости. Все, что я здесь узнала – ложь, предательство и подлость. Может быть, я и не образованная леди из высшего света, но если они все ведут себя так же, как вы, то я предпочту остаться глупышкой из провинции. - Я не понимаю о чем ты? – Недоумение на лице Франчески выглядело настоящим, но юная брюнетка не верила этой беспринципной женщине. - О, я вас умоляю! Не надо со мной играть! Ни одна уважающая себя особа не станет мириться с присутствием в своем доме любовницы мужа. А вольно или невольно я именно ей и являюсь! Вы же не только не противитесь этому, но более того, щедро делитесь со мной своим гардеробом! Чистый и звонкий смех, сорвавшийся с уст очаровательной блондинки, заставил Софию замереть в немом удивлении. Как можно смеяться, когда тебе в лицо бросают подобный упрек? - Не вижу ничего смешного в своих словах! - Ох, София, если бы ты себя видела! Ты была прекрасна в своем праведном гневе! Воистину, Домиан получил по заслугам, приняв тебя в свой дом. В тебе столько жизни, столько неукротимой силы! Я рада твоему появлению! Давно пора было преподать урок моему непутевому братцу! - Братцу?! - Ну, прости, я не виновата, что никто не рассказал тебе о нашем родстве. Я, видишь ли, веду затворнический образ жизни и очень редко покидаю свои покои. Иначе, мы бы давно подружились. – Франческа снова улыбнулась своей гостье. – Будь все иначе, ну, то есть так, как ты думала, я бы конечно не позволила никому претендовать на своего мужчину. Ну, что же ты стоишь у двери, словно чужая! Проходи, присаживайся, составишь мне компанию за завтраком. София чувствовала себя полной идиоткой. Скованно двигаясь, она подошла и заняла предложенное место в кресле, дрожащими руками приняла чашку чая. - Откуда же берется подобная красота? – Как бы сама у себя спросила Франческа. – Знаешь, я просто в восторге от того, как ты ведешь себя с моим братиком. Домиан давно заслужил встречу с женщиной, не упавшей к его ногам, только лишь от счастья лицезреть это божество. Привык, видишь ли, к легким победам. – Вдруг взгляд ее погрустнел. - Ты уж извини, я знаю, как Дом обошелся с тобой. Более того, у нас вышел скандал, и я прогнала его, не желая общаться. В общем, мы до сих пор не помирились. Впервые за много лет он ушел в плавание, не попрощавшись, и не в обиду тебе, это меня гложет. У нас нет никого, мы вдвоем на всем белом свете. И жизнь наша не всегда была безоблачной и легкой. - Я не говорила этого… - едва слышно вымолвила София, все еще стесняясь своего воинственного вторжения. – Но все выглядело… - Понимаю. Все выглядело однозначно. Но не было таким на самом деле. Если тебе интересно, я расскажу. - Конечно. - Это долгая, старая и неприятная история. Двадцать семь лет назад, в очень богатой дворянской семье Франции, родился Домиан. Создатель наградил его родителей истинной любовью, мой брат рос обласканный отцом и матерью. Но, людей гложет зависть, когда они видят чужое счастье. Домиану исполнилось пять лет, когда его отец погиб от рук убийц. Все выглядело, как нападение банды грабителей, правда открылась много позже. А в то время мама, убитая горем потери, осталась одна. И тут в их жизни появился старый друг отца. Таковым его, во всяком случае, считали. Как оказалось впоследствии, он и нанял убийц. Сама понимаешь, ни Домиан, ни тем более я, не можем знать всех подробностей, всей глубины тех унижений, что пришлось пережить маме. Все богатства, коими владел отец Домиана, переходили к ней, и подлец, называвший себя другом, решил жениться и таким образом завладеть состоянием. Мама была красавицей, высокой, синеглазой, с гривой черных волос и великолепной фигурой. Я, увы, уже не застала ее такой. Я помню измученную жизнью, поседевшую и постаревшую женщину, да и то недолго пробывшую со мной. Мой отец изнасиловал ее. Насиловал то тех пор, пока в ее чреве не зародилась моя жизнь, тем самым вынудив вступить в брак с ним. Мама, не желавшая для меня судьбы незаконнорожденной, смирилась с этой участью. Но дав мне жизнь, сгорела буквально за несколько лет. Мне и пяти не было, когда Господь забрал ее. Мы с Домианом стали сиротами. Отец издевался над братом, всячески унижал, но Дом, пообещавший матери, находившейся на смертном одре заботиться обо мне, стоически сносил все невзгоды. А я, как на грех, росла слабой и болезненной. Но, жизнь шла своим чередом, Домиан вырос красивым и сильным юношей, на него заглядывались девушки, а все те издевательства, которым подвергал его мой отец, лишь закалили характер. Казалось бы, на долю ему выпало достаточно испытаний, но это было еще не все. На пути возникла Ариана Плесси, ангел с черным, как сажа сердцем. Покоренный красотой ее зеленых глаз, Домиан не понимал - все, что нужно было его любимой, это деньги, ведь слава о богатствах нашего рода гремела повсюду. Вот только Домиану ничего больше не принадлежало, и в глазах Арианы он стал неинтересен. Тогда глупый мальчишка решил стянуть денег и драгоценностей, чтобы бросить к ногам возлюбленной, был пойман отцом, нещадно бит и сослан на галеры. По пути сбежал, прибился к пиратам. За три года он смог создать себе имя, капитал, стал хозяином этому острову. А потом приехал за мной. Я не нужна была отцу. Девчонка, да еще и больная, только обуза, никакого прока. Поэтому, когда Домиан меня выкрал, никто особо не искал нас. Вот уже семь лет я живу здесь, под опекой брата, ни в чем не нуждаясь, окруженная заботой и любовью, вознося молитвы во здравие моего дорогого Домиана. София тихонько оттерла слезу, но Франческа это заметила и улыбнулась. Птичкой спорхнула со своего места, присела на подлокотник кресла, погладила девушку по голове. - Не надо жалеть ни меня, ни его. Так сложилась судьба, но испытания закалили наши характеры. Жаль, в скором времени Домиану вновь придется несладко, поэтому я рада, что ты появилась в нашем доме. Ты сможешь его поддержать, я в этом уверена. - О чем ты говоришь? - Я скоро умру, Софи. – Легкая грусть отразилась в голубых глазах Франчески. – Мы оба знаем, но предпочитаем не говорить об этом. Он наивно старается меня вылечить, но от моего недуга нет лекарств. Недаром таким было мое появление в этом мире. - Нет! – Шотландка, еще час назад полная боевого задора, с ужасом глядела на нежное создание, сидящее рядом. – Как ты можешь так спокойно говорить о смерти! Рыжая Салли в нашей деревне ставит на ноги самых безнадежных больных! Пусть Домиан отвезет тебя туда! - Нет, дорогая, море лишь скорее меня убьет. - Тогда он должен привезти сюда нашу ведунью! - Софи, успокойся. Я не хочу портить отпущенные мне дни пустыми хлопотами. Я наслаждаюсь каждым мгновением: лучом солнца, играющим на листьях, свежим ветром с океана, пением птиц за окнами… Я хочу уйти спокойной. - Как он мог уйти в океан и оставить тебя одну. - Он оставил мне тебя! – засмеялась Франческа, целуя девушку в щеку. – Я сразу поняла, что ты особенная. Когда меня не станет, не обижай моего брата. Он на самом деле очень хороший, и если ты захочешь, то обязательно это поймешь! ******** Жизнь Софии совершенно изменилась. Завтрак вместе с Франческой, к которой прониклась искренней симпатией, много времени, отданного рукоделию, или просто болтовне о пустяках. Затаив дыхание она слушала рассказы подруги о Домиане, и ей казалось, что речь идет совсем о другом, совсем незнакомом человеке. Когда Франческа уставала, шотландка уходила гулять, навещала уютный домик Марии, и частенько отправлялась на вылазки вместе с Мигелем. Однако, столь приятное времяпровождение не могло отвлечь девушку от того, что Франческа с каждым днем становилась все бледнее и слабее. Все чаще она оставалась в пастели, не имея сил подняться. Не смотря на усилия девушки скрыть боль, мучавшую ее, от внимательных глаз Софии это не ускользало, и сердце сжималось от переживаний. Каждое утро начиналось для брюнетки с двух вопросов: как прошла ночь у Франчески, и не вернулся ли Домиан. Страх того, что Франческа не дождется брата, единственного родного человека, разрывала душу. Но, не желая добавлять подружке хлопот, Софи уничтожала следы слез на своем лице, надевала обворожительную улыбку и спускалась вниз. Сегодняшнее утро принесло плохие вести. Франческа всю ночь промаялась в очередном приступе, и сейчас ее белое, казавшееся прозрачным личико, мало отличалось от наволочек на подушках, но слабая улыбка тут же расцвела на губах. - Доброе утро! Как тебе спалось? - Спасибо, дорогая, думаю, лучше, чем тебе. – София не сдержалась, уж больно печальное зрелище представляла собой француженка. – Где же черти носят твоего непутевого братца? - Софи, как ты можешь поминать нечистого? - Я сейчас готова поминать кого угодно! - Я дождусь его, Софи! Я не уйду, пока не попрощаюсь с Домианом. На самом деле, я сильнее, чем кажется… - Франческа… На секунду девушка приложила пальчик к губам, а потом произнесла: - Я хочу на солнышко. Давай позавтракаем на террасе? - Хочешь выйти? - Да. Меня, конечно, ждут райские кущи, но кто знает, будет ли там такое солнце, и такие цветы, и океан? - Не говори так! - София, я настолько давно приготовилась к смерти, что уже не боюсь.… И ты не бойся. Я понимаю, что не имею права требовать с тебя каких-либо обещаний, не после того, что сделал с тобой мой брат. Но, думаю, мы подружились настолько, что я могу попросить тебя не бросать Домиана. Помни, что я говорила о нем. Он скрывает свою душу за маской наглеца и подонка, но он не такой. - Франческа… - Я не жду ответа, дорогая моя! Я просто хочу, чтобы ты об этом подумала. – Легкая улыбка озарила истощенное личико, но столь долгая речь утомила девушку и она прикрыла глаза. Это выражение слабости в очередной раз больно кольнуло сердце Софии. Чтобы не расстраивать подругу она коротко кивнула. – Все! Не станем больше говорить об этом. Я и так довольна. К концу завтрака щечки Франчески слегка порозовели, казалось, ей стало значительно лучше, и вдохновленная этим француженка потребовала приготовить коляску. - Мы поедем к океану, Софи. – Твердо заявила она. – Мне все равно не протянуть долго, но если я уйду, не искупавшись напоследок в его соленых водах, то вернусь к вам неупокоенной душой. - Франческа, ты слишком слаба для этого… - Я так хочу! Могу же я покапризничать в свои последние деньки. Скажи Лиз, чтобы собрала вещи для купания. Не прошло и десяти минут, как легкая повозка плавно катила в сторону океана. Возница, по-видимому, хорошо знал конечную цель путешествия, и вопросов не задавал. Когда он остановился, София удивленно ахнула. Перед ней открылась крошечная лагуна в обрамлении буйной зелени, скрывающей от людских глаз океан. Франческа отпустила коляску, велев приехать за ними через пару часов, и опершись на руку подруги, направилась к едва заметному просвету среди кустов. Девушки помогли друг другу справиться со шнуровками на платьях, а оставшись только в легком белье, поторопились, насколько это было возможно в состоянии Франчески, к воде. Океан был необычайно спокоен и ласков, гостеприимно приняв их тела в прохладные объятия. Наплескавшись вволю, они выбрались на песок, София расстелила плед, и накинула на плечи Франчески плотную простыню, чтобы подруга не замерзла. Блондинка откинулась на спину, рассматривая облака, бегущие по безупречно голубому небосводу. Ее глаза наполнились грустью, а голосок, когда она заговорила, задрожал. - Мне двадцать один год, София. Я не причиняла людям зла, не грешила, не нарушала заповедей Господних. Но есть то, о чем я сожалею сейчас, стоя на пороге смерти. Сожалею, что сердце так и не испытало любви. Моя болезнь позволяет мне быть мудрой, и давать тебе советы, несмотря на то, что разница в возрасте у нас не слишком велика. Запомни, что никакая самая праведная и безгрешная жизнь не сможет заменить женщине тепла любимого человека рядом. Помни это тогда, когда тебе придется делать выбор между разумом и сердцем. Выбор разума будет правильным, абсолютно, до последнего, самого крошечного нюанса правильным, но ты никогда не сможешь быть счастливой, если твое сердце этого выбора не одобрит… - Но, если … - Нет! – Непривычно грубо перебила ее Франческа. – Нет! Не может быть никаких «если». Ты можешь сделать счастливыми всех вокруг, но при этом ночами будешь рыдать от жалости к самой себе, прятать эти слезы в подушку, и проклинать всех тех, ради кого делала такой выбор. Не надо спорить об этом сейчас, просто я хочу, чтобы ты вспомнила мои слова, когда наступит тот самый момент. К вечеру Франческе вновь стало хуже. Ее измученное болезнью тело сотрясали судороги, время от времени она впадала в беспамятство, потом, приходя в сознание, француженка пыталась убедить Софию в том, что ей лучше и прогнать ее из комнаты. Но, шотландцы тоже умеют быть упрямыми и, предчувствуя, что эта ночь может стать последней для подруги, она осталась у ее пастели, сама периодами впадая в беспокойный сон. Ближе к рассвету из легкой полудремы Софию вырвал грохот распахнувшейся входной двери, звук торопливых шагов, и на пороге комнаты возник Домиан. Его лицо, исцелованное ветрами, стало еще темнее, голову плотно охватывала красная косынка, не давая волосам воли, черная рубаха, распахнутая на груди, поверх темных бриджей на бедрах алый кушак. Не смотря на то, что она находилась у постели умирающей подруги, девушка не могла не отметить, что этот пират, казалось, стал еще красивее. - Франческа! Девочка! Милая, дорогая моя! – Мужчина буквально рухнул на колени у кровати сестры. – Ну как же так? - Дом, дорогой! – Мягкая, слабая улыбка расцвела на бледных губах блондинки. Она хотела приподняться, чтобы обнять брата, но ее сил хватило лишь на то, что бы протянуть к нему тонкие руки. – Я всем им говорила, что дождусь тебя! Видишь, я смогла! - Нет, малышка, не оставляй меня одного! - Ты уже не один, братик! Просто шире распахни свою душу, и ты все поймешь. Я так хочу, чтобы ты был счастлив, за нас обоих, раз уж я не смогла…. Люблю тебя, Домиан. Ты лучший брат на всем белом свете… - Это ты лучшая из сестер, Фран! Ты отдохни, я придумаю что-нибудь, что тебе поможет. Только не оставляй меня! - Солнышко встает... Вместе с этими словами на губах девушки появилась кровь, она закашлялась, и темно-красные капли раскрасили ее белую рубашку жуткими узорами. Глаза на мгновение расширились, и тут же закрылись, пряча за полупрозрачными веками свет ее жизни. Тело расслабилось, выпуская на волю душу. - Франческа… Коленопреклоненный Домиан окаменел, не выпуская тоненькую ладошку сестры из своих ладоней. Он шептал что-то, не сводя взгляда с бледного лица и окровавленных губ, перебирал шелковистые пшеничные пряди, отводя их в сторону. София, сквозь пленку слез, следившая за этим не выдержала гнетущей тишины. Она скользнула к мужчине, принялась аккуратно освобождать из плена хрупкую руку ушедшей Франчески. Он грубо оттолкнул девушку, но София понимала, подружка не простит, если горе сведет ее любимого брата с ума. Поэтому снова и снова она бросалась в бой с Домианом, что-то пыталась ему говорить, напоминала о долге и последней просьбе сестры, пока, в конце концов, он не встал с колен. Невидящим взглядом одарив свою гостью, он прохрипел. - Я должен распорядиться относительно похорон. – И вышел прочь. Слезы заливали лицо Софии, утрата терзала сердце, но она понимала, что ей необходимо быть сильной. Девушка кликнула Лиз, велев ей принести воды, с нежностью и заботой, словно боясь сделать больно, смыла с личика подруги кровь, затем, то ли читая молитвы, то ли напевая колыбельную, с любовью заплела ее светлые волосы. Потом, когда комната наполнилась невесть откуда взявшимися людьми: плакальщицами, пришедшими омыть тело, священником, нудно читавшим требник над бездыханным телом, прислугой, суетливо наводящей порядок в покоях умершей хозяйки, София тихонько вышла и поднялась к себе. Здесь, в одиночестве, она могла дать волю своим настоящим эмоциям, упасть на кровать и, закусив уголок подушки, разрыдаться. Эти пару месяцев она чувствовала себя счастливой, деля общество с Франческой, доброй, умной и понимающей, чье сердце было открыто для людей, и которая приняла ее, словно сестру. Как же несправедлив Господь, отняв жизнь у этого солнышка, своим теплом согревающего всех, кто был рядом. К вечеру испортилась погода, налетел ураганный ветер и дождь, острыми холодными струями колотил в окна, пытаясь ворваться в дом. Казалось, сама природа оплакивает смерть ангела. София покинула свое убежище, желая найти Домиана, но его нигде не было. Пришлось обратиться за помощью вездесущей Лиз. Та, опустив глаза долу, прошептала, что хозяин в кабинете. Тихонько постучав, а затем, открыв двери, девушка замерла. Стол перед мужчиной украшали пустые бутылки, а сам хозяин сидел, уткнувшись лбом в сложенные перед собой руки. - Домиан? Приподняв голову и попытавшись сфокусировать взгляд на девичьем силуэте, он пробормотал: - Убирайся! - Ты не можешь топить свое горе в выпивке! Франческе это не понравилось бы! - Не смей говорить о моей сестре! - Она стала и мне близким человеком. И я уверена, она не хотела бы видеть, как ее горячо любимый брат превращается в горького пропойцу! - Не твое дело! Убирайся, я сказал! - Хорошо. Я уйду. – Гордо вскинув голову, ответила девушка. – Похоже, Франческа все же оказалась не права, наделяя тебя сильным характером и несгибаемой волей. Что ж, все мы ошибаемся в дорогих людях… Пальчики уже обхватили ручку двери, как слова, произнесенные за спиной хриплым голосом, остановили ее. - Она была единственной родной душой… Уйти после этого она уже не могла. София повернулась к мужчине. В глазах его не было слез, зато там плескалось столько боли, что одному не вынести. Девушка подошла ближе, робко коснулась волос Домиана, лаская его словно ребенка. - Я знаю. Она тоже самое говорила о тебе. Франческа всегда будет рядом. Отныне она станет твоим ангелом-хранителем. Не плачь о ней, не отягощай ее душу. Подумай, сейчас ей легко, она не страдает больше от боли, измотавшей ее тело… - Я ничего не мог сделать…. Ни один врач не мог ей помочь, все твердили, что это просто природная слабость. А она мучилась ночами в очередном приступе и пыталась скрывать это от меня! Сколько раз я просил у нее разрешения остаться с ней на ночь, но Фран все время гнала меня прочь… - Не надо, Домиан. Думай о том, что сейчас она на небесах и ей хорошо. – Мужчина потянулся было к бутылке, но София твердой рукой остановила его. – Нет! Я не позволю тебе топить свой разум в вине. Ты должен думать о своей сестре. Вспоминать все хорошее, что было в вашей жизни. И, я готова слушать тебя столько, сколько тебе будет необходимо мое внимание. Домиан поднял на нее глаза. На мгновение в этой лазоревой глубине промелькнуло удивление, смешанное с недоверием и тут же исчезло. - Ты действительно станешь меня слушать? - Столько, сколько захочешь… - А знаешь, Франческа в детстве была такой смешной… ******** Франческу хоронили в полдень, в разгар дня, но солнце, словно тоскуя по своей дочери, скрылось за облаком. Кладбище, расположенное на холме, над океаном, заполнили люди, любившие юную хозяйку. Гроб, отделанный словно шкатулка, кружевами, атласом, лентами и цветами лишь подчеркивал несправедливость судьбы: Франческа покоилась среди этого великолепия похожая на фарфоровую куклу, смерть не забрала ее красоты. А Домиан, стоя у тела сестры, напоминал статую своей неподвижностью, застывшим выражением лица и потухшим взглядом. София подошла к гробу, коснулась легким поцелуем мраморного лба покойницы, вложила в руки цветок орхидеи, ярко-алый, хрупкий в своей экзотической красоте, совсем, как Франческа. - Спи, дорогая, - тихо прошептала она, - пусть ангелы хранят твой покой… - Фран… - сдавленный голос сурового корсара среди мертвой тишины прозвучал неожиданно громко. – Я не знаю, как я стану жить без тебя, но хочу, чтобы твоя душа была спокойна в раю. Я буду всегда тебя помнить, сестричка! После этих слов он развернулся и ушел, не дожидаясь момента, когда закроют гроб, когда его опустят в могилу и сухие комья земли застучат о крышку. София с тоской смотрела ему вслед, всем сердцем сочувствуя горю. В ее короткой жизни не было таких тяжелых потерь, и сейчас она не знала, как справится с тем жутким чувством, разрывающим грудь. А ведь то, что испытывает Домиан в сотни раз превышает ее боль, ведь Франческа была его единственным родным человеком. Девушка вновь обернулась к холмику, выросшему над последним приютом подруги и уже полностью покрытому цветами, принесенными для земного ангела. - Спи спокойно, Франческа… - вытирая слезы, прошептала она и побрела в сторону усадьбы. Домиана она нашла, поверив своей интуиции. Он стоял, прислонившись спиной к шкафу, в комнате сестры. Бокал, с остро пахнущей жидкостью занимал привычное место в его руке. - Домиан… - Я хочу остаться один. - Нет. Тебе придется принять то, что я стану твоей тенью. Я не позволю тебе уйти в себя и погрузиться на дно стакана с сомнительным пойлом. – Одно порывистое движение, и хрусталь мелкими осколками разлетается по углам, выбитый девичьей рукой. - Какое тебе дело до меня? – Отряхивая с одежды капли влаги и не в состоянии сдержать раздражения выкрикнул мужчина. – Очнись! Я, то самое животное, что получило тебя в подарок. Я, тот самый беспринципный разбойник, что отнял твою честь, пообещав тебе свободу и обманув. Что еще надо сделать, чтобы ты отвернулась? - Делай, что тебе угодно… - Почему? - Я уже говорила, хоть ты и не веришь мне. Франческа стала для меня очень близким человеком. И, ради ее памяти, я не позволю тебе опуститься. Так что, смирись с моим присутствием. – С этими словами София вышла из комнаты, оставляя мужчину в недоумении. Однако для начала смирить личную гордость пришлось ей самой. Она действительно терпеливо сносила и грубость, и неприкрытое хамство, поражая Домиана силой и стойкостью характера. Исподволь он привык постоянно видеть девушку рядом. Отправлялся ли он в порт по делам, принимал ли посетителей в своем кабинете, инспектировал ли участки своих арендаторов, София неотступно следовала за ним. Постепенно, незаметно для себя, мужчина оценил ее острый ум и деловую хватку, после того как осмелев, девушка высказалась относительно каких-то дел. У него вошло в привычку обсуждать с ней сделки и делиться планами. В свою очередь София старалась не давать Домиану времени на тяжелые раздумья, и едва он заканчивал с делами, вытаскивала его на прогулки по острову, с которым ее достаточно хорошо познакомил Мигель. И если в первое время Моро неохотно подчинялся требованиям упрямой брюнетки, то скоро и сам с удовольствием оставлял усадьбу ради очередной вылазки. Вольно или невольно, но проводя много времени вместе, они узнавали друг друга лучше. София стала понимать, отчего Франческа так гордилась своим братом и любила его. Он оказался великолепным рассказчиком, знающим невероятно много интересного. Домиан, в свою очередь, отмечал не только невероятную красоту Софи, но и обостренное чувство справедливости, доброе сердце, острый ум и конечно пресловутую шотландскую гордость. В один из дней, едва за последним посетителем закрылась дверь кабинета, Моро обернулся к девушке, уютно устроившейся в большом кресле с книгой в руках, и задал неожиданный вопрос. - Ты умеешь ездить в мужском седле? - Издеваешься? – Безупречные брови приподнялись в удивлении над аквамариновыми глазами. – Мой отец разводил лошадей, и я могу ездить вообще без седла! А к чему ты спросил? - Хочу предложить прогулку, но на той дороге в дамском седле не усидишь… - Да, ты умеешь задавать вопросы. Посмотрим, что я смогу для тебя сделать. Встретимся через час у конюшен. - Не смею задерживать. – Улыбаясь, София покинула кабинет. Ровно в назначенный час и ни секундой позже она стояла в назначенном месте. Домиана не было и девушка уже оттачивала в уме ехидную фразочку о пунктуальности и королевском происхождении, как сзади послышался цокот копыт и появился Моро, ведущий под уздцы двух великолепных жеребцов. Истинная дочь своего отца, София не могла не залюбоваться изгибами гордых животных, их сильными и стройными ногами, лоснящимися шкурами. А мужчина, в свою очередь, не сводил глаз с девушки. Его собственная одежда на ней настолько подчеркнула всю соблазнительность девичьих форм, что оставалось лишь с трудом проглотить комок в горле. Белая рубаха и темные бриджи сделали Софию еще стройнее, а длинные вьющиеся волосы, стянутые в хвост алой лентой, и выбившиеся у лица непослушные прядки добавили задорности и легкомыслия. - Я вижу, ты уложилась в отведенный срок. - Я бы справилась быстрее, если бы ты не раздумывал, какими штанами пожертвовать в мою пользу. – Вернула она шпильку. – Какой из этих красавцев для меня? - Зевс не терпит чужаков. Зато Один, не смотря на грозное имя и благодаря выучке, готов служить прекрасной даме. Помочь взобраться? Девушка презрительно фыркнула и птичкой вспорхнула на спину гордого вороного. Ласково потрепала животное между ушей, склонилась и что-то прошептала ему. - Можем ехать? – Переспросил Моро. - Давно уже пора. Бок о бок покинув двор, пара тронулась сначала по знакомой дороге, потом Домиан направил коней на едва заметную тропу, петляющую среди девственных джунглей. София не выдержала борьбы с собой. - Куда же мы все-таки едем? - Потерпи, ребенок! Любопытство сгубило кошку. Не слышала? - Вот еще! - Испортишь сюрприз. Если учитывать размеры моего острова, априори поездка не может длиться вечно. Наберись терпения! Девушка прикусила губу, размышляя о том, стоит ли по-дамски обидеться или ответить ему колкостью, и если да, то насколько острой. Пока она занималась этими мысленными метаниями, тропинка вынырнула из-под деревьев, и София не смогла удержать стон восхищения. С высоты нескольких метров падал хрустальный поток, попадая в практически идеально круглую чашу водоема. Монолит, от постоянного соприкосновения с водой покрылся тонкой вязью ярко-зеленого мха, такая же изумрудно-зеленая трава укрывала землю на поляне. Густые деревья склонили свои ветви над поляной, создавая крышу, а высокий кустарник, плотно переплетаясь, стены. В целом, картина была настолько неразделимой, что даже не верилось тому, что все это дело рук природы. - Господи, это просто невероятно красиво… - только и смогла прошептать девушка. – Почему я никогда не была здесь? - Ну, скажем так, я оставил этот уголок для себя. Сюда запрещено ходить местным. – Говоря это, Домиан спешился, отцепил от седла переметные сумки, ловко расстелил на траве плед, и выложил на него свертки с закусками. – Перекусим? - Вообще-то, я не голодна. София ловко спрыгнула на землю, и тут же, виновато улыбнувшись, стянула с ног сапожки. Ноги по щиколотку погрузились в прохладную траву. Несколько быстрых шагов, и она уже опускалась на колени, полными пригоршнями набирая воду, омывая лицо и блаженно прикрывая глаза. - Если хочешь, то можно искупаться… - Искупаться? – В одно мгновение радость на ее лице сменилась разочарованием. – Ты же не предупредил, куда мы отправляемся, как я буду купаться?! - Ты извини, что я напоминаю тебе о неприятном, но мне выпадало уже счастье лицезреть твою красоту. Здесь нет, и не будет никого, кроме нас. Поэтому, ты можешь абсолютно спокойно искупаться в белье. Девушка задумалась, а потом махнула рукой и скрылась за ивовым кустом, растущим рядом с водоемом. Спустя несколько минут счастливый вскрик оповестил Домиана, что София уже в воде. - Господи, спасибо тебе, что ты создал это чудо! Эй, а что это ты делаешь? - Думаешь, тебе одной хочется купаться? – Абсолютно невозмутимый, Моро продолжал раздеваться, пока на нем не остались только панталоны. – Если что-то не устраивает, можешь выйти и пересидеть опасность на суше. - Вот еще! - Тогда – держись! Сильно оттолкнувшись от края, его гибкое тело взлетело и стрелой вошло в воду, обдав и без того мокрую красавицу мириадами брызг. - Значит так?! Вы объявили мне войну, господин Моро? Не забыли, что я дочь свободной Шотландии? Я просто так не сдам своих бастионов! И девушка тут же обрызгала вынырнувшего Домиана. Водный бой набирал обороты, и в силу своего мужского происхождения Моро уже теснил противницу. Но, шотландка не могла позволить себе проигрыш, поэтому прикрыв глаза и усилив старания, пошла в наступление. Расстояние между ними стремительно сокращалось, пока девушка не уткнулась в широкую грудь мужчины. Ее глаза распахнулись одновременно с тем, как сильные руки обвили стан, захватывая в плен. - Вот ты и попалась, - выдохнул Дом. Морские глубины девичьих глаз заволокло пеленой в тот момент, когда жадный горячий рот завладел мягкими губами. Домиан нежно и осторожно проник языком за преграду белоснежных зубок, углубляя поцелуй и крепче прижимая к себе девушку. София почувствовала, как сжимается пружина внутри нее, выталкивая огненный шар в низ живота. Рука ее непроизвольно скользнула к затылку мужчины, погружая пальцы в шелковистые пряди. Это невинное проявление ласки с ее стороны взорвало остатки самообладания Моро. Он оторвался от податливого рта, обхватил лицо девушки ладонями, ловя взгляд, и произнес. - Ты понимаешь, что мы оба находимся на грани? Пушистые ресницы взлетели и опустились, прикрывая на мгновение бездонные омуты, подтверждая понимание. - Ты понимаешь, что я… Она понимала. Понимала, что еще немного, и он не сможет остановиться. Понимала, что она сама может не захотеть останавливаться. Но в это мгновение, когда тепло его рук обжигало кожу, а синева глаз кружила голову, ей было все равно. И поэтому София просто потянулась к губам, не забыв, однако прошептать: - Вам не надоело разговаривать, господин Моро? То, что происходило дальше, больше напоминало шквал или тайфун. Поцелуи стали жарче и жестче, объятия теснее и грубее. Неведомо как, но, не выпуская из рук драгоценную ношу, Домиан смог освободить их от остатков одежды. Прохладная вода ласкала обнаженные тела, соревнуясь с огненными руками. Губы мужчины проложили дорожку из поцелуев по шее и плечам, к груди и захватили шоколадные бусинки сосков. Тихий женский вздох был елеем для любовника. Слегка приподняв бедра девушки, Домиан безошибочно нашел спасение для них обоих. Слитый воедино стон освобождения накрыл их новой волной желания. Крепко обняв мужчину руками, София неожиданно для себя поняла, что ею владеет не только страсть, но, как бы нелепо это не звучало, ей уютно и спокойно в его объятиях. Она отняла лицо от мужского плеча, желая вновь получить поцелуй. Домиан с радостью ответил на этот порыв. Каждый раз, погружаясь в ее влажные глубины, он переживал странные чувства. Ему казалось, что в мире нет ничего важнее, чем удовлетворение в глазах этой девушки, ее улыбка, ее счастье…. Оторвавшись от упоительных губ, он с удивлением обнаружил слезы, медленно стекающие по бархатистым скулам. - Ты плачешь…. Я вновь тебя обидел…. - Господи, какой же ты идиот…. - А ты грубиянка! – И дабы наверняка не дать ей говорить, Моро вновь принялся целовать девушку. Они достигли вершины одновременно, словно поднялись на крышу мира и рухнули вниз. Домиан вынес свою наяду из воды, бережно уложил на плед и залюбовался этим зрелищем. Ее стройное, смуглое тело в окружении влажного покрывала черных волос посреди зеленой поляны выглядело так безупречно, что, казалось, не могло принадлежать живому человеку. Он опустился рядом, даря ласку ее опухшим губам, и мягким полушариям груди, и изгибам бедер. Тонкие пальчики Софии рисовали замысловатые узоры на широкой спине Домиана, заигрывали с прядями волос, пока их вновь не затянуло в водоворот желания. Теперь Моро не торопился. Каждое прикосновение, каждый поцелуй были томительно-ожидаемы. Он сдерживал себя и ее, словно по щепочке подкладывая топливо, разжигал невиданный по силе костер чувств и переживаний. София не подозревала, что ее тело способно на подобное. Но, ощущения тела были не главным. Она не подозревала, что на подобные эмоции способна ее душа. Ей хотелось быть капелькой воды, что задержалась на черной прядке у виска. Солнечным лучом, застывшем на крутом изгибе плеча. Ветром, целующем его кожу. Воздухом, что наполняет его грудь. Неожиданно для себя девушка осознала - все, что ей надо - этот мужчина рядом. И она готова простить все, нанесенные им обиды, готова принять любую, предложенную им роль, пожертвовать всем, лишь только он попросит. И София со страстью отдавалась в его руки, отвечая на поцелуи, ловя ритм движений, возносясь на небеса в объятиях своего демона. Неумолимое светило уже клонилось к горизонту, когда молчавшие каждый о своем Домиан и София въехали в ворота усадьбы. Двор наполняли люди, в большинстве своем незнакомые, но высокого мужчину с сердитым видом подпирающего колонну террасы, она не могла не узнать. Торопливо спешившись, девушка побежала к нему, но остановилась за несколько шагов, снизу вверх виновато глянула в лицо. - Здравствуй, папа… ******** Голоса птичьих стай растворились в вышине Догорая, свеча позволяет править тьме Мы с тобой теперь на Вы Мне пора, дом затих, отражаясь в зеркалах Не пытайся найти оправдание в словах Все закончено, увы Навсегда прощаясь, я тебя прощаю Моя обожженная душа На паперти просит, но гроша Никто ей не бросит, и никто Не сможет эту боль принять Сама себе жертва и палач, А горло сжимает тихий плач Зачем от меня любовь ушла, Зачем осталась я одна?.. Лепестки белых роз тихо падают в ночи Я уже не прошу ни о чем, и ты молчишь Все закончено, увы Навсегда прощаясь, я тебя прощаю Моя обожженная душа На паперти просит, но гроша Никто ей не бросит, и никто Не сможет эту боль принять Сама себе жертва и палач, А горло сжимает тихий плач Зачем от меня любовь ушла, Зачем осталась я одна?.. Л. Долина «Обожженная душа» Домиан скользнул на землю, передавая поводья подбежавшему конюху, не сводя настороженного взгляда с непрошеных гостей. Он даже не заметил, как из тени к нему вышел Рэй, и очнулся лишь, когда товарищ положил руку ему на плечо. - У тебя сегодня большой прием? - Видимо да, хотя еще несколько минут назад я не подозревал об этом. – Домиан обнял друга, и снова вернулся взглядом к кучке людей у порога своего дома. – А ты не знаешь, откуда они взялись? - Боюсь, что знаю. Пару дней назад моя рыжеволосая бестия созналась, что в тот раз, когда мы у вас гостили, София уговорила ее передать письмо домой. И она это сделала. Вот я и поспешил к тебе, чтобы предупредить, но, как видишь, опоздал. - Что же, пойду проявлять гостеприимство. – Хмыкнул хозяин. Гордо вскинув голову, он направился в сторону террасы, сохраняя выражение холодного безразличия на лице. То, что душа его в этот момент рвалась в клочья, он никому не собирался показывать. Не доходя нескольких шагов, Дом замер, услышав разговор отца с дочерью. - Как ты могла?! Недаром я всегда говорил, что твое безрассудство навлечет беды на нашу семью! - Господи, отец! Да что я сделала безрассудного?! – Искреннее недоумение Софии было вознаграждено звонкой пощечиной, дарованной отцовской дланью. – За что? - Тебе даже сейчас наплевать на то, что нам пришлось пережить! Мать едва не умерла, когда в дом принесли весть о гибели твоего корабля. Все глаза выплакала, меня проклинала…. А ты тут... Алистер вновь замахнулся, но его рука застыла в воздухе. Шотландец, обладавший недюжинной силой, с удивлением взглянул на молодого человека, осмелившегося его удержать. - Ты кто собственно такой? - Я, собственно, хозяин дома, гостьей которого является ваша дочь. И я не позволю подобным образом с ней обращаться. - А я ее отец! И я решаю, какого обращения заслуживает эта… - Видно было, что оскорбление в последний миг застыло на кончике языка. – Тебе не приходило в голову, помочь ей вернуться к семье? - Во-первых, я не припоминаю, чтобы нас связывали отношения, позволяющие поддерживать столь фамильярный тон беседы. Во-вторых, меня и мою сестру устраивало общество Софии, мы не собирались с ней прощаться. На скулах Алистера заиграли желваки, глаза потемнели от гнева. Но Домиан, в чьих венах текла благородная кровь старинного рода, проигнорировал эти видимые невооруженным взглядом проявления агрессии, оставался хладнокровным. Его красивое лицо хранило выражение невозмутимого спокойствия, лишь ироничная полуулыбка, приподнявшая уголки губ выпадала из образа. Макинтайн обернулся к дочери. - Собирайся. Мы уезжаем. - Домой? – Почти прошептала София, сдерживая слезы обиды, готовые скатиться по щекам. - Домой?! – Переспросил отец. – Твой дом отныне Италия. Ди Кампа прибыл сюда вместе со мной. Слава Господу, он не отказался от своего предложения, и даже помог мне добраться сюда. Если бы нам пришлось возвращать все, что Марио вложил в тебя…. Надеюсь, твои сборы не займут много времени? Девушка беспомощно обернулась к Моро, ища у него поддержки. Мужчина встретил ее взгляд и пожал плечами. Кровь прилила к щекам красавицы, она резко развернулась, убегая в сторону сада. Ноги сами несли ее по дорожкам, исхоженным не однажды, но эта знакомая обстановка сейчас не успокаивала, а совсем наоборот. Вот беседка над синей гладью океана, где впервые София испытала магию губ Домиана. Брюнетка подошла к зарослям, некогда усыпанным диковинными цветами, коснулась тонкими пальцами плотных листьев. Их еще и сейчас, кое-где можно было увидеть, великолепные, ароматные, кажущиеся искусственными. София потянулась, отрывая с ветки цветок, поднесла к лицу, пряча в него невольные слезы. Она пошла тропинкой вдоль обрыва, пока не вышла к кладбищу. Опустившись на колени у могилы подруги, положила на плиту желтовато-белое блюдце плюмерии. - Здравствуй, Франческа… Я пришла признаться в том, что люблю твоего брата. Как и когда это случилось? Почему? Почему он, который, казалось, разрушил весь мой мир, сам стал для меня целым миром? Разве так может быть? Разве может на одном единственном человеке сойтись клином весь свет? Вот и сбылись твои слова. Наверное, наступил тот самый момент выбора, только как выбирать? Домиан отводит глаза и молчит. Если бы он хоть как-то показал, что я ему нужна…. Но, ему от меня не нужно ничего, что не сможет дать любая другая женщина, а принять роль грелки для его пастели, ты же понимаешь, это не для меня… - Тонкие пальцы погладили согретый солнцем мрамор памятника. – Как же мне не хватает тебя, Франческа! Твоих искрящихся глаз, твоего смеха и веры в жизнь. Я всегда буду тебя помнить… Выбрав почти незаметную тропку, девушка вернулась с кладбища не к центральным воротам, а на задний двор. Ей так не хотелось видеть кого-нибудь, что она предпочла пробраться черным ходом в свою комнату. Здесь в тишине, среди уже привычного окружения, она могла дать волю эмоциям, но слезы, вопреки всему, не могли найти выхода. София чувствовала их, ощущала, как горят глаза, но спасительная влага так и не оросила смуглых щек. Девушка подошла к зеркалу, и тут же отшатнулась от своего отражения. Растрепанные волосы, губы, еще хранящие припухлость от поцелуев, предательский румянец, небрежность в одежде. Все вместе просто кричало о падении, и видимо лишь то, что отец не чаял увидеть ее, объясняло, почему это осталось незамеченным. София сбросила с себя штаны и рубашку, открыла шкаф, выбирая наряд. Верхнее платье из бархата цвета насыщенного аметиста с глубоким декольте и богатой отделкой золотым шитьем, из-под которого спадала нижняя юбка из бледно-сиреневого шелка. Надев его на себя, брюнетка вновь вернулась к зеркалу, пытаясь привести в порядок волосы. Смоляные пряди вскоре покорились расческе, и заструились по плечам, окутывая покрывалом хрупкие плечи. Девушка стянула их в хвост лентой и, наконец, осталась довольна увиденным. Теперь из серебристого зазеркалья на нее взирала юная, невероятно красивая и печальная фея, чьи сине-зеленые глаза могли свести с ума. «Наверное, пора собираться. – Подумала она, оглядываясь по сторонам. – Впрочем, у меня нет здесь ничего…» Гордо вскинув подбородок, София вышла в коридор. Со двора доносились приглушенные мужские голоса, и девушку даже обрадовал факт, что никого из них нет в доме. Ее сердечко болезненно сжалось, когда воспоминания о проведенных здесь днях вновь ворвались в голову. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она медленно побрела, обходя комнаты в последнем визите. Столовая, покои Франчески, библиотека, кабинет Домиана… София тихо потянула на себя дверь, входя внутрь. Как часто ей приходилось бывать здесь, и сейчас она особенно остро почувствовала, что каждый сантиметр этой комнаты дышит своим хозяином. Тонкие пальцы заскользили вдоль книжных шкафов, по спинке кресла, по поверхности большого стола. Соленая пленка заволокла мир и, заслышав шаги за спиной, София поторопилась сморгнуть ее, оборачиваясь навстречу вошедшему. Домиан застыл на пороге. Он так хотел сейчас скрыться от всех тех людей, что наводнили его дом, ломая ставший привычным мир покоя и радости. И меньше всего он ожидал встретить здесь ее… - Софи… - Прости, я вошла без разрешения… - Тебе не нужно его спрашивать, ты же знаешь. – Голос мужчины не дрогнул, в нем не проскользнуло ни единой нотки от той боли, что терзала его изнутри. – Ты что-то хотела? - Я…. Нет. – Подбородок привычно взлетел вверх. – Просто решила заглянуть напоследок… - Вот видишь, в итоге все закончилось хорошо. – Мужчина подошел к столу, склонился над ящиками, что-то разыскивая - Ты едешь домой, к тем, кто тебе дорог. - Да, пожалуй ты прав. «Господи, попроси! Скажи хоть одно слово, и я останусь! Пошлю к дьяволу семью, гордость, честь и достоинство, стану немой тенью за твоей спиной! – Безмолвная мольба сжигала горло - Только одно слово…» - Что же, мне осталось лишь поблагодарить тебя за то время, что ты провела здесь, и пожелать попутного ветра. Вот, прими в знак искренности моих слов. – Моро протянул ей раскрытый футляр, на черном сатине которого, разбрызгивая во все стороны искры, уложено было колье из крупных изумрудов в окружении бриллиантовой россыпи. «Одно лишь слово, и я разгоню весь тот сброд, что пытается отнять тебя, унесу за тридевять земель, спрячу от всего мира, даже от солнца, только скажи…» Изящный пальчик пробежал по зелени камней, осязая искусную огранку, а потом, вдруг София оттолкнула протянутый подарок, так, что не ожидавший подобного Домиан уронил футляр на пол. - Будь ты проклят, Моро. – Уже не удерживая слез, прошептала она. – Какой талант – превратить женщину в шлюху одной фразой. - Софи… - Я не хочу больше даже слышать твой голос! – закричала она, зажимая уши ладонями, и выбежала прочь. Отец встретил ее во дворе. Он был по-прежнему хмурым. Молча поддержал ее под руку, помогая сесть на лошадь, и взобрался сзади. Тронул поводья, понукая животное, и направляя его к воротам. За ними потянулись и остальные. Девушка из последних сил держалась, но то, что кипело сейчас у нее в душе, требовало выхода, а все что она могла, лишь вытирать украдкой слезы. Ее вопросы не имели ответов, потому что чувство, что так нежданно поселилось в ее сердце, было огромным и незыблемым. Его не могли изменить причиняющие боль мысли, обидные слова, отстраненность Домиана, его неожиданно возникшее желание оставить все на ее усмотрение. И, черт возьми, она приняла бы решение, если бы хоть одним взглядом он показал, что она нужна. Она, а не ее тело! Но, Моро оставался равнодушным до последнего мгновения, а София не желала навязывать себя кому бы то ни было. И пусть теперь до конца своих дней она не услышит, как бьется сердце при виде любимого лица, не замрет натянутой струной в желанных объятиях, не сгорит без остатка в горниле сладкого безумства и не утонет в синих омутах, но она справится. «Я - шотландка, а значит, я не перед кем и никогда не склоню своей головы. Я смогу пережить эту любовь, я смогу остаться сильной. И я не стану о нем плакать, главное сейчас удержаться…» - кусая губы в кровь, думала девушка. - Папа, как скоро мы будем дома? Сколько дней займет плавание? - Детка, неужели ты считаешь, что у меня были средства искать тебя? Ди Кампа оплатил и судно, и все остальные расходы взял на себя. Он по-прежнему собирается заключить с тобой брак. Поэтому отсюда ты отправишься в Италию, где уже готовят церемонию бракосочетания. Эй, детка, что с тобой? – Алистер встряхнул неожиданно обмякшее тело дочери, пробормотал с некоторым недовольством в голосе. – Господи, до чего же изнеженной барышней ты стала, София! В это же время в кабинет Домиана вошел Рэй. Он глянул на друга и хмыкнул. - Негоже пить в одиночку, Эванжер*. Может, нальешь стаканчик старому другу? - Сам справишься. – Пробурчал хозяин, делая очередной глоток и морщась. - И что мы празднуем? Освобождение от надоевшей подружки? - Не смей! – Подхватился Домиан, едва не вцепляясь в товарища. – Никогда, слышишь меня, никогда не смей говорить о ней так! - О-па! А как же твои принципы? А кто смеялся мне в лицо, когда я говорил тебе об Эйли? - Рэй, исчезни! У меня просто нет сил, обсуждать с тобой прошлое. - Моро поднял глаза на Аркета и в этих глазах отчаянный капитан увидел столько неприкрытой боли, что готовые вновь сорваться с губ шутки застыли там комом. – Он увез ее. Понимаешь? «Заботливый» папаша, продавший дочь богатею, в отцы ей годящемуся, просто забрал ее у меня и увез! А я стоял и смотрел. Тупо, молча смотрел, как она уходит из моей жизни! Она…не осталась, не захотела… - А ты предложил? - Нет, но Софи… мы… у нас…. Впрочем, уже не важно! - Если ты хочешь ее вернуть, только скажи. «Стремительный» в порту, я нагоню их корабль в считанные часы. Домиан посмотрел на своего друга, который сейчас был серьезен как никогда. На лице синеглазого демона застыло выражение тоски и его голос, охрипший от волнения, напоминал хруст сухих веток. - Не надо, Рэй. Я всегда лишал ее выбора. Сейчас она его сделала. И я приму его в любом случае. Давай-ка мы с тобой еще выпьем. Моро разлил в стаканы очередную порцию алкоголя. Ощущая в горле обжигающую горечь, Домиан искренне надеялся, что она поможет ему заглушить другую, ту, что сжигала его сердце. ___________________________________________ *avenger) – мститель. ********* «Господи, какой жуткий сон!» Сознание медленно выносило Софию из темноты небытия. Девушка потянулась, и даже зевнула сладко прежде, чем ее взору предстал низковатый потолок темного дерева, и такие же стены. Она вскочила, сев в пастели, огляделась по сторонам, и все вспомнила. Нет, это был не сон, ее действительно забрали с острова, от Домиана, и сейчас везли в Италию, чтобы выдать замуж за неизвестного, и уж точно не любимого, но такого богатого князя. Но как она сможет выйти за него, если уже отдала и душу, и тело тому, другому. Пусть разбойнику и пирату, пусть лишенному имени, но самому нужному и любимому, ставшему воздухом, водой и кровью в ней. Девушка снова откинулась в подушки, по ее личику скатилась слезинка. «Ну почему? Почему я так упивалась своей проклятой гордостью, вместо того, чтобы…. Чтобы что? – задала себе вопрос София – Ведь все последнее время мы проводили вместе, и он ни разу, ни словом, ни взглядом не дал мне понять, что я ему нужна. Лишь в последний день, откуда что взялось? И может быть, если бы не приехал отец, тогда…» В этот момент брюнетка одернула сама себя. Какой смысл гадать, что могло бы случиться, если все случилось так, как есть. Все, что произошло на той поляне, эта страсть, способная в тот момент воспламенить водопад, все могло остаться и оставалось лишь плотским желанием. Заветные слова не упали ни с чьих губ, взаимные признания не стали фундаментом для чего-то большего. Это было лишь вожделение молодого здорового мужчины к женскому телу. Это было лишь ответом женщины любимому мужчине. Все именно так просто, до гула в ставшей тяжелой голове. Она любила, он хотел. Все оправдания, которые находились, заключались в трех магических словах: «Я его люблю». Нет, София не жалела о содеянном. О первой ночи, которая стала сделкой, жалела. А о водопаде, заповедной поляне, и том, что там было – нет. Не жалела и никогда не откажется. Только что с этим всем делать, когда впереди только нежеланный брак и обязательства перед семьей? В двери тихо постучали. Не зная, кто там, девушка подтянула одеяло до подбородка, прячась за ним, как за стеной, и пригласила гостя. В каюту заглянул отец. - Ну, хвала Господу, ты очнулась! Не узнаю свою воинственную девочку, которая могла потягаться в стойкости с любым парнем. Что это за обмороки? Ты же не из благородных девиц. - Папа, я… Папа, давай уедем домой… - Ну вот, снова! София, ты же все понимаешь, я никогда не смогу отдать долг Марио. А если ты выйдешь за него, все наши проблемы исчезнут сами собой. Ну, не сами собой, а благодаря ди Кампа, но, тем не менее…. Ты для семьи сейчас как ангел-хранитель. Твой жених бредит тем днем, когда ты станешь его женой. В его палаццо готовят пышную церемонию вашего венчания. Поверь, это не самый худший вариант для жизни, когда твой супруг станет боготворить тебя. И со временем ты почувствуешь к нему, может быть и не любовь, но уважение это точно. София отвернулась к стене, пряча от отца слезы. Хриплым голосом через комок в горле она выдавила из себя. - Я понимаю, отец. И я, конечно, сделаю все так, как ты просишь. Прости мне мою слабость. - Что ты, детка, я понимаю твой страх…. А сейчас одевайся, пора тебе подкрепиться. Я уже стал переживать за твое здоровье, ведь три дня в таком бессознательном состоянии провела, никак не могли тебя в чувство привести. - Три дня… «Боже, я же навсегда его потеряла…. Домиан… . Больше никогда твои руки не обнимут меня, твои губы не смешают наши дыхания в единый вздох, и небесный океан твоих глаз не накроет меня волной. Прощай, любовь моя…» - Что же ты такая бледненькая, София? Давай-ка, вставай, пойдем на свежий воздух. И еще тебе надо поесть. – Алистер протянул ей платье, которое принес с собой. – Одевайся, я жду за дверью. Нехотя, девушка спустилась с кровати, сменила рубашку на платье, попыталась разобрать спутавшиеся волосы. Отражение не порадовало. Бледная, с потухшим взглядом, она выглядела больной, несмотря на богатый наряд. Но ей больше не хотелось быть красивой и цветущей. Для кого? Нежеланный жених может довольствоваться тем, что увидит, а любимого отныне нет рядом. Палуба встретила ее солнцем, легким свежим ветром и бескрайней синевой вокруг. Сердце сжалось от боли, вспоминая другую синь, обрамленную черным ресницами. София вздрогнула, отгоняя это видение и выдавливая из себя улыбку. - Ну вот, совсем другое дело! – Отец протянул ей руку. – Узнаю мою веселую озорную дочурку! Правда, знатной даме не престало вести себя, так, как раньше ты себя вела, но дарить окружающим свою улыбку уж точно не возбраняется. Идем. Марио распорядился накрыть стол к обеду на палубе. Он горит нетерпением вновь тебя увидеть. Ты уж… ну… Алистер замялся, не зная, как деликатнее донести свою просьбу, но София и так все поняла. Она усмехнулась, представляя себя кобылой на ярмарочных торгах, и посмотрела отцу прямо в глаза. - Не волнуйся, папа. Я же сказала, что сделаю для семьи все, что от меня требуется. - Ну, зачем ты так… - Я что-то не так поняла? – И вновь усмехнулась, видя, как отводит взгляд Макинтайн. При их приближении навстречу из-за стола поднялся мужчина. София впервые смотрела на своего жениха. В тот раз, когда он приезжал на их ферму по делам, она уделила ему минимум внимания. Разве могла девушка тогда предположить, что привлечет его? Невестой, мечтающей о семье и браке, была Айлин. София же вполне довольствовалась ролью непоседливой и не всегда послушной, но всеми любимой озорной девчонки, у которой в голове ветер, а не мысли о замужестве. Вот уж, воистину, насмеши Господа своими планами! Сестра осталась со своими мечтами, а ей предстоит брак. Мужчина, стоящий перед ней, был среднего роста и обычной внешности. Темные волосы с проседью на висках, светло-карие глаза. Недостаток природной красоты с лихвой компенсировало богатое шитье камзола и дорогие перстни на пальцах. Взгляд его вспыхнул, при виде девушки, что неудивительно. Несмотря на все тяготы и переживания, несмотря на то, что даже самой себе София казалась бледной и потухшей, в глазах Марио она выглядела невероятной красавицей. Величественная осанка, которую подчеркивало платье из винно-красного бархата, гордо вскинутый подбородок, даже ледок в чудесных глазах цвета океана, все это было прекрасным. Ди Кампа поспешил отодвинуть стул для своей невесты и усадить ее за стол. - София, я очень рад, что вам уже лучше и все ваши испытания закончились. – Прикоснувшись к руке девушки, произнес он. – Всего лишь несколько дней, и вас встретит солнечная Италия. Путешествие до моего имения займет некоторое время, но эта дорога лежит среди живописных пейзажей, и я надеюсь, вам понравится новая родина. - Я тоже на это надеюсь. – Сухо ответила брюнетка. Она понимала, Марио в принципе не виноват, в ее проблемах, но поделать с собой ничего не смогла. – Говорят, это красивая страна. - О, да! Италия… - Ди Кампа с радостью ухватился за предложенную тему. Под его рассказы о достопримечательностях родины, ее красотах и обычаях прошел обед. Казалось, запас этих историй был нескончаем, а речь итальянца богата и легка, так что к тому времени, как им принесли чай, отвратительное настроение девушки отступило, позволяя улыбке хоть изредка озарять лицо. – София, могу ли я надеяться, что вы составите мне компанию в прогулке? - Прогулка? Здесь? – Удивленно вскинула брови брюнетка. - Да, а почему бы и нет! Так как же? - Хорошо, я согласна. Марио подал девушке руку, и словно случайно задержал тяжелый взгляд на Алистере. Тот лишь кивнул, и остался сидеть, опустив глаза к чашке. Медленно прогуливаясь по палубе, мужчина продолжал рассказывать о прелестях, ожидавших Софию по прибытии. Здесь были и подробные описания гардероба, сшитого для нее, и ларцы с драгоценностями, и вновь отделанные специально для молодой хозяйки покои. София слушала вполуха, изредка бросая взгляды на ди Кампа. В нем не было ничего, что бы отталкивало или вызывало отвращение. Скорее, в глазах многих женщин, он имел пару неоспоримых достоинств – богатство и благородное происхождение. Только все это не имело никакого значения для Софии, свое сердце она безнадежно и безответно отдала во владение Домиану. Все сокровища мира легко и бестрепетно были бы отданы в обмен на возможность всегда быть с ним рядом. Увы, выбирала уже не она. Отец вручил ее жизнь Марио, и ради счастья семьи София приняла свою судьбу. Но, после всех тех разговоров, что вела с ней Франческа, она не могла уже вот так просто склонить перед этой судьбой голову. И сейчас, набрав воздуха в грудь, она прямо глянула в глаза будущему мужу. - Господин ди Кампа… - Можете звать меня просто по имени. - Хорошо. Марио, я хотела бы поговорить с вами обо всем, что произошло. Поговорить, честно и открыто. - Внимательно слушаю вас, дитя мое. - Марио, вы появились у нас в доме, не преследуя иных целей, кроме деловых. Еще бы, слава об отцовских лошадях разлетелась далеко. Но, в какой-то момент, не знаю счастливый или нет, вы решили, что желаете другую лошадку, строптивую и дерзкую дочь заводчика. И уж, коль разговор наш честен, я честно скажу, если бы на другую чашу весов мой отец не поставил судьбу всей моей семьи.… Но, так или иначе, я приняла ваше предложение, и клянусь Богом, я бы стала вам хорошей женой. Ваша щедрость поражала воображение родных: мама наслаждалась, готовя мне гардероб, отец присматривал новых лошадей для завода, будущее сестер и братьев перестало быть мрачным. Только я ощущала себя куклой, которую выгодно продали на ярмарке. Простите мне эту откровенную дерзость, но в то время кроме боли и обиды я ничего не чувствовала. Я отправилась к вам. А вот о том, что было после… Девушка опустила лицо, пряча предательский румянец стыда, не зная, как продолжить свой рассказ. Говорить подобные вещи мужчине, будущему мужу.… Разве удивительно, что краска залила личико и влага скопилась в глазах? Тонкие пальцы нервно теребили расшитый поясок платья. Ди Кампа приподнял лицо собеседницы за подбородок нежным движением. В его глазах не было заметно и тени упрека, мягкая улыбка играла на губах. - София, вы же предупредили, что хотите говорить честно, и открыто. Продолжайте, я готов слушать. - Хорошо. Наш корабль попал в руки пиратов. Не смотря на все попытки капитана откупиться, корабль взорвали, но меня и мою спутницу и подругу, переправили на пиратское судно. Потом.… Я была подарком…. – Истерический смешок сорвался с губ брюнетки. – Забавно, что с того самого момента, как отец принял ваше предложение, все события в моей жизни раз за разом убеждали меня в том, что я предмет неодушевленный. В общем, мне не очень хочется углубляться в подробности. София снова замерла. Как рассказать жениху, что тот, кого она вначале ненавидела люто, в какой-то момент стал самым дорогим и любимым. Что теперь, когда ее ненаглядный пират потерян для нее навсегда, не имеет значения, кто станет ей мужем. А впрочем…. Кому какое дело до того, что творится в ее душе? Какое значение имеет то, что в груди сплошное крошево, а еще несколько дней назад сердце билось в полную силу? Что цветущие сады сменились безжизненной пустыней? Поэтому девушка гордо вскинула голову и, поймав взгляд итальянца, выпалила. - Я больше не та чистая девушка, что так привлекла ваше внимание. Моя девственность досталась моему хозяину. Марио сжал ее ладони в своих. В чайных глазах промелькнула и исчезла грусть. Когда он заговорил, его голос с легкой хрипотцой наполняло тепло. - София, дорогая. Даже если бы вы не нашли в себе сил сказать, я был практически уверен в этом. Я благодарю Господа, что бандиты не отдали вас на забаву толпе, как часто бывает с плененными ими женщинами. Мне горько, но, тем не менее, моя любовь осталась незыблемой, и ничто не изменит моего нежного к вам отношения. Забудьте. Забудьте, как страшный сон. У нас все будет хорошо. Я сделаю, что только смогу, чтобы вы полюбили меня, хотя бы на треть от того, как я люблю вас. Если вы позволите, до конца своих дней буду стараться сделать вас счастливой. - Марио, вы не обязаны держать слово, ведь в подобных обстоятельствах… - Я уже все сказал, дорогая. Вы станете моей женой, и это самое главное! – Он склонился к ее руке в поцелуе. Сквозь навернувшиеся слезы девушка смотрела на темноволосую голову, ее рука непроизвольно прикоснулась его волосам, поглаживая. Колючий комок застрял в горле мешая дышать. Она сделала ставку. И она проиграла. ********* Я так устал бродить среди высоких стен, Где каждый шаг к тебе подобен пытке, Я так хотел тебя навеки взять в свой плен, Но сам пленён огнём твоей улыбки. В глухую полночь манит этот свет Кто был со мною, все меня покиньте. Я заблудился, выхода мне нет, В тебе брожу я словно в лабиринте. Куда ведёт меня очередной зигзаг Твоей души, неведомо мне ныне, На полпути к тебе, умолк последний шаг, И я один, я в каменной пустыне. Г. Лепс «Лабиринт» Рэй, едва перешагнув порог дома, почувствовал неприятный, заполнивший легкие запах. Брезгливо сморщив нос, он обернулся навстречу Лиз, выскочившей, казалось, из неоткуда. Девушка застенчиво улыбнулась, склоняясь в поклоне. - Лиз, я не понимаю, что вы себе позволяете?! Когда в последний раз здесь делали уборку? - Каждый день. Но, хозяин опережает все наши усилия. Может быть, вы сможете… - В любом случае, я попытаюсь. Он у себя? - Нет, он в комнате, в которой жила госпожа София. Аркет коротко кивнул, направляясь к лестнице. - Дом! Почему ты не встречаешь старого друга? – Мужчина распахнул двери и застыл на пороге. – Да, вижу, ты и сам весело проводишь время. Домиан лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку. Свободное пространство у кровати занимали пустые бутылки. Тяжелый, застоявшийся запах старого перегара, смешанный со свежим, спиртовым, словно кулаком бил в нос. Моро приподнял голову, пытаясь сфокусировать взгляд на нарушителе своего одиночества. - О! Рэй, я рад тебя видеть! – В тягучей и заплетающейся речи тяжело было выделить слова. – Присоединяйся, брат! Короткий взмах руки, точнее его попытка, и Домиан вновь уткнулся носом в подушку, а через секунду захрапел. Аркет скривился, глядя на друга, в настоящий момент более напоминавшего животное, и вышел. - Лиз! – Девушка тут же возникла рядом. – Мне понадобится помощник, достаточно сильный. Это, во-первых. Во-вторых, большая лохань, ванна или бочка наполненная холодной водой. Лучше даже ледяной. Потом кислое молоко и горячий крепкий бульон. Спустя несколько минут перед Рэем стоял высокий дюжий парень, ожидающий распоряжений. Подхватив за углы одеяло, мужчины вынесли бесчувственное тело Домиана и, не смотря на ужас в глазах несчастного конюха, по команде Аркета, скинули его в приготовленную ванну. Гроза морей и океанов, грозный капитан Хоук, услышал много новых для себя слов, от пришедшего в себя столь неожиданным образом друга. Разумеется, Моро делал попытки выбраться из ледяной купели, но они были тут же пресечены. - Нет уж, Эванжер, имел силы довести себя до свинского состояния, имей силы из него выйти! – Предельно вежливо произнес Рэй, в очередной раз погружая товарища в воду с головой. - Все! – Наконец заорал Домиан, чей голос достаточно окреп, чтобы к нему прислушались. – Я сказал, все! Выпусти меня наконец-то, иначе тебе не поздоровится! - Ну, хвала богам, узнаю своего друга! – Аркет подал ему теплый плед, кивнул, отпуская, конюху. – Идем, продолжим твое восстановление. В столовую, куда переместились мужчины, Лиз тут же подала кувшин с кислым молоком, запотевший от холода. В ответ на удивленный взгляд дрожащего, словно осиновый лист, Домиана, Рэй, даже не пытавшийся скрыть ироничной улыбки ответил. - Да-да! Придется тебе еще немного промерзнуть, чтобы твоя тупая башка просветлела. Потом согреешься. - Ладно тебе! - Пей, или опять запихну в ванну. - Тебе доставляет удовольствие процесс? - А то! Вперед, друг мой, тебя ждут великие дела! И молоко, и бульон сделали свое дело, спустя час Моро ожил не только телом, но и разумом, настолько, что в состоянии был говорить распространенными предложениями. Рэй попросил Лиз приготовить кофе, и друзья устроились на террасе, за маленьким столиком с фруктами, выпечкой и большим кофейником свежего ароматного напитка. - И каким ветром тебя занесло сюда, Рэй? В нужное место в нужное время? - А что мне оставалось делать? После того, как твой шкипер явился ко мне в третий раз, с просьбой разрешить им выйти в море без тебя, хотя бы недалеко? Это тебе не надо заботиться о хлебе насущном, а у твоих людей семьи, дети, которых надо кормить. Тогда я понял, что тут все серьезно, решил ехать. Не понимаю, что с тобой? Ты никогда не позволял себе столь долго расслабляться. - Все ты понимаешь! – Досадливо поморщился Домиан. – И знаешь, что Франческа была единственным родным человечком. Я знал, что ничем не могу ей помочь, знал, что рано или поздно мой ангел меня покинет. Но, когда это случилось, то сбило с ног. Аркет не сводил глаз с лица своего друга. Он внимательно слушал до этого момента, но сейчас перебил грубо, не сдерживая эмоций. - Да брось ты, Дом! Ты слышишь сам себя? Зачем ты прикрываешься смертью сестры? Я знаю, насколько сильно ты ее любил, я знаю, ее смерть действительно была ударом для тебя, но… Ты выстоял. Ты не превратился в ту свинью, какой я нашел тебя сегодня. Так зачем ты мне врешь? В чем твоя проблема? - О да! Конечно, ты меня знаешь! – Взорвался хозяин. – Тогда какого дьявола, ты выжимаешь из меня признания? Хочешь, чтобы я сказал это вслух? - Хорошо, ты прав. Я знаю, как зовется твоя беда. И если ты сам боишься произнести это, я вполне могу сделать за тебя. София. Вот имя твоей проблемы, не так ли? Тогда зачем ты ее отпустил? - А что я мог? Это было ее решение… - Да-а-а… конечно…. А быть может, ты просто не дал ей возможности решить по-другому? - Она с первого дня мечтала вернуться домой, и когда за ней приехал отец, неужели она бы предпочла остаться? - А ты бы спросил. С того времени, как я привез ее тебе, рабыню в клетке, строптивую, гордую, непокорную, и до того момента, когда я увидел ее в последний раз… Дом, то были две разных женщины. И, мне кажется, та, что уезжала с острова, могла бы выбрать жизнь, рядом с тобой. - Нет! Нет, такого не могло быть. Не после того, что я с ней сделал… - Почему ты не мог просто задать ей вопрос? - Я… Ты же знаешь, после Арианы все женщины стали для меня безликой массой. Я брал от них то, что мне нужно. Тело и не более.… Но потом… Я не знаю, в какой момент Софи стала значить для меня так много. Настолько много, что целый мир сжался до размеров ее хрупкого тела, а небо и океан полностью уместились в ее глазах. Мне стало с ней интересно, потому что кроме соблазнительной внешности Господь дал ей ум и сердце. Все вокруг, прислуга, мои помощники, жители острова души в ней не чаяли. Она могла к каждому найти подход, отыскать слова, нужные именно в этот момент. Может быть, если бы она осталась, то смогла бы со временем и ко мне изменить отношение, забыть то зло, что я ей причинил. Моро уронил голову, закрывая лицо руками, и этот жест о многом сказал Рэю. Он никогда прежде не замечал за своим другом склонности к переживаниям. А тем более, такой отчаянной, рвущейся наружу тоски и боли. - Дом… - Все понимаю, все знаю, что ты хочешь мне сказать. Я действительно думал, что смогу просто забыть ее. Когда ты притащил сюда эту чертову клетку с Софией внутри, мне было безумно скучно, я решил, что это не только твой подарок, но подарок судьбы. Думал, как обычно, несколько страстных ночи и со щедрыми откупными восвояси…. Но эта гордая малышка сломала меня. Понимаешь? Несмотря на то, что я обманом затащил ее в пастель, отнял ее невинность, это она сломала меня. Когда Софи уехала, я старался держаться, но все, все вокруг напоминало о ней. Комната, в которой она жила, платья, что надевала, аллеи парка, берег океана, библиотека, кабинет… Я понял, что начинаю сходить с ума, потому что ночами слышал ее голос, видел лицо и почти физически ощущал прикосновения. И тогда я принялся глушить свое сознание выпивкой. Напивался до бесчувствия, чтобы не помнить,… не видеть… Я… - Ты любишь ее… - закончил за него Аркет. - Да. Рэй разглядывал мужчину, сидящего напротив, и не узнавал его. Конечно, длительный запой сделал свое дело, но суть была не в этом. Невероятные синие глаза заполнила странная смесь из восхищения и благоговения, упрямства и строптивости, отрицания и непонимания, а в целом, это было настоящее безумие. Больше всего Домиан напоминал сейчас одержимого бесами, которого пожирает изнутри огонь, разрушая сознание. Он так же мало был похож на себя прежнего, как дойная корова на лихого жеребца. Неужели, сам того не желая, своим безрассудным и жестоким «подарком» Аркет сгубил лучшего друга, практически брата? - Домиан, тебе нужно ехать за ней. - Я не могу. Я стал заложником своей собственной подлости. Франческа, когда узнала о том, что я сделал, еще тогда сказала, что мне воздастся в полной мере. Как видишь, она была права. Я думаю, Софи единственная женщина в моей жизни, та самая, которую ниспосылают небеса. Вот только на счастье или на проклятие, выбирает сам человек. И я выбрал не ту дорогу. Хотел пленить ее, но сам попал к ней в плен. Прошло десять месяцев и восемнадцать дней с того момента, как она уехала. Софи теперь замужняя дама, княгиня… она слишком честна и ответственна, чтобы встретить меня с распростертыми объятиями. - А почему ты не допускаешь мысли, что все совсем не так? Ты ведь сам сказал, она более не девственна, а такое не прощают. Возможно, она с позором изгнана, живет в отчем доме, попрекаемая разочарованными родственниками. Насколько я понимаю, отец рассчитывал выгодно продать дочку? Может и вовсе сослал в монастырь? - Что ты говоришь?! – Вскинулся Моро, сжимая кулаки. – Мою девочку в монастырь? За что? - Не будь ребенком! Прелюбодеяние,… не будучи замужем, она имела связь с мужчиной,… чем не повод запрятать грешницу в келью замаливать провинность? - Нет…. нет, с ней нельзя так! Она же не виновата ни в чем! Я заставил ее! В это мгновение в памяти услужливо всплыла картина уединенного водопада, и того безумия, что охватило его, когда теплые мягкие губы Софии искали его губ, когда ее робкие осторожные ласки разжигали в нем страсть, когда их тела сливались воедино в обоюдном желании. Ухватившись за эти воспоминания, словно за спасительную нить Домиан подумал, что может быть не все потеряно для него. Для них. - А знаешь, ты прав. Я поеду к ней. Если она меня прогонит … - Кривая усмешка исказила линию губ – Что ж, плакать обо мне все равно некому. ********* Она распахнула блестящие глаза, и тут же приложила ладони к щекам, стирая предательскую влагу. Почти до крови закусила губы, удерживая всхлип. За дверью гардеробной возилась Велия, готовя одежду для хозяйки, и София не желала давать новых поводов пожалеть себя. « Господи, любимый, неужели мне никогда не суждено будет проснуться без слез? Неужели ты никогда меня не отпустишь»? Девушка, вновь переживала ночные грезы, где она была рядом с Домианом, целуя его, прикасаясь к совершенному сильному телу, теряя себя в его глазах. Взгляд ее скользнул по комнате, своим убранством напоминавшей шкатулку для драгоценной жемчужины и застыл, наполняясь уже привычной неизбывной тоской. Марио действительно не поскупился, готовя покои для своей невесты. Дверь тихо скрипнула, из-за нее выглянуло симпатичное юное создание в накрахмаленном чепце и белом переднике, поверх темного платья. - Госпожа готова вставать? - Да, Велия, готова. София спустила ножки с высокой кровати, нащупывая расшитые парчовые туфельки. Спустя некоторое время, умывшись, она вернулась в комнату. Горничная уже ожидала ее, готовая помочь с одеванием. Затягивая шнуровку корсета, Велия тихонько пробормотала что-то насчет смысла надевать корсет такой худенькой женщине, и что некоторым особам не мешало бы лучше питаться. Хозяйка спрятала улыбку и сделала вид, что ничего не слышала. София практически сразу прониклась симпатией к этой милой, смышленой и преданной девушке. Это оказалось взаимным, Велия души не чаяла в своей юной хозяйке. Перебирая ее длинные волосы, укладывая их в замысловатую прическу, горничная, словно вспомнив, произнесла. - Господин желает, чтобы вы присоединились к нему за столом. Завтрак подадут через полчаса на южной террасе. - Спасибо, Велия, ты можешь быть свободна. Присев в поклоне служанка покинула комнату, а София оглядела себя в зеркало. Амальгама в богатой резной раме услужливо отразила чудную картину. Темно синее платье с неглубоким круглым вырезом украшенным богатыми кружевами, цвет которых выгодно оттенял смуглую кожу, необыкновенно шло к ее глазам. Такая же отделка декорировала рукава. Пышные юбки в сочетании с плотно обегающим лифом подчеркивали хрупкость фигуры. Волосы, которые Велия закрутив в замысловатые узлы, убрала от лица, открывали красивую шею и плечи. Короткая нить идеально ровных жемчужин завершила образ. Отрепетировав улыбку, София оставила свои покои. Миновав короткий коридор, девушка потихоньку приоткрыла двери, вошла в светлую, пронизанную солнцем комнату. Навстречу ей поднялась служанка, тут же присевшая в традиционном поклоне. - У вас все хорошо? - Да, госпожа. Ночь прошла тихо, Доротея поела и снова уснула. Она на редкость спокойный ребенок. - Это замечательно. Жаль я сама не могу дать ей все, что должна дать мама. – Софи приблизилась к детской колыбели, осторожно отодвинула легкий полог, любуясь нежным личиком дочери, спокойно сопящей среди кружев и батиста. – Я вернусь позднее, Кармела. Может быть, мне удастся застать Дори бодрствующей. Покинув детскую, София не спеша брела по переходам и залам палаццо, направляясь к террасе. Едва ступив на ее мраморные плиты, она прикрыла глаза, привыкая к слепящему южному солнцу. Несмотря на то, что час был еще утренним, небесное светило щедро дарило свои лучи, просачиваясь сквозь ажурное плетение клематиса. Из-за стола, уже сервированного к завтраку, навстречу девушке поднялся мужчина. Он поспешил отодвинуть для нее стул, и не упустил возможности поцеловать тонкие пальцы. - Доброго утра, София. Сегодня вы еще прекраснее, чем обычно. - Спасибо, ваша светлость, вы необычайно добры ко мне. - Да что же с вами, София? Только слепец не способен оценить красоту, да и то, музыка вашего голоса заставит полюбить не глядя. Девушка опустила глаза к тарелке, скрывая краску, залившую щеки. Она ненавидела подобные ситуации, потому что так и не научилась спокойно воспринимать неприкрытые комплименты. Чтобы отвлечься от неловкости момента, она принялась за еду, хотя особого голода не испытывала, буквально ощущая на себе тяжелый взгляд темных глаз. - Вина? - Только немного. – София приняла тяжелый бокал, наполненный багряной жидкостью, и пригубила, ощущая ее терпкость - Я хотел поговорить с вами. Долго готовил свою речь, но теперь понимаю, что забыл все, до последнего слова. Поэтому, заранее приношу извинения. - Вы пугаете меня… - София. Мы живем под одной крышей вот уже год. Я имею счастье каждый день любоваться вашей красотой, слушать то, как вы говорите, и что вы говорите. Вы умная, добрая и очаровательная женщина. Ни один мужчина не устоял бы перед вами, а я вовсе не исключение. – Ее визави покинул свое место, обойдя вокруг стола, опустился на колени, приклоняя черноволосую голову и целуя руку. - София, я прошу оказать честь быть моей женой. Кристально чистые океанские глубины ее глаз затянуло влажной пеленой. Девушка закусила губы, сжала в руках льняную салфетку. Господи, только не это, только не сейчас… - Встаньте, Армандо, пожалуйста. Я не заслуживаю... - Позвольте мне об этом судить! Я не встречал женщины, которая зажгла бы во мне подобный пожар. Вы единственная, и другой у меня не будет! - Армандо, я вдова. Вы же обязаны взять в жены чистую и непорочную девушку, которая станет любить вас и родит вам детей. Не забывайте, вы глава рода, и несете определенную ответственность. Молодой человек усмехнулся, показывая крепкие белые зубы. - Не вижу никаких препятствий! Да, вы вдова, но раз уж мой дядюшка остановил свой выбор на вас, чем я хуже? Вы молоды и красивы. Доротея лучший пример того, что вы можете рожать здоровых детей. Я же, в свою очередь, обещаю быть защитой для вас и дочери. Что останавливает вас, София? Я же видел, те редкие моменты, что мы проводили вне дома, вызывали у вас скуку. Вы не смотрите на мужчин, и значит сердце ваше не занято… Девушка внимательно вгляделась в своего собеседника. Ростом выше среднего, одетый в бархатный камзол темно зеленого цвета, который выгодно подчеркивает стройную фигуру. Черные волосы длиной до плеч аккуратно завязаны в хвост, живые черные глаза искрятся воодушевлением. На лице, красивом, но возможно слегка утонченной красотой, играет легкая улыбка. Как же не похож он был на Домиана, чей образ каждую ночь доводил до слез. Здесь не было налитого силой тела, мудрых глаз, губ, изгиб которых часто кривила ироничная усмешка, но которые так жарко целовали. Эти руки не знают пропитанных солью канатов и тяжелого штурвала, и оттого мягки. А она бредила другими, чья грубоватая кожа оставляла огненные узоры на обнаженном теле. - София, я вижу сомнения в ваших глазах. Обещайте мне, что подумаете. Не отказывайтесь. - Армандо… - Иначе – грубо перебивая девушку, продолжил князь – я буду вынужден искать вам мужа. Дядя не желал бы вам участи вечной вдовы. - Ваша светлость, вы не оставляете мне свободы решения. В вашей пламенной речи ни разу не прозвучали слова о том, какие чувства вы испытываете. А мои тем более для вас ничего не значат! Чувства, мысли, желания, что живут во мне всего лишь пустой звук, прихоть женщины, не обремененной заботами. Но однажды я принесла их в жертву своей семье, и больше этого не повторится. Если вы считает нужным поставить меня перед подобным выбором снова.… Увы, я не оправдаю ваших надежд. Меня мало интересует то материальное, что принес мне брак, а потому я с легкостью покину ваш дом и вашу страну. Я вернусь в Шотландию, где никто не посмеет более заставить меня выбирать, не рискуя при этом целостью и сохранностью. Она встала, гордо вскинув подбородок, невероятными усилиями сдерживаясь, чтобы не заплакать. Такого унижения она давно не испытывала. Даже тогда, в свои первые дни на острове. Моро, во всяком случае, не скрывал своих желаний, он открыто и честно признавал, что София вызывает в нем плотские желания, жажду тела… Армандо… Единственный мужчина рода ди Кампа, кроме, разумеется, самого Марио. Воспитанный с прицелом на то, что однажды станет его главой. Первые дни после смерти мужа София рада была присутствию племянника в доме, ей нравилось общаться с этим веселым и обаятельным молодым человеком, который без сомнения, был любимцем окружающих. Образованный, начитанный, он легко поддерживал любую беседу, мог поднять настроение загрустившей девушке, утешить в трудную минуту. Но кто бы мог подумать, что человек, которого она считала своим другом, лелеет иные планы. Ведь вокруг молодого, красивого и отныне богатого князя кружат толпы поклонниц. Любая из них по первому зову покинет родной дом и семью, пойдет за ним на край света. Так зачем ему София, с разбитым сердцем, с ребенком и вдовьими одеждами? Все же, одинокая слезинка прочертила дорожку по бархатной щеке и упала на пол. София вздрогнула, возвращаясь от своих мыслей в реальность. - Приношу свои извинения, ваша светлость, если мои несдержанные речи задели вас. Я постараюсь не доставлять вам беспокойства до своего отъезда. Она склонилась в глубоком поклоне, и собралась покинуть террасу, когда слова Армандо заставили ее вздрогнуть. - А как же ваша дочь? Вы сможете ее оставить? - Оставить? - Разумеется. Она потомок рода, и не может покинуть страну. – Увидев помертвевшие глаза девушки, молодой человек неожиданно кинулся ей в ноги. - Нет, София, нет! Вы не сделаете этого! Вы не уедете! Я прошу, простите, я не должен был говорить в подобном тоне.… Не смогу вас отпустить! Вы мой свет, мое солнце, я умру, если вы уедете.… Я люблю вас! С того мгновения, когда впервые увидел. И пусть в тот миг ваше лицо было мокрым от слез отчаяния, но прекраснее вас я никогда и никого не знал! Словно ангел простер крылья передо мной. София, любимая… - Он целовал подол ее платья, вымаливая прощение. - Не надо, Армандо, не надо! Это … Вы… Я не могу, поймите! – Девушка вырвалась, и побежала прочь, в сторону сада, оставляя за собой опешившего от подобной реакции мужчину. Ноги сами несли ее в дальний угол прилегающего к палаццо парка. Заброшенные садовником, предоставленные самим себе, растения здесь переплелись ветвями, больше напоминая дикий лес, и воскрешали в памяти девушки такие же заросли на милом ее сердцу Гуанаха. Случайно открыв для себя это место, так отличавшееся от вылизанных до идеального состояния аллей, как она сама от прочих дам высшего света, София часто сбегала сюда. Ей нравилась тишина и уединение, возможность отдохнуть от суеты дворца, предаться воспоминаниям или что-то обдумать. Вот и сейчас, устроившись на скамье в старой беседке, София вытирала с лица слезы и думала о своей судьбе. Казалось, только вчера отец, собрав семью в главном зале родного дома, объявил ей свою волю. И она, как покорная дочь, выбрала счастье близких, взамен собственного. Сколько же всего произошло с тех пор! Она побывала в плену, рабыней была подарена Домиану, а потом неожиданно и навсегда полюбила своего демона. И не было и не будет во всем мире силы, которая заставит его забыть. Стоило вспомнить Моро, как тут же память услужливо воскресила его образ, причем выбрала эпизод настолько бесстыдно, что щеки Софии запылали румянцем. Перед ее мысленным взором предстал тот самый последний день, скрытый от людей водопад, и сплетенные тела на зеленом ковре. Синие-синие глаза, небо и бездна одновременно. Бронзовая кожа сильных плеч с каплями воды. Черный шелк мокрых волос. Безумный жар нежных рук. Девушка почувствовала тугой горячий комок, что возник внизу живота и застонала. Она бы многое отдала сейчас, чтобы оказаться в раю. Неважно, где будет этот рай, главное, чтобы Домиан был рядом. Чтобы видеть его глаза. Чтобы сходить с ума и возноситься на небеса в его объятиях. Только этого никогда не случится. От той безумной, испепеляющей любви, остались кошмары, терзающие душу ночью и воспоминания, мучающие разум днем. И все, чем она заполняла свою жизнь, стараясь забыть время, проведенное с Домианом, это дочка. Маленькое чудо, данное ей, чтобы не сойти с ума. Разве же можно, после того, что довелось пережить, согласиться на брак с Армандо? Ее семейная жизнь с Марио оказалась недолгой, но как бы то ни было, София смирилась и морально к ней подготовилась. Просьба-ультиматум нового князя стала неожиданностью. И если она примет его предложение, это будет совсем другая жизнь… Тихие шаги отвлекли девушку от размышлений, и она увидела пожилую женщину, заглянувшую в беседку. - Госпожа княгиня…. Простите, я не знала, что вы здесь… - Заметив недоумевающий взгляд хозяйки, она продолжила. – Я Раймонда. Я помогла появиться на свет вашей дочери. - Оу.… Это вы меня простите, в том состоянии я не запоминала лиц. Спасибо, Раймонда, я ваша вечна должница. - Что вы, госпожа! Но…. – женщина бросила понимающий взгляд на мокрые ресницы девушки – у вас беда? - Беда? Нет, нет, конечно! – Вытирая слезы, улыбнулась София. – Просто взгрустнулось. Повитуха вошла под свод беседки, присела рядом и накрыла дрожащие руки юной красавицы своими, теплыми и морщинистыми. Спокойствие волной окутало Софию, унося прочь боль и грусть. - Раймонда, - Отчего-то эта женщина с мудрыми глазами вызывала у Софии доверие. – Сегодня князь сделал мне предложение. Хотя нет, скорее огласил свое желание, жениться на мне. И если я не соглашусь, обещал выдать замуж за кого-нибудь другого. Дескать, исполняя волю моего покойного мужа. А если я соглашусь…. Да как я могу согласиться, если не люблю его?! Это ведь не совместная прогулка, это целая жизнь! - Девочка, - переходя «на ты», заговорила старуха - Не гневи Господа, задавая ему неправильные вопросы. Он никому не определил судьбы иной, кроме той, которую человек способен вынести. Все, что дано тебе в испытание сделает сильнее, научит и направит. Просто человек не всегда умеет правильно понять урок. Ты так молода и красива…. Ты не сможешь оставаться одна, мужчины вокруг этого не допустят. Всегда и везде ты будешь желанной добычей. Так может быть, тебе стоит найти того, кто встанет стеной между тобой и миром? - Но как, если мое сердце не со мной? Если оно давно в руках другого, который недосягаем и запретен? - Ты уже не вправе думать только о себе. В твоей заботе нуждается крохотный человек, которому ты дала жизнь. Далеко не каждой женщине выпадает счастье, узнать, что такое – любовь. Та самая, которая боль и радость, смех и слезы, желание отдать свою жизнь любимому и забрать себе его, поменять годы на один час рядом с ним… Тебе повезло, и ты узнала такую любовь. Но сделать выбор между двумя половинками сердца – твоим любимым и твоей дочерью – ты должна сама. Никто не научит этому, никто не решит вместо тебя. - Разве можно сравнить две эти половины? – София вновь почувствовала пленку, исказившую все вокруг. – Каждая из них – целый мир! - Да, дитя мое, ты права. Но тебе придется выбирать. Никто не говорит о том, что принять решение надо немедленно, но ты сама поймешь, когда время это рано или поздно настанет, и тогда никому, слышишь, никому не позволяй решать за себя! С этими словами женщина, в нарушение всех возможных правил приличий, поцеловала девушку в лоб и ушла. Молодая княгиня снова осталась одна. Она уже слышала эти слова. Когда-то они прозвучали из уст двадцатилетней красавицы обрученной со смертью. И невозможно было не прислушаться к ним. И София решила. Кто теперь в состоянии оценить, насколько правильным было решение, если она сама этого не знала? Не хотела чувствовать себя ненужной, не любимой и не желанной…. Предпочла сбежать, выполняя данное отцу обещание. Господи! Кому от этого лучше? Марио, так желавший видеть ее своей женой, в ином мире, она вдова, терзаемая воспоминаниями о короткой своей любви. И зачем ей вовсе довелось полюбить? Пусть бы Домиан остался в ее памяти чудовищем, без чести и совести, может быть тогда, доставляли бы радость и счастье, вся эта роскошь, наряды и украшения, и почтительное отношение слуг? Но Домиан для нее - навсегда потерянное счастье и любовь, и она сама когда-то так решила. А значит, вынести все остальное, что уготовил ей Создатель, сумеет. София направилась обратно к дому. Армандо нервно мерил шагами террасу, хотя с того момента, как девушка убежала от него прошло не менее часа. И в тот миг, когда ее легкая тень мелькнула у подножия лестницы, сердце молодого человека глухо толкнулось в груди, словно возвращаясь к нормальному ритму. - София!.. - Армандо, - Тонкие пальцы накрыли его губы, не давая сказать более не слова. – Армандо, выслушайте меня, пожалуйста, и не перебивайте. Я готова принять ваше предложение, но с некоторыми условиями. - Я согласен… - Я же просила! Возможно, они будут для вас неприемлемы. Но я не стану требовать многого. Всего лишь время, чтобы привыкнуть к вам, не как к моему другу, а супругу. Несколько месяцев. - Но, я могу объявить о помолвке? - Армандо, зачем вы так спешите? Еще даже года не прошло со смерти моего супруга. - О, София, в отличие от вас я бываю в свете, и прекрасно знаю настроение этой стаи коршунов, только и ждущих конца официального траура, чтобы накинуться на вас! Поэтому я хочу, чтобы все знали - вы моя женщина! - Не торопитесь делать подобных заявлений. Мне надо действительно привыкнуть к вашему новому статусу. Не ждите объятий и поцелуев. Все между нами останется, как было. - Все, кроме того, что я все же оглашу помолвку. Организуем бал! Девушка пожала плечами. Армандо склонился к ее руке в поцелуе, позволив дольше обычного задержать ладошку. - Сегодня вы сделали меня счастливым, душа моя… София опустила голову, удерживая вздох. - Позвольте, я удалюсь. Я бы хотела побыть одна. ********* Домиан спустился по трапу, огляделся по сторонам, и, перекинув через плечо походную сумку, направился к гостевому дому, что посоветовал ему капитан. Хозяин, оказавшийся низеньким, полноватым и очень разговорчивым мужчиной, лично показал гостю его комнату, светлую, и главное, чистую, и пригласил отобедать. Оставшись один, Моро с удовольствием умылся, сменил одежду и спустился вниз. На первом этаже в большом зале расставлены были столы, несколько из которых оказались заняты обедающими. Домиан выбрал место в углу, где его присутствие не бросалось в глаза. В это время в зал ввалилась веселая толпа, видимо ищущая приюта для продолжения праздника. Среди них Дом с удивлением разглядел знакомое лицо. - Микеле! - О, черт! Да это же мой капитан! – от компании отделился молодой человек и подсел к Домиану. – Каким ветром сюда? - Надеюсь, попутным. Вот, решил мир посмотреть и себя показать. - А то раньше ты на него не насмотрелся! - Смотрю, друг мой, ты повзрослел. Но я-то помню того наивного мальчишку, который поднялся на борт моего судна, лелея благородные мечты в своей пустой голове. – Расхохотался Домиан. – Выпьешь со мной? - Конечно! И давай не возвращаться к этим печальным образам. С твоей помощью я исполнил мечты, повзрослел и взглянул на мир иными глазами. Спасибо, капитан. - Да не за что! Совсем незаметная горчинка мелькнула в улыбке Моро. Микеле был потомком древнего и достаточно знатного, но обедневшего рода. Мальчишка решил вернуть семье былое величие и подался в пираты. Судьба привела его к Домиану, и под командованием капитана Эванжера он несколько лет бороздил просторы океанов. Жаль, что спустя эти несколько лет от прежнего пылкого юноши с наивными и добрыми глазами мало что осталось. Мужчины сдвинули стаканы, наполненные багровым вином. - И как у тебя дела, Микеле? - Отлично! Я пустил в оборот свои средства, и сейчас хоть и не владею несметными богатствами, но вполне обеспечен. Вхож в высший свет. Вот сейчас ищу невесту. Кстати, мы с ребятами зашли сюда, пропустить по бокальчику перед очередным мероприятием. Сегодня большой бал, мы все приглашены. Хочешь пойти с нами? Там будет весь свет и, конечно же, все его красавицы! - А почему нет? Я приехал развлекаться! Вот только надо бы переодеться. - Ты здесь остановился? Так иди, одевайся, а мы подождем тебя здесь. Домиан не заставил упрашивать себя. Он даже предположить не мог, что все сложится так удачно, и не придется искать долгих путей в высшее общество. Его строптивая амазонка, ставшая итальянской княгиней, в силу нынешнего статуса обязана была посещать светские рауты. И если этот бал обещает быть настолько грандиозным, как его описывал Микеле, София будет там. А уж возможность поговорить с ней Домиан отыщет. Ободренный собственными мыслями он повернулся к зеркалу. Черный с золотым шитьем камзол, белая рубаха с дорогими кружевами на манжетах и жабо, панталоны, чулки, туфли – все это было сшито в соответствии с последней модой и великолепно сидело на молодом человеке, но Моро невольно расхохотался, настолько комично выглядел в собственных глазах. Свободная рубаха, кожаные штаны и сапоги были более привычны, но неуместны в высшем обществе. Махнув рукой, мужчина захлопнул за собой двери и отправился вниз. Когда подвыпившая компания наконец-то добралась до места назначения, действо было в разгаре. Едва переступив порог, Домиан поморщился: залитый светом огромный зал, золотая лепнина на потолке и колоннах, рассыпающие миллиарды искр драгоценные камни, коими усыпаны были гости обоих полов, шитые золотом и серебром ткани, гул голосов… Микеле склонился к уху Моро. - Смотри, все девушки обратили взоры в нашу сторону. Ты для них свежее мясо. Имей в виду, с девиц на выданье кроме поцелуев вряд ли что-то сорвешь. Вот замужние дамы бывают более отзывчивы. - Микеле, мальчик мой, и когда ты стал таким циничным? Я тебя этому не учил… - усмехнулся Домиан. - Просто сам поступал подобным образом. – Хохотнул в ответ парень. – Напротив, я же не стремлюсь ввергнуть невинную деву в пучину греха. Меня вполне устроит молодая сеньора, чей муж слишком занят делами и не достаточно времени уделяет супруге. - И ты действительно знаешь весь свет? - Ну,… более-менее. А тебя кто-то конкретный интересует? - Нет, конечно, кого я могу тут знать?! Просто думаю, кому же поведать истории из пиратской жизни. Успокойся, - рассмеялся Моро, увидев вмиг ставшее серьезным лицо бывшего подопечного, - боюсь, и мне это будет невыгодно. Так что, вперед? - Желаю удачи! Мужчины углубились в гущу танцующих пар, на ходу высматривая симпатичных и свободных дам. Домиан имел несомненный успех. Высокий широкоплечий красавец с какой-то загадкой в небесно-синих глазах менял партнерш всякий танец, и каждая из них получила свою порцию комплементов и улыбок. Прошла всего лишь пара часов, а карманы камзола уже наполнились карточками с адресами. Не то, что они были так уж необходимы, но обижать дам отказом Моро не хотел, играя до конца роль великосветского повесы и прожигателя жизни. Ближе к полуночи музыка неожиданно стихла, народ расступился и Домиан увидел, как на небольшое возвышение в дальнем конце зала, поднялся мужчина, молодой человек примерно его лет или чуть моложе. Пара жестов, в качестве просьбы о тишине. - Друзья мои! – Обратился он к присутствующим. – Я рад, что вы почтили вниманием этот вечер, который получил название «Праздник чудес». И это недаром, ведь моя жизнь в последнее время наполнена чудесами. Вы знаете, что еще недавно я не мог похвастаться ничем, кроме принадлежности к древнейшему и знатному роду нашей страны. Но, как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь я не только ношу эту гордую фамилию, но и являюсь главой рода, и богат. А вот совсем недавно, случилось еще одно чудо! Женщина, которую я полюбил всем сердцем и душой, ответила согласием на мое предложение руки и сердца. И хоть мы, в силу обстоятельств, пока не можем отправиться под венец, но очень хотели бы разделить с вами нашу радость. Дорогая, ну где же ты? Все замерли в ожидании. Девицы переглядывались, пытаясь отыскать в своем кругу ту, которая удостоилась чести стать избранницей одного из самых завидных женихов Италии. А он, вопреки ожиданиям, спустился не в зал, а отошел за занавес, слева от помоста. Спустя пару минут парень вернулся, ведя за собой девушку. Ее стройную фигуру облегало платье из темно-синего, почти черного шелка, с серебряным шитьем, падающего от тонкой талии пышными юбками. Волосы, черные как смоль, завитыми локонами ниспадали ниже талии из-под изящной серебряной сетки, что укреплена была на макушке жемчужными шпильками. На груди, открытой довольно скромным декольте, лежало колье, работы лучших мастеров, с оправленными в серебро сапфирами и бриллиантами. Такие же камни украшали уши невесты. Девушка подняла голову, оглядывая зал, и все ахнули. В этом вздохе было смешано и удивление, и восхищение, и зависть. - Моя невеста, княгиня София ди Кампа. Пока не окончен траур, я не могу организовать свадьбу, но хочу, чтобы все, все вокруг знали, что эта женщина сказала мне да! Домиана как будто ударили под дых. Сердце пропустило пару ударов, прежде чем забиться в новом, бешеном ритме. Мужчина жадно пожирал взглядом ту, что долгое время преследовала его в видениях и мечтах. «Господь милосердный, как же она хороша! Как я мог отпустить ее, как мог добровольно отдать другому?» Княгиня стояла под прицелом сотен глаз, храня на пухлых губках таинственную полуулыбку, гордая и недвижимая, словно богиня перед своей паствой. Ее жених победно оглядел присутствующих, продолжая речь. - София еще соблюдает траур по моему безвременно ушедшему дяде, и мне с трудом удалось уговорить ее появиться здесь. Конечно, она отказалась принимать участие в веселье, но щедро пообещала один танец. Но это будет танец двенадцати кавалеров, дорогая. Зазвучала музыка. Подав руку невесте, хозяин праздника помог ей спуститься с помоста и закружил в танце. Домиан сжал кулаки, сдерживая в себе желание, прямо здесь кинуться на соперника. Он не отводил взгляда от них, и когда, неожиданно от людской стены отделился мужчина и шагнул навстречу паре, принимая даму из рук партнера, Моро понял, что значило название. Один за другим менялись кавалеры в танце, один, второй, третий…. Сам не ожидая от себя подобного, Дом вдруг рванулся сквозь толпу, и вырос на пути танцующих. Княгиня покорно и безучастно протянула руку очередному партнеру, но почувствовав, как он сжал ее ладонь, подняла голову. В тот же момент ее потухшие глаза полыхнули огнем, а тело, словно от удара, содрогнулось. Домиан улыбнулся уголком губ, как умел только он, а она ощутила, как огненный вал внутри, ломает и крушит на своем пути все искусно возведенные преграды. София не отводила от него глаз, удивительный цвет которых подчеркивали драгоценности и платье. Тугой ком перекрыл дыхание, да ей и не надо было дышать. Все то, что необходимо для жизни, воздух, солнце, вода – все это был он, черноволосый демон, ее любовь и боль. Девушка впитывала в себя каждую черточку дорогого лица, синеву глаз, жесткий изгиб губ, и невесть откуда взявшуюся морщинку на лбу. Впитывала, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь…. - Софи. От бархатного тембра его голоса комок в горле оброс колючками, а глаза подернулись влажной пленкой. Но в этот момент из желанных объятий ее с нежностью забрал жених. - Прости… - только и успела прошептать она. Домиан так и остался стоять на том месте, где завершился их танец. Всего лишь мгновение, а Софии уже не было рядом. Ему вдруг показалось, что с него содрали кожу, настолько болезненным было чувство утраты. Держать в объятиях ее, нежную, хрупкую, чувствовать тепло тела, дышать одним воздухом – что могло быть естественней? И почему, для того чтобы понять это, нужно было ее потерять? Он упустил целый год. Триста с лишним дней, в каждый из которых она могла быть рядом, а он мог быть счастлив. За это время София вышла замуж, стала вдовой, и снова невестой. И какого дьявола молодому наследнику понадобилась вдова собственного дяди?! Мужчина не замечал недовольных взглядов тех, кому он мешал, возвышаясь столбом в центре танцующих пар. Перед ним все еще стояло лицо девушки с влажными глазами. Ощутимый толчок в плечо вывел его из состояния ступора. Домиан сконцентрировал взгляд на Микеле, который возник рядом. - Эй, ты чего? Что-то случилось? - Мне нужна эта женщина. - Ого! Эванжер, по-прежнему, не ищет легких путей? Да ты представляешь себе, куда замахнулся? - Микеле, я, по-моему, выразился довольно конкретно. Мне нужна эта женщина. Я буду ждать тебя завтра, в гостинице. Резко развернувшись, Моро твердым шагом направился к выходу, оставив позади себя недоумевающего друга. ********* Развалившись в больших удобных креслах на балконе номера, Домиан и Микеле потягивали отличный виски, и вели неспешный разговор. - Капитан, - итальянец повертел в руках толстостенный стакан, разглядывая янтарную жидкость в нем – я, если честно, не пойму, какого дьявола ты зациклился на ней. Щелкни пальцами, и любая сеньора к твоим услугам. Тогда, почему она? - Что ты о ней знаешь? – Словно не слыша предыдущих слов, задал свой вопрос Моро. - Ну…. Княгиня ди Кампа давно стала основной темой сплетен и слухов. И чего только не говорили о ней! Когда старый князь, известный любитель породистых лошадей, вернулся из своей поездки в Шотландию, распространился первый слух – он там влюбился и хочет жениться. Местные кумушки схватились за головы. – Микеле рассмеялся. – Из их цепких рук уходил закоренелый холостяк, жених первого класса. Ди Кампа род знатный и древний, богатств не считано, земель не меряно. Они принялись усердно подсовывать ему лучших невест, красавиц, наследниц состояний. Но князь не обращал никакого внимания на их усилия. Потом пошли новые разговоры, возникшие на основании кому-то и где-то неосторожно сказанных Марио слов, о том, что невеста его вовсе не знатна и не богата, она дочь местного фермера, у которого князь покупал лошадей. Всех поражало, как простая крестьянка могла заинтересовать такого вельможного сеньора. Ее, едва ли ни открыто, называли ведьмой, приворожившей Марио. Однако при этом семья девушки не давала согласия на этот брак. Но ди Кампа известный упрямец: пообещав родителям девицы невероятное отступное, все же выторговал их благословение. Размах, с которым он готовился к прибытию невесты, поразил всех! Палаццо спешно приводили в порядок, портних завалили заказами, ювелиры корпели над украшениями для юной шотландки. Но вот появился повод для новых сплетен. Корабль, что вез избранницу князя, бесследно исчез. Точнее, в океане наткнулись на его обломки. Марио не сдавался, он разослал во все концы света обещания щедрого вознаграждения за любые известия о судьбе «Ласточки» и ее пассажиров. Все было напрасно. А спустя какое-то время, князь неожиданно для всех нанял корабль, и никому не сообщив, куда направляется, отплыл от берегов Италии. Когда судно вернулось в порт, на берег сошла княгиня ди Кампа и снесли тело князя. Княгиня была безутешна и прекрасна в своем горе. Она порывалась вернуться на родину, но нынешний князь, племянник Марио Армандо, не отпустил ее. Девушка изолировалась от общества, не покидала стен родового гнезда своего мужа, и спустя положенный срок родила дочь. Конечно, злые языки не упустили возможности позлословить на этот счет. Правда, кроме пустых слов, пропитанных желчью и завистью, приписать княгине было нечего. И уж конечно теперь, когда Армандо, новая цель номер один в списке свах всех уровней, решил жениться на вдове своего дядюшки, все болото всколыхнется с новой силой. Но тебе-то что за дело до нее? - У Софии есть ребенок? - Ну да! Старый князь, как оказалось, был не промах! - Что с ним случилось? - Сам понимаешь, версии были от банального отравления корыстной женой, до порчи и сглаза наведенного ею же. Говорили о ранении, о болезни. Я не настолько близок этой семье, чтобы знать истину. Ты так и не ответил на мой вопрос, Домиан. - Микеле, я еще вчера ответил на него. Эта женщина мне нужна. То ли в голосе Моро прозвучали какие-то особые нотки, то ли тон, каким произнес он эти слова, чем-то зацепил молодого итальянца, но, тяжело вздохнув, он усмехнулся. - Что ж, тогда давай подумаем о том, как тебе помочь. Несколько дней спустя, у ворот особняка князя ди Кампа появился элегантно одетый мужчина, пожелавший увидеть хозяина. - Господин князь уехал, буквально минуту назад. – Ответил на просьбу вышколенный привратник. - Надо же, какая неудача! – Посетовал Домиан, наблюдавший этот отъезд из ближайших зарослей. – А могу я его подождать? - Он не сказал, когда вернется. - У меня есть время. Слуга, пожав плечами, распахнул калитку и проводил посетителя к дому, поручив заботам дворецкого. Тот, поскольку не получал никаких распоряжений на сей счет, на всякий случай, направился за хозяйкой. - Госпожа княгиня сейчас выйдет к вам. - Спасибо, любезный. В ожидании хозяйки Моро отошел к огромному панорамному окну и замер, разглядывая декоративно выстриженные газоны. Заслышав легкие шаги, мужчина повернулся, сдерживая в себе желание кинуться навстречу. Она остановилась на последней ступеньке, нервно теребя платок, унимая заколотившееся сердце. Домиан разглядывал ее, узнавая старые и находя новые черты, вбирая душой, как губкой, весь ее облик. Видимо траур закончился, потому что тонкую фигурку, подобно облаку, окутывал нежно голубой шелк. Мужчина отметил, что девушка похудела, потому что и золотистые плечи, открытые декольте и руки под пеленой кружев выглядели очень хрупкими. Роскошные черные волосы, заплетенные в свободную косу и уложенные на затылке, открывали шею. Больше всего в это мгновение Моро хотелось обнять эту маленькую нежную богиню, зарыться лицом в шелковые пряди, до одури надышаться ее ароматом, а потом поцеловать, и не размыкать губ, пока грудную клетку не разорвет от недостатка воздуха. Девичий взгляд, наконец-то, обрел прежнюю уверенность. Теперь перед нежданным гостем стояла вельможная дама, в один миг ставшая чужой и далекой. - С кем имею честь? - Добрый день. Меня зовут Домиан Моро. Я хотел видеть господина ди Кампа, но мне сказали, что он выехал. Могу я его подождать? - Конечно. Армандо всегда рад гостям. Но я не знаю, когда он вернется. Могу я предложить вам прогулку по парку, дабы скрасить ваше ожидание?– Девушка обернулась к дворецкому – Тито, я покажу господину Моро сад, говорят, в оранжерее расцвели орхидеи. Позови нас, когда вернется господин. – И уже обращаясь к гостю, продолжила. – Князь гордится своим садовником, наш парк по праву считают одним из лучших. - Я могу предложить вам руку? - Спасибо. Моро так надеялся, что она вложить свою ладонь в его, но, согласно этикету, София практически невесомо положила руку поверх его руки. Неспешно ступая по выложенной цветным гравием дорожке, девушка, как и положено хозяйке дома, с гордостью демонстрировала Домиану красоты цветущего сада. Постепенно их маршрут отклонился от основных аллей, и пара оказалась в одном из дальних уголков парка. В один миг светская дама куда-то исчезла и на ее месте возникла та самая, до боли знакомая гордая амазонка. Она отскочила от своего спутника, и в глазах ее вспыхнуло пламя. - Какого дьявола ты преследуешь меня? – Прошипела София. – Может быть довольно уже?! - Софи…. – Домиан замер, примирительно подняв руки. – У меня даже в мыслях не было… - Хватит! Даже у камней есть сердце, Моро. Неужели ты считаешь, что Господь недостаточно щедро меня облагодетельствовал? Зачем ты здесь? – По щекам княгини пробежала первая непрошеная слезинка. – Я забыла, когда в последний раз спала, не просыпаясь от кошмара. У меня здесь нет близкого человека, с которым я могла бы поговорить, поделиться бедами. Все здесь. – София приложила руку к сердцу. – Каждый день для меня – война с собой и своей памятью. А ты… - Прости…. Я не знаю, как мне вымолить твое прощение? Ты уехала от меня с женихом, а через год я нахожу вдову. Что произошло? - Что? Иногда мне кажется, что в тот день, когда мой отец принял предложение Марио, мой ангел отвернулся от меня. Иначе, чем можно объяснить злой рок, что преследует меня по пятам? Отличный корабль, на котором увез меня князь, попал в бурю. Казалось, небо падает на океан, а тот, в свою очередь, желает затопить небесный свод. Это был ад. Команда воевала с волнами, но им приходилось нелегко. Никто не мог оставаться в стороне, все бросились на помощь морякам. Целые сутки продолжалась война за жизнь со стихией. И с чего бы, сильному здоровому мужчине, каким был Марио, вдруг подхватить простуду? Да такую, что приковала его к койке! Корабельный врач колдовал, как мог, но все же не оказался волшебником. Нехитрые отвары, что были у него под рукой, были бессильны. Понимая, что с каждым часом ему все хуже, ди Кампа потребовал капитана к себе, и он нас поженил. Марио желал дать мне перед родственниками защиту. Через три дня он скончался. На землю Италии ступила вдова Марио ди Кампа. Здесь ожидали косые взгляды родовитой родни, перешептывание за спиной и прямые обвинения. – В этот момент девушка вскинула голову, как будто снова услышала эти злые слова. - И все же, новый князь ди Кампа нашел в себе силы принять выбор дяди. Армандо был добр ко мне, и я ни в чем не испытываю нужды… - Девочка моя… - Казалось, он не обратил никакого внимания на ее слова. Он просто сделал шаг вперед и обнял свою строптивую нимфу. – Господи, каким же я был болваном! Как я мог тебя отпустить?! Даже страшно вспомнить, сколько боли я тебе причинил… Большие теплые ладони обхватили нежное личико, погружаясь в пучины ее глаз, он жадно пожирал взглядом милые черты. А она доверчиво замерла, тая от этих ощущений. Словно воплощались в реальность все сны, что так долго терзали ночами. Тепло любимых рук проникло в самое сердце, растопило ледяную корку и выпустило на волю самые сокровенные желания и мечты. Девушка всхлипнула, вырываясь из ласкового захвата. - Ну что ты, маленькая моя? Ты не можешь меня простить? Я понимаю, нелегко забыть все, что ты пережила из-за моей глупости…. Но, клянусь, всю оставшуюся жизнь я потрачу на то, чтобы исправить ошибки! София смотрела на него, не отводя глаз. Шаг. Всего один шаг навстречу, и до конца своих дней она будет счастлива рядом с любимым. Всего лишь крохотный шаг отделяет ее от жизни, о которой она мечтала. Домиан, заметив смятение на ее лице, опередил девушку, вновь к ней приближаясь. - София, ты не сможешь меня остановить, ты это понимаешь? – Его голос вдруг охрип от волнения, и более не пытаясь достучаться до нее словами, мужчина прижал к себе желанную, безумно необходимую сейчас женщину, и буквально впился в пухлые губы поцелуем. Как будто прорвало плотину и миллионы кубов страсти и нежности, вожделения и любви обрушились на обоих, сминая, давя, перемалывая в адской мясорубке тела и души. Казалось, они воспарили над этой грешной землей, и не найдется силы, способной разрушить этот союз. Моро, подхватив девушку на руки, занес ее в беседку, увитую плющом, рухнул на скамью, удобнее устраивая на коленях свою драгоценную принцессу. Его жадные руки с нежностью гладили точеные плечи и тут же уступали место губам, чтобы отыскать новый источник наслаждения. Синие глаза затуманило желание, дыхание сбилось. Еще мгновение, и Домиан не смог бы остановиться, ведь в ответ слышал то же самое тяжелое дыхание, а учащенный ритм ее сердца был лучше музыки. Он на секунду оторвался от этой сладкой пытки. - Девочка моя, когда мы вернемся домой, я не выпущу тебя из спальни неделю. И это минимум… - Сводящая с ума улыбка расцвела на губах. Личико девушки с раскрасневшимися щечками, потерявшимся в пространстве взглядом и опухшими губками заполнило весь мир вокруг. – Ты и я, и никто, никогда нам не помешает! София приникла к его плечу, поддаваясь магии слов, но вдруг, забилась, вырываясь из объятий, как попавшая в силки пташка. Недоумевающий Домиан разомкнул кольцо рук, и девушка отскочила в сторону, прижавшись спиной к витой решетке. Восхитительные глаза, что еще миг назад заполняла огненная страсть, неожиданно стали мертвыми, как скованные льдом бездонные озера. - Я опять сказал что-то не то? Снова обидел? - Нет. – Голос, тоже безжизненный, с хрипотцой сдерживаемой боли. – Нет, господин Моро, вы ничем меня не обидели. Но, жизнь распорядилась так, что отныне мое место здесь. Скоро состоится моя свадьба. – Нервный смешок сорвался с губ. – Моя очередная свадьба. Я признательна, что вы не поленились пересечь океан, и напомнить о моей к вам детской привязанности. Но, сейчас вам лучше уйти. Она первой вышла из-под сени зеленой крыши, направляясь в сторону дома. Гордо вскинутая голова, королевская осанка, расправленные плечи.… Но, Домиан чувствовал, это лишь маска, под которой горит живое пламя. - Говорят, ты родила дочь?! София споткнулась и замерла в шаге от ступеней палаццо. Не поворачиваясь, произнесла сдавленным голосом. - Да. Но вас это никак не касается. - Когда девушка повернулась, надменное выражение на прекрасном лице заставило отшатнуться. – Я благодарна за визит, господин Моро. Не смею более занимать ваше время. - Госпожа! Может быть, вы составите нам с Доротеей компанию на прогулке – Кармела появилась на террасе, неся на руках малышку. – Ох, простите, я не знала, что вы не одна. Домиан разглядывал крохотное существо в пене кремовых кружев, которое удивительно осмысленно смотрело на него огромными глазенками цвета крыльев зимородка. - До свидания, княгиня. – Склоняясь в поклоне, положенном этикетом, улыбнулся мужчина, и широкими шагами направился в сторону ворот. - Прощай, любимый. – Глотая слезы, прошептала София. В ее голове все еще звучали слова Армандо о том, что он не отдаст ей дочь. ******** Домиан потянулся, отщипывая от грозди винограда ягоду и отправляя ее в рот. Вечерняя заря раскрашивала небесный свод кровавыми мазками…. Очередной попойке в компании молодых повес, возглавляемой Микеле, мужчина предпочел другое общество. Кувшин отличного вина, едва слышные звуки музыки, которые легкий ветерок откуда-то доносил до ушей, и мысли. Он ничего не понимал. В тот день, хитростью проникнув в ее дом, сжимая ее в объятиях и целуя, Домиан чувствовал – это его девочка. Но в какой-то момент все изменилось. Он почти физически ощутил холод мраморного панциря, сковавшего Софию. Ее взгляд стал безжизненным, голос холодным и в мгновение ока она отгородилась стеной великосветских манер. И сейчас Моро вспоминал эту встречу, каждую ее крошечную секунду, стараясь понять, когда и чем мог ее обидеть. И не находил. И не понимал. И эта проклятая неизвестность сводила его с ума. Увидеть Софи ему больше не удалось. Несмотря на закончившийся траур, молодая княгиня по-прежнему не выезжала в свет. Повторить свой хитроумный способ проникнуть в поместье не получалось, ему вежливо отказывали по причине отсутствия хозяев. Придумав какой-то, до неприличия глупый повод, Моро все же явился на прием к князю, но София не вышла, а Армандо видимо что-то заподозрил, заметив интерес гостя к своей невесте. Пришлось оставить затею и доиграть выбранную роль. Даже изобретательный ум Микеле, готового на любые авантюры, не находил выхода из этой ситуации. Княгиня ди Кампа спряталась от мира за непроницаемой каменной стеной. Все, что осталось Домиану это планомерно и тщательно собирать любую информацию - слухи, сплетни, намеки и наговоры - которая касалась дел семьи ди Кампа. Так, он узнал о том, что покойный князь был еще мальчишкой, когда потерял родителей. Опекала его старшая сестра, к тому времени уже вышедшая замуж. Ее стараниями юный Марио потерял свою возлюбленную, брак с которой, по мнению Марии, был мезальянсом. Несостоявшаяся невеста, доведенная до отчаяния, наложила на себя руки, а князь после этого порвал всяческие отношения с сестрой. Супруг ее промотал и свое состояние, и приданое жены, спился и умер, а Мария растила своего единственного сына, племянника знатного и богатого ди Кампа, в нужде. Сам Марио, как черт ладана, избегал любых попыток и даже разговоров о женитьбе, пока не влюбился, словно мальчишка, в безродную и бедную Софию. Его смерть вернула Армандо родовое имя и состояние, а после ненасытный племянник захотел еще и дядюшкину вдову. И хотя, он теоретически, не нарушал никаких правил, фактически этот брак вызвал новую волну слухов и сплетен. Только все эти знания ни на шаг не приближали Домиана к отгадке. Между тем, пока он собирал воедино историю рода ди Кампа, время безжалостно утекало, минута за минутой приближая дату свадьбы. Несмотря на свойственное ему хладнокровие, мужчина ощущал внутри себя смятение, ведь через несколько дней любимая женщина будет потеряна для него. Он уже начал обдумывать план похищения Софии, ведь других вариантов добраться до нее не оставалось. И Моро возблагодарил Господа, что тот возвратил на его жизненный путь вездесущего Микеле. Молодой человек влетел в номер, едва взошло солнце, плюхнулся с разбега в кресло и приложился к бутылке вина. - Капитан, поздравь меня, я провел чудесную ночь в объятиях роскошной женщины! - Ты считаешь, мне необходимо это знать? - Да! Потому что сегодня вечером, я приведу ее сюда. - Микеле, друг мой, ты же знаешь, я не люблю подобные развлечения! - О боги! Домиан, я не собираюсь укладывать ее в твою пастель! Но, я думаю, ты не откажешься поговорить с ней, когда узнаешь, что…. Нет! Потерпишь до вечера. Все, сейчас я иду отсыпаться, а вечером жди, будет сюрприз. Моро, стоя на балконе, наслаждался свежим ночным ветром, доносившим аромат моря. Легкий стук в двери оповестил о приходе гостей. Вслед за Микеле в комнату проскользнула девушка, одетая в простое платье, что обычно носят служанки в богатых домах. На хорошеньком личике горел румянец волнения, она смущалась, чувствуя себя явно неловко. - Успокойся, дорогая, если ты расскажешь все, что знаешь, ты только поможешь двум сердцам найти путь друг к другу. - Ты не обманываешь? - Нет. Я абсолютно честен. Расскажи. – Микеле подтолкнул подругу к Домиану. – Все, что ты говорила мне и даже больше, если что-то мне не сказала. - Меня зовут Велия, и я горничная княгини…. Когда господин вернулся из своей поездки в Шотландию, его словно подменили. Любовь рвалась из него наружу. Сначала ему отказали, но он не терял надежды, сулил золотые горы, уговаривал, умолял. А когда, наконец, получил согласие, словно с цепи сорвался! Только и было слышно: «София любит читать, необходимо перетянуть диваны и кресла в библиотеке! Девочка росла в небогатой семье, нужно обставить ее покои с особой роскошью! Она любит цветы, надо разбить новые клумбы в саду!» - Велия, нам бы хотелось услышать о княгине… - Я понимаю. Просто хочу сказать, что князь действительно обожал свою невесту, и весть о ее гибели буквально подкосила его. Потом он отправился на ее поиски, но вернулась она одна. Одна в прямом смысле. Отец княгини пересел на другой корабль и отправился домой. А София…. Она как тень блуждала по комнатам, часто плакала. Она не знала языка, манер, которые в знатных домах преподают с рождения, обычаев страны. Молодой князь проявил к ней участие, нанял учителей, сам проводил с ней много времени. София на глазах превращалась в настоящую сеньору, словно благородство было в ее крови. Но, ночами княгиня снова превращалась в простую девчонку, которая плакала во сне, и звала любимого. – Девушка глянула прямо в синие-синие глаза Моро – Вас. - Меня? Ты не ошибаешься? – вскинулся на ее слова мужчина. - Она вспоминала остров, водопад. Она сожалела о своем решении, но не хотела быть не нужной. Этот сон повторялся почти каждую ночь, княгиня тягостно переживала разлуку с вами. А потом были роды, очень тяжелые и три недели в горячечном бреду. Все мы думали, что София не выживет, но все, что твердила она в горячке, это то, что не может оставить своего ребенка одного в этом мире, что раз он потерял отца, мать не может его покинуть, и княгиня выбралась, встала на ноги. Доротея для нее значит очень много, она целый мир. Госпожа может часами смотреть на дочь, не отводя глаз от ее личика. Микеле неожиданно прервал девушку. - Детка, мы уже поняли, что ты хорошо относишься к хозяйке, и все, что ты рассказала, очень интересно. Но, ты же понимаешь, нужно не это. - Понимаю. Молодой князь проводил много времени с вдовой дяди, и никто не был удивлен, что он не устоял против ее чар. Только не подумайте, что София что-то делала для этого. Просто перед ней устоять невозможно, тем более, если изо дня в день видишь ее рядом. В тот день, когда он сделал ей предложение, я оказалась неподалеку. Я не специально подслушивала, так получилось. – Покраснела девушка – Господин Армандо просил Софию выйти за него замуж, она отказалась. Тогда, он пригрозил, что если княгиня не станет его женой, то он заставит ее заключить брак с кем-нибудь еще. После этих слов госпожа вспылила, сказала, что не станет терпеть подобного обращения и вернется в родительский дом. Армандо, конечно извинился, но потом…. То, что прозвучало потом, заставило Софию принять решение. Князь заявил, что никогда не отдаст ей дочку, потому что она из рода ди Кампа. – Спасибо, Велия, ты поистине добрая волшебница! – Домиан резко оборвал девушку. Было видно, как тяжело ему сдерживать эмоции, но он постарался. - Твой рассказ очень много значит, это просто светоч во мраке непонимания. Возьми в подарок за помощь. – И он приколол к вырезу платья брошь: рубиновый цветок с бриллиантовыми росинками, а потом поцеловал руку. – Микеле, заглянешь ко мне завтра, надо кое-что обсудить. Этой ночью Моро увидел во сне сестру. После смерти она лишь однажды ему снилась, вскоре после того, как с острова увезли Софию, смотрела с укором, и ее небесно-голубые глаза наполняло непонимание. Домиан знал, Франческа полюбила неожиданную гостью, и искренне считала, что только упрямая шотландка сможет спасти пропащую душу брата. Воистину, это было именно так. Девушка, вошедшая в его жизнь не самым романтичным образом, сумела разрушить все барьеры, что он так старательно возводил, отгораживаясь от мира. Разрушить незаметно, камешек за камешком разбирая стену и оставляя его беззащитным новорожденным ребенком в жестком мире. Моро привык не верить женщинам, брать от них то, что нужно и оставлять легко и без сожалений. И с Софией он не собирался менять манеры. Только она распорядилась по-своему. Находиться рядом и не пропитаться бальзамом ее щедрой души просто невозможно. А потом оказывается, что это не бальзам, а дурман, без которого невыносимо. Вот и в эту ночь сестра явилась к нему недовольной, обвиняя в том, что он не в состоянии позаботиться о своем счастье. Домиан вскочил, на ходу натягивая на себя одежду, выбежал из комнаты. Путь был неблизким, а задумка авантюрой, но ему приходилось совершать и большие безумства. Спустя час Моро, подобно вору, крался под окнами старинного палаццо. Справедливо рассудив, что хозяйские комнаты вряд ли будут располагаться на первом этаже, Домиан задумался о способе попасть внутрь. В темноте зоркие глаза пирата разглядели балкон, опоясывающий здание, а гибкие ветви плюща помогли на него взобраться. Следующий шаг – угадать, какие из окон принадлежат покоям княгини, ведь вломиться к сладко спящему Армандо ди Кампа было бы дурным тоном. Мужчина тенью передвигался вдоль стены, пока едва слышные всхлипы не припечатали его к месту. Осторожно отодвинув сворку, Дом проскользнул внутрь. Комната, заполненная чернильной темнотой, казалась огромной. В дальнем от окон углу белым сугробом возвышалось ложе, прикрытое тонким пологом балдахина. Стараясь не натыкаться на предметы мебели, Моро пробрался к кровати. София металась во сне, и щечки ее блестели слезинками при свете луны, выдавая хозяйку. Домиан убрал прядку волос от личика, вложив в этот жест всю свою нежность, всю боль истосковавшегося сердца, все желание, накопившееся за время разлуки. Среди белой пены вышитых простыней, освещенная обманчивым серебристым сиянием, один на один с собственными эмоциями девушка была такой красивой, какой еще ни разу не видел ее возлюбленный. Или просто он никогда не смотрел на нее именно так? - Не оставляй меня…. Господи, только не оставляй меня! – Хрипловатый шепот спекшихся губ заставил мужчину вздрогнуть и склониться ниже, жадно ловя продолжение. – Я не хочу без тебя… - Ты не останешься одна, любимая…. – Словно позабыв о том, что он проник в чужой дом, что в любой момент это может обнаружиться, Домиан прилег рядом, зарываясь лицом в ее волосы, сходя с ума от жажды и наслаждения. – Я пришел за тобой, и я заберу тебя, моя девочка. Его губы накрыли горячий рот, ища ответа. София вздрогнула, просыпаясь, и не сразу поняла, что не одна в своей постели. Но когда осознание ее настигло, она быстро зажала рот рукой, сдерживая крик. - Что ты тут делаешь? – Шипение разъяренной кошки мало напоминало ласковый шепот. – Как ты посмел проникнуть сюда? Я сейчас вызову…. - Ты не выгонишь меня и не станешь вызывать охрану, пока мы не поговорим. Я не мальчик, которого можно просто проигнорировать. Ты – моя женщина, и ты вернешься со мной на Гуанаха. Твой отъезд был нашей общей ошибкой и вдвоем мы должны ее исправить! - Чего ты не можешь понять, Домиан? Того, что перед тобой уже не та невинная девочка, которая попала к тебе рабыней? Или того, что я разлюбила тебя и выхожу замуж за другого? Время ушло. С ним потеряно многое из того, что было мне дорого. Я повзрослела, Домиан, и я другая. Даже если допустить то, что ты полюбил свой упрямый и взбалмошный подарок, это уже не я. - Зачем ты мне врешь? Я слышал, как ты сейчас плакала и звала меня. - Просто дурной сон. - Посмотри мне в глаза, Софи. Посмотри, и скажи, не опуская их, что я тебе не нужен. Что ты забыла меня, наш остров, наш дом. Что ты не хочешь вернуть все и получить еще больше. Скажи, и я уйду. - Мне не интересен этот маскарад. У меня есть все, что может хотеть женщина: знатное имя, богатство, обожание и поклонение будущего мужа. Ради чего мне это терять? - Я не этих слов жду, девочка моя. Скажи мне то, о чем я тебя попросил. София вскинула голову, незаметно сглатывая комок, застрявший в горле. Немногим женщинам удается выглядеть гордо в полупрозрачной ночной сорочке, но ей это удалось. Она прямо посмотрела в глаза, вспоминая, их безумную синеву, и буквально сквозь зубы выплюнула слова. - Я больше не наивная дурочка Софи Макинтайн. Я, княгиня София ди Кампа, повторяю тебе, Домиан Моро, он же капитан Эванжер, гроза морей и океанов, что не люблю тебя. Я не вернусь, и мне ничего от тебя не надо. - Хорошо. – Голос не дрогнул, как и ни один мускул на мужественном лице. – Я понял, Софи. Я заслужил подобную месть. - Это не месть. Просто тебе следует жить дальше без меня. - Да, конечно. Моро развернулся, и с прежней осторожностью выбрался в окно. Там, прижавшись спиной к прохладной стене, он замер, подняв глаза к небу с немым вопросом: «Почему?». И только поэтому смог услышать рыдания, приглушенные подушкой. Слишком много сомнений у нас, слишком много потерь. Даже светлые дни превращаются в пепел и прах. Ты готов быть отвергнутым. Много ли надо теперь Лишь бы сердце твое не сломалось в неловких руках Лишь бы силы тебя не покинули в новом бою. Лишь бы ты не остыл, ошибаясь опять и опять. Ну, а я, я давно в полу шаге от края стою. Если я не боюсь, значит нечего больше терять. И не ложь и не месть. Принимай все, как есть Продолжай без меня, я не твой идеал И нет сил, день за днем подниматься На скользкий, пустой пьедестал. И душа не болит, ты любить перестал. Продолжай без меня. Ты свободен, смотри, все закончилось. Это финал, а теперь уходи. «Вельвет» «Без меня» ********* Солнечный луч остановился на смуглой бархатной щечке, сначала согревая, а потом и обжигая. Через мгновение к нему присоединился вкрадчивый голосок. - Госпожа княгиня…. Госпожа, пора вставать…. София сладко потянулась, возвращаясь в реальный мир из царства грез, где хоть несколько часов за ночь была счастлива. - Ох, Велия, ну почему ты будишь меня в самый неподходящий момент? - Госпожа, простите, но сегодня для вас важный день. Улыбка исчезла с лица Софии. Она встала с кровати, подошла к окну, разглядывая цветущий сад, залитый утренним солнцем, суетящихся слуг, которые натягивали пологи над столами, установленными прямо на зеленых газонах, на чистое синее небо и тяжело вздохнула. - Чудесный день для такого события. Я пойду, взгляну на Доротею. Боюсь, сегодня мне уже не придется ее увидеть. - Сожалею, но Доротеи нет в доме. Чтобы гости своим шумом не мешали малышке, князь велел их с Кармелой переселить во флигель в западном крыле поместья. У вас нет времени на столь долгую отлучку. - Она моя дочь, Велия! Почему никто меня не спросил? - Простите, госпожа, - присела в реверансе горничная, - я лишь передала вам слова господина. - Это ты прости. – София понимала, что девушка не виновата, но волнение давало о себе знать. Армандо не имел права без ее ведома принимать подобные решения. В конце концов, только из-за дочери она согласилась на брак, и князь должен это понимать. Она не позволит просто так, как ненужную вещь, отодвинуть девочку в сторону. Но горничная и впрямь не несла за этот поступок ответственности. – Прости, я волнуюсь. - Ванна готова. К десяти придет парикмахер, потом портной доставит ваше платье. Хозяйка лишь коротко кивнула. Какой смысл сопротивляться? Все, к чему она стремилась, весь тот мир, который строила, все рухнуло, растоптано, уничтожено. Остались только руины, которые со временем порастут травой забвения. Она сама разрушила хрупкие стены песочного замка, и все что ей оставалось – память. Но жестокое время отберет и ее. Сотрется четкость картин, пелена забвения затянет туманом любимые образы и ей придется один на один оказаться с настоящим – мрачным и никчемным. Лишь один лучик будет освещать беспросветный мир - теплый взгляд ее дочки. В отведенной под ванную комнате – круглом помещении выложенном мрамором и мозаикой – ее ожидали. Помощницей оказалась Раймонда, вот уж кого не думала здесь увидеть София. Женщина приветливо улыбнулась, дожидаясь пока хозяйка спуститься в небольшой бассейн в центре комнаты, наполненный теплой водой, а затем занялась ее волосами. Тяжелые намокшие пряди были тщательно намылены и многократно промыты водой, в которую повитуха всякий раз добавляла новые примеси из своего короба. Потом девушку уложили на мраморный постамент, Раймонда вылила на нее ведро пены и принялась разминать каждую складочку на теле, пока кожа не начала гореть. - Раймонда… - Нет нужды что либо говорить, моя госпожа. – Тихо и немного печально промолвила старуха. – Я и сама вижу, каково твое решение. Ты, как хорошая мать, выбирала разумом. Это не самый плохой выбор, если сердце молчит. Но твое…. Твое сердце кричит так, что его невозможно не слышать. Я помню Армандо еще мальчиком. Он был славным ребенком, но мать вдолбила в его голову непомерную гордость за то, что он ди Кампа. И эта гордость не дает ему слышать и видеть. Не бойся, того, что когда-нибудь князь услышит стоны твоей души, или увидит ее слезы. С этой стороны тебе ничего не грозит. - Но…. - София, детка! – Женщина тепло погладила девушку по руке. – Ты станешь счастливой, я всегда знаю, что говорю. Не думай сейчас ни о чем. Ты должна сегодня сиять, как солнце, а все грустные мысли оставь на потом. Промокнув всю влагу мягкой тканью, Раймонда втерла в тело Софии чудо-средство из очередного горшочка, и казалось, кожа засветилась изнутри. Волосы, тоже высушенные и напитанные чем-то волшебным, скрутились крупными кольцами, блестели, как будто присыпанные алмазной пылью. - Ты очень красивая женщина, София. Помнишь, я тебе говорила, что никогда ты не сможешь остаться одна? Всегда будет кто-то, кому твоя красота не даст покоя. Мужчина рядом с тобой должен быть сильным и уверенным в себе. Иного ты не потерпишь. Ну, да ладно, не слушай всякие старушечьи бредни. Иди, и сияй! Пусть все мужчины мира завидуют сегодня нашему князю. Мягким движением она подтолкнула девушку к выходу, а когда за ней закрылась дверь, смахнула слезу со щеки. - Дай Бог тебе силы, девочка! А в комнате ее уже ожидал парикмахер. Мужчина восхищенно ахал, перебирая шелковые пряди, что-то бормотал себе под нос, и около часа копошился в волосах, вызывая тихое раздражение в своей модели. Но когда он наконец-то отпустил подопечную, пришло время ахнуть самой Софии. Казалось, сотни мелких косичек и тонких локонов, опутывали ее голову, превращаясь в невероятной красоты прическу, украшенную мелкими белыми цветами. Раскланявшись, и пожелав невесте счастья, Мастер удалился, уступая место портному, доставившему платье. Для начала, не обращая никакого внимания на смущение девушки, тот передал ей белье из тончайших кружев и батиста, а когда Софи переоделась, сам лично принялся шнуровать на ней корсет, делая и без того тонкую талию осиной. Портной превзошел сам себя, готовя платье для этой свадьбы, не сходившей с уст практически всей знати. Поскольку невеста прежде уже была замужем, он выбрал ткани цвета бледного золота. Шелк для нижней юбки и богатейшая парча для верха. Сквозь разрезы на широких рукавах проглядывала тончайшая кисея. Из нее же, только отороченной кружевами и расшитой мелким жемчугом, изготовили накидку на голову. Сейчас, рассматривая себя в зеркале, София не могла не признать, что те часы, которые она провела в руках Сильвио, пока с нее снимали мерки, и которые она считала настоящими мучениями, не прошли даром. Платье идеально облегало грудь, словно стекая на талию, и расходилось от бедер волнами, напоминавшими чашечку цветка. Золотистый оттенок ткани как нельзя лучше подчеркивал сияющий цвет кожи, а глубокое декольте – стройную шею и изящный овал лица. Старинные драгоценности семьи ди Кампа заняли свое место, украсив шею, уши и запястья тусклыми отблесками золота и хризолитов. - Боюсь, свету давно уже не приходилось видеть столь прекрасной невесты. – Склоняясь перед княгиней в глубоком поклоне, произнес портной. – Князю повезло стать вашим супругом. Я же всегда с радостью помогу подчеркнуть вашу красоту с помощью своего умения. - Спасибо, Сильвио. Вы настоящий талант и я с удовольствием стану к вам обращаться. Оставшись в гордом одиночестве, девушка вновь повернулась к зеркалу. Послушное стекло продемонстрировало хрупкую богиню, во всем великолепии. Ее образ был настолько гармоничным, до самой последней, самой крошечной черты, что смотреть на нее и не восторгаться было невозможным. И только тоска в глазах нарушала эту идеальную красоту. Ведь роскошное платье стало саваном для той крошечной надежды, что еще теплилась в душе, а эти безумно дорогие украшения – декором на крышке гроба, что схоронил ее любовь. С какой легкостью она отдала бы все это за возможность стать свободной от правил, законов и обязательств! За тишину кабинета, за аромат магнолий и бугенвиллий в саду Домиана, за свежий бриз и бескрайнюю синеву океана…. За бескрайнюю синеву глаз…. Комок в горле заставил болезненно сглотнуть, и взять себя в руки. Доротея. Вот то, что она обязана сохранить. Это все, что у нее есть. В двери постучала Велия. - Госпожа княгиня, вас ждут. Пора отправляться. - Иду. – София вздохнула несколько раз, прежде чем покинуть свою комнату. Этот путь она выбрала сама, и идти по нему придется тоже ей. А, как известно, дорога в тысячи миль начинается с одного шага. Пришло время его сделать. Поскольку родных невесты здесь не было, вести ее к венцу поручили одному из дальних родственников Армандо. Седовласый мужчина ожидал невесту у порога, помог ей сесть в карету и, махнув кучеру, забрался следом. Уже за квартал до собора, в котором состоится венчание, по обе стороны дороги выстроились любопытные, а в самом храме не осталось ни одного свободного места. Сотни глаз, устремленных к шествующей по проходу девушке, глухая волна шепота обсуждающих, завидующих и осуждающих…. Все это не добавляло оптимизма и без того, держащейся из последних сил, Софии. И только Армандо светился от гордости и счастья, ожидая невесту на возвышении, перед святым отцом, теребящим Библию. - Дорогие возлюбленные! – Начал церемонию священник - мы собрались здесь пред Богом и этим собранием, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака, о котором святой Павел повелел, чтобы он был честен среди всех людей. Посему, никто не должен приступать к нему необдуманно или легкомысленно, но здраво, благоразумно и в страхе Божьем. Вступить во святой брак пришли сюда эти два человека. Если есть кто-то, находящийся здесь, кто может указать на вескую причину, по которой они не могут вступить в законный священный брак, то пусть скажет сейчас или же молчит об этом отныне и навсегда. Священник поднял глаза, оглядывая присутствующих. В храме повисла мертвая тишина. Выждав несколько секунд, он уж было опустил взгляд к страницам, собираясь продолжить обряд, когда среди величественного безмолвия раздалось, как гром небесный: - Я. Я заявляю, что эта женщина не может вступить в брак! Абсолютно единодушный вздох прокатился по рядам. София вздрогнула, пошатнувшись. Разве она могла не узнать этот бархатный баритон? Ее Домиан уверенной поступью приближался к ним. Вряд ли кто-то узнал блистательного кавалера, завладевшего в последние месяцы ни одним женским сердцем, в этом незнакомце. Широкие плечи под черным шелком рубахи выглядели шире и сильнее, чем под расшитым камзолом, стройные ноги в кожаных штанах и ботфортах лучше, чем в бархатных панталонах и бальных туфлях. Черные волосы вились из-под низко повязанного платка. «Мой любимый пират! Ты вернулся за мной – ликовало ее сердце. Безумец! Как он посмел?! Я же сказала забыть меня! – возмутился разум». И без того темные глаза Армандо почернели, он нахмурился, едва сдерживая гнев. Быстрый взгляд, брошенный невесте. Бледная, дрожащая, едва сдерживающая слезы София, казалось, в любую минуту могла упасть. Армандо сжал ее ладонь, успокаивая, сделал шаг вперед в попытке закрыть девушку от мира. - Потрудитесь объясниться! Кто дал вам право нарушать церемонию?! - Да ведь святой отец сам спросил! – Дерзкая улыбка озарила лицо мужчины, но в синих глазах заблестели льдинки. – Я пришел за своей женщиной. - Шуты будут развлекать гостей позже, за ужином. - Ты бы отошел, а то ведь зашибу ненароком. София…. - Уходи, Домиан! – Красавица-невеста уже не сдерживала слез, такой силы у нее не нашлось. – Прошу тебя! Менять что-нибудь уже поздно. Я должна, понимаешь? Уходи! - Конечно, как скажешь! Только не плачь, Софи, детка! Все будет так, как ты захочешь! – Домиан вновь улыбнулся, протягивая ладонь и дотрагиваясь до ее лица. Девушка, не удержавшись, потерлась об нее щекой, как котенок. Но в то же самое мгновение одним неуловимым движением Моро подхватил ее на руки, перебрасывая через плечо. – Но несколько позже, когда мы останемся одни. В несколько секунд преодолев расстояние до выхода из церкви, Домиан обернулся к гостям. - Благодарю за внимание и приношу извинения за испорченный праздник! – хохотнул он, скрываясь за дверью. Под сводами старинного храма повисла мертвая тишина. Столь дерзкий и непредсказуемый поступок просто обездвижил присутствующих, и на то, чтобы прийти в себя потребовалось несколько минут. Когда до сознания главного героя дошла суть произошедшего, когда он понял что у него только что, прямо из-под венца украли невесту, превратили в посмешище перед всем светом, он сорвался с места, на ходу призывая своих товарищей к праведному мщению. Но на улице их ждал новый сюрприз. Убегая, вор швырнул в толпу несколько горстей золотых монет, и площадь перед собором превратилась в копошащийся в поисках денег людской ковер, пробраться сквозь который не представлялось возможным. Армандо тяжело рухнул на колени. - София…. София…. – это было все, что он мог из себя выдавить, пытаясь удержать так не подходящие ему по положению злые слезы. Не смотря на слова и поведение, молодой князь действительно увлечен был своей невестой, и потеря разбила ему сердце. Как же теперь ему жить без дивных глаз, наполненных светом и вселенской грустью, без нежного голоса, напевающего колыбельную для малютки Доротеи? Не любоваться ее плавными движениями, не касаться нежных рук? И вопреки тому, что сейчас у него есть все, о чем мечтает каждый, боль, терзающая место, где было сердце, не знала границ: у него украли жизнь…. ********* - Эй, соня, открывай глазки! Нежный шепот около самого уха выдернул девушку из темного мира сновидений. Она устало отмахнулась, все еще не размыкая век. - Господи, сколько еще ты будешь мучить меня этими фантазиями? – Чуть хрипловатым голосом прошептала она. – Умирать от счастья во сне и каждый раз, с лучами солнца, чувствовать горечь разочарования, возвращаясь в реальность…. - Этого больше не случиться, девочка моя. Каждое твое утро я буду встречать рядом с тобой. Резким движением София села в кровати, отводя от лица спутанные пряди. Всего лишь в нескольких сантиметрах от нее находилось лицо улыбающегося и вполне довольного собой Домиана. Одна единственная мысль обожгла разум девушки, ввергла ее в панику. «Значит это не сон. Значит весь этот ужас – самая настоящая правда». - Мы теперь всегда будем вместе. Я не отпущу тебя ни на шаг. – Моро сжал тонкую руку Софии в своей ладони. – Я наконец-то понял, что только рядом с тобой бьется мое сердце. - Где я? - Ты еще не догадалась? – Размеренные глухие удары, доносящиеся откуда-то снаружи, ответили раньше, чем мужчина. – Мы на «Единороге», который несет нас домой. - Давно? - Ну, уже сутки. Ты потеряла сознание, когда я вынес тебя из церкви, и с тех пор не приходила в себя. Я уже начал переживать, но слава Богам, все обошлось…. - Домиан Моро, - ее голос помертвел, так же как угас свет в аквамариновых глазах. – Ты даже не представляешь, что натворил! Сейчас же разверни корабль и отвези меня обратно! - Софи, детка, ты о чем? Нас расстреляют на подходе, наверняка твой не состоявшийся муж уже поднял на ноги всю гвардию! – Высокий и сильный мужчина отступал по мере того, как на него надвигалась хрупкая девушка, выглядевшая вовсе не воинственно в полупрозрачной длинной рубахе. Но тот гнев, что исказил ее лицо, заставлял прислушиваться к голосу разума. – Я все это сделал ради нас! Не лги, что не любишь меня…. - Я тебя ненавижу! – От ее крика заложило уши, и Домиан едва увернулся от летящей в него бутылки. – Я ненавижу день и час, когда увидела тебя! Что ты натворил?! О, Боже, моя девочка…. Словно цветок, который срезали под корень, София рухнула на пол капитанской каюты, заходясь в слезах. Моро осторожно приблизился к ней, но она тут же попыталась вцепиться ему в волосы, колотила кулачками, стараясь причинить максимум боли, и не позволяя себя коснуться. - Убирайся, убирайся, я не могу тебя видеть! – Орала она, ничего вокруг не видя из-за слез, заливавших лицо. - Ладно, я зайду, когда ты успокоишься! Домиан, постыдно сбежал, прикрывая за собой двери. Прислонившись спиной к нагретым доскам, он поймал себя на мысли, что так и не научился понимать свою женщину. Для него по-прежнему оставались тайной, какие импульсы и эмоции двигали ею, о чем думала, когда совершала тот или иной поступок. Вот и сейчас Моро уговаривал себя, что эта истерика и злые слова, брошенные ему в лицо вовсе не сожаление о несостоявшейся свадьбе. Спустя пару часов Домиан вернулся, надеясь увидеть успокоившуюся девушку, и замер на пороге каюты, разглядывая представшую перед ним картину. София сидела на кровати, обхватив колени руками, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону. Взгляд из-под растрепавшихся волос устремлен в одну точку. Застывший, мертвый. - Софи… - осторожно позвал мужчина. – Софи, ну ты что? Абсолютная тишина была ему ответом. Все попытки добиться хоть какой-то реакции разбивалось о мраморное молчание статуи. В какой-то момент Домиан даже отвесил пощечину, в надежде, заставить девушку очнуться. Это превратилось в ежедневный ритуал. Моро проводил часы рядом с превратившейся в камень Софией. Дни без пищи давали о себе знать. Лицо осунулось, под глазами пролегли темные тени. Домиан насильно вливал ей воду, понимая, что без жидкости его принцесса не протянет долго. И все время он буквально по букве разбирал все то, что было сказано, тщетно пытаясь отыскать ключ к странному состоянию, в котором находилась девушка. Каждый день – очередная бесплодная попытка прорваться сквозь стену отчуждения, за которой скрылся разум Софии. Порой Домиану казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Баюкая ее безучастное тело в своих объятиях, мужчина рассказывал ей о прошлом, о тех днях, когда ее не было рядом, о том, в чем и себе-то не сразу признался, пытаясь пробудить от сна. Наконец, на горизонте показались очертания знакомых мест, близился конец путешествия. Моро не мог позволить, чтобы Софию видели такой, поэтому аккуратно и нежно он обтер ее теплой водой, как умел, расчесал и заплел в косу волосы, надел чистое платье. Но даже теперь девушка выглядела как бледная тень прежней цветущей красавицы. Он вышел на палубу, держа на руках свою драгоценную ношу. Корабль мягко толкнулся в причал, моряки бросили сходни, и мужчина сошел на берег. - Посмотри, Софи, неужели не помнишь? – Безучастный взгляд скользнул по маленькой пристани, и вновь замер. Но даже столь крохотное проявление интереса безмерно обрадовало мужчину. – Пусть твой прошлый визит начался не лучшим образом, в этот раз все будет иначе! Домиан спустил ее с рук лишь на мгновение, пока взобрался на жеребца. Пустив коня самым медленным шагом, Моро направился в сторону усадьбы, по дороге напоминая спутнице события из прошлого. Довольно часто они ездили этой дорогой в порт, в те дни, когда София вытягивала его из беспросветного мрака после потери сестры. Вот селение, жители которого успели полюбить добрую и простую в общении Софию. Неожиданно Домиан решил свернуть с дороги, ведущей к особняку, и поехал в сторону океана, потом, по едва заметной тропинке под сень зеленых сводов. - Ты помнишь этот берег? Ты тогда убежала от меня, и я выхватил тебя прямо из пасти лабарии. А потом нес к дому, а ты так уютно спала в моих руках…. А эта тропа? Ты помнишь, куда она ведет? Жаль, отсюда еще не слышно водопада. Моро опустил взгляд на девушку, и сердце его пропустило удар, когда он заметил мокрые щеки. «Господи, спасибо! – вознеслась к небесам молитва Домиана. – Спасибо за то, что вернул ее мне». - Софи, малышка моя…. Все будет хорошо. Я сделаю для этого возможное и невозможное. Ты будешь счастлива здесь. Она затрясла головой, и спрятала мокрое лицо у него на груди. Эмоции, переживания, чувства, что скованы были панцирем все это время, вырвались наружу потоком тихих слез и таким же тихим шепотом. - Я уже никогда не смогу быть полностью счастливой. Никогда… - Что за глупости ты говоришь?! У нас впереди вся жизнь, и все, что отпущено мне, я отдам тебе легко и безропотно. Я нанес тебе очень большую обиду, но теперь... Я хочу искупить каждую слезинку, пролитую тобой. – Удерживая поводья одной рукой, мужчина осторожно поднял за подбородок ее личико, заглядывая в огромные, бездонные глаза, очерченные лиловыми тенями. – Ты только дай мне шанс. – И он легким невесомым поцелуем накрыл ее губы. София не сопротивлялась. Противоречия разрывали изнутри и весь мир рушился. Но оттолкнуть его она не могла, ведь любовь к этому мужчине по прежнему съедала ей сердце. - Посмотри, все ждали твоего возвращения. Незаметно они наконец-то добрались до места, и девушка увидела на крыльце особняка кучу народа. Здесь были и повара, и конюхи, и садовник, и горничные во главе с Лиз, и … - Дори! Истошный крик вырвался из девичьей груди. Каким чудом она не сломала себе шею, соскальзывая с рук Домиана и одновременно с лошади, известно одному Господу. София, словно стрела, выпущенная из лука, преодолела последние метры до порога и рухнула у ног высокой женщины, вцепившись в подол ее платья. Подоспевший Моро помог Софии встать, поддерживая за талию. А она, уже не замечая ничего и никого вокруг, тянулась к крохотному существу, которое держала на руках Кармела. Женщина передала дитя матери, и, прижимая к себе дочь, София почувствовала, что рождается вновь. Она покрывала маленькое личико поцелуями, смешанными со слезами, приговаривая какие-то глупости, не имеющие никакого смысла. А когда схлынула первая волна эмоций, Софи обернулась к Домиану. В ее глазах кроме абсолютного счастья появились искорки гнева. - Почему? Домиан, почему ты не сказал мне? - О чем? – Искренно непонимающий, о чем идет речь, мужчина был растерян. - Как это, «о чем»? Когда я проснулась, тем утром, на корабле уже далеко ушедшем в море, ты сказал, что мы возвращаемся на наш остров, но ты даже не заикнулся, что мой ребенок… - Какой же я идиот! – Перебил ее Моро. - Голову сломал, отчего ты пришла в такое состояние. Боялся, что ты все же успела влюбиться в своего богатенького и важного князя и сожалеешь о сорванной свадьбе. Но такое…. Софи, детка, неужели ты могла хоть на секунду подумать, что ради себя я смогу разлучить тебя с ребенком?! Ей нечем было ответить. Да она и не хотела этого делать. Состояние эйфории охватило ее от кончиков пальцев до макушки. Ее малышка доверчиво прижималась к груди. Мужчина, ставший наваждением, стоял напротив, не отводя синих глаз от ее лица. И она была там, где оставила свое сердце. Чего еще ей было желать? Впрочем, одно желание еще оставалось. Серебристые лунные блики на влажной коже… Губы, оставляющие ожоги… Прикосновения, дарящие боль и наслаждение…. Она попыталась сдержать крик, и Домиан помог ей, накрывая губы своим ртом, ловя эти стоны. Его сильные, надежные руки обхватили кольцом стройное тело, притягивая ближе, заявляя права. - Это еще лучше, чем в моих воспоминаниях. – Тихо прошептала София. – Я так по тебе скучала…. - Вряд ли так, как я. – Усмехнулся мужчина. Руки продолжали путешествие по изгибам женского тела, не в силах оторваться. Ему казалось, что стоит ослабить объятия, и она вновь исчезнет. – Ты хотя бы пыталась выстроить новую жизнь: вышла замуж, родила мужу ребенка.… А я просто скатывался вниз под грузом воспоминаний и заливал их выпивкой. Спасибо, Рэю, он все же встряхнул меня, направил на путь истинный. И хоть я сгораю от ревности, думая о тебе и … твоем муже, я и вправду рад, что ты…. - Домиан. – Девушка перевернулась на живот, приподнялась на локтях, пытаясь в лунном свете поймать взгляд любимого. – Домиан, ты много не знаешь… - И не хочу. - Послушай. Прошу тебя, слушай и не перебивай меня. В тот день, когда за мной приехал отец, я молила небеса, чтобы ты хоть одним словом или взглядом дал мне понять, - ты хочешь, чтобы я осталась. Но ты молчал. А я не хотела быть тебе обузой. Марио изо всех сил пытался пробиться ко мне. Он на самом деле любил и готов был стать нежеланным мужем. Я никогда бы не смогла относиться к нему иначе, потому что моя душа, мое сердце, мои мысли и даже мое тело были отравлены тобой. Не нашлось в мире силы, способной спасти меня от этого яда. Мне хотелось быть честной, и… я призналась Марио, что потеряла свою честь в твоих объятиях. Надеялась, что после этого он отправит меня восвояси. Но, не тут-то было. Мой влюбленный жених простил и этот грех. А потом была буря… - девушка замолчала, возвращаясь памятью назад, в те жуткие дни. Небо, казалось, треснуло сразу по всем швам, выливая на землю воду вперемешку с раскатами грома и отвесно бьющими молниями. Все превратилось в один сплошной водоворот, в котором уже не разобрать, где небеса, а где океан. И посреди этого безумства корабль, кажущийся ореховой скорлупой меж божьими жерновами. Все до единого мужчины, что находились на борту, отчаянно сражались с этой стихией. А потом, казавшийся таким крепким Марио, уже в одиночку боролся за жизнь с горячкой. В один из коротких промежутков покоя, он вдруг заговорил, быстро, как будто София хотела его остановить. - София, милая. Сейчас ты пойдешь к капитану. Попроси его прийти сюда и прихватить двоих матросов. Пусть он возьмет корабельный журнал. - Хорошо. Когда в каюту вошли гости, Марио приподнялся в кровати. Его голос был хриплым, лоб влажным от пота, видно было, что любое действие дается ему с трудом. - Вы звали нас, господин князь? - Да. Капитан, вы являетесь представителем власти на этом судне. Я хочу, чтобы в присутствии свидетелей вы совершили бракосочетание меня с этой женщиной. - Марио, нет! – выкрикнула София, ошарашенная происходящим. – Мы обвенчаемся в Италии, как и собирались! - Дитя мое, я могу не дожить до этого. – Грустно усмехнулся мужчина. – Мне жаль, что ты не можешь надеть подвенечный наряд, что я тебе приготовил. Но.… Давай будем верить в лучшее, а готовиться к худшему. Как моей жены тебе будут оказаны соответствующие почести. А вот моей несостоявшейся невесте… Я хочу, чтобы ты не испытывала лишений. Тебя не кому защитить. После того, как твой отец сошел на берег, ты осталась здесь под моей защитой, а теперь и она не надежна. Поэтому, не стоит противиться, это разумное решение. Начинайте, капитан. Чудом выдержав довольно короткую церемонию, Марио впал в беспамятство, и на исходе третьего дня умер, не приходя в сознание. Юная княгиня сошла с трапа корабля вдовой, после столь короткого замужества. - Вот, теперь ты знаешь о моей попытке исправить судьбу. – Печальная улыбка осветила ее лицо. - Прости, я понятия не имел…. – Домиан притянул к себе девушку, губами собирая грусть с ее глаз. И тут же его ладони крепко обхватили нежный овал личика, чтобы она не могла отвести взгляда. – Погоди, но ведь это значит…. - Думаешь, я зря назвала ее Доротеей? (подарок Бога) Софии показалось, что Моро впал в ступор. Потом резко и грубо он оттолкнул ее, поднимаясь с кровати и натягивая бриджи. Несмотря на ситуацию, девушка не могла не залюбоваться его стройным, сильным телом, которое луна ласкала рассеянным светом, подчеркивая рельефность мышц. Мужчина в полной тишине мерил комнату шагами. Мучительная пауза затянулась, София не выдержав, выбралась из теплого плена пастели и перехватила Домиана на половине пути между окном и дверью. И только когда ее обнаженное тело прикоснулось к нему, Моро остановился. Сжал ее плечи руками, не оценивая приложенных сил, и брюнетка скривилась, сдерживая стон боли, но ничего не сказала. - За что? Если бы я не завел этого разговора о твоих попытках жить заново, я бы так и не узнал? Ты вообще собиралась мне сказать? - Прости…. - Ты хоть понимаешь, что я сейчас чувствую? Почему ты молчала? Почему не написала? Не думаю, что тебя держали под замком без права переписки! - А что бы я написала? Ты не просил меня остаться, и я считала, что не нужна тебе! Благодаря Марио, Дори родилась в браке, и с рождения окружена заботой и любовью. Я не хотела просить у тебя подачки! – оправдываясь, злым шепотом ответила девушка. - Хорошо, допустим. Но почему ты промолчала, когда я нашел тебя? У тебя все еще оставались сомнения? Думаешь, я только ради развлечения переплыл полмира? - Не знаю! – София старалась из последних сил сдерживаться, но видимо их совсем не осталось, и слезы обиды потекли из глаз. – Я не знаю, Домиан! Я больше ничего не знаю! Я была совсем одна. Армандо настаивал на браке, угрожал забрать мою дочь, если откажусь. Я не могла потерять последнее, что оставалось от тебя, не могла потерять ее. И когда ты появился, когда казалось, вспыхнул огонек надежды, ты ни словом не обмолвился о том, что готов принять мою малышку. Ты хотел вернуть меня, но она тебе была не нужна… - Детка, остановись…. – Мужчина аккуратно стер соленые дорожки, прижал к себе, успокаивая. – Маленькая дурочка. Ты просто маленькая, своенравная дурочка! Да и я не намного лучше! Ну как тебе могло в голову прийти, что я откажусь от ребенка? И мне плевать, даже если бы она и в самом деле была дочерью Марио! - Прости меня, Дом… - София снова всхлипнула, но на этот раз слезы удержала. – Я не могу читать твои мысли, и наше расставание тогда… Ты ведь меня не удерживал, напротив, мне показалось… - Замолчи! – Его горячие губы накрыли ее, не давая ненужным словам сорваться. – Я люблю тебя, София Макинтайн-ди Кампа! Я люблю тебя! Ты ворвалась в мою размеренную жизнь. Ты разрушила все стены, которыми я отгородился от мира. Ты сломала все, что я построил. Но лишь после того, как ты ушла, я понял, насколько никчемной была эта жизнь. Никогда больше я не отпущу тебя. Слышишь, даже думать об этом не смей! Я запру тебя здесь, и если надо будет, даже на цепь посажу. Я стану любить тебя каждый день, каждую ночь, сколько бы ни отпустил мне их Господь. Я уничтожу любого, кто посмеет покуситься на мою женщину. София до боли закусила губу. Только что Домиан впервые произнес это. Признание, прозвучавшее открыто, не завуалированное под пеленой других слов, имело совсем иную ценность. Три слова, взорвавшие ее душу, сорвавшие тонкую корочку с едва затянувшейся дыры на сердце. Розоватые отблески зарождавшегося рассвета проникли в комнату, заскользили по лицам и телам любовников. Неуверенные блики смывали с них груз и боль разлуки, непонимания и обид. - Значит вот как? – Изо всех сил девушка удерживала в себе улыбку. – Значит на цепь? Словно бешеную собаку? - Да, черт побери! На цепь, под замок, в темницу…. Мне плевать, потому что в твоей жизни не будет мужчин кроме меня. И если ты к этому не готова, скажи сейчас. Может быть, я еще смогу найти в себе силы и отпустить тебя. Но, если ты…. - Домиан, какой же ты все-таки глупец! – Она более не могла сдерживаться. Смех и слезы смешались, мешая рассуждать здраво и играть роль красиво. Девушка обхватила лицо своего любимого теплыми ладонями, заставляя посмотреть в свои глаза. Под влажной пеленой в них нельзя было не заметить негасимое пламя искреннего чувства. – Зачем мне другие мужчины, если ты - безумный, невероятный, единственный в мире - рядом? Неужели ты не понимаешь, как глубоко ты проник в меня? Мне кажется, я даже дышать не могла в полную силу, пока тебя не было! Каждая самая крохотная частичка во мне поет, лишь оттого, что я вижу тебя. Твои глаза – мое небо, твое дыхание – мой воздух, твоя любовь – моя жизнь! Мужчина тяжело задышал и положил свои руки поверх рук Софии. Это ему сейчас мучительно не хватало воздуха. Ее слова были заклинанием, ворожбой, волшебным заговором на любовь, и от них нельзя спастись. Неожиданно он понял, что обречен. Эта хрупкая женщина – проклятие и награда. Потому что вся его жизнь поставлена в прямую зависимость с ней. Уже никогда он не сможет стать прежним, никогда не посмотрит на мир старым взглядом. Все, что имело цену до нее – слава грозного пирата, богатство, месть – в один миг потеряло свою значимость. Сейчас он готов был без сожаления отдать все это за тихий вечер. Софи будет сидеть у него на коленях, а на ковре у камина станут играть их дети. Но все это будет потом, а сейчас… - Я не умею говорить так красиво, как ты. Да это и не важно. Потому что я постараюсь показать тебе, что ты для меня значишь. Сейчас и каждый следующий день нашей жизни. Я так часто обижал тебя. Я принес много горя и слез. Но я верю, смогу это исправить и ты меня простишь. Ты не сможешь иначе. Я люблю тебя… – Я люблю тебя… Двойное признание прозвучало в унисон, и утонуло в сладком, томительно-нежном поцелуе. И вновь слились в единое целое их тела, переплавляясь в горниле страсти, рождаясь заново. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый толчок – словно новый глоток жизни для обоих. Они чувствовали друг друга на уровне интуиции, исполняя каждую невысказанную просьбу и потаенное желание, и одновременно достигли небес. Забившись в тесных объятиях любимого, София почувствовала, как по венам разлилась горячая, всепоглощающая эйфория, вымывая остатки сомнений и неуверенности. Пересохшими губами она нашла губы Домиана, прильнула к ним поцелуем. - Спасибо. – Прошептала, словно выдохнула. – Спасибо, что ты есть. - Не за что, малышка. – Мужчина вернул ей поцелуй, поднимая свое тело одним, сильным движением, и рассмеялся, увидев недовольную гримасу на лице девушки. – Поверь, я готов провести в твоих объятиях весь остаток жизни, но, увы…. Нас ждут великие дела. Но, ты не расстраивайся, у нас впереди еще много ночей, и в каждую из них я буду рядом. Тяжело вздохнув, София кивнула, безмолвно принимая обещание своего мужчины как данность. ********* Выгнувшееся лозой тонкое тело. Жаркие стоны. Короткий вскрик, заглушаемый поцелуем. Потом тишину нарушали лишь веселые трели птиц да журчание водопада. Домиан откатился в сторону, замер на мгновение, восстанавливая дыхание. - Так почему нет? – Он приподнялся на локте, рассматривая прекрасное личико и ожидая, пока девушка откроет глаза. - Боже, ты опять? - Софи, твоя попытка увести разговор в сторону была, безусловно, великолепной, но я все еще жду ответа. - Ты что, никогда не теряешь головы? Я не могу поработить твой разум? – легкая улыбка зацвела на губах. - Глупенькая! Ты поработила не только мой разум. Но я не отстану, пока ты не ответишь. - Я хочу купаться! София встала с расстеленного на траве пледа, направляясь в сторону водопада. Домиан опередил ее, нырнув с разбега, и окатив миллионом брызг. Невольно вскрикнув от прикосновения прохладной воды к разгоряченному телу, брюнетка засмеялась. - Вы, в сущности, такой мальчишка, господин Моро. Принимайте, как ответ. - Ах, вот как? Значит мальчишка? Ну, держись! Они возились в воде, словно дети, пока их тела не отреагировали на взаимное соприкосновение совсем не по-детски. Все еще пытаясь удержать разум под контролем, в промежутке между поцелуями, Моро все же снова задал вопрос. - Почему? Почему ты не хочешь выходить за меня? - Я и так твоя, Домиан. Твоя, от макушки до пяток. Мне не нужно ничего, я и без того счастлива каждый миг рядом с тобой. - Мне надо. Отныне я хочу поступать правильно в отношении тебя. И брак – это самое малое для первого шага по этому пути. В конце концов – неприлично молодой и красивой женщине жить под одной крышей с мужчиной, не будучи его женой. - Я вдова, а не невинная девица. – Рассмеялась София. – И мне абсолютно все равно! Лучше займи свой рот чем-нибудь более важным. Например, моими губами. - Боже, я взрастил в тебе безнравственное существо! – Притворно ужаснулся мужчина. – Я не верю тому, что слышу! А знаешь, что я подумал? Все твои желания, все, что ты хочешь – только после свадьбы! - Значит, ты не станешь заниматься со мной любовью, пока я не выйду за тебя замуж? - Да! - Как скажешь. Аккуратно освободившись из кольца его рук, София выбралась на берег. Потянулась, подставляя смуглую кожу ласковым лучам солнца, проникающим сквозь листву. Подняла руки, чтобы отжать мокрые волосы, и повернулась боком, демонстрируя соблазнительные изгибы стройного тела застывшему в немом оцепенении Моро. Бросила взгляд из под ресниц, наблюдая за реакцией и изо всех сил сдерживая смех. - Ты создание дьявола, посланное мне в искушение. – Простонал Домиан. – За что ты так со мной? - Ты это о чем? – Невинный взгляд ангела не соответствовал соблазнительному телу. - София… Любовь моя…. Что тебя останавливает? – Моро выбрался на сушу, подошел к девушке, обнял и привлек к себе. Невероятные синие глаза заполнили все вокруг. Его теплое дыхание, попадая на обнаженную кожу, вызвало бурю. – Ты для меня – целый мир. Я не знаю, как объяснить тебе то, что чувствую. Я очень хочу, чтобы все вокруг знали, что ты - единственная и неповторимая, самая желанная, самая любимая, невероятно красивая, самая лучшая женщина в мире – моя жена, мать моих детей. Ведь это такое простое и понятное желание! Они стояли, обнаженные, свободные, влюбленные – Адам и Ева, среди райских садов Эдема – не сводя глаз друг с друга. Казалось, весь мир вокруг замер и планета остановила вращение. - София Макинтайн, окажешь ли ты мне честь, став моей женой перед Богом и людьми? Когда прозвучали эти слова, девушка вдруг осознала, что все на самом деле просто. Перед ней стоял мужчина, важнее и ценнее которого уже никогда не будет в ее жизни. Да по большому счету, никакого иного выбора никогда и не существовало. Судьба вела их навстречу друг другу извилистыми дорогами, но конечной целью всегда было одно – они обещаны друг другу. И в тот момент, когда она осознала и приняла это знание, все стало на свои места. - Конечно, как может быть иначе. – С нежной улыбкой ответила София. ****** Увитая цветами и зеленью колоннада над океаном. Священник, с доброй улыбкой ожидающий начала церемонии. Немногочисленные гости, команда корабля и слуги, тесным полукругом выстроились под сенью парка. Домиан, чей праздничный костюм немногим отличался от каждодневного – белая шелковая рубаха сменила черную под кожаным жилетом – с нетерпеливой улыбкой переминался рядом со священником. София нервно теребила букет, разглядывая эту картину. Она не сомневалась в своем решении, нет. Но сейчас она впервые чувствовала себя настоящей невестой: невинной, робкой девушкой идущей под венец со своим избранником. Рэй, торжественный и гордый отведенной ему ролью, усмехнулся. - Что, страшно? Не бойся, я с тобой! - Вот это меня и пугает! - Брось, София! Хоть сейчас скажи мне спасибо! Ведь, если бы не я…. - Вот уж точно, если бы не ты…. Поэтому Дом и доверил тебе отвести меня к венцу. – На этих словах девушка слегка запнулась. Ей все еще было обидно вспоминать отказ отца приехать на ее свадьбу. Гордость Алистера не выдержала подобного «преступного» поведении дочери, сбежавшей из-под венца со вторым князем ди Кампа. И когда вернулся гонец, посланный Домианом в Шотландию с приглашением на свадьбу, она со слезами прочитала гневную отповедь отца, в которой тот едва ли не отрекался от нее. Моро как мог, утешал любимую, говоря, что время лечит и спустя несколько лет Макинтайн простит ей все. Ну а сейчас роль отца исполнял Рэй Аркет. От ненавистного пирата, круто изменившего жизнь Софии, не осталось и следа. Теперь он был счастливым мужем и отцом. Округлившийся животик миссис Аркет, который пока еще скрывался за свободным кроем наряда, и старший сын, двухлетний, очаровательно-рыжий малыш Шон были наилучшим подтверждением этому факту. Эйли тоже светилась счастьем, стараясь ни на минуту не выпускать из виду своих драгоценных мужчин. София, все еще нервничая, оглядела свой наряд. Рэй озорно усмехнулся, и щелкнул ее по носу. - Не сомневайся в себе, ты прекрасна! Эх, если бы ты не была так упряма в день нашего знакомства, оставил бы тебя себе! - Эйли надерет тебе задницу, Рэй Аркет! Да и Домиан не отпустит без «подарков». Так что ты думай, о чем говоришь! – со смехом ответила ему невеста. Но он был прав. Простое, бледно-кремовое платье из тонкого шифона, прилегающее по груди и свободно расходящееся к низу добавляло образу девушки невероятной нежности и легкости. Смоляные волосы были распущены, лишь несколько тонких косичек на макушке, переплетались между собой затейливой сеткой. Венок. Его сплели из самых мелких цветов плюмерии, которая для пары стала особенно символична, принеся с собой первый поцелуй. Все это настолько сочеталось со свежей красотой девушки, что она казалась неземным созданием. - Ну что, ты готова? – Протягивая руку, спросил Рэй. – А то Дом поседеет, дожидаясь тебя у алтаря. - Да, я готова. – Твердо ответила София, принимая предложенную руку и делая первый шаг в другую жизнь. Все оказалось гораздо проще, чем она ожидала. Не было той помпезности и показного великолепия, которым пытался сразить ее Армандо. Вокруг – родные и близкие люди, искренне радовавшиеся за хозяина и друга. Священник по-отечески благословил молодоженов, и они повторили за ним слова обета, старые и вечные, как земля: «В горе и радости, пока смерть не разлучит нас», понимая, что готовы каждой капелькой крови подписаться под ними. Немного позже, когда практически все население островка гуляло за щедро накрытыми во дворе усадьбы столами, Домиан потянул за собой Софию, уводя от общего веселья. - Куда мы?.. – начала было она, но остановилась на полуслове, понимая, куда ведет ее муж. - Я хочу, чтобы она порадовалась за нас. – Моро довел жену до надгробия, под которым покоилась Франческа. – Сестренка, ты первая, раньше нас обоих поняла, что нам нужно. Жаль, что теперь тебя нет с нами. - Домиан повернулся к Софии, взял ее за руки. – Светлой памятью моей сестры я клянусь, что весь остаток отпущенных мне дней буду любить и уважать тебя, София Моро. В знак нерушимости моей клятвы, я хочу, чтобы ты всегда носила это. Мужчина достал из кармана мешочек, и вытряхнул на ладонь украшение. Это был кристально чистый бриллиант, ограненный в виде сердца и нанизанный на тонкую золотую цепочку. - Ты владеешь моим сердцем, любимая. Храни его для меня. – Одевая ей на шею подвеску, прошептал он. - Домиан, у меня нет алмазов и изумрудов, чтобы подарить тебе. – София обхватила ладонями его лицо, чтобы смотреть прямо в эти чудесные глаза. – Но я тоже подарю тебе сердце. Правда, ты сможешь увидеть подарок лишь месяцев через шесть, но, я надеюсь, он тебе понравится. Моро застыл, пытаясь понять и осознать то, что сказала ему София. Мягкая улыбка на губах любимой женщины подсказывала, что он не ошибается в своих догадках. - Ты…. У тебя…. - Да! Только не у меня, а у нас!