***
Каждый раз, когда она случайно сталкивалась с ним, она оказывалась в каком-то подвешенном состоянии, единственное о чем она могла думать, только он. Просто услышав его голос или увидев его издалека, ее сердце отдавала чечетку. Не имело значения, если они разговаривали, не имело значения, прошло ли десять лет с тех пор, как в последний раз состоялся у них нормальный разговор. Она могла вообразить всевозможные ситуации связанные с ними. Это было неловко, и она отрицала это до самого конца свой жизни. Единственное, что могло заставить ее почувствовать что-то, что удерживало ее на земле, — это он. Но будь она проклята, если она сдаться так легко. Он был слишком горд, и в конце концов, эта игра, в которую они играли, была … забавной. Даже если бы он никогда не признавался в этом, она могла узнать по его голосу — голос, который она слышала столько раз, насмехаясь над ней, делая ее слабой, — что ему нравилось ее сопротивление. В конце концов, он был великолепным охотником и охотился на нее. Но она была настроена быть неуловимой, насколько это возможно. Лучшая добыча, по крайней мере, в человеческой форме. Но становилось все труднее, и только ее строгий контроль над собой не позволял ей идти к нему, в жуткую церковь или нет. Он был в ее разуме, запечатленном в ее душе, той связи, которую она чувствовала с самого начала, той же самой, которая заставляла каждого возможного романтичного кандидата исчезнуть на заднем плане. Он был единственным, кто заставил ее что-то почувствовать. Поэтому ей пришлось сосредоточиться на чем-то другом. По крайней мере, в течение дня она позволила себе отвлекаться на уроки, на Сакуру, на что угодно. Это было временно. Неважно, что привлекало ее внимание, потому что он найдет дорогу к ней, пока ее внимание не будет полностью сосредоточено на нем. Ночью невозможно было устоять. Когда луна возвышало ночное небо, ее руки ласкали ее кожу, и ее мысли были о нем.Как бы это чувствовало? Его руки на ее теле?
Будет ли он груб с ней? Будет ли он нежным?
Ее собственный разум выдавал ее с неправильными мыслями, пока она почти не смогла притворяться, что он был рядом с ней, на ней, в ней, пока все ее тело не дрогнуло от удовольствия. Каждый день ее решимость будет слабеть. Пока она не закончит свою утреннюю рутину, и по дороге в школу она начнет задумываться обо всех причинах, по которым она должна держаться подальше от него.Он опасен. Он взял каждую девственницу в его царстве …
Но когда она шла к своему классу, чувствуя на себе взгляды других учеников, она не могла ничего с этим поделать, спрашивая себя, что он будет думать о ней сейчас, когда она уже выросла.Будет ли он смотреть на нее, как другие? Будет ли похоть окрашивать его взгляд? Что бы он сделал, если когда-нибудь найдет ее с кем-то еще?
Греховно было так думать, но она знала. Он считал ее своей, и она не была полностью уверена, что он не прав.***
Несколько лет назад, когда ей исполнилось 15 лет, она вспомнила как он отправил ей подарок. Эта была ночная рубашка. Шелковистая ночная рубашка алого цвета. С золотыми узорами. И она была прозрачная! Он отправил подарок из Франции с тщательно продуманной открыткой, пожелав ей хорошего дня рождения. Честно говоря, ей это нравилось. Нет ничего лучше, чем чувствовать шелк, обволакивающий тело, и глядя в зеркало, она могла признать, что чувствовала себя сексуально. Рин почти могла видеть его рядом с собой, ухмыляясь, его красный глаза смотрели на нее, когда его идеальные губы двигались, и даже если она ничего не слышала — это было слишком туманно, слишком светло, ее тело всегда реагировало на него, даже если он действительно не был рядом, она знала, что он говорил.« Моя »