(я не заканчивала главу от лица Фэша)
Прошло два дня. Два дня со свадьбы. Два. Дня. Мне казалось, я свихнусь в этих четырех стенах. Я пытался по минимуму выходить из квартиры. А учитывая то, что у подъезда меня поджидало несколько журналистов, и это только потому, что остальные уходили перекусить или домой, поспать немного. Они буквально дежурили под моим окном. Ну да, ведь уже вся страна знала, как Фэшиар Драгоций «отпраздновал» свою свадьбу. Которой не было. Ну почти.
На следующее утро после свадьбы, посмотрев новости, я, как минимум, охуел. Максимум говорить не буду.
—
«Известный бизнесмен, владелец одной из крупнейших компаний мира, «шикарно» отпраздновал свою свадьбу, опозоривши невесту!» — а далее фотография, на которой я смотрел на Маришку и ухмылялся, а сама Резникова была бледнее мела. Что же, фотография меня потешила. А через пятнадцать минут мне пришло видео от Захарры.
Когда я посмотрел его, то ржал как конь. Моя сестренка снимала, а точнее, кто-то снимал её, явно парень, потому что все время причитал:
— «Чтоб тебя, Драгоций! Ты так меня достала! Еще хоть раз, чтобы я согласился тебе помочь! Мы переснимаем уже пятнадцатый раз!» — на что моя сестренка каждый раз отвечала:
— «Заткнись, белобрысый! Если хочешь, чтобы мы с девочками помогли тебе с Дианой, то молчи в тряпочку и выполняй все, что тебе говорят!» — парень тихо посылал Захарру, продолжая снимать.
И в итоге я увидел, как сестра стояла около принтера, из которого выходила бумага. Я не знал пока, что там было напечатано, но улыбка Захарры не предвещала ничего хорошего. Но увидев… снова заржал. Захарра крутила фотографией из газеты перед камерой, а потом начала обрезать. Достала рамочку. И до меня начало доходить, что это значило.
— «Любуйся, братец! Я вышлю тебе это почтой! Повесь в прихожей, чтобы когда я приехала, оно там висело, понял? Этому фотографу, который сделал это фото, конечно, я выпишу премию. Когда найду. Маришка на этой фотке шикарная! Я распечатала… Сколько?» — обратилась Захарра к тому, кто снимал видео. При этом всем если сначала её голос был серьезным, потом — с усмешкой и издевкой, то сейчас он был очень веселым.
— «Это пятнадцатая фотография, » — ответил ей оператор, а я не мог понять, почему голос казался таким знакомым. Но, плюнув на это, продолжил смотреть.
— «Вот! У меня много фоток. Я еще распечатать собираюсь. Но оставить тебя без свадебного подарка я не могу, как бы не хотелось оставить эту фотку себе, » — сестра «горестно» вздохнула и пожала плечами. — «Ладно, все, посмотрел на меня и хватит тебе. Негоже холопу долго на царя смотреть. Пока, утконос. Вырубай, извращенец белобрысый!» — далее тот самый «извращенец» еще пытался что-то сказать, но видео кончилось. А я ржал.
Все таки что-что, а раздавать клички моя сестра умела. Пусть, они и не всегда были безобидными. Но это видео — единственное, что подняло мне сегодня настроение.
На протяжении этих двух дней, я, наверное, уже тысячу раз написал и позвонил Василисе. Но оператор раз за разом повторял, что такого номера не существовало. Во всех социальных сетях она меня заблокировала. Я пытался узнать у Захарры и друзей, как она и дать мне её новый номер, ведь со временем до меня все-таки дошло, в чем дело. Но все отнекивались. Захарра прямо послала. Остальные говорили, что пообещали девушке и предать её не могут.
Слова о предательстве ударили по мне. Они не задумывались над своими ними. Неаккуратно бросили фразу, а попала она в самое яблочко. Я ведь тоже давал Василисе обещание. И не одно.
Когда-то мы пообещали друг другу, что никогда не отвернемся друг от друга. Не предадим. Всегда будем рядом, если кому-то из нас понадобится помощь. Поддержим в сложную минуту. Выслушаем, не примем все в штыки в сторону друг друга. Не забудем друг о друге, даже если нас раскидает на разные концы света. Но еще мы пообещали друг другу заставить второго исполнить волю родителей, что бы там ни было. Об этом мы поклялись. И когда мы узнали бы условия, и кто-то из нас захотел отказаться от этого, второй сделал бы все, но уговорил его.
И я узнал условия.
Их не знает
она. Но я был более чем уверен, что она отказалась бы. Не захотела выходить замуж за меня. Пусть и на время. Просто потому, что я так отвратительно поступил. Я нарушил обещание. Не выслушал, сослал, отвернулся. И сейчас, когда я все осознал, вполне нормально, что выслушать уже не хочет
она. Отвернется
она. И ей даже предъявить нечего.
Она права.
Но я понимал, что сидеть в квартире и страдать — не выход. Поэтому и взялся за квартиру. Для начала я хотел вернуть ей прежний вид. Маришка здесь все обставила по-своему. Поэтому казалось, что в этой квартире арктические ледники, а не домашний уют. Не было каких-то мелких деталей, которые бы пробуждали внутреннее тепло. Уют. Домашнюю обстановку. Понимание, что в доме есть хозяйка, которая любила свой дом, потому и хранила огонь домашнего очага.
Только сейчас, когда все прояснилось, я понял, что сердцем и душой этой квартиры была Василиса. А я был большим плюшевым мишкой. Для красоты. И добавлял уюта. Василиса любила спать и прижимать к себе этого плюшевого мишку. Точнее, енота. Она никогда с ним не расставалась. Он всегда стоял в её комнате на постели. Она расправляла постель и, обнимая его, засыпала. И это не изменилось ни к 14, ни к 15, ни к 17 годам. И я был рад этому. А ведь не раз и я сам становился енотом. Если Василиса засыпала за просмотром фильма, при этом очень крепко меня обнимая, я боялся лишний раз пошевелиться. Лишь бы не разбудить, укрывал нас пледом и засыпал в родных объятиях. И только сейчас понял, что объятия Маришки никогда не были мне столь приятны. Мне всегда чего-то не хватало. Точнее, кого-то. Не было той теплоты. Её объятия мне не казались родными. Даже за столько лет. Да и это была не любовь, а простая влюбленность, которая переросла в привычку. Вот только я до последнего боялся.
Боялся того, что чувствую к Василисе. Поэтому вцепился в Маришку. И у меня получилось на время отвлечься. Я снова влюбился. Точнее, чувства к ней добавил ребенок. Я был твердо намерен воспитать своего малыша и из-за чувства вины пытался заново полюбить его мать, она ведь этого не заслуживала. По моему мнению тогда. Сейчас же она заслуживала худшего.
Но это не меняло того факта, что… Квартира
пустая. Полно мебели, но будто не было ничего. Поэтому я направился в комнату Василисы. Я не заходил туда с того дня, как она уехала. Маришка захотела выкинуть вещи девочки, те из немногих, что остались, но я не позволил и сказал сложить все в её комнату и запереть на ключ. Тогда я поверил в то, что она хотела для меня, как лучше. Но не сейчас.
Зашел в комнату. Коробки. Это первое, что бросилось в глаза. Пыль.
И большой енот на постели. Она не взяла его. Раньше никогда не расставалась с ним, даже в поездки в соседний город брала, если мы ездили с ночевкой. А ведь я помню тот день, когда выиграл для
неё этого плюшевого зверя, как будто это было вчера. Но вот уже больше месяца енот лежит на кровати и ждет свою хозяйку, которая если и вернется, то точно не сюда.
У неё есть дом. Дом её родителей.
Её дом. И никто не запретит ей жить там. Захочет — поселится там, не захочет — пф, проблемы? Нет.
Сел на её постель. Протянул руку к игрушке, взбивая её от пыли.
— Ну что, друг, остались мы с тобой одни, без неё? Тебе ведь тоже её не хватает. Я знаю, — усмехнулся. С игрушкой разговариваю. Докатился. Но прижал енота к груди, надеясь почувствовать её запах. Хотя мне казалось, что из этой комнаты он и не выветривался. Здесь все пахло ею. Будто она была рядом.
Казалось, будто она сейчас упадет рядом со мной, откинется на спину и потянет из моих рук Треугла. Немного странное имя для енота. Да еще и плюшевого. Но сейчас я бы все отдал, только чтобы услышать её:
—
«Немедленно отдай мне моего Треугла, утконос!» — она набралась от моей сестры фразочек, поэтому иногда бывало такое, что они одновременно меня так называли.
—
«Утконос!» — пронеслось в голове.
И ласковое Василисы:
—
«Утконосик!» — при этом она очень мило улыбалась. Я всегда качал головой и уходил исполнять очередную прихоть моей сестры. Просила за Захарру всегда Василиса. У меня была слабость к ней, и Захарра этим умело пользовалась. И я никогда не понимал, почему подчинялся и делал все, что просила Василиса, пусть иногда это были прихоти Захарры?
Теперь ответ прост. Я любил Василису. Любил, люблю и всегда буду любить. Не как младшую сестру, а как девушку. Подумать только, Василиса росла на моих глазах, я считал её сестрой все то время, что её знал, но только сейчас осознал, что значили моя забота и ласка к ней.
Я никогда не повышал на неё голос. Интересовался, как дела, как учеба и не нужна ли ей помощь, хоть каждый раз и выходило так, что мы сидели с ней за моим домашним заданием, и именно она объясняла мне тему. И я понимал. С первого раза. Это была не скучная лекция. Её голос хотелось слушать. Поэтому я и закончил университет с красным дипломом. Потому что слушал
её.
Я оглядел комнату. И заметил отличие. На столе стояла рамка с фотографией. Нашей фотографией. Она была сделана в тот самый день её рождения в парке аттракционов. В парке был фотограф. Старичок лет пятидесяти пяти. Фотографировал всех прохожих абсолютно бесплатно. И заметил нас. Василиса, которая радовалась еноту, которого я только-только для неё выиграл, и мое внимание к её персоне привлекли фотографа. Он остановил нас и попросил сфотографировать. А нам что? Мы согласились. И тогда у меня появилась идея посадить Василису к себе на плечи, а она обнимала меня за шею, наклонившись так, чтобы ухватится руками и за енота, которого в руках держал я, и поцеловала в щеку, я же улыбался ямочками. Тогда я не понял тех слов фотографа, которые он мне сказал, когда я забирал фотографии:
—
«Когда поймешь — не потеряй.»
Сейчас я понял. Но уже потерял. Подумать только, уже тогда было заметно, что я любил эту девчонку, которая ворвалась в мою жизнь рыжим ураганом. До меня же это дошло только спустя четыре года. А Василиса была влюблена в меня если не все это время, то как минимум половину. Дурак.
Но было приятно осознавать то, что она решила забрать хоть что-то. Если верить тому фотографу, все было понятно по нашим лицам. Та фотография — это то, с чего началась наша история. Из-за чего она приехала сюда, какие отношения у нас были с самого начала, как мы не знали, как общаться друг с другом. И как нам было весело. Мои друзья и сестра прекрасно приняли её, а она сама стала рыжим солнышком для всех нас.
Вот только она была моим солнышком. Хотя…
—
Была, есть и будет. Ты всегда будешь моим рыжим солнышком, Василиса, — произнес я в пустоту и поднялся с кровати. Взял в руки первую попавшуюся коробку и открыл. Рамки с фотографиями. Кивнул своим мыслям и поплелся в гостиную. Буду восстанавливать квартиру. Она будет такой, какой была до того времени, как Василиса уехала, или я не Фэшиар Драгоций.
***
Я упал на диван мешком картошки. Никогда не думал, что это так утомительно — приводить квартиру в прежний вид. Уборку мы с Василисой всегда делали вместе, а потом её делала только Василиса, потому что Маришка не хотела, а я слушал и внимал каждому слову Резниковой. Совсем от рук отбился. Придется вспоминать, что да как делать. Но Василису подводить я не хотел. Снова не хотел. Я отправил её к бабушке, не разобравшись в ситуации при том, что эту самую бабушку скрывал от самой Василисы больше года.
— Точно, бабушка! — я подскочил с дивана и потянулся за телефоном. Номер я нашел быстро. Главное, чтобы подняли трубку.
— Слушаю, — стальная леди. Ни привет, ни пока, кто звонит, а сразу «слушаю».
— Здравствуйте, Нерейва Родионовна, — поздоровался я.
— А, это вы, Фэшиар. Здравствуйте-здравствуйте. Приятно вас слышать. Что-то случилось, раз вы звоните мне? Вы хотите передать мне руководство над компанией Василисы? Тогда лучше передайте его Мираклу, у меня сейчас слишком много работы, — наигранно удивленным голосом произнесла она.
— Нет, я бы хотел, чтобы вы снова оформили документы над опекунством об Василисе на меня, — терпеливо пояснил я.
— Увы, но я не могу этого сделать. Моя внучка уж слишком сильно привязалась к этому месту и людям, так же, как и я к ней, поэтому не желаю расставаться с ней ни на минуту. Если это все, то мне пора, — произнесла женщина и подождала пару мгновений. Фэш уже отсчитывал секунды до той минуты, когда она отключится, но у него сорвалось быстрее, чем он успел подумать:
— Как она? — по ту сторону будто все умолкло. Исчезли все звуки. Ничего не было слышно. Но через минуту, когда Фэш собирался уже сам отключится, ему ответили:
— Уже намного лучше, чем тогда, когда она только оказалась здесь. Её потрепала жизнь и предал любимый человек. Она не может быть в порядке, Фэшиар, но она намного сильнее, чем кажется. Переживет. Василиса огорчена и разочарована. Поменяла номер телефона всего-то неделю-полтора назад, потому что устала ждать от вас сообщение или звонок, — больно. Больно слышать и больно понимать, до какого состояния я довел Василису. — А сейчас извините, мне нужно идти, — последние слова и гудки. У меня получилось только откинуть от себя телефон и схватиться за голову. Дебил. Если ты и имел хоть какую-то надежду на то, что она тебя простит, то можешь забыть о ней, Драгоций.
Я поднялся с места, и, прихватив телефон, направился на второй этаж в свой кабинет, чтобы хоть немного поработать. Может, отвлекусь.
Конец. Фэш.
***
Положив трубку, женщина задумчиво начала сверлить взглядом стену. Телефонный разговор прошел слишком быстро. Она ясно дала понять, что внучку не отдаст. Но была рада тому, что парень все-таки додумался позвонить ей. Что бы там ни было, Нерейва знала: мальчишка Драгоций и её любимая внучка в будущем станут семейной парой. И нужно было сделать все, чтобы её внучка знала, как вести себя в высшем обществе. Как ни крути, она в скором времени переймет бразды правления в свои руки. Компания Нортона и её самой. Василисе нужно научиться быть хищницей, а не жертвой, потому что в таком случае её разорвут на куски, несмотря на юный возраст.
Да, Драгоций сможет защитить её внучку, но до тех пор, пока они не вместе, Василиса должна уметь сама за себя постоять, а она, Нерейва, будет только помогать внучке и страховать её в случае чего.
Послышался стук в дверь. Нерейва бросила взгляд на время. Кивнув себе, она произнесла:
— Заходи, милая, — в следующее мгновение в комнату плавной походкой вошла Василиса. Она улыбнулась бабушке и поприветствовала её:
— Здравствуй, бабушка. У нас сегодня занятие, если у тебя, конечно, не появились дела или нет времени, — за все время занятий с бабушкой Василиса выучила большую часть правил этикета. И теперь ей может позавидовать любая высоко ставящая себя леди. А все потому, что Черная Королева не терпит промахов и ошибок. Поэтому Василиса учила все, что говорила бабушка, назубок, слово в слово. И вполне могла стать лучшей ученицей школы «Чернолют…»
