***
— Скальпель. — операция началась буквально только что. Доктор сделал надрез, после которого обьязательно останется шрам. Хотя, столько не от пореза, сколько от пули. А ведь пуля так и не вылетела с обратной стороны, а застряла между ребер, почти ничего не задев, но устроив сильное внутреннее кровотечение. — Отсос. — потребовал доктор. Кровотечение слишком сильное и как только они его остановят, крови в организме почти не останется. Поэтому практически сразу начнется переливание. — Зажим. — ему сразу передают требуемое. — Как состояние ребенка и матери? — интересуется доктор. Медсестра тут же отвечает: — Пока все стабильно. Давление в норме, сердцебиение тоже. — Отлично. — шепотом произносит доктор. — Расширитель, проход слишком узкий, пулю без него мы не достанем. — командует и ему тут же передают требуемое. — Зеркало. — оно тут же оказывается в его руках. — Начинайте переливание, я достаю пулю. Пинцет. Медленными движениями, доктор подцепляет пулю и так же медленно начинает вытягивать её. Когда та выходит из тела, тут же протискают зажимом кровеносный сосуд, чтобы остановить кровотечение. Несколько уверенных, но при этом медленных движений и кровь перестает идти. — Медсестра, что говорят показатели? — тут же спрашивает врач, убирая остатки крови. — Показатели пока стабильные, при этом, сердцебиение начинает приходит в норму. — отвечает девушка, довольно смотря на экран прибора. — Удары учащается до 60? — интересуется доктор. — От 45 к 55. — поправляет девушка. — Отлично. Можно зашивать и накладывать швы. — командует врач…***
— Как все прошло? — тут же подскакивает Нортон и Диаман, так как их жены пока не в состоянии самостоятельно стоять, поэтому сидят. — Операция прошла успешно. Мы полностью остановили внутреннее кровотечение и вытянули пулю. Показатели из стабильных при операции, принялись нормализоваться. Сердце первое начало приходить в норму. Состояние как матери, так и ребенка уже намного лучше. Сейчас мы переведем миссис Драгоций в реанимацию, где она отойдет от наркоза и восстановится, а потом переведем в палату. После, еще как минимум неделю она должна буде полежать в больнице. Нужно будет понаблюдать за её состоянием и состоянием ребенка. Лучше всего ей сейчас будет у нас. — оповещает всех доктор с мягкой улыбкой и все вздыхают с облегчением. — А как наш сын? — спрашивает Диаман, поглядывая на Селену. — Стабильно. Показатели в норме, но мы не знаем когда он выйдет из комы. Пули прошли насквозь, прямо в грудь. Всего в нескольких миллиметрах от сердечных сосудов. Это огромное везение. Если бы его привезли на несколько минут позже, спасти не получилось бы. И это только одна пуля. Вторая попала в живот и точно также прошла на вылет. Могу предположить, что как раз таки она и попала в миссис Драгоций. Потому-что пуля оказалась прямо между ребер, но не очень глубоко, но настолько, чтобы учинить внутреннее кровотечение. Поэтому точно ничего сказать не могу. Еще было замечено пулю в плече. Мы её вытянули и зашили рану. Хотя предполагаемо, когда его только привезли, было сказано, что пуля прошла навылет. Скорее всего, в плечо попали две пули в разное время. Рана достаточно большая, что только подтверждает это. В итоге, в вашего сына попало три пули, это только которые были обнаружены в теле, и две из них должны были привести его к фатальному исходу, но обошлось. Но на этом все. Мы проведем кое-какие анализы и узнаем какие препараты можно будет колоть мистеру Драгоцию. Извините, мне нужно идти. — доктор соболезнующее улыбнулась и отправился в себе в кабинет. Он провел в операционной сегодня больше шестнадцати часов, отдых нужен каждому.***
Прошло пятнадцать часов… Василиса. Чувствую тупую боль в животе. Нет, между ребер. Хотя… и там, и там больно. Что происходит? Почему мне так больно? С усилием открываю глаза и тут же закрываю их, ведь слишком светло. Но через какое-то время все-таки открываю глаза. Белые потолки, стены, постель, двери… я что, в больнице? Поворачиваю голову немного в сторону, настолько, насколько могу. Вижу копну рыжих волос. — Мама… — резко выдыхаю и последние воспоминания тут же проносятся в голове. Свадьба, похищение, выстрел, кровь на плече Фэша, мама, Селена, сходы, зал, рана папы, Астрогор, Рок, стремительно бледнеющий Фэш и боль в животе, а далее темнота. — Мама… — зову хриплым, тихим голосом, и она тут же просыпает, почувствовав шевеление моей руки, которую до этого сжимала. — Василиса. — она поднимает на меня свои усталые глаза, в которых стоят слезы счастья и облегчения. — Милая, как же ты нас всех напугала! — она приподнялась и аккуратно поцеловала меня в лоб, а потом полностью поднялась. — Милая, подожди, я сейчас вернусь, только позову врача. — мама уже хочет уходить, вот только я её останавливаю. — Как Фэш? — вопрос, который стал мучать меня сразу, как только я проснулась. В голове крутится его имя, но только после, как до меня дошли все события, я поняла, почему так нервничаю. В него стреляли. Точнее стреляли в меня, но он закрыл меня своей спиной. Но когда мама слышит мой вопрос то тут же замирает и опускает голову в пол. — Мама? — с опаской и обеспокоенностью зову её. — Милая, тебе сейчас нельзя нервничать, это может… — начинает успокаивающе мама, вот только я её прерываю: — Мне плевать на мои ранение или что это было! Плевать на боль в животе! Скажи мне как Фэш! — то ли приказ, то ли мольба. — Милая, тебе нельзя волноваться, потому-что ты беременна. — тихо произносит мама, снова садясь на стул перед кроватью и подбадривающее сжимает мою руку. Я не верящее смотрю на маму. Я… беременна? Но почему я этого не заметила? Почему не было никаких признаков беременности? Почему я вообще узнаю об этом последняя?! — Какой… какой срок? — сглотнув, спрашиваю у мамы. — Доктор сказал три-четыре недели. — поглаживая мою руку, отвечает мама. — Значит три недели и… Какое сегодня число? — поворачиваю голову в сторону мамы. — Четырнадцатое июля. — отвечает мама, с подозрением отвечает мама. — Три недели и пять дней. — произношу тихо, понимая когда забеременела. — Ты ничего не хочешь рассказать, Василиса? — спрашивает мама, крепче сжав мою ладонь, в знак поддержки. — Ты ведь знаешь, что было девятнадцатого июня? — уточняю. Мама кивает. — Именно тогда мы с Фэшем и… — прикусываю губу, но все же продолжаю. — Переспали. По пьяни. Это было случайно. — под выжидающий взгляд мамы добавляю: — Это был мой первый раз. — я буквально выдыхаю эти слова. Мама мягко мне улыбается и произносит: — Знаешь, наверное поздно с тобой говорить на тему контрацепции и прочего, но поделюсь другим. Твой папа тоже у меня один-единственный. И то, что ты вышла за Фэша, будучи так связана только с ним, очень хорошо. — мама гладит меня по волосам, которые разбросаны по всей подушке. — Мама, пожалуйста, скажи мне как Фэш! Мне нужно это знать! — умоляющее смотрю на мать. Она тяжело вздыхает и совсем мягким голосом начинает говорить: — В него попали две пули, когда он загородил тебя собой. Обе прошли насквозь, вот только одна попала в тебя. Именно по этому, ты сейчас должна чувствовать боль между ребер. — механически киваю на её слова, в ужасе от первой части. — Так вот, операцию ему сделали намного раньше чем тебе, вот только он сейчас… — мама замолкает и опускает глаза в пол. — Мама? — испугано шепчу, боясь худшего. — Нет-нет, ты только не волнуйся, все не так страшно! Он в коме. — быстро произносит мама. А у меня внутри будто что-то оборвалось. Фэш защитил меня, прикрыл свой спиной и теперь в таком состоянии и непонятно когда очнётся. Слезы тут же подкатили к глазам и одна сразу сорвалась. — Ох, милая. Мне так жаль… — мама стирает слезу и целует меня в костяшки пальцев. — Больше никто не пострадал? — шепчу, боясь услышать что-то хуже. Хотя, что может быть хуже того, что я уже пережила? — Почти все отделались синяками да царапинами. — отмахивается мама. — Что значит «почти все»? — цепляюсь именно за это. Не хочу слышать, что кто-то погиб. — Папа и Диаман получили несколько огнестрельных ранений. Об одном папином ранении ты знаешь, ведь сама же предотвратила его смерть, а второе он получил уже после того, как вы с Фэшем получили свои. Примерно в тоже мгновение ранили ногу Диамана. Но ничего серьезного. Им сделали небольшие операции и перебинтовали. Почти все время они также находились у реанимации. Только несколько часов назад пустили меня. Сказали только один человек, и папа решил пропустить меня, хотя я настаивала, чтобы пошел он. Он ведь видел тебя только на расстоянии и не смог обнять сразу. — мама с горечью выдыхает. — А… — сглатываю. — Астрогор? — не хочу знать, что он еще что-то натворил. — Рок ранил его и в этот же момент подоспел друг Миракла. Честно говоря, то это наш общий друг, он знал о том, что мы в Лондоне. И знал, что Селена с Диаманом тоже живы, вот только нам и словом не обмолвился. — мама немного хмуро смотрит в дверь. — Столько людей знали, что вы живы, но почему-то не знала я. А я, если вы с папой забыли, ваша дочь! И это обидно. — с обидой произношу. — Это был риск. Если бы ты знала, то от беды бы не спаслась. — строго произносит мама. О, узнаю этот тон. Так она обычно говорила, когда я брала папину именную ручку. — Я итак не спаслась. — пытаюсь оправдаться. Снова в детство? — Да, но могло быть в сто раз хуже. — снова мягким тоном произносит мама. А потом поднимается. — Заговорила ты меня, дочка! Я же должна доктора предупредить, что ты очнулась! Он же припишет тебе курс лечения и тебя скорее переведут в нормальную палату. Я сейчас вернусь. — быстро тараторит мама, прям как девочка, целует меня в лоб и спешит к выходу. Внимательно следя за её походкой, я вдруг думаю о том, что скоро у меня также будет о ком переживать. Непроизвольно руки сами ложатся на живот. Там живет ребенок. Наш с Фэшем ребенок, еще совсем крохотный, несформировавшийся, но наш ребенок. Частичка каждого из нас. И я уже знаю, что люблю этого ребенка. И знаю, что Фэш тоже будет его любить. Еще одна слеза срывается и катится по щеке. Главное чтобы Фэш проснулся.***
— Сколько пальцев видите? — спрашивает Михаил Леонидович. Так оказывается зовут моего лечащего врача. Да и не только моего. Он также врач Фэша. — Три. — просто отвечаю. — Хорошо, а сейчас? — он показывает два пальца. — Два. — отвечаю. — Отлично. — он по-доброму улыбается и что-то записывает в свой журнал или блокнот. — Показатели в норме. Живот или ребра болят? — он испытывающее смотрит на меня. — Да. — киваю. — Хорошо, значит чувствительность не исчезла. — более себе произносит мужчина, но заметив моя испуганный взгляд, добавляет: — Такое возможно после операции. Но здесь нет ничего страшного. — успокаивает он меня. — А когда я смогу увидеть мужа? — спрашиваю с надеждой, что меня пустят к нему сегодня. Но Михаил Леонидович серьезно на меня смотрит и произносит: — Не раньше, чем через две недели. Вам нужен постельный режим, миссис Драгоций. Если вы не хотите потерять ребенка и чтобы швы разошлись, вам нужно соблюдать все указание и мои рекомендации. — мужчина качает головой, а у меня от срока голова кружится. Нет, возможно она кружится от того, что я беременна, но столько времени не видеть Фэша… Да, я не видела его четыре года, вот только тогда было легче. Я была уверена, что он ничего ко мне не чувствует и пыталась подавить чувства, а сейчас я уже стала его женой и ношу под сердцем его ребенка. Не видеть его целых две недели, сродни казни. Но оспорить решение доктора я не могу. Я не хочу потерять ребенка, а если разойдутся швы… Нет. — Как скажите. — выдыхаю.***
Спустя три недели… Не могу усидеть на месте. За мной должен прийти доктор и отвести к Фэшу. Он обещал. Целую неделю с того момента, как мне самостоятельно, позволили ходить, ну как, под надзором, меня не пускали к Фэшу. Все как один твердили, что моя походка еще не твердая и пока рано идти к Фэшу. За эти три недели я наконец-то увиделась с папой, более-менее наладила отношения с Диаманом и Селеной, хотя чего их налаживать, они итак относятся ко мне, как к дочери. Познакомилась с сестрой, Николь оказалась спокойным и очень умным для своих лет ребенком. Так же я нормально познакомилась с Роком и оказывается, он крестный Николь, у него есть жена и ребенок и ему тридцать четыре. Оказалось, что тогда в больнице, когда Диана перенервничала, я действительно слышала голос папы. Вот только он услышал и меня, поэтому он с мамой скрылся, а вместо них вошёл Рок, который наведывал крестницу в больнице. Он знал кто я, но не выказал ни себя, ни родителей. А Николь пусть и знала, что у неё есть сестра, но не сразу меня узнала, а когда узнала, я уже ушла. Но что больше всего меня поразило то, как выжили Селена и Диаман. Тот самый друг Миракла и всех родителей, позвонил им и попросил приехать к нему в участок. Они как раз в тот момент проезжали по той улице и попросили водителя такси остановится. Все было спокойно, машина нормально остановилась, они вышли и в такси тут же села компания молодых людей, которые были очень пьяные. И уже в участку они узнали, что такси попало в аварию. Сначала они точно также думали, что папа с мамой мертвы, вот только когда те связались через Миракла с Артуром, так звать полковника бывшего полиции, или кого там, я забыла, беременность одним словом, то Артур рассказал Диаману и Селене, что мама с папой живы, вот только просили не рассказывать мои родителям, чтобы безопасней было. Сами Драгоцие-старшие прятались в Швеции. Но это было далеко не все. Еще были мои друзья. При каждом их приходе, я прятала еду куда подальше, так как они каждый раз её приносили и мне приходилось говорить, что я все съедала, когда на самом деле не могла запихнуть в себя и половины того всего, что они приносили, поэтому угостила уже пол больницы. Еще, меня записали в клуб беременных и я поняла, что скоро буду капризничать не хуже Дианы с Далией. И это меня немного пугает. Я не хочу гонять Фэша в три ночи в магазин. И-то, только если он проснется. Но самое главное, мой живот подрос. И это меня одновременно обрадовало и испугало. Только шесть, почти семь недель. Полтора месяца только, почему он уже округлился? Но доктор сказал, что есть возможность того, что у нас с Фэшем будет двойня. Папа когда услышал, повернулся к Диаману и сказал, что точно кастрирует. Я посмеялась, а потом снова испугалась. — «Мне нужен целый муж!» — выкрикнула я тогда, а когда до меня самой дошел смысл, я покраснела и сказала, что это гормоны. Никто перечить беременной не стал, но каждый подумал о своем, все тихо посмеивались. Поэтому в глаза я никому не смотрела порядком двух дней. — Миссис Драгоций. — постучав, ко мне в палату вошел врач и я тут же подскочила с места. — Мы можем идти. — кивает он и пропускает меня первой из палаты. Мы проходим по коридору к лифту, а потом поднимаемся на этаж выше. С реанимации Фэша переводить отказались. По словам доктора, он может как проснутся в любой момент, так никогда и не проснутся. Второй вариант я посылаю куда подальше, надеясь на то, что он проснется как можно скорее. Михаил Леонидович проводит меня до реанимационной палаты Фэша, надевает халат на плечи, потому-что сама я не в состоянии это сделать, смотрю на дверь как заколдованная, и не могу пошевелится. Спасибо доктору, он открывает дверь и мягко подталкивает меня внутрь, закрыв за мной дверь. Я могу посидеть здесь несколько часов, поэтому дверь закрыли. Чтобы мне никто не помешал и не потревожил. Но когда я вижу бледное лицо Фэша, на фоне белых стен, потолка, постельного белья и самой постели, на глаза в который раз накатывают слезы. Он почти сливается с фоном. Медленно подхожу к постели и сажусь в кресло возле неё, взяв в свои ладони руку Фэша, нежно целую костяшки. — Привет милый. Прости что раньше не пришла, меня не хотели к тебе пускать. Говорили, что у меня еще не твердая походка и всячески отмазывались. Мне это надоело и я прямо заявила, что либо меня отведут к тебе, либо я сама найду дорогу. И доктор пообещал, что отведет меня сегодня к тебе. И вот, я здесь. — по лицу катятся слезу. Я поднимаю одну руку и поправляю ему волосы. Несколько прядей упали на лоб. Потом провожу ладонью, по его щеке. Теплые. Он бледный, но щеки теплые. Не понимаю. — Знаешь, я подружилась с твоими родителями. Ну, как подружилась, они просто с порога заявили, что я должна называть их вторыми мамой и папой. Нужно было видеть, как я тогда удивилась. — сквозь слезы хихикаю. — Захарра пообещала нас с тобой убить, как только мы будем здоровы. Без тебя, она и меня не тронет. По её словам, это не интересно. Кстати, я очень надеюсь, что ты скоро очнёшься. Диана уже на восьмом месяце. Ей скоро рожать, а я должна быть крестной, а значит, ты должен стать крестным. Иначе не пойдет. — замолкаю. Какое-то время молчу, просто наблюдая за лицом Фэша. — Знаешь, мой папа обещал тебя кастрировать. Он узнал о том, что мы с тобой… ну… — закусываю губу, чувствуя как щеки краснеют. — Ты понял. А до свадьбы ни-ни. Это мама мне рассказала. А когда он узнал, что я не просто беременная а… — снова замолкаю. — Фэш, я беременна. Я знаю, мы не говорили о детях и вообще не планировали детей в ближайшем будущем, да в принципе, мы никаких планов и не строили. Только если по захвату Астрогора на нашей свадьбе. Вот только план провалился. — с горечь закусываю губу и дотрагиваюсь к тому месту, где по словам доктора должен быть шрам теперь. Прямо на груди. — А сейчас я говорю тебе, что я беременна и у нас будет дети. Да, именно дети, так как мой живот округлился уже немного, а это слишком рано. Я еще не ходила на УЗИ, но по словам Михаила Леонидовича, скорее всего у нас будет двойня. И я так хочу, чтобы ты как можно скорее очнулся и прошел через все это со мной. Хочу, чтобы ты тоже первый раз услышал сердцебиение наших детей. Чтобы мы начали спорить, узнавать пол детей до рождения или подождать. Спорили бы над именами, но я-то знаю, что уступила бы тебе в имени дочери. Да, мы не говорили о детях, но когда-то давно ты сказал мне, что хочешь дочь. Поэтому давать ей имя по праву твое. Над именем сына бы долго спорили. Правда, не факт, что у нас будет сын и дочь. Могут быть две девочки или два мальчика. Нужно будет выбрать по два имя. — говорю уже сквозь частые всхлипы. Буквально захлебываюсь слезами и опускаю голову вниз, смотря только на ладонь Фэша в руках. — Я очень хочу, чтобы ты проснулся. Доктор говорит, что ты вообще можешь не проснутся, только я в это не верю. Ты не уйдешь от меня, от нас. Ты обещал. Помнишь? Ты сказал тогда, в доме Астрогора, или где мы были, что мы не прощаемся. Ты пообещал. И ты не можешь уйти. Не можешь умереть. Ты обещал! — последнее предложение уже выкрикиваю. — Прости. Это все гормоны, я наверное пойду. Не хочу сделать тебе плохо своей истерикой. — поднимаюсь со стула, делаю шаг ближе к кровати и нагибаюсь, целуя Фэша в лоб, все еще не отпуская его руки. — Я люблю тебя. — шепчу и оставляю еще один поцелуй в уголке губ Фэша. Отстраняюсь и делаю шаг назад от кровати, почти выпускаю руку Фэша, вот только он её сжимает и я слышу его хриплый голос, от чего замираю: — Если вы думали, миссис Драгоций, что после всего, что вы сказали, я вас так просто отпущу, то вы глубоко ошибаетесь. — не верящее смотрю на лицо Фэша. Он часто моргает, видимо свет режет глаза, точно также, как и мне когда-то. — Фэш… — выдыхаю. Он наконец открывает нормально глаза и смотрит прямо на меня. — Я. — пытается улыбнуться, но у него это слабо получается. — Фэш! — уже восклицаю и бросаюсь ему на шею. Он охает, но предпринимает попытку обнять меня в ответ. — Ой, прости-прости-прости! — тут же отстраняюсь. — Я не хотела, я не подумала, не хотела сделать тебе больно, я просто… — тараторю, счастливо улыбаясь. — Хватит. — Фэш прерывает меня и дергает на себя, пусть это ему с трудом дается, но все-таки я поддаюсь и оказываюсь сидящей на больничной койке возле него. — Будь добра, наклонись, я бы очень хотел тебя поцеловать. — произносит он и я тут же исполняю его требование. Осторожно зарываюсь пальчиками в его волосы, начав перебирать их. Целую со всей нежностью и любовью, с которой только могу. И Фэш отвечает мне тем же. Но я быстро отстраняюсь, ведь ему нужно беречь силы, он только проснулся. Распахиваю глаза и произношу: — Мне нужно к доктору! Ты только проснулся и он должен знать об этом и… — не заканчиваю, потому-что меня снова прерывают: — Василиса, оставь все, как есть. Они сейчас все здесь стопчутся и когда я потом тебя увижу? Потом пойдешь. Пожалуйста. — смотря в эти глаза, я не могу ему отказать. Прижимаюсь своим лбом к его и оставляю еще один нежный, но короткий поцелуй на его губах. — Говоришь, твой отец меня кастрирует, потому-что у нас будет дети. — счастливые огоньки в глазах Фэша дают понять, что он рад этому не меньше меня. — И как много ты слышал? — спрашиваю, любуясь любимыми глазами. — Где-то от Дианы, но говорить сначала не получалось. — он хмурит брови. — Доктор сказал, что такое может быть. Спрашивал, не потеряла ли я чувствительность. Первое время так бывает, а потом все приходит в норму. — произношу. Он согласно кивает. — Что ты там говорила о дочери? — спрашивает и я улыбаюсь. — Все таки я не буду эгоистом и имя детям будем выбирать вмести. Покажешь животик? — с надеждой спрашивает. Я киваю и отстраняюсь. Выравниваюсь и, сбросив с плеч больничный халат, тяну сзади футболку, между прочем Фэша, что он конечно же заметил и улыбнулся, так, чтобы спереди она обтянула живот. Маленький, но уже округлившийся живот. — Срок? — шепчет Фэш, приподнимая руку и касаясь кончиками пальцев моего живота у самого пупка. — Полтора месяца. Или шесть недель. Как тебе легче. — с улыбкой произношу. — Сколько я здесь лежу? — удивленно спрашивает Фэш. Улыбка спадает с моего лица и я произношу: — Три недели. — То есть, если считать от дня свадьбы, то… — в шоке произносит он. — Да. С нашего первого раза. — смущенно опускаю голову и отпускаю футболку. — Василиса, я говорил тебе, что ты делаешь меня самым счастливым мужчиной в мире? — со счастливой улыбкой на лице, спрашивает Фэш и осторожно берет меня за запястье, снова садит рядом с собой. Я поднимаю на него голову и киваю. — Тогда повторюсь. Ты делаешь меня самым счастливым мужчиной в мире, Василиса Драгоций, и я безумно тебя люблю! — я наклоняюсь, чтобы снова его поцеловать, но дверь вдруг открывается и я подскакиваю на месте. — Василиса, милая, ты… — в палату входит Селена, но заметив меня с красными щеками, переводит взгляд на Фэша и точно также как и я недавно, не верящее распахивает глаза. — Я… Михаил Леонидович! — вдруг крикнула Селена и в коридоре раздались поспешные шаги. — Да? Что-то случи… — доктор тоже обращает внимание на Фэша, и тут же прерывается. — Дамы, я попрошу вас покинуть палату. Мне нужно осмотреть пациента. — строго произносит доктор, проходя в палату. Остановившись у кровати Фэша, он нажимает красную кнопку на стене. Мы с Селеной молча переглядываемся и она, обхватив меня за плечи, ведь я уже была у дверей, выводит меня из палаты. Последнее, что я успеваю сделать, так это прошептать Фэшу: — «Я люблю тебя!» — и увидеть в ответ нежную улыбку, а потом в палату влетело несколько медсестер и врачей, захлопнув за собой дверь.