Жила-была в одной российской деревне в крестьянской семье самая обычная девочка. В общем, как все. Карие глаза, русые волосы и несколько веснушек на слегка кругловатом детском лице.
Сшила как-то совсем давно бабушка любимой внучке шапочку красного цвета и так сильно она девочке понравилась, что и снимать не хотела. Всюду ходила она в своей шапочке, потому и стали звать Красной Шапочкой. Имени у нее не было. Вот и закрепилось прозвище так прочно, несмотря на недовольство безымянной.
— Сходи-ка ты навести бабушку, ей нездоровится. Да отнеси ей пирожки и горшочек масла.
Девочка непонимающе посмотрела на улыбающуюся маму, взяла протянутую корзинку.
— Хорошо, мам.
И пошла в лес по слабо протоптанной тропке. Тут ходили редко. Гораздо популярнее в бабушкину деревню была объездная дорога. Но идти по ней пешком было слишком долго — она огибала собой местное болото, затерянное в глуши леса.
Вот и пошла Красная шапочка через прорезь густого лиственного леса. Солнце мягко освещало дорогу, рассеянное тысячами листьев.
С уличными ребятами и местными девчонками Красная Шапочка общалась не очень много. А ещё меньше с бабушкой. Ведь та уехала в соседнюю деревню, когда-то поссорившись с семьёй. Жила Красная Шапочка одна с мамой. После пропажи отца прокормить даже такую семью получалось сложно.
Почти перед Красной Шапочкой на дорогу вышел высокий, грозный на вид мужчина. Когда взгляд упал на нее, ей даже показалось, что придавило сверху этим тяжёлым взглядом. Такие же как у девочки карие глаза производили совсем иное впечатление на возможного наблюдателя. Ещё у него были лохматые будто серые волосы торчащие из-под соломенной шляпы.
— Что ты тут делаешь? — грубым голосом спросил он.
Красная Шапочка застыла на месте, промолчала. Ведь ей всегда говорили не разговаривать с незнакомыми людьми.
— Девочка, в лесу опасно. Тут часто появляются медведи и даже один волк. — его глаза странно блеснули, а взгляд от девочки он не отрывал. Рассматривал, — Куда ты идёшь?
Мужчина, видимо, понял, что не располагает собеседницу к общению и сделал лицо попроще.
— Я несу бабушке пирожки и горшочек масла.
— Вон оно как. Через лес аж… — мужчина задумался, почесав затылок — пошли, отведу. Тут есть короткая дорога.
— Извините, дядя. Я знаю дорогу. Спасибо.
— Как хочешь, — он нахмурился, но глаза просияли, будто мужчина что-то вспомнил, — Красная Шапочка.
Девочка пошла дальше, напевая под нос едва знакомую песенку. День лениво перекатился через полдень. Солнце только вышло из зенита, когда Шапочка вышла в соседнюю деревню. Оборвав всякие колючки и репьи с лёгкого платьица, она по памяти отправилась мимо мельницы к смутно знакомому дому. На пороге девочка застыла. Бабушка была в памяти только как покрытое полупрозрачной пленкой прошлое. Что-то знакомое, и при этом совсем непонятное. Как просто дежавю. Хоть и родное.
Тук-тук.
Нет ответа.
Тук-тук.
Из-за двери послышался громкий кашель.
— Кого там ещё принесло?
Красная Шапочка даже вздрогнула от недовольного крика.
— Это я, Красная Шапочка. Пирожки принесла и горшочек масла.
Внутри поднималось странное чувство ненужности, непричастности к этому месту.
— А. Почему ты здесь? — довольно резко сказала бабушка вместо приветствия после паузы в несколько секунд, — Столько времени ни тебя, ни матери не было. Как это она тебя сюда отправила?
— Бабушка, я тут это…
— Давай только без этого! — прервала лепет старушка, — иди к матери обратно. Мне ничего от твоей мамы не надо.
— Но…
— Просто возвращайся.
Закрылась дверь. Девочка потопталась на пороге, но больше не решилась что-либо говорить. Даже тому сероволосому дядьке на тропе было отвечать легче, чем сейчас выдавить из себя хоть звук. Она ушла. Обратно по тропинке, сдерживаясь чтобы не заплакать. Прогнали. Почему? В чем она виновата? Наверное в том, что родилась в такой необычной, странной семье.
Знакомая тропа. Тут девочка помнила, что поворачивала направо. Значит, надо налево. Небольшой спуск через мелкий овражек. Вдали поваленное дерево.
…
Loading…
…
Стоп. Какой ещё овраг? Почему тропинка впереди обрывается в сыром слое мха? Девочка огляделась. Высокие сосны, подпирающие небо расступались, создавали небольшое подобие тропинки. На удивление чистой и опрятной.
— Где это я? — нервно спросила она, пытаясь найти тут хоть что-то знакомое.
Паниковать, бегать и кричать казалось бесполезным. Всё-таки девочка крестьянская. В лесу почти каждый день. То по грибы, то по ягоды. Красная шапочка пошла обратно по обманувшей её тропе.
Опять появились мысли о реакции бабушки. Красная Шапочка понимала, что она сильно разозлилась. Но на что? Она сколько себя помнила, никогда плохого слова не говорила ей. Да и те слова…
Почему ты здесь?
Как это она тебя сюда отправила?
Не было похоже, что есть какая-то реальная злоба в тех словах. Да и в голосе не было ничего такого. Только горечь, злость. Но уже на что-то совсем другое. Другое — то что уже нельзя изменить или отрицать. Красная Шапочка для бабушки просто стала составной частью ассоциативного ряда, пробудившего в памяти нечто неприятное. Больное. Очень старое. На миг девочка слабо улыбнулась от мыслей, что ее всё-таки не ненавидят.
— Может стоит вернуться к бабушке и поговорить? Мы же придумаем лучший выбор. И всё будет как раньше. Несколько лет назад.
Через минут тридцать быстрого шага девочка упёрлась в моховое болото. Тут уже стало совсем не смешно. Почему тут такое незнакомое место? Она же шла ровно обратно по тропинке.
Вместо уже поднимающей голову паники девочка задумалась, стоя перед кромкой мохового болота. Здесь было почти идеально тихо. Расступившиеся деревья и редкие «ква» неизвестно откуда, да коряги. И правильно, чего тут паниковать?
— Это всего лишь болото, — сказала Красная Шапочка и продолжила думать, где не там свернула.
Мысль пришла очень быстро, она развернувшись, пошла обратно. Должно быть, прошла по этой неизвестной тропе мимо нужного поворота на уже знакомое место. Пошла она. И шла долго. На мирный лес опустились сумерки. Где-то вдали заухали филины.
Бесполезно плутать дальше по лесу не имело никакого смысла. Никакого. Еле волоча ноги от усталости, Красная Шапочка совсем заблудилась. И теперь даже адреналин в крови и бешено стучащее от страха сердечко не подгоняло. Хотелось пить. Хотелось есть.
Первая проблема решилась просто. Нашелся чистый быстрый ручеёк как раз совсем рядом. А еда. Взгляд моментально упал на корзинку, которую так и таскала по лесу и овражкам.
— Не для этого я несла. Не для этого. — нервно хихикнула девочка и присела на землю, замечая что последнее время слишком много говорит и удлиняет предложения. Лишь бы не слышать эту тишину. Ведь эта тишина и тьма шепчут, что дом невероятно далеко. Темно и страшно. И в этом мире нет ничего вокруг. Ничего. Только мрачно темная лесная пустота с бесконечными рядами деревьев безгранично высоких, могучих, равнодушных.
Девочка достала из-под полотенца пирожок и удивила сама себя, откусив за раз чуть ли полпирожка. И хотелось ещё. Лишь бы поесть.
Но после первых быстрых укусов девочка сморщилась и выплюнула всё, что не проглотила и сильно закашлялась. Вкус был ужасно неприятным. Горчило, во рту саднило и тянуло.
— Что это такое еще?
Стоя на четвереньках на земле, она продолжала выплевывать остатки противные и горькие до жути. От натуги чувствовалось будто череп слегка сдавило. А от проступивших слез всё плыло. Она откашлялась, встала. И от внезапно появившейся слабости сползла обратно.
— Ч-что это со мной? Я… ничего не вижу, — Красная Шапочка уже не паниковала. Слишком устала. В тонком голосе слышался только жалобный вопрос «за что это всё?»
И тут же аккуратно опустилась на траву. И замерла, зажмурившись. А после прикрыла ладошками уши. Слишком страшно звучали звуки в ночном лесу.
— Хочется спаа… — затухающий голос затух на полуслове. Всё плыло перед глазами. Тело слабело. Сил совсем не осталось. Утекли куда-то без остатка, оставив ребенка совсем без единого шанса на защиту.
***
Тем временем в деревне бабушка уже как несколько часов не спала. Никак не могла нормально заснуть. Стоило прикрыть глаза как перед глазами мелькала совсем ещё маленькая девочка с чистой широкой улыбкой и большой для неё шапкой-капюшоном на голове.
Да и мысли эти. Нельзя было ее выпускать на ночь глядя. Лес не мирное место. Звери там живут. И чем вообще думала мать, когда отправляла свою дочку в лес?
В конце концов терпеть стало совсем невыносимо. Изнутри грызло чувство вины и очень недоброе предчувствие уже очень взрослой женщины.
Выйдя из дома, она покашливая, пошла к дому одного знакомого.
Стук в дверь. Негромкий оклик. Лай нескольких собак. Дверь открыл высокий мужчина крепкий на вид.
— Тёть Маш, чего тебе надо на ночь глядя?
— Помощь твоя нужна, Андрей. Я чувствую с внучкой моей что-то не так. Дура я.
Мужчина смотрел на неё несколько секунд немигающим взглядом. Он хорошо знал соседку. И не видел у неё никакой внучки. Но промолчал. Знал и видел — не врёт она.
— Хорошо. Я соберу ребят. Жди тут. Поищем «внучку» по лесу.
***
Утро добрым не бывает. Красная Шапочка очнулась на траве и далеко не сразу поняла, где находится. Потрясываясь от холода, девочка встала, обняв плечи. Не помогло согреться.
Но стоило глазам сфокусироваться, как она оцепенела от страха. Прямо из ближайшего куста за ней спокойно наблюдал взрослый на вид волк. Красная Шапочка сделала медленный шаг назад. Ещё один. Еще. Медленно, тихо. Чтобы только не разозлить зверя. Секунда зверь неторопливо пошел навстречу. Он не проявил агрессии. Не рычал, не скалил зубы. Просто шел к ней. Но для голодного детского сознания это было уже слишком.
Девочка с криком побежала, сама не зная куда. Огибая кусты, чаши и деревья, она бежала так как никогда. Страх — лучший мотиватор. Перескочила через лужу, моховой бугор. Несколько ямок. Волк побежал следом, и огибал сбоку, будто стараясь прижать к особо густым кустам и отрезать пути к побегу. Да только выскользнула девочка, и перепрыгнув через густую зелёную лужу, скрылась в глуши болотной местности.
Хищник же особо громко рыкнул ей вслед и остановился. В рыке послышалось что-то подозрительно похожее на слово «дура». Бежать в столь опасное место он почему-то не решился.
***
Из ночного леса вышел уже знакомый нам мужчина в соломенной шляпе и серыми волосами. Он был явно расстроен, но шел быстро и целеустремлённо. Ведь он чувствовал, что без него ничего не решится. Что без него произойдет нечто плохое. То что никогда не должно произойти.
Он тяжёлыми шагами подошёл к смутно знакомой двери дома и громко постучал. Дверь затрещала, а за ней послышались торопливые шаги.
— Открывай дверь. Дело есть срочное.
Дверь отворилась не скоро. Ночь ведь на дворе.
— Кто ты, путник? Зачем пожаловал? — спросила мама Красной Шапочки, но заглянула в лицо и осеклась, — ты?!
— Я видел на болоте твою дочку. С ней всё очень плохо может приключиться.
— Мою? — удивилась женщина и горько усмехнулась.
— Теперь, да. Только твоя. Нет времени обсуждать. Собирайся.
— Красная Шапочка у бабушки. А отчего ты появился после стольких лет я не знаю. Уходи.
— Я видел ее у болота. Она бежала туда.
— Это ведь из-за тебя она туда бежала. Иди из деревни. Никто тебя тут не послушает. Можешь попытаться вытащить сам, — она издевательски улыбнулась и резко закрыла дверь.
А мужчина стоял перед закрытой дверью, не веря в происходящее. Накрыл шок от происходящего. Всё это было специально…
Никто не поверит. Никто не пойдет с ним. Особенно, когда он выйдет в лес. Всё зря. Почему всё так бесполезно?!
***
Бабушка с местными лесорубами бегло обошли лес. Но нигде не нашли даже намеков на следы человека. Лишь через два часа поисков нашли брошенную корзину. И уже вышли к болоту. Больше с этого места находки идти было некуда. И неожиданно во время поисков у истошный крик девочки со стороны болота. Совсем близко. Добежали до места очень быстро. Адреналин и какое-то безудержное желание вытащить попавшую в беду девочку заставляло нестись на место насколько можно быстрее, выложиться на полную. Выбежав на кромку густого зелёного озерка в трясине удалось вытащить только измазанную тряпку красного цвета.
Ничего тут больше нет. И никого. Только пузырьки воздуха выходили из поверхности в середине грязно-зелёного озера. Бабушка горько заплакала.
— Вытащите ее оттуда. Она ещё жива! Она хочет дышать!
Ещё молодой лесоруб с безумным взглядом пошел к озеру. Но его вовремя схватили товарищи.
— Петя! Успокойся. Поздно уже.
— Слишком поздно. Даже если она не захлебнулась, не вытащить человека из топи, если он погрузился туда весь. Идём обратно.
— Спи спокойно, — сказал самый взрослый член похода, обратившись куда-то к болоту, пока остальные уводили плачущую старушку.
В деревне матери Шапочки так и не узнали сразу о горе. А когда узнали, не особенно и обратили внимание. Тихо было и в деревне бабушки. Там каждый свидетель жуткой смерти молчал о произошедшем. Как и сама бабушка. Все молчали. Ведь это горе было никому больше не нужно. Кому нужна весть о трагичной смерти кого-то совсем незнакомого?
После этой истории спустя совсем немного времени в лесу перед грибниками и охотниками стал часто появляться волчонок без стаи с гладкой черной шерстью. Он не пугался людей, да и не проявлял к ним совсем никакой агрессии. Только незаметно рассматривал их, да сбегал, как только обнаруживался. Вскоре, к необычной зверушке даже привыкли. 
