Бедные, но такие счастливые люди!

(повествование от лица Фэша не заканчивалось)       — Фэш… — тихое и слабое, но в оглушительной тишине его услышали все.       — Василиса. — выдыхаю и немного робко улыбаюсь.       — Фэш! — прикрикивает Василиса и срывается с места, бежит прямо ко мне. И мне ничего не остается сделать, как раскрыть для неё свои объятия, в которые она сразу угождает.       — Любимая… — шепчу её на ушко, целую в макушку и прижимаю к себе как можно крепче.       — Фэш… — уже всхлипывает Василиса и я только сильнее её обнимаю.       — Ей, перестань плакать. Я должен делать все, чтобы видеть на твоем лице улыбку, но никак не слезы. — все так же шепчу, начиная поглаживать её по голове, ладонью зарываясь в её шелковые волосы. Черт, за эти два с половиной года я практически забыл, как от них крышесносяще пахнет и какие они наощупь! Но теперь-то ничто не сможет оторвать меня от любимой!       — Драгоций, мать твою на лево! — знакомый крик. Нет, все-таки я ошибся. Пересиливаю себя и отстраняюсь от Василисы, которая буквально вцепилась в мою рубашку, явно боясь, что я сейчас исчезну, но как бы не так. Теперь не дождутся они этого ни за что и никогда.       — Захарра. — пытаюсь мило улыбнутся и разворачиваюсь, предчувствуя, что сейчас мне мало не покажется.       На меня тут же налетает Захарра. Она буквально бросилась мне на шею и теперь обнимает до хруста костей. Едва я успеваю приобнять её в ответ, как слышу всхлип и Захарра тут же отстраняется и в следующее мгновение издается хлопок. Моя голова дергается немного вправо, а щека горит. Даже не смотря в зеркало, могу сказать, что там теперь огромный след от ладони Захарры.       — Сволочь! Ты знаешь, кто ты?! Да убить тебя за такое мало будет! Исчез на два с половиной года и сейчас заявляешься сюда как ни в чем не бывало! Как ты нас вообще нашел? Следил что ли? Да я тебя убью! Кастрирую! Четвертую! На кол посажу! Сковородкой по голове получишь! — кричит на меня она, активно размахивая руками. Оглядываюсь. Очень многие наблюдают за открывшейся перед ними картиной. И если сейчас я не уведу куда подальше Захарру, то завтра на первых страницах всех журналов и газет будет не только статья о ресторане.       — Уважаемые гости, не обращайте внимания, пожалуйста. Просто встреча друзей. Брата и сестры. Так уж случилось, что мы не виделись два с половиной года, а контакты потерялись. Вот так и получилось, что здесь небольшое недоразумение. Просим прощения за неудобства. — вдруг из неоткуда появляется Ник и произносит вполне искреннюю речь. Он бросает на меня приветливый взгляд, но на публике все также остается доброжелательным, пусть при этом и холодным. Черт! И куда делась моя маска холоднокровия? Меня же запросто узнать! Быстро меняюсь в лице и следую за друзьями в ресторан.       Маар подхватил Захарру под руку, так как она очень желает вырваться и влепить мне несколько раз. Они как раз таки и идут первыми. За ними следует сосредоточенный Ник. А затем Диана с Василисой под руку. Она (Василиса) все время поглядывает на меня непонятным мне взглядом. Наверное это связано с тем, что Диана с Мааром не захотели мне рассказывать.       Мы заходим в ресторан и я краем глаза замечаю интерьер, тот же, что и на фотография, вот только видеть это в живую… Намного атмосферный. Но безоговорочно следую за своими друзьями. Маар заходит в коридор, который, как я понял, ведет к кухни, вот только идет в конец коридора. Ну как, он подходит к той двери, что ближе, ведь в самом конце коридора, примерно метров пять-шесть дальше, стоит еще одна дверь. Ник выступает вперед и вытягивает ключ из кармана брюк. Открывает дверь и пропускает внутрь всех, и заходит последним.       — Уютно. — улыбаюсь, подмечая такой же солнечный кабинет, как и все здание наверное. Ник благодарно кивает, а потом раскрывает руки в пригласительном жесте.       — Чего стоишь, как не родной? Может обнимешь старого друга? — он насмешливо фыркает, я по-доброму качаю головой, а потом обнимаю лучшего друга, точно также, как недавно Маара.       — Ничего ты не старый. Просто немного потрёпанный. — отвечаю ему и все в комнате начинают хохотать. Чтобы там не было, а если смеемся, то все вместе. — Кстати, поздравляю со свадьбой. — весело произношу. Ник, Захарра и Василиса удивленно на меня смотрят.       — А ты откуда знаешь, а братец? — прищурившись, шипит Захарра. — Неужели следил? — спрашивает она, а Василиса вздрагивает с надеждой смотря на меня. И она явно надеется на отрицательный ответ.       — Нет, не следил. — почти все вздыхают с облегчением. — За мной самим следили, как я мог следить за вами, если о каждом моем шаге докладывали отцу? — хмуро замечаю и ребята переглядываются.       — Но как ты тогда нас нашел? — тоже хмурясь, спрашивает Ник.       — А я вас и не искал. — пожимаю плечами и указываю на Диану и Маара. — Они пришли ко мне с просьбой опубликовать статью. По моему плану, я собирался приехать к вам на день рождение Василисы. Я почти два года был в безвыходной ситуации, а тогда… Отец сам завел себя в мышеловку, мне осталось только её захлопнуть. — задумчиво произношу и опираюсь на край стола бедром. Ребята переглядываются.       — То есть вы двое, — Захарра тыкает пальцами в мужа и новоиспеченную Лазареву. — Знали где скрывается этот гад и ни слова нам не сказали?! — громко возмущается Захарра, тыкает пальцем в меня, а потом вырывается из объятий Маара и садится рядом с удивленной Василисой.       — Не знали. — совершенно спокойно произносит Диана. — Мы зашли в офис, попросили о встрече, посидели немного в холле и только потом нас пустили. А там мы были крайне удивлены. — коротко все пересказывает Диана.       — Кстати, а почему ты был так зол, когда по телефону разговаривал? — вдруг интересуется Маар и я сразу вспоминаю, где должен быть вечером и мрачнею.       — Отец распорядился, чтобы я вечером был «дома», — на последнем слове делаю кавычки. — На этом чертовом ужине с Резниковимы. Иначе он привлечет Захарру к контракту с Ляхтичем. Он его так и не разорвал до конца, не хватает одной подписи. Но факт того, что этот контракт до сих пор существует, может испортить тебе жизнь, сестренка. — напрямую обращаюсь к Захарре. Та хмуро кивает, что-то обдумывая, бросая красноречивые взгляды на Маара.       — Что за ужин? — резко переводит тему Захарра, чем ставит меня в очень не выиграшное становище, ведь если только посмотреть на то, как подобралась Василиса, то сразу станет понятно, ничем хорошим это не закончится.       — Отец решил провести сегодня помолвку. — едва выдавливаю из себя, внимательно следя за тем, как бледнеет лицо Василисы. За весь разговор, она не произнесла ни слова.       — То есть ты собрался женится на этой швабре, при наличии живой невесты? — угрожающе шипит Захарра.       — Не, не собрался. Я тянул столько, сколько мог. Два с половиной года дурачить отца практически стояло мне свободы. Но чтобы там не было, а на следующей недели у меня последняя встреча с важным партнером, перед тем, как объявить о себе на весь мир и бросить отцу прямо в лицо стопку документов, который отобьют ему охоту угрожать мне. — объясняю.       — Но почему именно на день рождение Василисы ты собрался приехать? Последняя встреча на следующей недели, зачем тогда тянуть? — интересуется Маар.       — Встреча на следующей, а оформить все документы, дать все нужные интервью и все с этим связанное займет как минимум еще неделю, может чуть меньше. Поэтому именно в день рождение Василисы я и собирался приехать. — отвечаю другу, но смотрю только на Василису, которая опустила взгляд на свои руки и о чем-то быстро размышляла. Все таки я знаю её слишком хорошо, чтобы не заметить трясущихся рук.       — Да? А почему тогда, раз у тебя нет никаких отношений с этой шваброй, не так давно, во всех новостях передавали, да что передавали, на все первых страницах было фото целующихся тебя и этой блондинистой стервы?! — снова шипит Захарра. А я вижу, будто в этот момент что-то обрывается в Василисе, она подскакивает на месте и мчится к двери. Молниеносно реагирую и выскакиваю за дверь за ней, услышав только половину следующей фразы Дианы:       — Что ты творишь?! Они же сейчас…       Василиса успевает открыть ту дверь, что в самом конце кабинета и почти захлопывает её перед моим носом, но я успеваю поставить ногу в дверной проем, из-за чего Василиса достаточно прибавляет мне ногу. Шиплю, но даже не думаю отступить. Василиса отчаянно пытается закрыть дверь, отталкивая мою ногу. По её щекам текут слезы, и я точно знаю, что они от обиды и злости. Но она все-таки сдается и отступает на шаг, я поспешно вхожу в её кабинет, если я правильно понял, закрываю дверь и прокручиваю ключ в замке, радуясь, что его можно вытянуть из замочной скважины. И когда только Василиса успела его вставить туда с этой стороны?       — Ты обещал! Писал, что больше никого и никогда не любил так, как меня! Ты обещал не переходить черту, если тебя все-таки заставят с ней встречаться! Я ведь не смотря на ложь, ждала, а тут такой сюрприз! — кричит она, задыхаясь от слез. Но я был готов к этому. Знал, что именно такой будет её реакция при встречи со мной. Поэтому в два шага пересекаю расстояние между нами и как можно крепче прижимаю её к своей груди.       Но Василиса противится. Там, на улице, она с охотой обнимала меня, а сейчас пытается оттолкнуть, размахивает руками, пытаясь ударить меня, и признаться честно, мне несколько раз попало в подбородок, достаточно сильно, если сказать честно, но я знаю, что заслужил.       — Хоть убей меня, Василис, но только не плачь. — с болью произношу. — Я никого не целовал тогда. Это просто чертова Резникова и журналист, которого она подговорила. На самом деле, она просто вешалась мне на шею, когда я пытался её оттолкнуть, но с того ракурса, откуда фотографировали, это можно выдать за поцелуй. — чувствую, как рубашка на груди пропиталась слезами и только сильнее прижимаю к себе любимую девушку. — Я бы никогда и ни за что не приблизился к любой другой девушке даже на метр, зная, что меня ждешь ты. Вот только в моем окружении так или иначе находятся девушки. лучшая подруга, сестра, мать, с которой мне более-менее удалось наладить отношения. Я работаю в офисе, где много девушек, но даже не смотрю на них, если это не требует работа. Я бы никогда не нарушил обещание, данное тебе. — зарываюсь носом в её волосы, пока просто могу это сделать. Василиса перестала вырываться, просто плачет и крепко сжимает руками мою рубашку. — Прошу, обижайся, бей, ненавидь, прогоняй, но только не плачь и не молчи! — спустя какое-то время молчания, буквально умоляю её.       — Я… — начинает было Василиса, но потом раздается то, от чего я вздрагиваю:       — Ма-ма. — не верящее перевожу взгляд за спину Василисы и только сейчас замечаю переноску на рабочем столе с ребенком. Двухлетнем ребенком. Девочкой.       Василиса тут же отстраняется от меня, быстро вытирает слезы и поворачивается к столу, идет к столу, нагибаясь над ребенком, пока я не могу даже пошевелится.       — Ты уже проснулась, милая? — её голос звучит так ласково, что я даже не мог никогда представить, что таким тоном можно разговаривать. Но это не отменяет того, что ребенок радостно засмеялся и потянул к Василисе руки, произнося при этом:       — Ма-ма… гсю… гам-гам… — нет, ребенок скорее лепетал что-то на своем детском языке, но Василиса кажется итак все поняла.       — Пойдем кушать? — удивительно весело спросила она и отстегнула ремешки переноски. Взяла девочку на руки и повернулась в сторону двери, вот только застыла, гладя на меня с ужасом. — Я все объясню… — начала она что-то быстро тараторить, вот только я смотрел только в голубые глаза ребенка, точно такие же, как и у… меня. Делаю несколько вдохов, отметив, что все это время не дышал и делаю несмелый шаг к Василисе с ребенком. Даже не обращаю внимания на то, как Василиса застыла. В любой другой момент, я бы обнял её как можно крепче, вот только сейчас меня тянуло к этому маленькому комочку счастья.       Когда я был буквально в шаге от Василисы, девочка, до сих пор внимательно рассматривающая меня, вдруг радостно рассмеялась и потянула руки ко мне. Я уже хотел взять её на руки, вот только остановился, переведя взгляд на Василису.       — Можно я… — до невероятности неуверенно спрашиваю. Она автоматически кивает и я беру в руки девочку. Ребенка. Своего ребенка… Я в этом даже не сомневаюсь, ведь сочетание рыжих волос и голубых глаз принадлежит и Василисе, вот только оттенок глаз у ребенка другой. Я будто смотрю в зеркало, а не в глаза ребенка. И отрицать, что это мой ребенок, было бы глупо.       Малышка с радостью обнимает меня за шею, как только оказывается на моих руках. Боясь её упустить, крепко прижимаю к себе ребенка, придерживая за хрупкое тельце, а головку мягко прижимаю к своей шеи, но так, чтобы её не стало больно.       — Ей… — начинаю, но Василиса заканчивает за меня:       — Двенадцатого сентября будет два года. — прикрываю глаза от понимая, сколько пропустил. Малышка затихла, будто понимая, что сейчас очень важный момент, только крепко обняла меня за шею.       — Когда ты… — снова спрашиваю, но не могу закончить предложение.       — Через полтора недели после Нового года. — произносит Василиса, поняв, что я имею ввиду.       — Сколько же я пропустил! — с горечь выдыхаю и целую дочь в макушку. Дочь… — Если бы я только знал это, я бы… — начинаю, но меня снова прерывает Василиса:       — Ты бы ничего не сделал, Фэш. Тебе бы все равно пришлось уехать. Но тебе не было так больно от понимания, что ты оставил меня беременную. Ты этого не знал. Точно также как и я еще полтора после твоего исчезновения. Ты бы только корил себя, что не мог ничего сделать. — отрезает Василиса.       — Нет, ты не понимаешь. Я столько пропустил! Меня не было рядом, когда ты узнала о беременности. Меня не было рядом, когда она начала пинаться. Меня не было рядом, когда ты рожала. Меня не было рядом, когда она сказала первое слово. Ты явно не удивилась слову «мама», и это не в первый раз она заговорила с тобой. Какой было её первое слово? Когда она пошла? Она ходит? Черт, конечно же она ходит, ведь её почти два! Два года! Я должен был быть рядом, поддерживать и вмести с тобой радоваться всему, что происходило бы с нами. — с болью произношу, чувствуя как к глазам подкатывают слезы. Черт подери, я не плакал с исчезновения Захарры! Когда пришлось прощаться с друзьями, я точно знал, что мы еще увидимся, пусть было больно,но таких сильных эмоций не было, но знать, что твой ребенок рос без тебя…       — Фэш… — снова всхлипывает Василиса и обнимает меня, одной рукой обвив мою талию, а вторую положив на спину нашей дочери. Но черт, я снова довел её до слез. Она ведь только успокоилась!       — Я не знаю её имени. — срывается с губ прежде, чем успеваю обдумать это. Василиса только сильнее прижимается ко мне, и через всхлип произносит:       — Тиана. Тина.       — Тина… — повторно шепчу. — Откуда ты узнала? — спрашиваю, правда не понимая, откуда Василиса узнала, как бы я хотел назвать дочь в будущем.       — Захарра случайно проговорилась. — сообщает мне любимая и пожимает плечами, подняв взгляд своих васильковых глаз на меня. Улыбаюсь, понимая глупость вопроса. Кто же еще мог об этом поведать Василисе?       — Я больше никогда вас не оставлю, обещаю. — наклоняюсь так, чтобы поцеловать Василису в лоб, освободив одну руку, зная, что Василиса придерживает нашу дочь, и обнимаю за талию мать своего ребенка.       — Никогда-никогда? — по-детски и с надеждой уточняет Василиса, я по-доброму смеюсь и отвечаю:       — Никогда-никогда. — а затем целую её, но уже в губы… Конец. POV. Фэш.