Рождённый для битвы?

      Могучий воин печально опустил голову и ожидал ответа от Хранительницы Энии. Надеялся ли он на согласие? Торвальд и сам не знал. Он знал лишь то, что боги в своих решениях опираются не на слова, а на настоящие чувства, порой сокрытые от самого просящего. Душа Торвальда болезненно металась в осознании, что свой миг он уже упустил.        – Ты просишь вернуться домой, – глубокий голос Нариэль раздавался словно сразу в голове мужчины, – и я чувствую в тебе достаточно сил, чтобы совершить переход. Твои намерения искренни, воитель.       Получилось. Он слукавил, но терять было совершенно нечего. Он уже был мёртв, и погиб он не в битве на Ксентароне, а буквально за мгновение до того момента, когда согласился помочь Дезмонду в этой борьбе.       Мир вокруг Торвальда начал медленно растворяться, и он закрыл глаза. Воин погрузился в тяжёлые воспоминания.       В молодости мысли Торвальда не занимала любовь. Говорили, что в походах мысли о любимой помогают выжить и держаться в боевом расположении духа. Ради любимой, ради дома, ради детей. Думали, то, что тебя ждут - обязательно поможет вернуться живым. Воин лишь смеялся, обещая, что в своём гордом одиночестве каждого ещё переживёт. Он был верен идее и не знал страха - этого было достаточно.       Достаточно, пока однажды мужчина чуть не погиб. Оказавшись тогда в засаде и наконец осознав это, Торвальд лишь грустно ухмыльнулся, думая о том, что всё-таки не сдержит обещание, данное соратникам. Оставив своих людей позади, воитель направился в очевидную ловушку, надеясь, что сможет спасти хотя бы их, но всё оказалось иначе.       Краем глаза он заметил движение где-то впереди, за деревьями, и мгновенно выхватил меч, но успел увидеть лишь как молодой раненый маг, выскочивший словно из ниоткуда, закрыл собой воина. В следующий момент вокруг них уже разрасталось защитное поле. Небольшое и неровно дрожащее, но его оказалось достаточно, чтобы защитить двоих от мощной магической атаки появившегося врага, а затем успешно контратаковать.       Противники знали, что войско сюда прибудет, и поставили одного из сильнейших магов в отряде на защиту этой важной точки. Всё должно было произойти быстро и скрытно - сначала убить командира отряда, затем его войско. Жертва даже сама направилась в лапы врага, значительно облегчив задачу.       Однако никто не учёл того, что в этот момент исхудавший, серьёзно раненый полуэльф, сбежавший из плена, будет медленно пробираться сквозь густой лес - единственное, что было способно скрыть его следы. Тогда Дезмонд не был уверен, что ему хватит сил хотя бы на одно заклинание, он просто испугался, что, углубившись в раздумья, уже не успеет помочь неизвестному воину. Решение было принято быстро, и вот - дезориентированный маг убит тяжёлым мечом, а Дезмонд, сначала из последних сил сохранявший сознание, отправлен в лагерь. Он так и не узнал, что Торвальд нёс его на руках всё то время до места, где ему точно смогли бы оказать помощь, а затем лично удостоверился, что жизни храброго мага уже ничего не грозит.       В тот час мужчине показалось, что только непонятный ему самому шок и однообразие этой недолгой дороги заставило его с трепетом рассматривать светлые ресницы на болезненно прикрытых веках, длинные спутанные волосы пшеничного цвета, подсохшую кровь и грязь на открытой шее и измученном лице.       Бой кончился очередной победой, но с того момента сердце Торвальда будто сжала жестокая ледяная рука. Воин хотел найти молодого мага, поблагодарить и успеть хотя бы за мгновение приметить, какого цвета его глаза.       Янтарные. Светлые, глубокие и словно сияющие янтарные глаза неуверенно смотрели на лицо Торвальда. Было заметно, что полуэльф усердно вспоминал, но никак не мог точно выудить из сознания нужные мысли. Тупая боль, густые леса, храбрый воин, потерявшийся и потерянный на вражеской территории. Наконец Дезмонд мягко улыбнулся и мило наклонил голову, с хитрым прищуром рассматривая мужественное лицо спасённого им человека. Маг почему-то всё ещё доверял людям, хоть и постоянно ловил на себе их косые взгляды, а порой и насмешки. Человек, стоящий сейчас перед ним, ещё и был ему обязан жизнью, так что Дезмонд совсем расслабился в его присутствии, ожидая если не благодарности, то хотя бы понимания.        – Могу ли я считать себя твоим другом? Для меня это будет большой честью, - воин почтительно склонил голову перед своим спасителем.       Ледяная рука наконец отпустила мужчину, когда полуэльф радостно согласился, а ещё Торвальд заметил, что и собеседник ощутимо приободрился. Именно тогда воин впервые за долгое время искренне улыбнулся, затем лишь добавив, что теперь обязан магу жизнью, а его меч всегда готов послужить другу в бою.       Хоть следующие годы и проходили мирно, друзья виделись редко, но в те вечера, когда они встречались в таверне, Торвальд замечал, как у Дезмонда горели глаза, если речь заходила о его дальнейшем обучении и получении степени мага. Воин лишь с грустной улыбкой слушал о великих планах полуэльфа, стараясь не думать о том, что общество как людей, так и эльфов, до сих пор не принимало эту светлую уникальность, хоть и полукровку по своей сущности. Приходя после этого уже глубокой ночью в свой пустой дом, он не зажигал света, а лишь ложился, закрывал глаза и старательно пытался прогнать из головы вдохновляющий и до боли завораживающий образ своего друга. Только когда в его свежих воспоминаниях угасала последняя искра прекрасных, но глубоко печальных глаз, воин мог уснуть. Сначала Торвальд думал, что просто свет, исходящий от его друга, был слишком ярким для него, и ничего большего за этими вынужденными мучениями не крылось. По крайней мере, он не желал этого замечать.       Всё изменилось в случайный день, который если и должен был бы стать необыкновенным, то только потому что Торвальд собирался его таковым сделать.        – Я хотел бы взять тебя с собой, мой друг, но путь может быть смертелен.       Воин незамедлительно согласился, явственно ощущая, как его реальность рушится на маленькие кусочки. Но другого выбора у него никогда не было.        – Я был рождён только для битвы.       До мужчины тогда уже дошли слухи о беде в королевском дворце в Энии, но он был уверен, что их это пока не коснётся, что он успеет всё честно рассказать. Сейчас он понимал, насколько был глуп, веря, что Дезмонд не бросится на помощь своему наставнику и, что важнее, прекрасной принцессе, в которую всегда был влюблён и твёрдо верил, что когда-нибудь они снова будут вместе. Торвальд никогда не хотел этого замечать, остро не желал об этом думать, для него существовал лишь тот Дезмонд, с которым он познакомился после битвы - смелый спаситель, уверенный и твёрдо устремленный к единой цели маг, герой. В итоге именно это и сыграло против воина, снова держащего в руках свой меч и стоящего плечом к плечу с другом, которому наконец представился шанс стать кем-то большим в ранее враждебном мире. Что бы ни случилось и куда бы ни повёл его маг - Торвальд был готов на всё, на любой подвиг ради своего героя. Воин был готов рьяно броситься в бой, спасая Алатиэль, прекрасно понимая, что с ней Дезмонд будет наконец счастлив. Торвальд был готов умереть, но лишь в осознании того, что в прекрасном взгляде полуэльфа больше не будет прежней тяжёлой и сковывающей печали. Торвальд был готов умереть, а может и надеялся, что умрёт.       Из воспоминаний мужчину вырвала резко нахлынувшая реальность. Растворившийся мир вокруг возвращался, но уже совсем другой. Постепенно материализовались привычные места, появились знакомые звуки и запахи.       Нет, воин не слукавил перед богами - он соврал. Глупо соврал о том, что хотел сделать предложение своей возлюбленной. Да если бы хоть на мгновение прошлой жизни Торвальд мог бы почувствовать себя не одиноко, поверить в то, что его чувства взаимны, но лишь скрыты гнётом недопонимания и давления людей вокруг.       Ведь единственное предложение, которое он собирался сделать перед походом, оказавшимся для него последним, - это провести вместе с другом хотя бы одну ночь, до самого рассвета. Целую ночь слушать восторженный голос полуэльфа, прошедшего своё испытание, и поздравить его с новой победой, а не корить себя за очередную провалившуюся попытку уснуть в одиночестве. В этот раз зажечь свет и забыться в его тёплом взгляде, а не мучительно вырывать из себя всё светлое, чтобы наконец успокоить сбившееся дыхание и метающиеся мысли. А может Торвальд даже уловил бы нужный миг, чтобы прикоснуться к волосам Дезмонда, казавшимся такими мягкими. О том, чтобы оставить слегка влажный след от поцелуя на его шее, он даже боялся мечтать. Возможно, это было единственное, чего не знающий ранее страха воитель вообще когда-либо боялся.       Хотя бы после смерти в Призрачном Храме воин должен был обрести покой, но боль оставалась. Та любовь, которую не смогла победить даже смерть, не могла остаться без внимания со стороны богов. Могли ли они не знать, к кому душа так хотела вернуться? Поверили ли во что-то или хотели его наказать?       Уставший после долгой дороги мужчина сидел прямо на земле, положив рядом свой верный меч. Отсюда можно было увидеть королевский дворец и даже рассмотреть два крохотных силуэта в укрытом лёгкой тенью саду - Дезмонд и Алатиэль, король и королева. Так увлечены друг другом, что никогда его не заметят.       Торвальд наконец встал, поднял оружие, закрыл глаза и развернулся. Оставалось только вернуться домой и в неизбежном страхе дожидаться ночи.