Oxygen

[27 апреля, 12:00, школа] — Вы подозреваете кого-то из ваших общих с пропавшей знакомых? — спрашивает хрипло грубый голос. — Нет, — в ответ звучит юношеское отстраненный голос. Мужчина в белой рубашке меряет шагами комнату, время от времени посматривая на кудрявого мальчишку. Стук каблуков по паркету резко прекращается, полицейский подходит вплотную, теперь смотря своему собеседнику в зелёные глаза, ища в них правду. — Господин Кавилл, я очень волнуюсь за свою подругу и хочу, чтобы она вернулась целой и невредимой, но я ничем не могу вам помочь. Простите, но мне пора идти, — после этих слов следующее, что услышал следователь, лишь хлопок дверью. — Даже бровью не повёл, — шипит Кавилл себе под нос и выходит из кабинета директора школы к Джексону, который ждет его в патрульной машине. — Он точно что-то знает. Не может быть, чтобы кто-то так спокойно говорил о близком человеке, которого похитили, — хлопает мужчина дверью. — Почему ты так пристал к этому парнишке? Откуда подросток может что-то знать? Это точно никто из их школьных знакомых, — брюнет подаёт вернувшемуся коллеге картонный стаканчик с горячим кофе. Почему он вообще взял с собой этого парня, а не опытного коллегу? Вроде кого-то из офицеров или детектива Риццоли? Ответ ему известен, они все занимаются другими делами в данный момент, а остальные работники полиции не внушают ему доверия. Тем более, для него они не выглядят разумными. — Знаешь о чем я подумал, — говорит судмедэксперт, прерываясь на глоток кофе. — Я тебя внимательно слушаю, только, пожалуйста, не неси очередную чепуху. — С самого появления этого мясника у меня появилась одна теория, — Джексон игнорирует колкость мужчины, тот часто говорит о его несерьезности. — Он не один, я думаю, у него есть пособник. — Почему ты так думаешь? — выгибает бровь Кавилл. — Раны, которые были найдены на телах жертв предположительно сделаны ножом или вследствие грубой силы, что вероятнее, потому что тела были усеяны синяками, — он снова делает паузу и переводит взгляд на напиток. — Расчленял тело человек с опытом, скорее всего, хирург или же с дипломом хирурга. Возможно сейчас он работает в Хирургии… — Почему раньше не говорил об этом? — ворчит Генри, ударив кулаком по торпеде. — Потому что искал подтверждение. И вообще, когда я тебе пытаюсь что-то сказать, ты перебиваешь меня или же просто уходишь. Наступает неловкая тишина, потому что Джексон говорит правду, отчего мужчина чувствует себя ужасно неловко. Генри действительно очень часто уходил, услышав лишь результаты аутопсии. Эта колоссальная ошибка может весить много. Какой же он идиот, зато теперь точно больше так не поступит. — Итак, если ты уверен… Значит теперь у нас не один маньяк, а целый дуэт. Один издевается над жертвами, а второй… — Так же жестоко над ними издевается, — заканчивает фразу патологоанатом. — Потому что режет девушек, пока они еще живы и ждет когда они умрут от потери крови. После чего разбрасывает куски тела в разных частях города, — говорит следователь и откидывается в кресле. Именно это дело стоит у них в особом приоритете уже несколько месяцев. Кусочки тел находят по всему городу, при этом не оставляя ни единой улики следствию, это всё хорошо спланировано и сделано. Но теперь есть очень страшная деталь — людей, творящих подобное, двое, и один из них имеет дело лишь к жестоким пыткам, в то время, как второй отвечает за разделку тел. А сейчас у них ещё одна девушка, самая юная. Уже в участке Генри снова принимается пересматривать досье подозреваемых и свидетелей, в частности, для того, чтобы добавить показания одноклассников и учителей жертвы. Натыкаясь на полную информацию о том самом кудрявом мальчишке, следователь думает и решает, что стоит поговорить с ним ещё раз. Мать жертвы сказала, что они были лучшими друзьями с жертвой, значит он обязан знать хоть что-то. Хоть что-то вспомнить, но он настолько быстро смылся, что Генри не успел дать даже визитку со своим номером телефона. Пожалуй, это повод снова увидеться с этим мальчишкой. [27 апреля, 18:00, дом ДонУка] — Был бы я в других условиях, обязательно высказал бы свои предположения насчет этого всего. — Только попробуй, маленькая сучка, и я оторву твою голову голыми руками, — злобно шипит ДонУк, который проходит в гостиную, занимая место в кресле. Совсем недавно Алек вернулся со школы и, конечно же, сразу после посещения дома он направился в квартиру к этим двоим. Но к подруге в первую очередь, потому что ему хотелось рассказать о визите следователя в школу. Рассказать о том, что тот расспрашивал и пытался выведать у него детали. Ранее он видел много информации в газетах и интернете, слышал по телевизору и составлял целую картинку. Спустя несколько суток обработки этой информации, он задумался, что это не один маньяк, вряд-ли человек, использующий грубую силу, будет долго возиться ради идеальной разделки тела. Обычно такие люди раздражительные, и, конечно же, он думал, что полиция это уже знает.  — Посмей его хоть пальцем тронуть, я не останусь в стороне. Если я не лезу в твои дела с девочкой, то и ты не лезь к Алеку, ясно? — огрызается в ответ Тэгун, тут же обнимая своего молодого человека за талию. Страх отходить от Тэ у кудрявого появляется с самого начала, ведь он видит вспышки агрессии ДонУка несколько раз, и желания попадать под горячую руку совершенно нет, ну не блещет бедный мальчик приёмами самозащиты, разве что укусить способен. Словесная перепалка не продолжается долго, мужчины лишь встречаются злобными взглядами, смотрят друг другу в глаза около двух минут и только после, фыркая, отворачиваются. Это похоже на телепатическую войну, очень странную войну. Каждый день с их совместной жизни Алек записывает в блокнот, делая из этого целую историю. Он не разрешал смотреть свои записи даже своему парню. К счастью, юноша знает, что с его подругой всё в порядке, она жива. Не совсем здорова, потому что каждый день, приходя со школы, он занимается перевязкой новых и старых ран на теле девушки. Но, к сожалению, не может этого сказать её родителям. Он видит их состояние, видит, как те убиваются: измученная мать с бледной кожей и синяками от недосыпа под красными, всё так же мокрыми глазами, в которых читалась вся боль. Ранее привлекательная девушка теперь похожа на зомби.