В преддверии войны

      ***              - Эй, Котетсу, хватит рассиживаться, обед давно прошел, а завалы сами себя не разгребут! – ворчал Изумо, перетаскивая в сторону камни от заваленной непримечательной двери, в очередной раз перешагивая через ноги развалившегося у стены напарника.       - Честное слово, я помру, если подниму хоть еще одну глыбу, почему это не могут сделать стихийники земли? – Хагане, вопреки потугам товарища, не спешил шевелиться.       - А кто… будет дома гражданским… отстраивать? Не будь лентяем, нам и так коридор расчистили и укрепили, - Камизуки пыхтел, пытаясь сдвинуть слишком большой отколотый кусок потолка, - а наша задача… уф… открыть все… комнаты и составить отчет по их содержимому.       - Они уже почти месяц там дома строят. Тебе не кажется, что тут попахивает большим нае… Кхм. И не надоело тебе быть таким правильно-исполнительным? - Котетсу с философской отрешенностью созерцал потуги напарника- Ну кому, скажи на милость, это надо? Наверняка там все такой же хозяйственный склад всякого ненужного барахла, как в трех предыдущих, накатаем в отчете что-нибудь аналогичное и все.       - Это приказ Хокаге, а приказы не обсуждаются, – чунин оттащил в сторону камень и с вымученным выдохом разогнулся, вытирая пот с части лица, закрытой челкой, а после развернулся и с раздражением пнул Котетсу по ботинку. - Вставай давай!       Хагане печально вздохнул, но все-таки с кряхтением поднялся. Зачем их направили разгребать эту часть помещений Корня, он упорно не понимал. Все важные объекты этой организации уже давным-давно исследовали, а данный коридор даже не был засекречен и фигурировал на планах подземных переходов, с которыми знакомили всех рядовых Анбу, и содержимое откопанных комнат вполне соответствовало названию - «хозяйственный сектор».       - Все равно не понимаю, кому может понадобиться старое сломанное снаряжение и всякие швабры, банки, склянки? Почему мы должны заниматься этим именно сейчас? – не прекращал ворчать Котетсу, помогая Камизуки расколоть последний самый большой кусок бетона у двери и растащить обломки в стороны.       Дверь, как и предыдущие три, вскрыли монтировкой, но вопреки ожидаемому пыльному складскому запаху, в нос ударило что-то резко-химическое, заметно взбодрив уставших шиноби.       - Ух-ты, кажется, что-то интересное, - оживился Котетсу и тряхнул фонарик, заставляя подсевшие за день батарейки работать. Он уже хотел перешагнуть порог, как в его плечо мертвой хваткой вцепилась рука напарника.       - Стой, идиот!       - Изумо, ты чего?       Вместо ответа чунин чуть ли не носом ткнул его в едва фосфоресцирующую в темноте печать на дверном проеме:       - Тут защита, шагнешь - и барьер тебя до молекул разорвет.       Хагане лишь присвистнул, глядя на такие радикальные охранные меры. Кажется, они наткнулись на что-то не просто «интересненькое». Шиноби очень осторожно приблизились к темному проему, пытаясь не переступая порог разглядеть хоть что-то с помощью направленного света. Комната была узкой, но уходила далеко вглубь, свет не мог дотянуться до противоположной стены. Лучи фонариков выхватывали из кромешной тьмы какие-то технические установки с кучей труб и шлангов, устилавших пол и уходивших в стеклянные колбы различной величины, установленные на них. Разглядеть, что у них внутри, не давала темная мутная жидкость. Большинство установок были разбиты и повалены из-за частями обвалившегося потолка, но некоторые в зоне обзора еще работали, на это намекали маленькие красные огоньки у основания и тихий жужжащий звук.       - Похоже, эту комнату нехило тряхнуло взрывной волной, - Камизуки переводил направленный свет, пытаясь разглядеть хоть что-то конкретное, но все, что удавалось увидеть, это мутную резко пахнущую растекшуюся жижу из колб и кучки бурой неопределяемой на вид с такого расстояния плоти в осколках стекла.       - Изумо, смотри! Там, у стены слева, кажется, я вижу… глаза? – Котетсу прищурился, пытаясь разглядеть два небольших округлых объекта, плавающих в единственной незамутненной колбе в зоне обзора. Второй луч добавился к первому, и шиноби чуть не отпрянули назад, ведь глаза, а это точно были они, отразив свет, вспыхнули алым с тремя черными каплями томоэ вокруг зрачков.       - Кажется, пора докладывать Хокаге.                     ***              В Конохе который день царила невероятная духота. Воздух стоял, термометры уже почти неделю не опускали свои показатели ниже тридцати, а спасительными дождями даже и не пахло. В небольшом кабинете в штабе Анбу ситуация была не лучше. Пусть здесь находилась только пара столов, кресло и небольшая тахта у окна, но горы бумаг и свитков различной давности на всех возможных поверхностях добавляли к духоте еще и стойкий запах пыли.В помещении сейчас были двое: Итачи, назначенный Хокаге на должность руководителя Корня пару недель назад, и Сай, которого Учиха прибрал к рукам в качестве своего помощника, сведущего во всех интересующих его вопросах.       Назначение в Корне для старшего Учихи было неожиданным. Итачи, конечно, предполагал, что его подключат к бумажно-стратегической работе (Тсунаде сразу после амнистии предупредила, что праздную жизнь ждать не стоит, и она намерена использовать мозги Учихи по полной программе, раз тело больше непригодно), но такого доверия к себе от совета, а это было их решение, бывший нукенин явно не ожидал. Возможно, в данном вопросе сыграл большую роль Хиаши Хьюга, вступивший в совет вместо Данзо. Заточенный же в изанами Шимура погиб во время атаки на Коноху: камеры для особо опасных преступников попали в эпицентр взрывов и были погребены под завалами. По крайней мере, такова была официальная версия.       Вот уже третий день Учиха, совместно с общей рутиной по разбору документов Корня, занимался вопросами безопасности первых шиноби всех пяти стран и лидера самураев страны металла, что должны были прибыть к концу недели в Коноху на экстренный совет каге. Итачи изучал составленную карту размещения делегаций в новых отстроенных районах, внося в нее свои пометки и подмечая количество рядовых Анбу, которых можно перебросить с охраны границ деревни на наблюдение и защиту приезжих (или от приезжих, смотря, как все пройдет). Совет каге в Конохе, а не на нейтральной территории был нонсенсом! Но ситуация была чрезвычайная – несмотря на победу над Пейном, нападения на джинчурики не прекратились. А ведь Тсунаде пыталась собрать совет еще месяц назад, сразу после разгрома Листа, совершенно не представляя, как она покинет беззащитную деревню, но медлить было нельзя. Старший Учиха рассказал тогда о другом, теневом лидере Акацуки, и о том, что еще ничего не кончено. Но эту информацию от бывшего нукенина Хокаге дать другим странам не могла, пока не могла. Решение собрать совет другие каге, естественно, не поддержали, не видя для этого причин. Оставалось только ждать.Теперь же Тсунаде бессовестно использовала эту ситуацию на благо себе: «Вы мне предлагаетете оставить неукрепленную деревню и ехать на совет сейчас? Ну уж нет! У меня нет людей, которых я могу снять с границы дополнительно для охраны джинчурики, на которого могут напасть в любой момент, и тем более я не оставлю его в деревне без себя, подставляя жителей под удар. А я об этом предупреждала! Рано расслабляться, нельзя тянуть время и нужно собраться, пока это возможно, и враг не собрал силы! Теперь хотите совет? Милости прошу в Коноху». Страна металла, которая участвовала в качестве наблюдателей и нейтральной стороны во всех советах, поддержала решение и предложение Хокаге. Также немаловажную роль в выборе территории встречи сыграл тот факт, что Казекаге, будучи сам джинчурики, не требовал для себя дополнительной защиты, и жители Песка автоматически перестанут быть целью с его отсутствием, а джинчурики восьмихвостого, на которого было совершено последнее нападение, Райкаге тоже был не готов оставить в деревне, не смотря на весь ее немаленький военный потенциал. Учитывая все эти нюансы, все стороны сошлись на том, что традициями можно и поступиться, а до Конохи некоторым добираться даже ближе и сподручнее, чем до страны металла.       - Сай, я, кажется, просил открыть окно, - Итачи даже не повернул головы к своему помощнику и в который раз стер стекающий по лбу и вискам пот, щурясь и пытаясь разглядеть единственным видящим в очках глазом особо мелкие пометки на полях схемы размещения, - и помоги разобрать, что тут нацарапал Какаши, просил же его писать крупнее.       Парень оторвался от своих бумаг и с нечитаемым выражением лица посмотрел на своего нового начальника. Окно они не закрывали уже третий день. Сай знал, что Учиха видит плохо, и очки он мог носить лишь небольшой промежуток времени с перерывами, или глаз начинал сильно ныть, отдаваясь нарастающей с каждой минутой болью во всей голове, но такая невнимательность ко всему окружающему в момент работы и некоторые казусы бытового характера вводили в недоумение.       - Оно открыто, Итачи-сан, могу принести обратно вентилятор, - Сай с помощью нарисованной чернильной руки перетащил со стола начальника к себе схему - вставать было решительно лень.       - Не надо вентилятор, мне хватило прошлой прогулки по всей Конохе в поисках улетевших документов, - Учиха вздохнул, снял очки и откинулся на спинку стула, закрывая глаза и накрывая их тыльной стороной запястья, давая им больше отдыха в темноте.       - Вы просто выставили слишком сильную мощность, - также безэмоционально подметил Сай. - Это почерк Ируки, тут написано, что Казекаге будет сопровождать Дейдара Тсукури, предлагается заселить их подальше от Камня.       «Прибью Какаши», - в который раз подумал Итачи, внешне никак не выражая свою эмоциональную вспышку. Прибить джонина, с которым он жил и был в весьма тесных отношениях, Учихе хотелось раз по «-дцать» на дню, но сейчас Хатаке явно нарывался, опять перекладывая возложенное на него Хокаге задание на Умино, не дай бог Тсунаде узнает.       - Дейдара… - Мысль о бывшем коллеге не внушала Итачи ни малейшего оптимизма. - Да, нам не нужны лишние проблемы. Отметь Камню и Песку крайние дома, подальше друг от друга, хотя это вряд ли поможет.       Шиноби прервал стук в дверь, и в кабинет зашел один из Анбу Корня, обращаясь к Учихе:       - Тут посыльный от Хокаге, говорит, она вас срочно вызывает.       Ответом ему был тяжелый вздох начальника.       - Сай, закончишь тут без меня? – Учиха поднялся из-за стола и оглянулся в поисках своего форменного плаща Корня.       - На кресле, - ответил на невысказанный вопрос художник. - Конечно, все сделаю.       - Хорошо, я не вернусь, - подхватив черную ткань, бывший нукенин не стал накидывать ее на плечи, оставаясь, как был, в форменных штанах и сетчатой футболке, и направился к двери.       Пришедший Анбу отступил в сторону, пропуская Учиху вперед, и заметно напрягся, наблюдая, как его начальник по целенаправленной траектории идет прямо в стену возле дверного проема, и совершенно не представляя, как ему об этом корректно сказать. Тем временем до столкновения оставался лишь шаг. Ситуацию разрешил спокойный голос Сая из-за спины. Тот явно наблюдал подобное не в первый раз.       - Итачи-сан, Вам левее.       Учиха на миг замер и с невозмутимым видом вместо шага вперед сделал шаг в сторону, выходя в дверной проем, но все же мазнув плечом косяк.                     ***              «Закрыто?» - Учиха еще раз подергал ручку двери кабинета Хокаге, вновь убеждаясь в данном факте. Разве не Тсунаде только что звала его к себе? И что теперь? Итачи оглядел совершенно пустой коридор, не представляя, куда ему идти. Бегать по всей деревне в такую жару в поисках Хокаге, которая могла быть абсолютно где угодно, начиная с госпиталя и закачивая захудалой пивнушкой, решительно не хотелось.       - Итачи-сан, - голос Шизуне за спиной прозвучал как нельзя кстати, - Тсунаде-сама попросила меня Вас к ней проводить. Прошу, следуйте за мной.       То, что во всей этой встрече кроется какой-то подвох, бывший нукенин понял еще на подходе к госпиталю Конохи. Ощущение только усилилось от отсутствия оравы нуждающихся в помощи пациентов, что могло бы объяснить нахождение здесь Хокаге.       - Шизуне, в чем дело? – Учиха остановился посреди больничного коридора. Он начинал догадываться, зачем его позвали, и ситуация ему решительно не нравилась.       - Итачи-сан, - на плечо старшего из братьев Учиха легла и предупреждающе его сжала обманчиво легкая рука куноичи, - у меня приказ от Тсунаде доставить Вас к ней во вторую операционную добровольно или принудительно. Пожалуйста, не заставляйте меня прибегать ко второму варианту. А все последующие вопросы обсудите с ней лично.       Учиха решил пока не устраивать акций протеста, а спокойно позволил проводить себя в указанную операционную. Опять. Уже по первому расплывчатому взгляду, которым он окинул помещение, Итачи понял, что опасения его были не напрасны. Тсунаде стояла перед ним в хирургическом халате, еще два ниндзя-медика отдельными пятнами, судя по звуку, готовили необходимые инструменты. Лампа над операционным столом светила невыносимо ярко, а рядом на высоком подкатном столике стоял небольшой контейнер с материалом для трансплантологии.       - Как раз вовремя, - голос легендарного медика был невозмутим, будто бы об этой встрече они договаривались заранее. Вот только не договаривались, скорее наоборот. И Тсунаде это прекрасно знала. - Оставь всю одежду за ширмой, надевай халат, умойся хорошенько, руки там потри, шею и ложись на стол.       - Нет, - Итачи не сдвинулся с места, пристально всматриваясь в затылок Пятой, - я уже говорил, что не собираюсь делать себе пересадку глаз, какие бы Вы ни нашли, это…       - Итачи! – Тсунаде не дала ему договорить, обрывая всем давно известный монолог. Они не раз обсуждали эту тему. Хокаге развернулась к упрямому мальчишке лицом к лицу: - У меня нет времени с тобой спорить. Отвечая на все твои опасения, во-первых, эти глаза тебе подойдут, я провела тесты, отторжения нет. Во-вторых, мне уже осточертело выслушивать слезные просьбы, а порой и жалобы твоих подчиненных сделать хоть что-нибудь, дабы облегчить твои и их «страдания». В-третьих, совет каге через несколько дней, и мне нужно, чтобы ты был во всем своем потенциале… Никто не знает, чем это все может закончиться.       - Я не успею адаптировать новый шаринган под себя до совета, - Учиха с настороженностью и тревогой пытался вглядеться в контейнер на столике. Подойдут? Это глаза кого-то из его близких родственников? Готов ли он на это после всего случившегося? Глаза Учиха – весьма капризная штука (как и они все). Не каждый представитель клана способен принять и адаптировать новые глаза, поэтому, если подобные факты и встречались в их клане, успех мог быть гарантирован только у близких родственников. Какаши в этом плане был совершенным исключением, который избежал отторжения нового органа, но и он не адаптировал полученный от Обито шаринган, а использовал его исходные способности.       - Этого и не потребуется, всему свое время. Главное, ты сможешь видеть четко и ясно, и тебе больше ничто не будет мешать в работе, - Тсунаде заметила, как напряжен в испуге Итачи, даже если тот сам себе в этом не признается. В их долгих совместных разговорах Пятая давно убедилась в том, что Учиха всеми силами пытается наказать себя за гибель клана. И, скорее всего, причина отказа от пересадки глаз лежала вовсе не в дотошных мелочах «подойдут - не подойдут», а в чувстве «недостойности» получить что-то хорошее для себя от своей семьи. Понимая все это, Тсунаде безапелляционно добавила: - Выбора у тебя нет: не ляжешь сейчас на стол добровольно, мне придется заставить тебя силой. Поверь, это не составит большого труда, хоть мы и потеряем уйму времени и нервов.       Вздохнув и зажмурившись, будто бы перед прыжком в глубину, Итачи, ничего не говоря, все-таки зашел за ширму.                     ***              Темари хмыкнула, глядя на активно отстраивающуюся Коноху. Все уже приехавшие каге собрались решать какие-то важные организационные нюансы перед советом, а свою охрану они отослали, настоятельно рекомендуя им заняться своими делами. Темари, конечно, знала, что Гаара более чем способен постоять за себя и отстоять свое мнение, но все равно беспокоилась за младшего брата.       И все же, свободные пара часов в Конохе ей были, скорее, в радость. Издали девушка заметила приветственно кивнувшего ей Шикамару. Она хотела подойти, но с сомнением взглянула на второго спутника Казекаге, обладавшего непредсказуемым нравом.       - Иди, - очень уж спокойно, даже хитро улыбнулся ей Дейдара. – Не беспокойся обо мне, м.       - Если ты только попробуешь что-нибудь вытворить… - нахмурилась куноичи.       - Ты запытаешь меня до смерти, - закончил за нее подрывник, посмеиваясь. – Да кем бы я был, если б испортил тебе свидание! – в его глазах отчетливо блеснули озорные искорки.       - Я тебя предупредила, - еще более строго произнесла Темари, стараясь не покраснеть. И откуда только Дейдара это взял? «Вот выясню, кто у нас в семье такой болтливый…» - мысленно пообещала себе девушка, наконец направившись навстречу Наре.       - Братишка Дейдара! – услышав этот голос у себя за спиной, подрывник резво сотворил глиняную птицу и вспрыгнул на нее, поднимаясь в воздух.       - Слишком медленно, - весело усмехнулся Дейдара в адрес Куроцучи, оставшейся внизу. Не то, чтобы ему так уж не хотелось ее видеть, но сейчас у бывшего отступника были дела поинтереснее. Например, отыскать одного ужасно раздражающего бывшего коллегу, который, смотри-ка ты, тоже выкрутился и слинял от Акацуки!              Саске вспрыгнул на крышу покосившегося сарайчика, уходя от взрыва. Можно было даже не сомневаться в том, что именно происходит, потому что такое приветствие могло прийти в голову лишь одному человеку. Усмехнувшись, Учиха поднял голову, в этот раз без труда следя за Дейдарой. Сегодняшняя долгожданная облачность играла ему на руку – неугомонный подрывник не мог ослепить его, подлетев так, чтоб пришлось смотреть против солнца. А значит, Дейдара опустится ниже, чтобы дать меньше времени на ответную реакцию до взрыва. И вот тогда…       - Кац! – услышал Саске, едва поймав себя на этой мысли. Взрыв едва ли был впечатляющим, но заставил зашататься несчастную постройку. Оттолкнувшись, что есть силы, Учиха подпрыгнул до того, как сарай под ним сложился, как карточный домик. На мгновение оказавшись на одном уровне с низко парящей глиняной птицей, он метнул пару сюрикенов прицельно под ноги подрывнику и протянул руку, чтобы ухватиться. Расстояние не позволяло Саске самому достичь цели, но он надеялся, что ему не придется плюхнуться сейчас на кучу обломков.       И не зря. Подрывник перехватил в воздухе его руку, затаскивая к себе. Саске усмехнулся, забираясь на очередное летающее творение Дейдары. Сколько раз после таких полетов ему приходилось жестко приземляться, сколько раз он сшибал вместе с собой Дейдару, и тогда Гаара порой ловил в воздухе своим песком их обоих, если считал, что высота слишком велика… Возлюбленные старались не оставлять Саске и Дейдару наедине, опасаясь, что кто-нибудь из них убьется в порыве азарта. А они после своего первого боя даже не отрицали, что могут. Слишком много в них было желания доказать что-то, превзойти, и слишком мало здравого смысла. Еще несколько месяцев назад Учиха скорее удивился бы, если б подрывник поймал его на такой высоте, с которой невозможно расшибиться насмерть. Но… еще несколько месяцев назад он и сам бы использовал чидори, а не сюрикен, наплевав, что птица Дейдары, нейтрализованная чакрой молнии, рухнет. И они бы соревновались, кто приземлится удачнее, кто выиграет, быстрее коснувшись оружием противника.       А сегодня в традиционном для них приветствии не было и намека, что они могут причинить вред друг другу. Они впервые остались одни – хотя они еще не знали этого – и кажется, их действительно можно было оставить одних. Не то они окончательно подружились, не то повзрослели…       - Что б ты без меня делал, м? – ехидно ухмыльнулся довольный собой подрывник.       - Падал бы. Хочешь на себе прочувствовать? Могу устроить, - не остался в долгу Саске.       - Лучше сюрикены убери, они портят мое творение, - ответил Дейдара. – Где твой Неджи? – подрывник часто говорил так, будто хотел сказать что-то вроде «твой любимый» или «твоя половина», но в итоге всегда называл Хьюгу по имени, выражая этим своеобразное уважение, как ни странно.       - На разведмиссии, должен вернуться сегодня-завтра, - хмыкнул Учиха. – А как тебя Казекаге одного прогуляться отпустил?       - Он перед советом занят чем-то очень важным, аж сопровождающих отослали, м, - недовольно фыркнул бывший отступник. В его тоне проскользнуло явное беспокойство, но уже через секунду он вновь усмехнулся. – Я вообще-то искал не тебя, но не поздороваться было бы невежливо.       - Ты бы поосторожнее с приветствиями, - предупредил Учиха, глядя вниз на разрушенный сарайчик, которому уже ничто не поможет. – Здесь к такому не привыкли.       - Да оно и так бы долго не простояло, м! – возмутился в свою защиту Дейдара.       Саске только хмыкнул. Тут ему в самом деле было нечего возразить – постройка явно знавала лучшие времена еще до нападения. Пожалуй, Дейдара просто принял в строительных работах посильное участие.                     ***              (несколькими часами ранее)              Итачи смотрел в спину своего джонина и не мог налюбоваться. И дело было вовсе не в вернувшемся зрении, от которого за столько лет он уже успел отвыкнуть, а в том, как Какаши непривычно прямо и собранно держался. Хатаке в этот момент как раз давал указания небольшим группам Анбу рассредоточиться по территории. Особенно притягивали взгляд открытые руки мужчины - из-за жаркой погоды джонин перебрался в водолазку без рукавов - и прямая спина, не закрытая сейчас жилетом. Хитро прищурившись, словно наметив перед собой добычу, Итачи дождался, когда последний из шиноби Анбу растворится в воздухе, и легким неслышным шагом стал подбираться к джонину, загасив чакру. Учихе нравилось так играть с Хатаке, нравилось подбираться незаметно и заставать того врасплох, особенно нравилась реакция последнего. Вот и сейчас бывший нукенин ожидал привычного напряжения и молниеносной реакции «перехвата», когда его пальцы с легким нажимом «пробежались» от поясницы Какаши вверх по позвоночнику до лопаток. В ответ же джонин блаженно замычал, не разворачиваясь, а расправляя плечи и подставляя под касания правую сторону спины:       - Ммм, Итачи, даааа. Почеши еще вот тут правее и пониже.       - Как ты узнал? – Учиха был искренне возмущен, ведь всегда же прокатывало, но просьбе внял, почесывая чересчур усердно, чтоб кое-какой псине неповадно было.       - Твой запах, - Хатаке усмехнулся, перехватил царапучие руки, притягивая и обнимая насупленного любимого перед собой, и продолжил наблюдать за кварталом делегаций.       - Но дома же у меня получается подловить тебя, - Итачи тоже окинул взглядом территорию внизу небольшой площадки, огороженной перилами. Там сейчас как раз встречали шиноби из деревни Камня.       - Дома все вокруг пропитано твоим запахом, и отследить тебя сложнее, - Какаши успокаивающе погладил любимого по животу, чувствуя, как тот перестал-таки недовольно напрягаться. - В следующий раз заходи с подветренной стороны.       Учиха лишь фыркнул на его замечание. Если бы он действительно решил напасть на джонина, Какаши бы его не учуял… наверное.       - И кстати, тебе же было велено отдыхать дома до совета. Мне тебя что, привязывать там, чтобы ты не нарушал распоряжения врача?       Ох, сколько же он с ним намучился за тот месяц с небольшим. После атаки на Лист места в госпитале, лишь частично уцелевшем, было катастрофически мало. И Хатаке решил, что это его шанс наконец-то забрать к себе желаемый объект любви. Получив от Тсунаде кучу медицинских указаний, рекомендаций и лекарств, Какаши с трепетом нес свое сокровище к себе домой, надеясь, что оно останется там навсегда. Итачи был послушным больным лишь первую неделю, пока почти не мог шевелиться, а после - понеслось. То ему, видите ли, скучно было лежать дома, и он решил утром прогуляться до речки и обратно, пока джонин был на миссии. Вернее, только до речки, обратно вернуться Учиха был уже не в состоянии. Его чудом нашел вернувшийся раньше с миссии Хатаке. Полежав после этого смирно еще два дня, Итачи решил, что дома у Какаши необходима генеральная уборка, просто срочно, сейчас! Как результат – разошедшиеся швы на животе и несколько часов гневной тирады Тсунаде для них обоих. Отдельным испытанием для джонина стал натиск младшего Учихи, который со всей пристрастностью подошел к вопросу: «А с чего это мой брат живет у вас, сенсей?». Жесткий прессинг на Хатаке продолжался с неделю, а закончиться смог лишь грандиозным «семейным» ужином от Итачи, который простоял на кухне восемь часов и не реагировал ни на какие ухищрения своего мужчины и призывы прекратить уже, и так достаточно, и пожалеть себя. Несколько часов заверений о любви, защите и заботе и благотворное влияние присутствовавшего на ужине Неджи помогли добиться от Саске его «благословения» на дальнейшую их совместную жизнь. Хотя шестым чувством Какаши до сих пор ощущал, что этот вулкан еще может взорваться, поэтому они с Итачи старались лишний раз не выставлять свои отношения напоказ перед младшим из братьев.       - Да перестань, Какаши, я в полном порядке. Тем более, сегодня пасмурно – глазам комфортно, не болят, - Итачи выбрался из объятий и ближе подошел к перилам площадки, опираясь на них руками и пытаясь вглядеться в происходящее внизу. - И я не могу пропустить момент, как расположатся Песок и Камень… да и нужно проверить, нет ли проблем с приехавшим вчера Туманом.       - А я тут для чего, по-твоему? – Хатаке несильно, но чувствительно отвесил шлепок по ягодицам Учихи, не без удовольствия наблюдая, как тот подпрыгнул, взвизгнув, и с гневом обернулся. - Домой марш!       Не став спорить, но очень выразительно взглядом передав обещание «поговорить дома», Итачи как бы нехотя оторвался от парапета и направился, куда было велено. Только удалившись на достаточное расстояние, Итачи свернул не на нужную улицу, а в неприметный узкий переулок. Пронаблюдать, как заедет Песок, Учиха был обязан для собственного же спокойствия.                     ***              Прибытие Песка ожидали с южных ворот. Итачи уже находился в паре кварталов от них, как его взгляд привлекла знакомая фигура помощника на крыше дома напротив раменной «Ичираку». Парень сидел, совершенно не скрываясь, прислонившись спиной к широкой каменной трубе, и делал в своем неизменном блокнотике какие-то зарисовки. На первый взгляд могло показаться, что Сай ничем не занят, но надетая на нем форма давала понять, что шиноби Корня был при исполнении и, судя по всему, вел за кем-то наблюдение. Наблюдение, которое Учиха ему не давал. Переместившись к Саю одним прыжком, Итачи прислонился спиной к боковой стороне трубы, скрестив на груди руки:       - Тебя видно.       - Добрый день, Итачи-сан! Эти не заметят, - Сай оторвался от блокнота и как бы невзначай кинул взгляд на ресторанчик-палатку внизу, из-за занавески которой, громко посмеиваясь, выходили двое: Наруто Узумаки и джинчурики восьмихвостого – Киллер Би.       - Когда приехало Облако? – Учиха проследил взгляд подчиненного и едва заметно нахмурился, увидев парней внизу. Райкаге с делегацией Лист ожидал лишь через пару дней.       - Вчера ночью. Тсунаде-сама сама их встретила, а меня попросила приглядывать за восьмихвостым, - Сай поднялся, убирая блокнот и карандаш в рюкзак за спиной. - С Наруто Киллер Би пересекся сегодня утром, когда сбежал гулять. Кажется, они поладили.       - Поладили - это ты неплохо подметил, - Итачи в который раз за эти пару дней поймал себя на мысли, что видеть – это чертовски здорово. Даже с такого расстояния бывший нукенин, совершенно не напрягаясь и не используя шаринган, мог подмечать малейшие детали во внешнем виде и поведении джинчурики. Тем временем двое сильнейших ниндзя внизу, шуточно попихивая друг друга плечами и разнося на всю округу характерные «Даттебаё!» и «Йоу!», направились вверх по улице.       Но как только Киллер Би оказался спиной к наблюдающим, умиротворенный настрой Итачи как будто волной смыло, знакомой такой волной – на спине шиноби из Облака висела Самехада. «Почему она у него? Кисаме… мертв?» - Учиха занервничал, пытаясь предугадать, какие события привели к данному факту. Не то, чтобы Итачи очень переживал за жизнь своего бывшего напарника, но нукенин Тумана, один из семи легендарных мечников, не мог слишком просто умереть. Однако же, так спокойно живой меч вел себя только в присутствии хозяина, а хозяева у Самехады менялись исключительно посмертно. Что-то не сходилось. Совет организуется из-за нападения на джинчурики восьмихвостого. По словам Райкаге, враг был повержен его рукой. Нападающим был Кисаме? Но почему? Он же планировал покинуть Акацуки, когда они расстались перед боем Итачи с Саске. Мечник сам говорил, что в организации его особо ничего не держит, ему просто нравилось проводить время с Учихой, и после смерти последнего он планировал пойти своей дорогой. Так почему тогда акула напала на осьминога? А ведь Райкаге, пожалуй, действительно мог бы его убить. Необъяснимое сожаление и боль все же накрыли бывшего нукенина, как только тот понял, что того, с кем он провел бок о бок почти восемь лет, с кем он рос, кто помогал ему переживать ночные кошмары, кто не раз дотаскивал его до лекарей или выхаживал самостоятельно после применения «Сусаноо», кто помогал ему справляться и адаптироваться в быстро теряющем свои очертания мире… Что его больше могло не быть. Погрузившись в пучину переживаний, Итачи чуть было не пропустил тот момент, когда на рукояти Самехады открылся очень знакомый глаз акулы. Глаз, смотрящий прямо на него.       Кисаме был жив.       - Сай, продолжай наблюдение, но, что бы ни произошло, не предпринимай никаких действий. Если что-то случится – докладываешь мне.       Шиноби Корня кивнул своему начальнику, подтверждая, что приказ понят и принят к исполнению, и неторопливо направился по крышам вслед за удаляющейся парочкой, все еще не очень-то заботясь о своей конспирации. А Учиха тем временем вернулся в переулок и поспешил к южным воротам, Песок уже должен был прибыть. С Кисаме они еще обязательно поговорят, в этом Итачи не сомневался.              Учиха опоздал. Согласно записям наблюдателей ворот, делегация Песка прибыла в Коноху минут десять назад. Напугав бедных дежурных чунинов одним только своим появлением и «внеплановой проверкой контроля посетителей», начальник всея Корня поспешил обратно в сторону гостевого квартала. Они не могли уйти далеко. Гаару с двумя сопровождающими и встретившим их чунином Учиха нагнал уже на соседней улице и продолжил следовать за ними параллельным узким переулком. Чунин Листа что-то воодушевленно рассказывал Казекаге, Темари и незнакомому третьему шиноби, активно жестикулируя. Итачи наблюдал за ними и не мог понять одного: где подрывник. Отсутствие взрывоопасного бывшего коллеги очень нервировало, а ведь по записям дежурных чунинов у ворот тот точно вошел в Лист вместе со всеми.       Дейдара появился как всегда внезапно. Итачи чудом успел увернуться от рухнувшей сверху глиняной птицы.       - Ну, надо же, какие люди, м! – Блондин полностью перегородил узкий переулок, не торопясь слезать со своего транспортного средства. - Отлучился я, значит, по нужде, решил срезать путь вдогонку, а тут смотрю, м – макушка знакомая. Что ты здесь делаешь, Учиха? Тебя за Гаарой послали? Ты явно выбрал не то время и не то место, я не позволю тебе ему навредить!       «Вот же черт!» - подрывник на взводе – явно не та ситуация, в которой бы хотел оказаться Итачи. Угомонить разошедшегося взвинченного Дейдару всегда было непросто, а уж успокоить его сейчас, когда тот уверен, что его ненаглядному грозит опасность… Похоже, это задача из разряда «невыполнимо». Несмотря на внутреннее напряжение, внешне бывший нукенин был совершенно непрошибаемо спокоен. Учиха не стал доставать оружие и стоял перед бывшим коллегой в раскрытой позе, смотря последнему в глаза.       - Что, даже не будешь защищаться, м? – Дейдара показательно медленно поднял руки ладонями вверх, создавая из ртов на них две весьма крупные и явно не безобидные бомбы.       - Дейдара, еще движение - и я буду расценивать твои действия как нападение на жителей Конохи, - Итачи отодвинул в сторону полу незастегнутого черного плаща Корня, положив ладонь на набедренную сумку с кунаями. На открывшемся поясе сбоку блеснул привязанный новенький протектор Листа. Не перечеркнутый. - Если не хочешь, чтоб у твоего Казекаге были проблемы, советую тебе вернуться к Песку.       - Что ты несешь? Решил мне мозги запудрить? – Подрывник нахмурился, глядя на Итачи исподлобья. Учиху он давно не боялся, не зря же тренировал свой левый глаз против его гендзюцу. Но тот почему-то не спешил активировать свой шаринган, как раньше. От взгляда шиноби Песка не укрылось, как Учиха очень демонстративно потянулся к кунаю. И только увидев знак Листа на поясе еще «вчерашнего» нукенина, Дейдара заметил, что плащ Итачи без привычных красных облаков, а сам он одет в черную форму спецотряда. - Тебя что, приняли обратно в Коноху? Да быть такого не может, м. Ты же помереть мечтал от рук брата…       Договорить Дейдара не успел, пространство вокруг резко исказилось, как грубый поломанный калейдоскоп. Стены окружающих домов искривились, нависая над головой подрывника и искажаясь различными цветами, земля ухнула куда-то вниз, а небо, будто стекло, треснуло и рассыпалось острыми осколками, почти по-настоящему раня. Иллюзия была явно грубо и наспех состряпанной, но Дейдара, черт побери, опять пропустил тот момент, когда ее наслали. Пусть на то, чтобы вернуть чувство ориентации (угомонить явно не понимающий, что происходит, мозжечок) и развеять гендзюцу, у блондина ушло не больше десяти секунд, Учиха уже успел сбежать.       - Ну, ничего, мы еще с тобой «поболтаем», м.       Отряхнувшись от пыли Дейдара вновь призвал свою птицу и поспешил к Гааре. Будет плохо, если любимый начнет беспокоиться из-за его долгого отсутствия.                     ***              «Похоже, это я… да…», - очень «содержательно» думал Итачи, стараясь побыстрее добраться до дома не особо популярными улочками, периодически останавливаясь и приваливаясь плечом то к столбу, то к забору. Ему определенно не стоило так рано использовать новый, еще не адаптировавшийся под него шаринган. Ну что тут поделать? Психанул, бывает. Бывший коллега все равно вряд ли бы послушался его и угомонился, а так вполне себе действенно получилось. Итачи хотел наслать на Дейдару иллюзию маленьких, неубиваемых детей, которые с писками, визгами и хохотом топчут его драгоценные творения пухлыми голыми пятками, провоцируя этим феерические несовершенные взрывы. Но не вышло. Получилась какая-то абстрактная несусветная чушь, под которую попал и сам Учиха. «Хоть отделался от него, и на том спасибо», - бывший нукенин в очередной раз чертыхнулся и тряхнул головой, пытаясь вернуть зрение в более или менее приемлемый фокус. У него не получалось деактивировать или взять под контроль шаринган, зрение кидало от невыносимой четкости всего находящегося вокруг до вновь искаженного пространства, словно незавершенная техника иллюзий все еще пыталась себя реализовать.       Домой Итачи добрался весь взмыленный и потный, дорога от южных ворот заняла у него вдвое больше времени, чем обычно. Шаринган вроде бы успокоился, по крайней мере, больше не пытался менять фокус, но все еще продолжал тлеть в его глазах. Решив, что первым делом примет душ, а потом уже будет разбираться с техникой, Учиха направился в сторону ванной, по пути избавляясь от своей формы и скидывая одежду на пол коридора. Черт с ней сейчас, потом приберет. Горячей воды не было, вовремя, как всегда, но это даже и к лучшему. Холод точно поможет успокоиться и привести мысли в порядок. Закрыв глаза, Итачи подставлял лицо под ледяные струи, чувствуя, как стекающая по телу вода сковывает и остужает кровь. Но покой не приходил, а сидевшее внутри беспокойство с самого дня операции нарастало сейчас в геометрической прогрессии. «Это его глаза», - мужчина гнал от себя эти мысли, боялся отразить их в своем сознании с того момента, как увидел два смутных очертания на столике под яркой хирургической лампой. Он бессознательно обходил все эти дни зеркала, и уж тем более не собирался использовать геном клана, пока не был бы уверен, что уже готов. Другой вопрос – стал бы Итачи когда-нибудь готов? Но случилось то, что случилось.       - Да, черт побери! Да, подумаешь, шаринган активировался. Быстрее адаптируется под меня, - выключив воду, Учиха чересчур резко отодвинул занавеску ванны, случайно сорвав пару петель. «Так, да успокойся ты уже», - сделав несколько бесполезных глубоких вдохов, Итачи оглядел ванную комнату в поисках полотенца, но взгляд наткнулся лишь на скромно висящее цветастое кимоно. Кимоно откуда-то принес Какаши, когда его Ласка смог без последствий спокойно перемещаться по дому. Темно-синий шелк, вышитый крупными цветами красной камелии, невероятно шел Учихе, особенно соблазнительно подчеркивал белизну его кожи и контуры тонкой фигуры. «Выгляжу, как дешевая куртизанка», - ворчливо замечал Итачи, разглядывая себя и стоящего за спиной джонина в зеркале. «Ну, почему как дешевая, очень даже дорогая куртизанка», - смеялся над ним Хатаке и уворачивался от праведного гнева любимого, а после доказывал ему прямо тут же возле зеркала, чем еще хорошо это кимоно в домашнем обиходе. Итачи не стал носить его постоянно, но Какаши периодически подкладывал полюбившуюся ему вещь, как бы намекая этим на желание особенно приятно провести время. Вот и сейчас отсутствие в ванной немалого запаса полотенец и единственное скромное висящее на крючке кимоно красноречивее слов выражало желание одного немногословного светловолосого мужчины на ближайший вечер. Улыбнувшись своим воспоминаниям и шалости любимого, Итачи перешагнул через край ванны и накинул тонкий шелк на плечи, подвязав полы поясом. Ткань сразу же облепила влажную кожу, но ничего, как только вода высохнет, шелк заструится по обнаженному под ним телу, предварительными ласками настраивая на нужный лад.       Мысли о предстоящем вечере помогли отвлечься от внутренней тревоги. Учиха сам не заметил, как остановился возле зеркала в ванной поправить волосы и ворот кимоно, и замер, не донеся руки до шеи. Этот узор… Итачи никогда не смог бы его забыть. Из отражения на него смотрели глаза отца.       Мир вокруг словно почернел и стал резко проваливаться вниз. Паника бездонной пустотой захлестнула от живота вверх, накрывая и без того тревожное сознание.       - Нет! Этого не может быть, не может быть, - в ужасе шептали тонкие губы, когда образ себя на против обретал все более ясные черты Фугаку.       - Ты разочаровал меня, сын, - все тот же суровый взгляд, даже без слов передающий свое недовольство. - Ты не справился.       - Нет, нет, нет, замолчи! – Итачи трясло, он попытался закрыть лицо руками, но те были алыми от крови. Дыхание вновь сковало ужасом, в груди невыносимо больно. Фигура напротив изменилась, преломляясь, словно рассеченная надвое ударом катаны от плеча до середины живота, а вниз под ноги заструилась ярко-красная кровь.       - Кого ты пытался спасти? – несмотря на искаженный вид, изуродованный Фугаку все еще стоял перед ним. - Ты не защитил никого. Ты не защитил Саске.       Дикий крик заполнил пространство, которое через миг разлетелось осколками. Итачи даже не понимал, что это кричит он, а осколки – это разлетевшееся от удара зеркало, которое оставило на правой руке вполне себе реальную кровь. В висках стучало набатом, оступаясь на осколках и не замечая, что ранит ноги, Итачи, пошатываясь, вышел из ванной. Нужно дойти до спальни, там, в комоде, кажется, были заброшены выданные еще месяц назад Тсунаде успокоительные таблетки, которые Учиха, конечно же, пить не стал, решив, что это ни к чему. Итачи медленно продвигался по шатающемуся коридору (или это он сам шатается?), придерживаясь руками за стену. Рука, переместившись с шершавой фактурной штукатурки, скользнула по прохладной и гладкой поверхности.       - Не справился, - раздался у самого уха голос Фугаку.       Снова крик и удар, теперь и левая рука бывшего нукенина оказалась в крови, а коридор, так же, как и ванная, усеян осколками.       - Это бесполезно. Ты бесполезен, - голос отца никак не желал пропадать, он словно звучал отовсюду и изнутри. По стенам течет кровь, по полу течет кровь, откуда-то с улицы слышатся призраками предсмертные крики ужаса, вспыхивают и навсегда гаснут алые глаза.       Зеркало в спальне разбито и в гостиной тоже, перебиты вазы и стеклянный журнальный столик, на кухне пол усыпан осколками посуды и выбитого окна. Кажется, в доме не осталось ни одной отражающей поверхности, но Итачи все равно ощущал на себе взгляд своего отца. Крики не стихали, а кровь с рук не отмывалась в кухонной раковине – вода тоже красная.       - Хватит, хватит, прошу… хватит… замолчи… те… – Итачи дрожащими руками закрыл кран и со всхлипами нарастающего рыдания без сил опустился на пол, обхватывая руками колени и гася в них свой отчаянный крик и плач. - Какаши…       Шаринган все-таки потух, наконец-то реализовав заданное ему еще у южных ворот гендзюцу кошмаров, пусть и в несколько ослабленной форме. Кровь перестала сочиться по стенам из всех щелей, стихли вопли ужаса, тьма неполного пространства цукиеме рассеялась. С улицы доносились беспечные голоса жителей Конохи, смех пробегающих мимо дома детей, упреки взрослых им вслед. Из просвета туч украдкой показалось солнце, рассеивая свои лучи в осколках выбитого кухонного окна.                     ***              На притихшую Коноху опускался вечер, жара, мучившая жителей деревни, временно отступила, оставляя место прохладе, стрекоту цикад и пряному аромату трав. Воздух, еще не остывший, душный, кажется, можно было разрезать ножом. Хатаке неторопливо брел домой, ногой подпинывая пакетик со свежей клубникой. Жизнь сейчас казалась ему почти счастьем: Итачи наконец вернулся в деревню, был помилован, и у них, кажется, было все, чтобы наконец быть вдвоем, все… Завернув в переулок, Какаши замер и принюхался. Воздух, еще совсем недавно заполнявший легкие ароматом распаренной за день листвы, пах кровью. Запах заставил холодок пробежать по спине и поднял волоски на загривке дыбом, джонин бросил в сторону пакетик с клубникой и влетел в дом.       Его холостяцкая квартира выглядела так, будто бы в ней взорвалась печать направленного действия, и направлена она была напрямую на зеркала. Каждое стекло, каждое зеркало в доме было разбито, на осколках виднелись потеки крови, которая своим запахом пропитала всю квартиру. Тяжелый насыщенный запах, кажется, оседал на руках кровавой коркой. Где-то под шкафом тихо скулил кто-то из собак.       - Итачи! – Хатаке вытащил кунай, держа его наготове, и осторожно начал обходить территорию, заглядывая во все комнаты, пока не нашел любимого на полу в кухне. Учиха сидел в луже собственной крови, все еще капавшей из порезанных стеклами рук, и, кажется, смотрел в одну точку.       - Ласка… - тихо вздохнул копирующий ниндзя и, спрятав оружие, осторожно подошел к любимому, заглядывая в черные глаза. – Что случилось, какое-то зеркало сказало, что не ты первая красавица на деревне? – мягко пошутил джонин, обнимая Учиху.       - Это его глаза. Понимаешь? Его, – дрожащий Итачи тут же прижался к темной водолазке любимого мужчины, пачкая его своей кровью. – Отца. Они отдали мне глаза Фугаку.       Какаши тяжело вздохнул. К такому его любовник точно был не готов. Убивший весь свой клан, всю семью, он просто не мог принять в дар глаза отца, чья жизнь оборвалась от лезвия его катаны.       - Тшш, Итачи… – мужчина прижал Учиху к себе крепче, стягивая маску и касаясь сухими губами макушки. – Он бы хотел этого, он бы гордился тобой, и Шисуи тоже.       Какаши чуть улыбнулся, вспоминая кудрявого Учиху, которого Итачи считал старшим братом и который так рьяно защищал Итачи от него, когда гений гендзюцу только начал работать в Анбу.       - И он, и Фугаку очень любили тебя. Твой отец не смог показать это, но он гордится тобой и тем, что ты сделал. Он сказал тебе, помнишь? – Какаши поднял лицо возлюбленного за подбородок и поцеловал его в лоб. – Ни у кого больше никогда не хватило бы ни смелости, ни силы, чтобы убить родных, даже если ставкой является безопасность деревни. Ты герой, и это у тебя в крови, это признали в Листе и признают все каге. А ты… гордость клана Учиха, защитник Конохи и настоящий герой, - перешел на шепот Какаши, грубовато стирая с щек слезы и тут же зацеловывая соленые дорожки. – Иди ко мне.       Лучшим способом успокоения расстроенного Учихи всегда был секс, мягкий, заставляющий забыть обо всем. Какаши был нежен, настойчив и очень чуток, его ладони прошлись по стану возлюбленного, вырисовывая дорожки по его ребрам, заставляя тело реагировать на ласку нервной сладкой дрожью, заставляя боль от порезов на руках и ногах уйти на задний план и стать только лишь частью этого танца нежности, страсти и любви. Хатаке слизывал кровь с рук и запястий Учихи, не пропуская ни миллиметра бледной, нежной кожи, заставляя его покусывать полные губы и отвечать на действия копирующего сладкими стонами. Шиноби улыбнулся, обнажив клыки, и мягко стянул с плеч возлюбленного легкое цветное кимоно, покрывая поцелуями-укусами его шею, плечи, оставляя заметные собственнические метки.       - Я с тобой. Я люблю тебя, – тихо прошептал в губы Итачи джонин, прежде чем накрыть их нежным и сладким поцелуем, отвлекая от действия шаловливых рук, которые уже забрались под полы кимоно и оглаживали привставший член.       Какаши был терпеливым, он не хотел, чтобы Итачи воспринял секс как насилие, а не возможность заняться любовью с любимым человеком. Он мягко перетащил Учиху к себе на колени, и, приспустив брюки, принялся нежно ласкать, растягивая его. В кармане форменных штанов у Хатаке валялась припасенная для романтического вечера, как и выкинутый пакет с клубникой, смазка с ароматом цветущей сакуры. Зачерпнув пальцами густую и ароматную смазку, джонин принялся мягко входить в любовника пальцами, вслушиваясь в сладкие стоны, ставшие на это лучшим ответом. Он ощущал, как от его ласк Итачи расслабляется, потихоньку отпуская себя и начиная подаваться навстречу.       - Вот так, мой хороший. Ты – лучшее, что есть у этого мира, слышишь? Я очень люблю тебя, - джонин не прекращал плавные движения пальцев, все продолжая шептать на ушко Итачи нежности. Он вдыхал сладкий аромат кожи Учихи и сладко облизывал шею, добавляя еще один палец и еще зачерпывая смазку из баночки, обильно смазывая возлюбленного. Хатаке нетерпеливо закусил губу, но спешить было нельзя, сегодня Итачи заслуживал самого нежного секса, нежного, как никогда.       Когда Учиха уже мелко дрожал от наслаждения и поднимающегося от самого паха возбуждения, Какаши подхватил его на руки, усаживая на стол и оставляя укус под аккуратным ушком.       - Я не знаю, где берутся такие красавчики, - Какаши оскалился, проводя клыками по нежной коже Учихи, – но ты сладкий, как тофу.       Какаши подтянул Итачи к себе, подхватив под колени и устраивая стройные ноги на своей пояснице, а после направил свой налитый кровью член в него, входя одним толчком, прикусывая губы и тихо рыча.       - Вот так, мой сладкий, вот так, давай, – Хатаке облизал губы и начал плавные, ритмичные толчки, не переставая вылизывать шею Итачи, то и дело сладко и долго целуя его в губы. Итачи отвечал ему громкими стонами, сжимая ногами бедра любовника. Он был горячим, влажным, сводил джонина с ума, заставляя балансировать на самой кромке сознания и с трудом не срываться на бешеный ритм, к которому его любимый был не готов.       Внезапно Итачи поднял на любовника глаза, блеснувшие той самой хитринкой, с высохшими слезами, и сжал Копирующего внутри, укладывая руки на его плечи:       – Давай, Какаши, я же не кисейная барышня. Трахни меня.       Хатаке зарычал, как будто ждал этого момента. Он приподнял бедра любовника и перешел на грубый, быстрый ритм, привычный для них обоих. На столе зазвенели осколки посуды в такт со сладкими стонами Учихи, который с наслаждением толкался навстречу, прося больше. Итачи откинул голову назад, и Хатаке припал к открытой шее, оставляя на светлой коже отметины и засосы. Еще пара резких движений, и Какаши замер, закусывая губу, кончая глубоко в Итачи, которого накрыл оргазм вслед за своим возлюбленным.       Ни тот, ни другой не заметили, что в окно за ними наблюдают так не вовремя подлетевшие на глиняной птице в поисках бывшего нукенина Саске и Дейдара.                     ***              Дейдара заставил свою птицу подлететь выше. Даже ему хватило ума, чтобы понять, что им лучше убраться, пока никто ничего не заметил. Саске же, скрестив на груди руки, хранил мрачное молчание.       - Я его убью, - после паузы наконец изрек младший Учиха тоном, не предвещающим ничего хорошего.       - Кого конкретно? – решил уточнить подрывник. Он нутром чуял, что что-то он в этой ситуации пока не понимает.       - Какаши, чтоб он провалился! - рыкнул Саске, злясь с каждой минутой все больше.       - И за что, м? – подрывник все еще не понимал, что же привело его давнего соперника в невиданно мрачное расположение духа. Таким Дейдара его еще не видел. А он-то считал редкостно мрачным то настроение, в котором Саске пребывал, привыкая ко второму уровню своей печати… Но это близко не стояло.       - Ты видел порезы на руках и ногах Итачи? – холодно прищурился младший наследник уничтоженного клана. – Видел все это битое стекло в крови? И посреди всего этого… Как он может так обращаться с моим братом?! – сорвался Саске, повышая голос, буквально зазвеневший от напряжения. – Он мне обещал любить и защищать его! Беречь… Так-то это выглядит, по его мнению?!       Дейдара наклонил голову к плечу, изучающе глядя на младшего Учиху. Он как-то никогда не спрашивал, как Саске относится к старшему брату – не так уж близки они были. А тот, похоже, был к Итачи невероятно сильно привязан. Еще больше, чем Темари к своему младшему брату, а ведь она наверняка захотела бы убить Дейдару, если бы знала, что он порой творит в спальне Казекаге с полного одобрения Гаары…       - Знаешь, для такого всегда есть причина, м, - нехарактерно серьезным для себя тоном произнес подрывник.       - И какая же? – Саске опасно сощурился, но все еще слушал.       - Иногда то, что ты чувствуешь, не умещается внутри, - хмыкнул бывший отступник. – Особенно что-то плохое. И… это по-своему помогает.       Учиха с сомнением рассматривал Дейдару.       - Есть менее травмоопасные способы.       - Не все такие, как вы с Неджи, - напомнил очевидную истину подрывник.       Как раз Гаара и Дейдара были совсем другими. Может быть, и Итачи тоже?... Саске не хотелось об этом думать.       - Это не избавит Какаши от моей мести, - и все же, тон младшего Учихи был уже куда спокойнее, да и плечи слегка расслабились.       - И как ты можешь ему отомстить? – с легким интересом спросил бывший Акацуки.       - Он мой учитель. У меня много возможностей, - Саске холодно усмехнулся.       - Я ему не завидую, - ухмыльнулся Дейдара. День двигался совсем не так, как он планировал, но подрывник, как ни странно, не имел ничего против.                     ***              Кисаме не любил ложь. Не любил ее, когда, выполняя приказ командира Фугуки, убивал весь свой отряд дивизии шифрования, чтобы информация не попала в руки шиноби Конохи. А после казнил этого же самого командира, узнав о его продажной натуре, ведь защищенные большой ценой сведения уже давно были слиты им другим странам. Не любил ее, когда убивал своего товарища, а после получал за это звание мечника Тумана. Не любил ее, когда участвовал вместе с другими ниндзя-отступниками в заговоре против Даймё и вновь убивал. Муки совести вовсе не мучили Кисаме. Он никогда не страдал высокоморальными принципами, с удовольствием причиняя боль окружающим, однако, его съедало разочарование в жизни, в окружающих людях, в себе. Ложь Кисаме не любил.       В момент не отчаяния, но осознания невозможности найти свое место в жизни, «Мир правды», предложенный мечнику таинственной фигурой, назвавшейся Мадарой Учихой, звучал весьма и весьма привлекательной идеей и целью. Но и эта дорога, как показало время, была ложью. «Мир правды» - не более чем продуманная наживка, блесна, заманившая акулу в умело расставленные сети, чтобы его руки помогли реализоваться чужим амбициям. Опять.       Несмотря на вновь скользкий неоднозначный путь, Кисаме вовсе не спешил покидать Акацуки, которые в полной мере позволяли ему удовлетворить свои потребности в причинении боли окружающим. А еще Акацуки подарили акуле напарника, такого непохожего на него и такого близкого по духу. Но самым ценным в Итачи было то, что он никогда не врал Кисаме. Игнорировал, отмалчивался, недоговаривал – да, но не врал. Именно этот Учиха в свое время разъяснил Хошигаки, что лучшего мира по завершении плана Акацуки ждать не стоит. И что, если он хочет найти свое пристанище, лучше уже сейчас подыскивать себе местечко поспокойней, пока вокруг будет разворачиваться нешуточная борьба всех ведущих стран мира шиноби с их теневым предводителем. Сам же напарник до этих дней доживать не собирался, но целенаправленно делал все возможное, чтоб дожил и пережил их его младший брат. «Вот когда Вас не станет, Итачи-сан, тогда и подумаю, куда можно свалить, а пока меня все устраивает, не скучно», - не раз говорил мечник в ответ Итачи, вызывая у того полураздраженное скептическое фыркание.              «Все-таки соврал», - думал Кисаме, глядя на то, как бессознательную потрепанную тушку напарника, уже бывшего, взвалил на плечо его младший брат (Саске, кажется) с явным намерением вернуть того в Коноху. Сам он, конечно, обещал Итачи не вмешиваться в его «семейные дела», но ничего не говорил по поводу того, что не будет наблюдать. Вместо ожидаемого разочарования от «обмана» близкого товарища, в груди акулы разливалось непривычное тепло и чувствовалось непомерное облегчение, словно камень с души свалился. «Хоть кто-то из Учих здравомыслящий, - довольно усмехался Кисаме вслед удаляющемуся Саске. Парнишка шатался от напряжения и усталости после затяжного боя и эмоционально-взвинчено отказывался от помощи своего партнера по битве (кого-то из Хьюга) понести драгоценную ношу. – Ну, или частично здравомыслящий».       - Прощай, Итачи. Надеюсь, ты найдешь причину жить дальше, - лишь тогда Хошигаки стянул с пальца кольцо – знак Акацуки, оставив его в траве под ногами. - Вот теперь и мне пора.       Мечник покидал поле битвы двух братьев, не оборачиваясь, накинув на плечо скудный мешок с походными пожитками. Но уйти ему далеко не дали. Как оказалось, за встречей Учих он наблюдал не один. Почти у самой границы Страны Огня, в маленькой непримечательной деревушке, где Кисаме планировал отоспаться пару дней, его встретил Зецу. Эта «трава» очень доходчиво объяснила Хошигаки, что лидер не собирается терять ценные кадры в финальной стадии плана, но готов идти на небольшие уступки. Итачи оставят в покое, если Кисаме примет следующее задание. Кольцо вернулось на палец. Кисаме не мог объяснить, почему.       Мечник не был удивлен очередному обману лидера, когда на встрече всех членов организации Пейн объявил о его намерении напасть на Коноху с двумя целями: захватить девятихвостого и устранить Итачи Учиху.       В Лист во время нападения акула пробирался вовсе не из-за того, что переживал за жизнь своего бывшего напарника. Совсем нет. Ведь после той очной встречи, Кисаме решил не торопиться покидать ставку, а притаился послушать, что еще планирует Лидер, насколько глубока его ложь. Было занимательно и неожиданно наблюдать за тем, как дурачок Тоби, оказавшийся якобы тем самым Мадарой, завербовавшим его (которого он, кстати, больше не видел с того времени в рядах Акацуки), обсуждает с Зецу готовность армии «белых» под землей. Искусственным воинам, по словам «растения», не хватало лишь одной маленькой детали для полного функционирования – чакры дерева. А еще они обсудили одного левого субъекта, предложившего им поднять полчища мертвых шиноби в помощь в достижении плана «Глаз луны». Пейн в их разговорах фигурировал лишь как пешка, которая в скором времени так удачно отвлечет Лист и позволит Зецу забрать джонина по имени Ямато, обладающего нужной чакрой. То, что этот джонин единственный представитель данного генома, и пропажу точно заметят и будут искать, никого не волновало. Коноха уже не успеет им помешать. Так что, проникая в Коноху во время нападения, Хошигаки не жизнь Учихи стремился спасти, определенно нет, а предупредить его. И внутреннее волнение терзало мечника именно из-за напряжения от неминуемого «конца света», если он не успеет передать информацию, а не из-за… не из-за Итачи.              Он нашел его. Наблюдал из укрытия, из-за разрушенного взрывами здания. Итачи был в окружении клана Хьюга, оставленный Саске под их защитой. Такой слабый сейчас, уязвимый, выглядевший еще хуже, чем в день их расставания, но… живой. Кисаме уходил в спешке, пока его не успели засечь, вновь чувствуя облегчение. Придется придумать другой план, чтобы передать напарнику информацию. Время еще есть.       Удача пришла оттуда, откуда Кисаме ее и не ждал – Тоби раскрыл свою личность фактического лидера и дал приказ Хошигаки спровоцировать Облако нападением на их джинчурики. «Больше нет смысла выжидать, мы сделали из тени все, что могли. Пришло время объявить о себе всему миру. И если пять великих стран не согласятся на вечный мир добровольно, то сейчас я смогу принудить их силой», - говорил он, не скрывая значимости предстоящих событий. Кисаме безупречно выполнил свою часть работы, под конец инсценировав свою смерть и затаившись в Самехаде за спиной у беззаботного рэпера.       Он точно просчитал, что каге соберутся на совет в Конохе. Лист пребывал не в лучшем своем состоянии, и девка Тсунаде явно не согласится покидать деревню. И точно знал, что Райкаге не сможет оставить в Облаке своего названного брата-напарника. Так мечник вновь проникнет в деревню листа и передаст информацию, а после сможет наконец-таки свалить на все четыре стороны. Зецу видел его «смерть», его не будут искать.       В Конохе Хошигаки вновь повезло – не прошло и дня, а он уже смог выйти на контакт с Итачи. Пусть только зрительный, буквально на пару секунд, но бывший напарник его точно заметил. Теперь оставалось лишь подождать, мечник не сомневался, что Учиха сам найдет способ с ним встретиться.       ***              Из окна комнаты, где разместили джинчурики восьмихвостого, раздавался богатырский храп. Киллер Би знатно нагулялся с Наруто за прошлый день, ночь и следующий, и отрубился мгновенно, стоило только его голове коснуться подушки. Самехада была кощунственно сброшена на пол вместе с другим многочисленным оружием. Замотанные тряпками бока живого меча слегка подрагивали от сытости в неровном свете луны. Вот за открытым окном стихли последние звуки бодрствования других членов делегации Облака, а через какое-то время на подоконник опустилась ворона. Птица постучала клювом по раме, издав едва слышный «кар», повертела головой, будто оглядывая комнату и окружающий двор, и вспорхнула куда-то вверх. Это был знак.       От контура Самехады беззвучно начала отделяться тень, сгущаясь и вырастая в фигуру ниндзя-отступника Тумана. Кисаме с блаженством потянулся и похрустел шеей и застоявшимися суставами. Сбоку особенно громко и неровно всхрапнул Киллер Би. Мечник сначала напрягся, решив, что тот сейчас проснется, но джинчурики почесал голое пузо и отвернулся к стене, захрапев дальше, сверкая семейниками из-под съехавшего в сторону покрывала. Хошигаки лишь тихо хмыкнул, подхватывая с пола штаны шиноби и натягивая их на себя по пути к окну - не стоило смущать бывшего напарника своей наготой.       Выбравшись наружу, Кисаме оглянулся в поисках дальнейших указаний. Справа, со стороны небольшой парковой рощи, раздалось еще одно тихое «кар», и мечник немедленно скрылся под сенью раскидистых деревьев.       - Итачи-сан? – негромко позвал Кисаме, завидев впереди контур черной фигуры.       Фигура оторвалась от ствола дерева плавным движением, но уже на первом шагу в сторону акулы будто бы оступилась, чертыхнувшись. Бывший напарник приближался очень осторожно, едва заметно прихрамывая, словно каждый шаг причинял ему боль. А когда Учиха остановился в полуметре от Кисаме и откинул с головы капюшон, мечник даже в темноте смог разглядеть развеселые, цветные с картинками детские пластыри на тонких белых пальцах.       - Я смотрю, Вы так и не научились беречь себя, Итачи-сан. Или Вам это все-таки нравится? - Хошигаки не без удовольствия смотрел, как в негодовании вспыхнули красным глаза напротив. Незнакомым красным. - О, поздравляю с обновлением. Надеюсь, никакой другой Учиха не пострадал?       - С Саске все в полном порядке, если ты на него намекаешь, Кисаме, - холодно оборвал его Итачи, намеренно игнорируя неоднозначный выпад касаемо его интересов.       Бывшие напарники замолчали, напряженно всматриваясь в лица друг друга.       - Я рад, что ты жив, - первым как всегда сдался Хошигаки, закрывая глаза и озвучивая признание с расслабленным выдохом.       Итачи отшагнул от него в сторону, разворачиваясь боком, и осторожно сел на землю, прислоняясь спиной к стволу дерева и протягивая израненные ноги, мечник и под сандалиями шиноби заметил обтянутые бинтами ступни.       - До сих пор не уверен, к счастью ли это.       - Боже мой, как они тебя только терпят, даже приняли обратно, - усмехнулся мечник, опускаясь на землю рядом с бывшим напарником.       - Кисаме, ну хоть ты не начинай,- едва заметно поморщился Учиха, ненадолго задумавшись, а после очень внимательно посмотрел в глаза мечнику. - Почему ты не покинул Акацуки?       - Покинул, - настала очередь хмуриться Хошигаки, - да только вы там с малым не одни на поляне проявляли радость от встречи друг с другом. Были зрители.       - Зецу? Ну и что с того? Он постоянно за всеми следит, - не опустил глаз Итачи.       - Тебя бы устранили, - мечник нахмурился сильнее и отвел взгляд.       - Кисаме, ты ведь сейчас здесь не просто так? - осторожно спросил бывшего напарника Учиха, после недолгого молчания решив не продолжать непростую для них обоих тему. - У тебя есть информация.       - Есть. Мадара – это Тоби, - Кисаме собрался на глазах. Акула явно был рад возможности избежать волнующих тревожных вопросов. И отметил, что это конкретное высказывание явно не было для Итачи новостью. - Зецу вырастил толпу своих белых клонов, они как раз заканчивают сейчас преобразование в активную форму благодаря чакре одного коноховского Анбу.       «Так вот зачем им Ямато» – Итачи ловил каждое слово Хошигаки. Кажется, разговор на завтрашнем утреннем совете пойдет совсем не по плану, который они обсуждали с Тсунаде.       - Сколько клонов?       - Точно сказать не могу, судя по тому, что я услышал, тысячи, может быть, десятки тысяч.       - Где они находятся?       - Этого я не знаю.       - Когда планируется нападение?       - Тоби ждет момента, когда все каге соберутся вместе.       - Значит, совет...       Все вопросы и ответы были озвучены мгновенно. Времени оставалось катастрофически мало, придется поднимать с постели одну замученную вниманием Райкаге женщину.       - Уходи из Конохи как можно дальше, - Итачи поспешно встал, накидывая обратно капюшон.       - Постой, - Кисаме поймал бывшего напарника за руку, заставляя того оглянуться, - это еще не все, - выждав пару секунд и убедившись, что то Итачи внимательно слушает, мечник продолжил. – Не знаю точно, как, но они поднимут мертвых. Очень много мертвых.       - Нечестивое воскрешение, - Учиха не смог сдержать напряженного вдоха, ситуация оказалась еще хуже.       - Я останусь, - Хошигаки тоже поднялся с земли, подтягивая на бедрах слишком широкие для его фигуры штаны.       - Нет, тебя казнят, не задумываясь, - Учиха не смог удержать своего взгляда, скользнувшего вниз по обнаженному торсу напротив.       - О, неужели Вы обо мне беспокоитесь, Итачи-сан? – Кисаме усмехнулся, обнажая свой акулий оскал. Итачи же никак не прореагировал на выпад, лишь укоризненно посмотрев на мечника.       - Тебе потребуется одежда в дорогу, - голос Учихи заметно отдавал холодом.       - Найду по пути.       Между ними вновь воцарилось молчание. «Как же с ним всегда было сложно», - пронеслось в голове Кисаме, пока он смотрел на обманчиво хрупкую фигуру напротив.       - Не задерживайся здесь, - обронила фигура на прощание и, развернувшись, начала удаляться в темноту парка.       - Мадара точно тот, за кого себя выдает? – догнал Учиху последний волнующий мечника вопрос.       Бывший напарник остановился, слегка повернув голову в сторону Хошигаки, но не разворачиваясь целиком:       - Нет, Мадара мертв. Но тот, кто скрывается под маской Тоби, определенно Учиха. И я узнаю, кто он такой.              Итачи скрылся во тьме. Кисаме же вернулся в комнату восьмихвостого, но лишь за тем, чтобы подхватить Самехаду. Ему еще есть, что узнать: где скрываются клоны, какие мертвые будут подняты, а главное, кто их поднимет. Возможно, он еще сможет помочь. Мечник Тумана покинул Коноху.       ***              У Тсунаде был очень сложный день. Собственно, как и вчерашний. И позавчерашний. И предыдущий до него. Ведь знала же, на что подписывается, когда сдалась на милость бесстыжим детским лучезарным голубым глазам и согласилась принять пост Хокаге. Но последние месяцы были особенно выматывающими. А апогеем стал визит Каге. И неизвестно, кто из четверки бесил Тсунаде больше: Мей Теруми, норовящая в любой ситуации напомнить легендарной ирьёнин ее истинный возраст, или Эй – третий Райкаге – внезапно решивший опробовать на Тсунаде свой мужественный шарм. Пятая впервые не испытывала радости от того, что два дня подряд пришлось шататься по всем питейным заведениям Конохи и не ограничивать себя в выпивке. Эй не затыкался ни на минуту, мешая самовосхваления с комплиментами в ее сторону на грани приличия. Несмотря на это, у Хокаге было стойкое предчувствие того, что Третий больше «отвлекает» ее, четко следуя собственному плану, из-за чего ощущения от «свиданий» напоминали схватку на поле боя – не давали расслабиться ни на секунду.       С трудом Тсунаде смогла отделаться от мужчины на второй день еще до заката, сославшись на необходимость все подготовить должным образом к завтрашнему совету. И ведь пришлось готовить. Стоило скрыться в собственном кабинете и вздохнуть с облегчением, как верная помощница будто бы из воздуха возникла за ее спиной со словами «Вы как раз вовремя».       Сейчас, в два часа ночи, наконец-то добравшись до кровати, женщина хотела лишь одного – спать. Однако уснуть ей не дали, кому-то срочно потребовалось прийти. Выбираясь из-под одеяла и судорожно ища в потемках скинутое где-то кимоно, Тсунаде с нецензурными выражениями добралась-таки до двери, открывая ее рывком со злобным рыком:       - ЧТО?!       - Нам надо поговорить, срочно! - Учиха отодвинул Пятую в сторону и, не спрашивая позволения, прошел в дом.       - Итачи! Я уже жалею, что не дала Данзо тебя казнить, - Хокаге была возмущена столь бесцеремонным поведение подчиненного, явно позабывшего о субординации. Но что-то в лице молодого мужчины не позволило ей так сразу применять карательные меры. Вместо этого Тсунаде прошла вслед за Учихой в гостиную, включая свет. - До утра это подождать не может? Зайдешь перед советом.       - На совете к нам заглянут гости. У меня есть информация, что Тоби появится в Конюхе, если уже не сейчас здесь, и войдет в контакт с Каге для провокации. Скорее всего он планирует развернуть крупномасштабное наступление на все страны с целью захватить оставшихся хвостатых в общей суматохе. Совет - это шанс его захватить, - Итачи подошел к маленькому гостевому диванчику, но садиться не стал, оглядываясь на Тсунаде.       - Подожди, ты уверен? Откуда информация, кто источник? - Пятая, подвязав покрепче домашнее кимоно, опустилась в кресло напротив.       - Не важно, его уже здесь нет, - Учиха отвел глаза, выдавая свое волнение. Для бывшего нукенина тоже слишком многое случилось за эти два дня.       - Так, ладно, твоих информаторов мы еще обсудим. Позже, - Тсунаде устало выдохнула, закрывая глаза и пытаясь уложить все сказанное Учихой в своем кричащем от утомления сознании. Похоже, спать сегодня она опять не будет. - Наступление, насколько оно будет крупномасштабным? В Акацуки же людей осталась раз-два и обчелся. И сядь ты уже!       - Зато у них есть Зецу, который вырастил десятки тысяч своих клонов и сейчас заканчивает их оживление, используя чакру Ямато, - Итачи все-таки опустился на диван, но, глядя после своих слов на Пятую, очень захотел сбежать. Учиха стоически не поддался панике под тяжелым взглядом Хокаге, добавив: - И, кажется, кто-то, кто вступил в контакт с Тоби, планирует использовать «Нечестивое воскрешение», но каких масштабов оно будет, не могу сказать… Но я найду способ узнать эту информацию.       Тсунаде стоило больших трудов, чтобы не сорваться на «нахального мальчишку», который очень любит недоговаривать важные вещи или выдавать их очень постепенно.       - Значит у нас будет всего один шанс, - медленно проговорила Пятая, в голове носился просто ураган мыслей, пока она пыталась найти оптимальный выход из ситуации. - Совет ставить в известность не будем, проведем все по плану. Чем меньше народу будет знать, тем больше шансов на успех. Кстати об успехе, ты сказал, Тоби уже может быть в Конохе. Ты уверен, что за нами сейчас не следят?       - Тсунаде-сама, естественно, я проверил прилегающую к дому территорию на наличие скрытой посторонней чакры, - взгляд Учихи был настолько укоризненный, что Пятой стало даже немного стыдно за свои сомнения в профессиональности ей же назначенного главы Корня.       - Твой шаринган уже смог адаптироваться? – поспешила сменить тему Пятая, вцепившись в привычную для себя – медицинскую.       - Более-менее… достаточно, чтобы не проглядеть момент нападения, - Итачи не хотел, чтобы Тсунаде увидела его «проблемы» душевного характера, поэтому он ответил не сразу, медленно, тщательно подбирая слова и невольно плотнее пряча покалеченные ладони между сложенных на груди рук.       «Хитрости» бывшего нукенина не скрылись от цепкого взгляда медика. Хокаге решительно поднялась из кресла и медленно стала подходить к замершему и будто бы сжимающемуся от каждого ее шага подчинённому, всем своим видом давая ему понять «не сбежишь!». Сначала одна рука Учихи, а после и вторая были вытащены, несмотря на слабое сопротивление, на свет божий. Брови женщины иронично изогнулись.       - Что? Это Хатаке пластыри покупал, к нему вопросы, - поспешно выпалил Итачи, не дав Тсунаде начать шутить на тему его детских пластырей и краснея на глазах. - Какие были ночью в аптеке, такие и купил.       - Видимо, он много аптек ночью обошел, чтобы найти что-то помимо стандартного набора первой помощи, - Пятая все же не смогла сдержаться от едкого замечания, добавляя с усмешкой. - С котятками тебе бы подошли больше.       Учиха почувствовал, как уши и щеки вспыхивают сильнее, хотя, казалось бы, куда больше?              Остаток ночи Пятая Хокаге и начальник Корня провели в попытках составить какой-никакой действенный плана захвата Тоби. К сожалению, доступ к зданию и залу совета был закрыт. Помещение еще утром уже прошлого дня было проверено всеми фракциями и представителями страны металла на наличие в нем скрытых угроз, объявлено нейтральной территорией и оцеплено самураями, исключая возможность кому-либо попасть в него.                     ***              Утро выдалось ветреным и, с непривычки после длительной жары, холодным. К зданию совета Каге приближались в молчании один за другим, оставляя возле условной границы весь свой немалый эскорт (чужая деревня как-никак) и вступая в помещение в сопровождении лишь двух человек: телохранителя и советника.       Первым в зал вошел третий Райкаге. Вернее, Эй думал, что будет первым и сможет занять самое выгодное в обзоре место за круглым столом - напротив двери, но вопреки его ожиданиям в помещении уже находилась Тсунаде, Шизуне и Итачи Учиха.       - А он что здесь делает?! – практически взревел мужчина, сощурив глаза от негодования и сжимая внушительного размера кулаки. - На совете не место предателям!       - Райкаге! – резко осадила его Пятая, даже не подумав вставать из-за стола (сидящая как раз-таки на том месте, которое ему хотелось).– Итачи - мой советник, ведите себя подобающе приличиям.       - Он ОТСТУПНИК! - не унимался мужчина, опершись кулаками о столешницу с противоположного края стола. Упомянутый же отступник невозмутимо стоял рядом с Шизуне у стены за спиной своей Каге, не проявляя никаких эмоциональных реакций на происходящее. Они с Тсунаде знали, чего стоит ожидать. - Я требую исключить его нахождение здесь!       - Решением суда Конохи и лорда страны огня с Учихи Итачи были сняты все обвинения, о чем Вы, как и другие страны, были оповещены. Его присутствие на совете не обсуждается, - довольная произведенным эффектом и скрипом зубов взрывного главы Облака из-за невозможности как-то повлиять на ситуацию сейчас, Тсунаде окинула приглашающим жестом пустующий пока стол. - Присаживайтесь, Эй. Тем более, вы не даете другим коллегам присоединиться к нам.       - Благодарю, что обратили на меня внимание, Хокаге-доно, - раздался за спиной Райкаге ровный и, казалось бы, лишенный эмоций голос молодого Казекаге, - с Вашего позволения, мы присоединимся.       Гаара в сопровождении двух своих людей прошел через зал и занял место справа от Тсунаде. Даже Итачи пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать рвущийся наружу смех от вида перекосившегося лица третьего Райкаге, когда мимо него невозмутимо, самоуверенно и с явным вызовом вслед за Гаарой и Темари прошел еще один бывший представитель преступного мира. Песок стал свидетелем «представления» практически с самого его начала, и Дейдара просто в силу своего характера не мог не провоцировать или вести себя более скромно и сдержанно.              - Положите головные уборы Каге перед собой, - наполнил тишину зала хриплый размеренный голос главы самураев. Дождавшись, пока на круглый стол опустится последний из символов власти, уже немолодой мужчина продолжил. - Настоящее собрание пяти Каге проводится по просьбе Райкаге-доно. Я - Мифуне, буду вашим посредником. Объявляю собрание пяти Каге открытым.       - С вашего позволения, я начну, - взял слово Гаара, пока присутствующие с серьезными лицами собирались с мыслями и хмуро, с подозрением поглядывали друг на друга.       - Сколь дерзки нравы молодежи, - проскрипел голос Цучикаге, перебивая главу Песка.– Ты, видимо, особенный, раз получил свой титул в столь юном возрасте, Казекаге. Твой отец был превосходным наставником, жаль, что он не успел обучить тебя манерам.       - Вы правы, - спокойно ответил на колкое замечание Гаара, - иначе бы я не присутствовал здесь в качестве Казекаге.       Ооноки непременно бы продолжил полемику, но его прервала сидящая рядом Теруми:       - Цучикаге-сама, прошу, не перебивайте, дайте Казекаге-сама продолжить.       - Я – джинчурики, - вернулся к своей речи Гаара после краткого молчания. - Акацуки меня схватили и чуть не извлекли хвостатого. Повстречавшись с ними, я считаю Акацуки опаснейшей организацией, существующей на сегодняшний день. Я много раз просил помощи у всех пятерых Каге, чтобы противостоять им, но никто так и не отреагировал, кроме Пятой Хокаге. Теперь же, когда почти все страны лишились своих джинчурики, реакция последовала, но уже поздно.       - Как может скрытая деревня одной из великих стран объявить, что потеряла джинчурики? Это же позор! – С раздражением изрек Ооноки. - Здравый смысл требует решать это самим в строжайшей секретности. Где это слыхано, просить чужую страну разобраться в твоих проблемах?       - Честь, позор – эти понятия лишь пережиток прошлого, - прервал старика Казекаге, даже не изменившись в лице, тот же напротив чуть ли зубами не скрипнул от наглости «щенка». - Мы слишком долго из-за вашего решения сохранить лицо тянули с контрмерами.       - Если отложить в сторону пустые устаревшие убеждения, я признаю, что, как Мизукаге, запоздала с реакцией, - вступила в накаляющуюся обстановку с речью Мей, пытаясь ее сгладить, - но даже потеря нашего хвостатого немедленной угрозы не несет. Дабы обуздать хвостатого необходима сила, знание и, важнее всего, время.       - Вот именно! – подхватил обратно мысль глава Камня. - Джинчурики должен вырасти со своим зверем, чтобы подчинить его. И даже тогда контролировать биджу полностью почти невозможно. Или я не прав, Казекаге? Напрасно ты обвиняешь нас в промедлении!       - КОНЧАЙТЕ НЕСТИ ЭТУ ЕРЕСЬ! – сотряс зал советов возглас Райкаге, а стол качнулся и треснул под его кулаком. В тот же миг все телохранители и советники ощетинили свое оружие, направляя его на источник опасности.       - Мы собрались здесь, чтобы поговорить! – спокойно, но настойчиво призвал всех к порядку Мифуне. - Я попрошу воздержаться от неуместных конфликтов.       Шиноби с негласного одобрения своих Каге нехотя убрали оружие и вернулись на свои места по кругу зала. Однако же общий уровень напряжения даже не собирался снижаться.       - Лист! Камень! Песок! Туман! – продолжил Райкаге с плохо скрываемой злобой, будто бы выплевывая названия скрытых деревень. - Акацуки сформировались из ваших отступников! Тех, которые находятся сейчас среди нас! – взгляд Эй обжег яростью двух бывших нукенинов, а после остановился на Гааре. - Не твой ли телохранитель чуть было не лишил тебя зверя внутри и жизни, а,Казекаге? И ты смеешь говорить о запоздалых мерах?       Дейдара за спиной джинчурики запустил ладонь в сумку с глиной и дернулся вперед, но был остановлен поднятой рукой Гаары.       - Я никому из вас не доверяю! – продолжил тем временем глава Облака. - Я даже не хотел с вами говорить! Но я созвал это собрание, чтобы понять, заслуживаете ли вы доверия. Вижу, что нет! Мы провели расследование и выяснили, что среди вас, включая предшественников, есть те, кто пользовался услугами Акацуки.       - Услугами? – голос Казекаге впервые дрогнул от вспыхнувших эмоций волнения и недопонимания. - Что значит «пользовались услугами Акацуки»?       - Ты – Казекаге и ничерта не знаешь? – жестко усмехнулся мужчина, вновь поднявшись на ноги и нависая над столом. - Вернись в свою деревню и спроси своих старейшин, и они тебе расскажут, как использовали Акацуки во время войны! А может быть, лучше спросим убийцу клана и подрывника, что и для кого они делали?       В повисшей напряженной тишине стали слышны взволнованные шепотки сопровождающих Каге шиноби. Представители Камня, Тумана и Облака невольно косились на стоявших рядом бывших отступников. Дейдара держал себя в руках из последних сил, Итачи же, напротив, был спокоен как скала. Мифуне пока не вмешивался в явно разворачивающийся конфликт, но внимательно отслеживал все вокруг происходящее.       - В настоящий момент великие нации достигли мира, - вступил с речью Ооноки, словно лекцию начал читать, специально для юного Казекаге. - Теперь мы не расширяем вооружение, а сокращаем его. Когда отношения улучшаются, и угроза войны уменьшается, скрытые деревни - источник военной мощи страны – начинают сильно бить по карману. Разумеется, в ослаблении военной мощи есть определенный риск. Что, если внезапно грянет война? Кто станет полагаться на незакаленных в бою неопытных шиноби? Это все равно, что сразу поднять белый флаг.       - И единственный способ снизить риск – это группы незаинтересованных наемников, иными словами - Акацуки? – ухватил мысль Гаара.       - Дабы самим вырастить сильного шиноби, требуются время, силы и средства, - Цучикаге продолжил, довольный тем, что его внимательно слушают. - Акацуки же зарабатывают на жизнь войной. Опытные профессионалы в ее искусстве, берут за свои услуги относительно немного и всегда выдают максимально возможный результат.       - Не желаю это слушать, Цучикаге! – резко оборвал Ооноки Эй. – Песок использовал Акацуки для нападения на Коноху. Не знаю, состоял ли тогда еще в их организации Орочимару, но в итоге твой отец, Гаара, четвертый Казекаге и третий Хокаге были убиты. К Скрытому Туману претензий больше всех! Вы отказываетесь вести переговоры, а слухи твердят, что Акацуки зародились на вашей земле! Каждый из вас с ними завязан!       - Следи за языком, Райкаге! – вспылил в ответ глава Камня. - Пока все мы разоружались, вы стремились набрать силу и разрабатывали всевозможные ниндзюцу! Вы как будто нарочно лишили нас иного выбора, кроме как нанимать Акацуки!       - ЧТО?! – воздух вокруг могучего вспыльчивого мужчины Облака наэлектризовался и заискрил множеством маленьких молний.       - Прежде, чем вы поубиваете друг друга, - в помещении впервые с момента начала совета прозвучал голос Пятой Хокаге, - я хотела бы напомнить, что мы тут собрались не старое белье ворошить или перемывать кости соседу за дела минувших дней. Перед нами стоит четкая угроза в лице одного конкретного человека! И если вы наконец-то закончите, мы сможем обменяться крупицами информации о его намерениях и составить план контрмер.       Еще с ночи Тсунаде и Итачи пришли к выводу, что единственное выигрышное и безопасное с точки зрения нейтралитета решение, которое в комплекте с удачей поможет поймать Тоби - это постоянно отслеживать окружающий фон чакры и вовремя среагировать на появление нового потока. Пятая, как ирьенин, обладала поистине гениальным контролем чакры, и при хорошей концентрации могла улавливать ее в ближайшем пространстве всем телом. Учихе же были выданы очень плотные и темные линзы, которые смогли перекрыть свет активированного шарингана. На случай, если захват не удастся, они решили всеми силами препятствовать обсуждению стратегически важных вопросов до появления лидера Акацуки, дабы не дать Тоби еще большего преимущества над ними в будущем.       Развернувшаяся склока пришлась в данной ситуации как нельзя кстати: не было сказано ничего важного, плюс от происходящего так и разило заманчивой открытостью, «легкой добычей». Не нужно было следить за словесным ходом и уводить обсуждения из опасного русла, что позволило Пятой максимально сосредоточиться на ощущении чакры.       Ждать долго не пришлось. Находясь в глубокой концентрации, не отвлекаясь на словесные баталии, Тсунаде всем телом ощутила, как наползает вязкая и давящая посторонняя чакра. Почувствовав явную опасность, Хокаге немедля попыталась словесно оборвать накал эмоций окружающих, вернуть им собранность, но не спугнуть цель. Итачи же, благодаря активированному с самого начала совета шарингану, видел, как снизу вверх по стенам наползает чернота, запирая окружающее пространство в купол. Учиха знал эту чакру – Зецу. Но что-то с ней было не так, слишком вязкая, слишком много.       Купол над головами совета замкнулся, и в туже секунду из стен появилось около двух десятков белых человекообразных существ, цепко схвативших и обездвиживших всех сопровождающих Каге. В ловушку не попали лишь Учиха, что был ко всему готов, и Дейдара, который на инстинктах со звучным матом подорвал в лицо его схватившего существа зажатую во ртах на ладонях глину, и тем самым вырвавшись из захвата.       - Что за нахрен здесь происходит, м?! – озвучил общий вопрос подрывник, но ответить ему никто не успел.       - Всем привееет! – прямо из центра стола, разламывая его окончательно, возник Зецу, - не советую вам использовать теееехники, если не хотите, чтоб они отразились в вас, а ваши люди погииибли.       - Ах ты алоэгрёбаное! Готовься быть выдранным с корнем, м!       - Дейдара, НЕТ! – взволнованный крик Гаары заставил подрывника замереть с уже созданной бомбой в руках. За спиной блондина раздался едва слышный хрип Темари. Девушку держало сразу четверо белых клонов Зецу, и один из них с силой сжимал ее горло, лишая возможности дышать. Бывший отступник Камня,скрипя зубами, деактивировал бомбу и медленно опустил руки, а хватка на шее Темари ослабла, позволяя ей судорожно вздохнуть.       - Черт! Этого я не предвидела! – в сердцах выругалась Тсунаде, отступая на шаг ближе к Учихе. - Ты его видишь?       Итачи молча мотнул головой, продолжая цепко следить за колебанием пространства, в любой момент ожидая раскрытия камуи.       - Не пропусти! Сейчас надежда только на твой мангекё. Поймай его, а я позабочусь об остальном, - печать на лбу Пятой едва заметно увеличилась, готовая в любой момент перевести женщину в режим саннина для молниеносной атаки и не менее молниеносной защиты и поддержки окружающих.       - Встречайте же! Встречайте его! – не унимался тем временем Зецу, изгибаясь в разные стороны, сильнее раскрывая свои «лепестки». - Мадара Учиха идеееет!       Пространство над разломленным столом дрогнуло, закручиваясь спиралью, а после разворачиваясь появляющимся из нее человеком в черном плаще с алыми облаками. Дождавшись мига, когда маска Тоби закончит формироваться, а в единственном отверстии появится глаз, Итачи активировал гендзюцу захвата. Два шарингана встретились в противостоянии, и… младший Учиха проиграл. «Мадара» оказался слишком сильной задачей для его неокрепших глаз. С трудом удерживаясь в сознании, Итачи разорвал контакт с бывшим предводителем, пошатываясь и отступая назад. Комната совета и присутствующие шиноби вновь искажались в его восприятии подобно вчерашнему утреннему калейдоскопу.       - Хорошая попытка, но бесполезная, - подал голос появившийся Акацуки, подтягивая к себе один из свободных стульев (все Каге повскакивали от происходящего вокруг) и опускаясь на него, как у себя дома. - Зецу, будь добр, придержи наших бывших товарищей, чтобы они не мешали нам пообщаться с Каге.       «Цветок» скрипуче засмеялся, а из пола повылазило еще по два клона, сковывая негодующего Дейдару и ошалелого Учиху.       - Да кто ты такой! И чего тебе надо?! – громом прозвучал голос Райкаге.       - Мое имя - Учиха Мадара, я хочу поговорить с вами, - продолжил как ни в чем не бывало Тоби, закидывая ногу на ногу.       - О чем? – рыкнул в ответ Эй, раздражаясь еще сильнее от нахального вида врага.       - О моем проекте «Глаз луны».       - Признаться, не ожидал, что Учиха Мадара все еще жив, - скрипуче и размеренно проговорил Ооноки, мысленно прикидывая, сможет ли он активировать свою технику атомного расщепления в замкнутом пространстве и не задеть других. По его прогнозам выходило, что нет. - Но зачем было устраивать все это представление?       - В битве с первым Хокаге Хаширамой я получил слишком глубокие раны и утратил свою силу. От прежнего меня осталась лишь пустая оболочка, - пояснил Акацуки, внимательно оглядывая всех Каге перед собой, - предосторожности не помешают.       - Значит, ты хочешь вернуть свою силу? – с тревогой в голосе спросила Мей. Теруми тоже про себя отметила, что и ее техники слишком масштабны, даже Тсунаде не успеет спасти всех от смертоносных последствий.       - Можно сказать и так, но это далеко не все, - взгляд «маски» остановился на рыжей женщине.       - Хватит ходить вокруг да около, что такое «Глаз луны?», - подогнал Тоби в объяснениях Мифуне.       - Все станет единым целым со мной, и этим всем станет моя завершенная форма, - размеренно и громко проговорил «Мадара», чтобы каждый смог осознать его слова.       - Один есть все и все едино? Где-то я это все уже слышал, - задумчиво проговорил Ооноки.       - В клане Учиха из поколения в поколение передается древняя каменная скрижаль, она до сих пор спрятана в подземельях Конохи. Скрижаль хранит секреты, оставленные нам самим Рикудо Сенином, - продолжил тем временем нукенин, - их можно прочитать, лишь обладая силой наших глаз. При этом мангекё открывает больше текста чем обычный шаринган, а риннеган в свою очередь еще больше.       - Это уже просто смешно, Рикудо Сенин не… – начал было с возмущением глава Камня, но Тоби его резко прервал.       - Я говорю правду. Он существовал и оставил каменную скрижаль.       - Хватит нам мозги пудрить! – перебил его Райкаге. - Какое отношение имеет Рикудо Сеннин к твоему плану?!       - А вы знаете, что сделало его легендой, почему шиноби поклонялись ему как богу? – насмешливо спросил Акацуки, заставляя главу Облака скрипеть зубами.       - Учиха Мадара, ты владеешь мангекё шаринганом, а один из членов Акацуки был носителем риннегана, получается, ты прочитал все, что там написано? – подала голос Пятая Мизукаге.       - Абсолютно верно! Рикудо Сеннин спас мир от одного монстра, - продолжил Тоби, а после резко перевел взгляд на юного Казекаге, - Гаара, в тебе как раз запечатана его часть. Тот монстр был объединенной формой все биджу и обладал абсолютной чакрой – десятихвостый. Все биджу от однохвостого до девятихвостого были созданы из чакры десятихвостого, а разделил ее сам Рикудо Сенин.       - Догадываюсь, к чему ты клонишь. Вот для чего Акацуки собирают биджу, - пробурчал Цучикаге.       - Рикудо Сеннин создал особую технику, которая защитила мир от десятихвостого, и по сей день ее втайне продолжают изучать. Это запечатывающая техника, которую используют на джинчурики, - продолжил свои объяснения «Мадара». - Да, Рикудо Сеннин был джинчурики десятихвостого. Но чакра монстра была столь страшна и огромна, что после смерти джинчурики могла разрушить печать и вырваться на свободу. Опасаясь этого на смертном одре Рикудо Сенин призвал свои последние сил, чтобы разделить чакру десятихвостого на девять частей и рассеял ее по миру. Тело же монстра он запечатал и запустил в небо, чтобы оно не могло воссоединиться с чакрой - так и появилась луна.       - Сказки все это, ни одному человеку такое не под силу! – попытался оборвать его излияния Райкаге.       - Став джинчурики десятихвостого, Рикудо Сенин обрел нечеловеческое могущество, - Тоби с насмешкой перевел «взгляд» маски на главу Облака.       - Значит, ты собираешь девять частей монстра в виде всех биджу, чтобы заполучить это могущество? – хмуро вернул всех к сути происходящего Мифуне.       - Именно! – Тоби поднялся со стула, подводя Каге к сути своего плана. - Я верну десятихвостого к жизни и сам стану его джинчурики. С его помощью я усовершенствую способности своих глаз и смогу активировать особую технику! Смогу отразить свои глаза от поверхности луны и создать великое гендзютсу «Бесконечное цукуеми». Все люди на поверхности земли окажутся во власти моего гендзютсу. И тогда, контролируя этой иллюзией человечество, я сделаю мир единым. Мир без ненависти и войн, я объединю его, сделав единым целым с собой. Это и есть мой проект «Глаз луны».       - Ты сумасшедший! – выкрикнул Эй. - Пошел к черту! Я не отдам мир такому, как ты.       - Мир, рожденный иллюзией, не более, чем обман, - поддержал вспыльчивого мужчину Гаара. - Лишь то, что происходит в реальном мире, имеет значение.       - Кому нужен мир, в котором нет места мечтам и надежде, - в запале присоединилась к Облаку и Песку Теруми. - Это лишь бегство от реальности.       - Ты не хочешь объединить мир, ты хочешь подмять его под себя! – резко озвучила общую мысль Тсунаде.       Акацуки лишь рассмеялся на обрушившиеся в его сторону выпады.       - Неужели Каге на своем совете пришли к единению? Уж кто-кто, а вы должны были понять – нет и не было никакой надежды. Надежда - глупое чувство, это удел тех, кто уже принял поражение. Отдайте однохвостого с восьмихвостым и девятихвостым и поддержите мой план. Иначе будет война!       - Хрена лысого я отдам тебе младшего брата! – решительно, даже не задумываясь, осадил нукенина Райкаге.       - Ты не получишь ни Узумаки Наруто, ни Гаару, ни Киллера Би! – жестко отрезала Пятая Хокаге.       - Поддерживаю, - подошла к ней ближе Мей, - тебе не победить.       - Может, я и утратил свою силу, но она есть у биджу, которых мы успели собрать, - уверенно прозвучал голос «Мадары», а Тсунаде наверняка знала, что это не единственное его преимущество в грозящей развернуться войне.       Все пять Каге были непреклонны в своем решении, в повисшем молчании никто не высказал своего желания поддержать план нукенина.       - Прекрасно, - тягуче проговорил Тоби, окидывая взглядом это единение, - в таком случае, я объявляю четвертую мировую войну шиноби! В следующий раз мы встретимся на поле боя.       Мужчина в маске стал вновь сворачиваться и растворяться в пространстве камуи. А после его ухода поспешил «откланяться» и Зецу, отпуская всех своих жертв. Придушенные шиноби пяти стран попадали на пол, кто кашляя, а кто пытаясь сразу подняться на нетвердые ноги.       - Я буду говорить от лица нейтральных стран, - через какое-то время в ошалелой тишине прозвучал голос Мифуне. - Лидер Акацуки хорошо усвоил уроки своего прошлого, рассчитал все до мелочей. Несмотря на перемирие, нации продолжают друг друга подозревать, и Акацуки воспользовались этой слабостью, чтобы стать сильнее.       - Что Вы хотите сказать? – пробурчал Райкаге, даже у него не осталось сил на более сильные эмоции.       - Нет худа без добра, едва ли пятеро Каге когда-то приходили к согласию по какому-то вопросу, - глава самураев оглядел каждого, убеждаясь в том, что его внимательно слушают. - До той поры, пока Акацуки не будут полностью уничтожены, я предлагаю пяти скрытым селениям впервые в истории создать Объединенные Военные Силы.       - Поддерживаю, - вздохнула Тсунаде, первая опускаясь на свой стул. Женщина была вымотана больше всех бессонными тревожными сутками. - Ситуация чрезвычайная, мы нуждаемся в единении… И то, что произошло, не вся информация, которую нам всем стоит знать. Ситуация куда хуже.       Другие Каге не стали возражать против общего союза. Слова же Пятой Хокаге лишь добавили волнения: не даром же Коноха помиловала Учиху Итачи, а Тсунаде взяла его на совет.       - Тогда предлагаю перенести продолжение нашего совета на завтра, - подвел черту Мифуне. - Сейчас всем стоит отдохнуть. Враг не будет нападать сиюминутно, а мы должны тщательно подготовиться и с холодной головой определить систему командования Объединенными Силами, дабы избежать распрей. Объявляю собрание на сегодня закрытым.