Грань

      В Часовую башню Аладрис удалось попасть только после обеда. Полученное утром сообщение не давало ей покоя, но раньше вырваться со службы у нее не получилось – генерала Алверина допрашивали еще несколько раз, и Первый дознаватель обязана была присутствовать. Ноль первая – глава операторов и по совместительству управляющая технологическим центром Дисса, написала всего пару строк, но эти слова взбудоражили сознание Аладрис, накрепко засев внутри.       Башня сияла, голографический циферблат на ее шпиле показывал семь минут по полудню. По стенам громадины вились тончайшие каменные кружева с растительным орнаментом, пропуская наружу мягкий теплый золотой свет. Плетение покрывало башню целиком, окна скрывались за этим вычурным каркасом, резко контрастирующим с современной частью города.       Машину Аладрис оставила на гостевой парковке и на лифте поднялась на сорок второй этаж – в самое защищенное место башни, ее сердце, где хранились скрижали ангелов и демонов. Там же располагались и серверы.       Кабинет Ноль первой представлял собой помещение без окон и располагался в центре этажа. Толстые стены служили отличным прикрытием, и в случае необходимости его можно было заблокировать, превратив в крепость внутри крепости. Сама хозяйка сидела в эргономичном геймерском кресле, подогнув под себя длинные ноги в пушистых домашних носках. Дриззе сдвинула один наушник на бок и, блеснув стеклами желтых очков, улыбнулась.       – Доброе утро, госпожа Аладрис, – поздоровалась она.       – Дриззе, «день», – поправила ее Первый дознаватель.       – До трех часов для меня – это утро, – парировала Дриззе, а улыбка стала хищной и предвкушающей. На щеках появились симпатичные ямочки.       – Давай, показывай, что там у тебя! – Аладрис пересекла комнату и, пододвинув к столу свободное кресло, уселась так, чтобы смотреть Дриззе через плечо.       – Как вы и предполагали, благодаря тому, что мы точно знаем, кто душетворцы Найберга, мне удалось написать алгоритм, который будет искать соответствия между способностями предполагаемых родителей и пробужденных детей. Души-то так и не воплотились в живых телах. Пока маркеров маловато, но уже можно кое-что получить. Короче говоря, я нашла еще одно совпадение по родственному признаку кроме Лейва!       Дриззе с гордостью задрала подбородок и вывела на главный экран своего компьютера сравнение двух фотографий.       – Я попросила лабораторию сравнить эфирные слепки, и это точный результат. Тем более, Мирослава в городе уже семь лет, так что тело полностью перестроилось в соответствии с тем, что должно было бы быть, если бы наша барышня родилась в назначенный срок.       – Иди ты! – Аладрис смотрела на фото родителя и глазам своим не верила. – Не думала, что Сатана у нас окажется одним из первых чьих детей мы найдем. Странно, что у него вообще оказался ребенок.       – Да, интересное открытие, – рассмеялась Дриззе. – Жалко, мать не нашлась. Либо данных не хватает, либо она низкого ранга. Хотя, у него же, вроде, профилирующая сила не тень, нет? Просто сопоставление очень странным вышло.       – Он гибрид, – ответила Аладрис. – У него два направления, одно явное, а второе скрытое. Но тут глупо говорить о профиле, не тот уровень, ему доступно все в равной степени. А насчет вероятной матери мы у него самого спросим. Думаю, она погибла на ранних сроках, и он просто не знал о беременности, иначе у него бы крыша поехала еще тогда.       – Вы думаете, он помнит всех, с кем спал? – Дриззе посмотрела поверх очков, а во взгляде промелькнул скепсис.       – Этот – да, это тебе не Князь, – расхохоталась Аладрис. – Если бы был Садонай, то его можно было бы и не спрашивать, он и десятой части своих женщин не помнит. Сатана же, напротив, имел крайне мало отношений, не везло ему. Скорее всего, потому, что в первый раз неудачно влюбился, а дальше не мог вернуть себе равновесие.       – Странно, – хмыкнула Дриззе. – Очень красивый мужик.       – Это да, но тебе, рожденной в Диссе, как никому должны быть понятны проблемы Первородных.       – Увы, – вздохнула Дриззе. – Жил бы среди людей, у его ног женщины бы штабелями укладывались. И вроде же совсем беззлобный он.       – Сатана, как бы это странно ни звучало, добряк. На поле боя он жестко командует своими солдатами, а в повседневной жизни милый и мягкий. Поэтому Аграт и удалось запутать его в свое время. Ей даже ничего делать с ним не пришлось, он оказался до ужаса наивным.       – Как вы хотите сообщить ему такую новость? И вообще, стоит ли это делать? – поджала губы Дриззе.       – Сейчас, когда Абаддон все еще без сознания, Сат остался один, – вздохнула Аладрис. – Они всю жизнь были лучшими друзьями, так что он сейчас мечется между Башней и больницей, зовет его, надеется, что тот очнется. С женщинами все туго, как было раньше, так и сейчас. Так что он просто пасется в Казино, когда приспичит. А вот если у него появится дочь, он переключит всю нерастраченную любовь на нее, и это облегчит ему жизнь.       – А Мира примет его? – задала самый важный вопрос Дриззе.       Аладрис задумалась, опустив голову. Мирослава имела непростую судьбу и, в отличие от большинства пробужденных, выросла в жутких условиях. Старшим мужчинам в своей семье она не доверяла – родной отец пил и часто избивал домашних. В конечном итоге его убили в пьяной драке. Дед с бабкой были людьми невеликого ума и, ударившись в религию, сделали жизнь окружающих невыносимой. В церкви они нашли мужа для дочери. Мирославе было четырнадцать, когда вся семья резко переменила привычный уклад жизни, что не могло не повлиять на свободолюбивую девушку. Все закончилось тем, что она сбежала к тетке, оборвавшей всякое общение с родней. Пару раз все семейство являлись домой к сестре матери во главе со священником, требуя, чтобы тот прочел над девушкой молитву по изгнанию бесов. Мире повезло, что ее тетя была адвокатом, и в итоге добилась права опеки над девочкой. С точки зрения закона жить стало проще, но родственники не оставляли своих попыток. От домогательств с их стороны не спасали даже правоохранительные органы.       – Знаешь, что забавно? – вдруг рассмеялась Аладрис. Дриззе вопросительно уставилась на нее. – А бабка-то Мирына была права, угадала, старая шельма! Звала же дьявольским отродьем и дочерью Сатаны. Как в воду глядела. Мирослава не раз подшучивала на эту тему, сама не зная правды.       – И все же, – отсмеявшись, Ноль первая стала серьезной. – Мира моя подруга, и я ее неплохо знаю. Авторитетом для нее являются только Сабур и Аластор. И то потому, что оба отмороженные, не склонны к импульсивным поступкам, а потому и не пугают ее. Плюс после летних событий она ощетинилась, теперь только Сантьяго способен ее немного осадить.       – Ну, не всегда же она себя так вела, – пожала плечами Аладрис.       – Не всегда… Но сейчас вот так, – ответила Дриззе, а потом наклонилась и заговорила тихим шепотом, словно кто-то мог их услышать. – Ребята из неприкаянных недавно обсуждали возможность найти родственников в Диссе. Так вот, если Санти и Сольвейг радовались этому, то Мирослава довольно жестко высказалась. Она была пьяна и зла. Но сейчас обижена на вероятных родителей.       – Ну так она же их не знает! – возмутилась Аладрис.       – А это и не важно! Я понимаю как тех, кто родился в Диссе, так и тех, кто пришел. Она боится стать снова зависимой от кого-то. Ее центр вселенной – Санти, друзья тоже допущены в ее мирок, а вот родственники…       – Ты предполагаешь, что она автоматически переносит опыт с человеческой семьи на вероятных родителей из Дисса?       – Да, именно! – закивала Дриззе.       – Тогда ее ждет много сюрпризов, – Аладрис поднялась на ноги. – Скинь мне данные на почту, пойду порадую папашу с обретением такого веселого пополнения в семье.       – Все же решили сказать?       – Да, – подмигнула Аладрис. – Он заслужил немного радости в своей жизни. А также дам ему возможность подготовиться морально. Если все обстоит так, как ты говоришь, работать над отношениями придется много. И будет обидно, если Сат потянется к ней всей душой, а она его сходу пошлет.              ***              Как и предполагалось, новость произвела настоящий фурор. Сатана метался по кабинету, с его губ не сходила глуповатая счастливая улыбка. Он порывался тут же найти полигон, на котором тренировался отряд Мирославы, и рвануть туда знакомиться с дочкой поближе. Аладрис с трудом успокоила его, обрисовав возможные последствия такого поступка. Не сразу, но Сатана понял, чего от него хотят, согласился повременить ради психического здоровья Мирославы. К концу разговора он погрустнел, оставшись сидеть в своем кабинете и уставившись в монитор, на котором во весь экран была развернута фотография дочери.       Через час вариться в своих мыслях стало совсем невыносимо, но теперь у него хоть появился стимул для того, чтобы жить дальше. После серии страшных потерь такое обретение стало спасательным кругом. Помаявшись в одиночестве, он решил наведаться к тому единственному другу, у которого с отпрыском были похожие проблемы.       Кабинет Самаэля располагался в каких-то пяти метрах от его собственного, стоило сначала заглянуть туда, а не в Кузню. Адъютанта на месте не оказалось, и Сатана уже хотел было развернуться, когда из приоткрытой двери послышались голоса. Он осторожно постучал.       Увидеть Лейва в кабинете он никак не ожидал.       – Я помешал? – на всякий случай спросил Сатана.       – Не думаю, – вдруг лицо Самаэля просияло улыбкой, он воодушевился и поманил друга к ним. – Слушай, хорошо, что ты зашел! Кажется, я понял, чего нам не хватает!       Лейв вежливо поприветствовал старшего по званию и уставился на Самаэля.       – Ты же знаешь, как пройти через Плато к Лабиринту?       – В смысле? – Сатана настороженно поглядывал то на Самаэля, то на Лейва. – Давай с самого начала: какое «плато» и какой «лабиринт»? Я знаю только одно место, где эти названия встречаются вместе, и очень хочу, чтобы ты сейчас сказал, что есть еще одно.       – Я про План Смерти говорю! – подтолкнул его Самаэль.       – Чего?! С хрена ли тебя туда понесло?! Мало тебе было?! – возмутился Сатана.       – Не меня. И нам туда жизненно необходимо попасть, – обрисовал картину Самаэль.– Лейв разгадал маневр, который провернула Эйви, когда билась с Люцифером. Мы знаем, как выпустить души Змеев из зазеркалья.       – Ты хочешь сказать, что они в Лабиринте Снов?       – Да, мы все проверили. Они там, и…       – Чтобы вытащить кого-то из Лабиринта, нужно дать ему идентичный канал выхода, либо установить значимый маяк с нашей стороны, чтобы душа сама нашла выход, – задумался Сатана.       – Да, но, душ много, и Лейв, хоть и Змей, но незнаком им, а значит, маяком быть не может, – резюмировал Самаэль.       – Я так понял, вы уже знаете последовательность действий для такого канала? – сощурил голубые глаза Сатана. – И какой план?       Лейв вкратце пересказал свои видения в Зале Грез, и по тому, как изменилось лицо Сатаны, он еще раз убедился, что просто не будет.       – Покажите расчеты! – попросил Сатана, а бегло просмотрев цифры, свел брови. – Нужны двое на входе, двое на выходе и двое внутри. Причем в Лабиринт должен зайти сам Лейв и ангел. Кто это будет?       – Алекс, – уверенно сказал Лейв.       – Ты с ним уже поговорил? – строго спросил Самаэль, знал что такие как Лейв будут оттягивать неприятный разговор до самого конца.       – Нет, но на днях поговорю, – смутившись, ответил Лейв. – Он точно не откажет.       – Кто те двое, что будут на Плато? – Сатана уже по расчетам понял, каков будет ответ, от чего сердце у него ухнуло в пятки.       – Я и Мирослава, – уверенно сказал Самаэль. – По силе она как раз сможет контролировать крепление нити, а я обеспечу ее натяжение.       – Нет! – резко ответил Сатана, двое собеседников удивленно на него уставились. – В смысле, что лучше я займусь креплением нити. Эта конструкция сложная, и для нее это высшая ступень, тогда как для меня нижняя.       – Ты с нами?! – обрадовался Самаэль.       – Да, однозначно, – Сатана отложил исписанные убористым почерком Лейва бумажки и обвел обоих серьезным взглядом. – Лучше пусть удерживает крепление в нашем мире. Ей будет легче его поймать, чем прогнать через весь Лабиринт и выбросить с этой стороны. Я-то знаю это место, а она – нет.       – Принято, тут ты прав, – согласился Самаэль. – Но, справедливости ради, я хотел на нашей стороне поставить Шакала. Он бы смог поймать край нити и магнитом протащить к себе.       – Да, но нити-то должно быть две, раз мы запускаем в Лабиринт двоих сразу! – гнул свое Сатана.       – Почему две?       – Потому что Лабиринт Снов никогда не даст им идти вместе. Даже если они возьмутся за руки, заходя в него, они все равно окажутся на разных планах. Вас просто растащит каждого в свой кошмар, – это он говорил, уже глядя на Лейва. – Лабиринт – это право на жизнь и проверка силы воли. В конце вы выйдете в одну точку, в этом вам помогут нити, но только в том, чтобы задать направление. Бороться вам придется поодиночке.       – Мы прошли Алую тюрьму, я и Алекс, – уверенно сказал Лейв. – Вышли оттуда, когда ее почти затянуло обратно в пространство между мирами.       – Именно поэтому ни я, ни Самаэль не зарубили эту идею на корню. У вас хватит сил, но я хочу тебя предупредить о вероятных препятствиях. Зайти нужно будет с холодной головой. Любая капля страха обратится против вас, – наставлял Сатана. – У вас не так много времени, чтобы подготовиться. Следующий цикл для Плато откроется через два дня.       – Но в случае, если мы опоздаем, всегда можно воспользоваться помощью Барона, – возразил Самаэль.       – Барон, как бы он ни старался оставаться в стороне, зависит от Леди Смерти, и в данных условиях, когда под каждым кустом зреет новая Жатва, я бы не стал уповать на ее слуг, – парировал Сатана.       – Значит, через два дня мы будем готовы, – подвел итог Лейв.       – Окно будет держаться двое суток, – добавил Сатана. –Вы решили, куда установите зеркало из Зала Грез?       – Да, в Черной башне, в северном тренировочном зале, – ответил Самаэль. – Он небольшой, но места хватит. Если нам повезет, то двое или трое Змеев смогут сразу воплотить новые тела из эфира, но остальные души уйдут на перерождение.       – Ну, три Змея это все же больше, чем один, – с улыбкой сделал очевидный вывод Сатана.       – Я могу идти? – Лейв уже нервно поглядывал на часы.       – Да, беги, – улыбнулся Самаэль.       Когда за ним закрылась дверь, Самаэль поднялся и сдернул бархатное покрывало, закрывавшее два клинка на стойке. Лезвия изогнутых мечей отливали зеленым, словно в сталь был добавлен краситель.       – Ты изобрел какой-то новый вид стали? – Сатана обогнул стол и с интересом уставился на оружие.       – Нет, она стала такой еще на этапе заготовки, – почесал макушку озадаченный Самаэль, чем растрепал и без того взлохмаченную прическу. – А еще они шипят.       – Как так? – усмехнулся Сатана.       – В руку возьми.       Самаэль взял правый клинок, а Сатана левый. Послышалось тихое змеиное шипение, по лезвию пробежали еле заметные золотые искры.       – А зачем ты сразу вплел нить, разве Призыв производится не на финальном этапе? – удивился Сатана.       – Я не вплетал, – пожал плечами Самаэль. – Они себя повели точно так же, как Изменчивый. Нить силы начала вплетаться, когда я первый раз ударил молотом. От меня это никак не зависело.       – То есть это оружие высшего порядка? – нахмурился Сатана. – И кто хозяин?       – Только что убежал знакомить любовника с бабушкой, – рассмеялся Самаэль.              ***              Лейв вернулся домой и бросился в душ. Самаэль с самого утра гонял его, заставляя освоиться со Светоносным. И если в начале клинок казался тяжелым, неудобным и не сбалансированным, то к концу тренировки с ним удалось найти общий язык. Рукоять перестала кусать холодом, стала теплой и удобно лежала в ладони, а лезвие больше не оттягивало руку. Кузнец остался довольным, а когда думал, что Лейв вышел из зала, положил себе на колени засиявший меч и, ласково приговаривая, стал гладить гарду. Все, что Лейв смог разобрать в этом шепоте, так это фразу: «Не волнуйся, найдем мы тебе нового хозяина».       Эта картинка заставила задуматься. Он не раз слышал рассказы, что такое оружие способно отвечать своим хозяевам, но клинки Ауриса молчали, хотя были из того же вида. Лейв немного расстроился, подумал, что не заслужил такой чести. Впрочем, он никогда не видел, чтобы Сабур общался со своими Тенями, которые тоже были творениями Самаэля. Для себя Лейв решил, что когда-нибудь заслужит их благосклонность, и кто-нибудь ему ответит. Назвать эти клинки «вещью» у него язык не поворачивался.       Пока Лейв сушился, домой пришел Сабур. Увидев Лейва в одном полотенце, тут же предпринял попытку избавить его от мешавшей тряпки, но был остановлен злобным взглядом и отправлен мыться. Сабур намекнул на то, что ему не помешало бы сбросить стресс, но этот номер тоже не прошел, Лейв демонстративно затянул полотенце плотнее и вышел за дверь. Оказавшись в спальне, он осознал, как сильно нервничает на самом деле. Познакомить Линн и Сабура уже не казалось ему такой хорошей идеей. Если раньше он смог уговорить себя, что все не так уж и плохо, то сейчас ему стало страшно. Могло произойти все что угодно! Сабур отмороженный на всю голову демон, привыкший, что ему подчиняются. Линн – глава отделения травматологии, тоже не привыкла, чтобы ей перечили. Не дай Вселенная, что-то пойдет не так, и они не поладят.       Лейв стоял посреди комнаты, сжимая в руках черные джинсы.       – Отомри! – Сабур оказался совсем рядом и таки смог завладеть чужим полотенцем.       Лейв ничего не успел сделать, его лишили единственного прикрытия, он остался стоять нагишом посреди комнаты.       – Не издевайся! – нахмурился Лейв. – Мне и так жутко.       – Я и не собирался, – Сабур закинул украденное себе на плечо и сложил руки на груди, демонстрируя, что не собирается лапать свою жертву. – Но я не понимаю, почему ты нервничаешь?       – Сабур, ты всю жизнь живешь в мире, где всем плевать на предпочтения. Здесь все делают, что хотят, и не встречают осуждения со стороны окружающих, потому что это норма. Я же, хоть и вырос, казалось бы, в прогрессивной европейской стране, все равно сталкивался с неприятием подобного поведения. И не где-нибудь, а в собственной семье. И вот как ты думаешь, я себя чувствую, первый раз в жизни знакомя бабушку со своей парой, еще и сразу с мужчиной?       Сабур хмыкнул, прикрыв кулаком улыбку.       – Ты же сам сказал, что она была не против твоих отношений, верно?       Лейв кивнул.       – Так в чем проблема? Или ты боишься, что мы не найдем общий язык?       – Да, – согласился Лейв. – Я боюсь.       – Я обещаю быть паинькой и вести себя как взрослый, – улыбнулся Сабур.       Лейв многозначительно посмотрел на похищенное полотенце на его плече. Сабур расхохотался, сдернул его и бросил за дверь в ванную.       – Одевайся, давай, я не люблю опаздывать, – с этими словами Сабур ушел в гардеробную, оставив Лейва и дальше обниматься со своей одеждой в одиночестве.       Собирались еще минут двадцать, Лейв никак не мог организовать себя, все сыпалось у него из рук. Даже молния куртки не слушалась. Навеселившись от души, наблюдая за ним, Сабур сжалился и сам дернул змейку, застегнув ее до самого подбородка.       Переход совершили сначала в дом Ларса Холмстрема, а затем, сменив машину, выехали на заснеженные улицы Стокгольма.       На пороге дома Линн Лейв застыл как вкопанный, не решаясь нажать на звонок.       – Все хорошо, я тебя люблю, ничего не случится, – тихий шепот ему в затылок. Лейв надавил на кнопку, раздалось громкое треньканье.       Доктор Линден распахнула дверь и приветливо улыбнулась, встречая гостей. Первым делом она расцеловала внука, который сейчас вел себя как деревянная кукла. А вторым протянула руку Сабуру. После рукопожатия тот вручил ей букет и в благодарность тоже был крепко обнят. Лейв недоуменно уставился на внезапный подарок, он даже не заметил, что все это время цветы были на заднем сидении машины. Когда со всеми церемониями было покончено, и все были официально представлены друг другу, Линн пригласила их к столу.       Вопреки ожиданиям, разговор шел легко и непринужденно, Ларс явно понравился Линн, он вел себя галантно, но ненавязчиво, из чего Лейв заключил, что для него это привычная манера поведения в мире людей. Разница между Сагриганом Черным Штормом и Ларсом Холмстремом была незначительной на самом деле. Видимо, только обострившиеся от паники чувства Лейва улавливали мелкие различия в интонациях и улыбках. А Сабур улыбался, и много. Он очаровал Линн. Постепенно Лейв расслабился.       – Ларс, я хотела лично поблагодарить вашу компанию за помощь во время урагана, – сменила тему разговора доктор Линден. – Вы нас выручили.       – Рады были помочь, – вежливо принял благодарность Сабур. – В тех условиях мы не смогли остаться в стороне.       – И хорошо, – кивнула Линн. – Финансовые вливания, конечно, помогли, но вы, помимо этого, доставили технику, а именно в ней была основная проблема. Из-за аварий на дорогах и перебоев питания это было крайне сложно.       – А как же ее доставили? – удивился Лейв.       – На крышу больницы раз в пять минут садились военные вертолеты, – пояснила Линн. – Персонал сначала испугался, увидев ребят в форме, но, когда стали разгружать коробки, мы опешили. Потом уже, когда самое тяжелое оборудование перетаскали, они стали принимать посылки, контролируя сброс и не приземляясь.       – Ничего себе! – Лейв удивленно уставился на Сабура. – То есть Вессен подняли свои военные вертолеты в грозу?       – А иначе это никак нельзя было сделать, – как ни в чем не бывало ответил Сабур. – Джон Вессен приказал использовать всю незанятую технику для помощи населению.       Лейва словно прошиб удар тока. Джон Вессен, он же король Фокалор, перекинул все вертолеты во всех доступных ему регионах на доставку оборудования и лекарств. Демоны с риском для себя доставляли все это людям, а ведь говорили, что до обитателей Среднего царства им нет дела.       В комнате повисла пауза. В мире людей уже объявили о гибели Джона Вессена во время грозы. Линн грустила о благородном человеке, а Лейв с Сабуром о своем лидере.       – Думаю, время для десерта, – объявила Линн, чтобы нарушить неприятную паузу.       Лейв подскочил на ноги и принялся помогать убирать тарелки. Наготовила она так много, словно ждала на ужин роту солдат, а не двоих мужчин. Сабур ее порадовал, он попробовал каждое предложенное блюдо, нахваливал, не переходя на подхалимство. А вот внук подвел, ел мало и явно без аппетита, все время вслушивался в разговор, навострив уши.       Уже в кухне Линн ощутимо ущипнула его за бок.       – За что?! – возмутился он, отпрыгнув от бабушки в сторону и едва не повалив стопку грязных тарелок на пол.       – За то, что ведешь себя так отвратительно, – ответила Линн. – Чего ты напрягся? Твой Ларс прекрасен, он сильный и умный мужчина. И я очень рада, что вы вместе, потому что вижу, как он на тебя смотрит. Просто знай это и прекращай психовать. Все самое страшное позади. Момент первого неловкого знакомства пройден. Такое ощущение, что не ты его привел знакомиться, а он тебя. По крайней мере, он чувствует себя намного свободнее.       Лейв первый раз за вечер улыбнулся, а не выдавил из себя подобие оскала. У него отлегло от сердца, казалось, все встало на свои места. Бабушка действительно приняла его таким, какой он есть. Ну, почти, исключая тот факт, что человеком Лейв быть перестал.       Вернувшись в столовую, они застали гостя за разглядыванием фотографий, выстроившихся на каминной полке. Там была всего пара снимков родителей Лейва и множество карточек с ним самим. С одной на Сабура смотрел веселый карапуз года отроду, на другой мальчик лет трех с сосредоточенным выражением на милой мордашке собирал детский конструктор, на следующей ему было лет пять, и веселая Линн придерживала его за сидение двухколесного велосипеда, видимо, именно она, а не отец, учила его ездить. Еще через несколько рамок встретилось фото, с которого смотрел убийственно серьезным взглядом подросток лет пятнадцати. Все еще немного угловатый, но красивый паренек.       – Ты играл в футбол? – Сабур указал на фото, где Лейв красовался в новенькой футбольной форме.       – Да, было дело, – улыбнулся Лейв.       – А почему бросил? – без задней мысли спросил Сабур.       – Потому, что «будущий хирург» не должен заниматься такой ерундой, может руку повредить, – погрустнел Лейв и кивнул на стол, где Линн, делая вид, что ничего не слышит, расставляла тарелки.       Сабур задумался, оглянувшись на фото. При том, что Лейва растила и воспитывала Линн, был в его жизни еще один фактор влияния, который сводил на нет все ее старания. Бегло осмотрев снимки, сделать вывод, кто из родителей приложил к этому руку, было нельзя, но почему-то сомнений в том, что это отец, у Сабура не возникло.       Неприятная ситуация у камина никак не повлияла на продолжение вечера. Линн рассказывала истории из жизни Лейва. Они были вполне безобидными, не такими, от которых уже взрослым детям хочется провалиться от стыда под землю. Лейв и сам хохотал, вспоминая свои детские шалости, а бабушка подливала масла в огонь, живописуя его похождения.       – Да ты и в детстве был сорванцом! – отсмеявшись после очередного рассказа, отметил Сабур.       – Еще каким! – подмигнула Линн. – Расшибется, молча придет, спрячется и не дает его лечить.       – Вообще ничего не изменилось, – хмыкнул Сабур.       – Да ладно, не делайте из меня такое недоразумение! – возмутился Лейв. – С серьезными проблемами я сам прихожу.       – Только в том случае, милый, если ты сам считаешь их серьезными, – отмахнулась бабушка. – Иногда я вычисляла, что с тобой что-то не так, по кровавым отпечаткам на аптечке.       – Ну, я же не беспомощное создание, сам о себе могу позаботиться, – пожал плечами Лейв.       – Можешь, но есть случаи, когда о помощи просить не зазорно, – мягко сказала Линн.       Лейв кивнул, но при этом скосил глаза на своего спутника, тот подмигнул ему в ответ. Доктор Линден с довольной улыбкой откинулась на спинку стула.       В девять часов вечера Сабур начал потихоньку намекать Лейву, что пора ехать домой. Линн уверяла, что все в порядке, и она с удовольствием еще проведет время в их компании, но Сабур был непреклонен. Он подметил, когда Линн начала уставать, и далее обременять пожилую женщину своим присутствием посчитал недопустимым. Лейв окончательно расслабился и чувствовал себя вполне комфортно, и это было главным, чего добивался Сабур.       По дороге домой Лейв тихо подпевал радио, улыбался всю дорогу и сверкал лукавым взглядом в сторону Сабура. Продолжалось все это ровно до того момента, пока не зазвонил его телефон. Незнакомый номер ничуть не смутил его, но, подняв трубку, он резко изменился в лице.       – Да, папа, – напряжение вернулось в голос. – Хорошо, я свободен завтра после шести вечера.       Короткая пауза, раздражение во взгляде.       – Нет, раньше я не могу, – спокойный ответ. – Хорошо, я постараюсь, до встречи.       – Что-то случилось?       – Ничего такого, отец пожелал меня видеть, – вздохнул Лейв.       – Завтра в шесть?       – Он настоял на половине шестого.       Сабур промолчал. Похоже Свен Найберг до сих пор подавлял сына.