Грань

             Время полетело вскачь с той самой ночи, когда все участники операции встретились за круглым столом, неумолимо отсчитывало секунды до часа «Х». Садонай проводил большую часть времени, запершись наверху и не впуская в свой маленький мирок никого. Днем он как всегда выходил в залы Казино, улыбался, общался с персоналом и клиентами, пил в баре, одним словом, блистал, но стоило ему оказаться вне поля видимости чужих, тут же сбрасывал маску напускного веселья и погружался в работу.       Аластор не появлялся в Казино почти трое суток. В его задачу входило проверить готовность солдат, разобраться со своими офицерами, да и вообще, он обязан был хотя бы для вида разводить бурную активность, стараясь перетянуть максимально внимание на себя. Он каждый день звонил Саду, старался узнать, как он, но выяснить у него что-либо, если тот не желал признаваться, было невозможно. Даже по голосу не понять, в каком он сейчас настроении, и, если бы Аластор попробовал прижать его, попытаться уличить в обмане, Сад с почти стопроцентной вероятностью принялся бы выкручиваться, утопив Аластора во лжи по самую макушку, и все это несказанно раздражало. И то, что Сад лжет, и то, что нет способа выяснить реальное положение дел. А ведь покидая его утром, Аластор видел, как тот сосредоточен и уже начал строить план действий, уходя в него целиком. Оставалось уповать на то, что он не свихнется от нагромождения собственных идей.       На исходе третьих суток наметился какой-то просвет, и Аластор, воспользовавшись передышкой, решил вернуться в Казино и проверить, каких дел успел наворотить его неугомонный любовник. Он пару раз пробовал дозвониться, но последние сутки Садонай не брал трубку. Тогда Аластор просто заручился поддержкой Кьяры и получал сводки с полей в режиме реального времени. Пока тот безвылазно сидел в своем пентхаусе, всего администратор Казино не знала, но могла поделиться своими наблюдениями.       Звонок его немного удивил. Увидев на прикрепленном к торпеде телефоне фотографию Садоная, Аластор хмыкнул и принял вызов через гарнитуру.       – Привет! – голос казался нормальным, но, не видя собеседника, уверенности никакой не было.       – Привет, Сад, – Аластор искренне обрадовался, поймал себя на мысли, что расслабился, услышав его голос.       – Ты собираешься сегодня приехать?       – Да, как раз еду в твою сторону, хочу сегодня принять душ в комфортных условиях.       – Великолепно! – прозвучал в трубке радостный голос.       – Что-то случилось? – напрягся Аластор. Такое поведение могло значить что угодно. В предыдущие дни, перед тем, как он отключил телефон, голос был подавленный.       – Нет, просто хочу знать, когда тебя ждать, – рассмеялись на том конце провода.       – Минут тридцать, если не застряну на въезде в город.       – Тогда до встречи, – Садонай дал отбой прежде чем Аластор успел что-то сказать.       Аластор потихоньку начинал страдать паранойей, что-то назревало, и все силы были брошены на то, чтобы достойно ответить противнику. Зная, кто именно портит им жизнь, Аластор не на шутку переживал из-за Сада. Все связанное с семьей выводило его из равновесия, благо хоть близнецы больше не были поводом для беспокойства. Оба торчали сейчас в Казино и были на виду.       Аластор нажал на педаль газа, подгоняя свой внедорожник. Он осознанно выбрал маршрут, избегая плотного скопления машин, ведь путь через центр только казался коротким. На деле из-за возросшей в последнее время плотности трафика там можно было застрять надолго.       Уже поднимаясь в пентхаус, он позволил себе немного расслабиться – распустил узел галстука и расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке. Коридор казался пустым для этого времени суток. Только официант невозмутимо катил свою тележку, стараясь смотреть перед собой, но с каждым шагом все ускорялся, стремясь покинуть этаж как можно быстрее. Заметив гостя, он вежливо поздоровался и ретировался в лифт.       – Что это было? – спросил Аластор, обращаясь к статуе нимфы в нише, но та оставила его без ответа.       В кабинете царила тишина, в первый момент даже показалось, что на этаже больше никого нет. Только чуть позже он сообразил, что огоньки за стеклом — это вовсе не отблески города, а свечи.       На террасе играла расслабляющая музыка, низкий столик возле уютного светлого дивана заполняли блюда со всевозможными морепродуктами, манящие ароматом специй. Шеф-повар в Казино всегда старался порадовать своего начальника новинками и последнее время, отрабатывая новое меню, активно экспериментировал с приправами, создавая такие шедевры, которые надолго запоминались клиентам.       Садонай поднялся с кресла и, подхватив два пузатых, украшенных тропическими фруктами стакана с ярким напитком, подошел ближе и протянул один Аластору.       – В честь чего это?       – Помнишь, мы хотели отдохнуть? – Садонай загадочно улыбнулся и подтолкнул его к дивану.       – Да, но как-то не время, – вздохнул Аластор, но, тем не менее, отхлебнул из своего стакана и тут же крякнул от неожиданности. Настроенный на легкий тропический коктейль, судя по виду, такого он точно не ожидал. – Сколько тут водки?!       – Больше половины, а остальное джин и сок, – беззаботно сообщил Садонай. – Я решил немного отвлечься, так как у меня кончились все варианты.       – О чем ты?       – Давай обсудим это немного позже, я сейчас морально не готов возвращаться к нашему главному вопросу.       Аластор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он тоже не хотел сейчас говорить о делах. Что бы ни происходило вокруг, если не отдохнуть хоть чуть-чуть, они просто будут не в состоянии здраво мыслить и принимать адекватные решения. Приоткрыв один глаз, Аластор исподтишка принялся разглядывать Садоная. Легкие белые штаны, льняная рубашка, распахнутая до середины груди, вид действительно располагающий к расслаблению и безумно соблазнительный.       Стакан с тихим стуком опустился на столик, Аластор потянулся вперед, скользнул пальцами по скуле, очертил линию подбородка и, прихватив пальцами, заставил Садоная повернуть голову. Тот улыбнулся одними губами, томно вздохнул и прикрыл глаза. На смуглой коже весело играли блики свечей, очерчивая изгибы, пальцы продолжили свой путь ниже на ключицы, невесомыми прикосновениями обрисовали плавный изгиб, пустили волну мурашек по телу.       – На пару часов забудь о работе, – попросил Садонай.       Рот приглашающе приоткрылся, Аластор тихо рыкнул и подался вперед, заваливая Сада на спину. Пуговицы на рубашке поддались довольно быстро, словно эта вещь надевалась только ради того, чтобы ее было легко снять. Да в общем, так оно и было.       – Я скучал, – приоткрыв глаза, сообщил Садонай.       – Я тоже.       Он навис над предоставленным в его полное распоряжение телом, бесстыдно разглядывая его так, словно видел в первый раз. Наблюдал, как размеренное в начале дыхание ускорялось, Садонай прижался к нему пахом плотнее, намекая на вполне понятные вещи. Он едва заметно подкинул Аластора бедрами и растянул губы в откровенной и пошлой улыбке.       – Действуй.       Эта фраза подстегнула. Если в начале вечера он не совсем понимал, к чему все идет, хотя и надеялся на такой исход, то сейчас это было очевидно. Садонаю надоело ждать, когда их отношения войдут в привычное русло, он просто сделал все по своему усмотрению, уловил потребности своего партнера, которые тот в силу обстоятельств не озвучивал напрямую, и преподнес ему на блюдечке то, о чем Аластор пока только думал.       Губы Аластора прошлись мелкими поцелуями от груди вверх, по подставленной для этого шее, он слегка прикусил мочку, а услышав тихий всхлип, тут же накрыл приоткрытые губы поцелуем. Жарким, страстным, сразу углубляя его и заявляя права на то, чтобы вести в этом танце. Сад посопротивлялся немного, для вида, и сдал позиции, позволяя ему проникнуть в свой рот, сам же рванул пояс брюк Аластора, так что от усилия пряжка жалобно звякнула, запустил руку в расстегнутую ширинку и сжал горячий, уже очень твердый ствол, несколько раз довольно грубо провел кулаком вверх-вниз и сильнее стиснул пальцы на головке.       – Если что, я готов, – шепнул Садонай, когда ему дали возможность говорить.       Ответом стал задушенный стон. Аластор зажмурился, пытаясь немного прочистить мысли и понять смысл слов. Заминка сыграла против него, шею обдало сначала теплым дыханием, а затем горячий язык с нажимом прошелся по разгоряченной коже, оставляя влажную широкую полосу.       – Ты решил поиздеваться надо мной? – выдавил из себя Аластор.       – Нет, хочу поторопить тебя.       Раздеваться в такой позе оказалось задачей не из легких, Аластор рванул с себя пиджак, не обращая внимания на треск, его он уже готов был разорвать на себе, как и рубашку. Сад, посмеиваясь, толкнул его в грудь, заставляя сесть, опустился на пол между раздвинутых ног, стянул сначала туфли, за ними носки, а потом ухватился за брюки и рванул вниз.       Член шлепнул по животу, уронив прозрачную каплю предэякулята на тонкую дорожку темных волосков, тянущуюся от пупка до паха. Впрочем, следующее действие легко было предугадать, потому что сам Сад любил этим заниматься и хотел, чтобы партнер смотрел на него в такой момент, он подался вперед, собрал ртом эту каплю и, сыто облизнувшись, коснулся губами головки, лизнул несколько раз, а затем принялся отбивать барабанную дробь языком, описывая круг. Аластор смотрел на это действо, не отрывая глаз, пытаясь унять колотящееся сердце, и не был уверен, что ему нравиться больше – чувствовать, как юркий жалящий язык ласкает его, или видеть, как это происходит, заглядывая в хитрые похотливые глаза Сада.       Вскоре в паху начала скручиваться пружина, оргазм рисковал накрыть его сию секунду. Аластор ухватил Садоная за плечи и заставил отклониться. Тот, напоследок обласкав член по всей длине, отстранился и с улыбочкой уставился на ошалевшего любовника. Затем плавно поднялся, расстегнул все пуговицы на брюках. Мягкая тонкая ткань с тихим шуршанием скользнула вниз, обнажив его полностью. Сколько бы раз Аластор ни видел его без одежды, он никогда не мог вдоволь насмотреться. По его мнению, Сад был идеален.       Шелковистую кожу так приятно гладить, чувствовать, как от прикосновений напрягаются рельефные, хорошо очерченные мышцы, как вздрагивает все тело, когда пальцы задевают особенно чувствительные места. Аластор нежно провел ладонями от ребер до поясницы, с особым удовольствием помассировал симпатичные впадинки чуть выше копчика. Сейчас он их не видел, но, прикоснувшись, сразу вспомнил, как они соблазнительно выглядят.       Сад прогнулся, запрокинул голову, балдея от прикосновений, Аластор криво усмехнулся, сощурил глаза и лизнул тонкую чувствительную кожу в паху, удовлетворенно хмыкнул, когда на его плечи опустилась нервно подрагивающая ладонь. Знал ведь, как Садонай реагирует на такие ласки, помнил все его секреты, способы довести его до исступления.       Пока губы ласкали лишенный волос пах, руки совсем не нежно сжали упругий зад, Садонай охнул и чуть не осел на пол, язык выписывал хаотичные фигуры на животе, бедрах, Аластор еле себя сдерживал, чтобы не укусить как следует, позволяя себе только слегка прихватывать зубами, когда держаться уже совсем не было сил. Его пальцы скользнули между ягодиц, Аластор замер и поднял голову. Сад, поглощенный своими переживаниями закрыл глаза и не сразу сообразил, что происходит, а когда до него дошла причина заминки, опустил взгляд и улыбнулся так, как только он умеет – призывно и очень развратно. Раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы довершили образ адского соблазнителя из легенд.       – А я тебе говорил, что готов, – этот шепот, казалось, проникал под кожу, в каждую клеточку тела, заставляя обостриться все и так взведенные в боевую готовность чувства.       Аластор схватил его за бедра, сжав так, что у него самого побелели костяшки, рванул на себя. Сад притормозил только в последний момент, чтобы случайно не травмировать это бешеное чудовище. Не мешкая, он устроился поудобнее, ухватился за стоящий колом член и направил в себя. Кольцо мышц разошлось не так легко, как думал Аластор, все же Садонай никого к себе не подпускал, а то, что он самостоятельно подготовился, подстегивало и без того буйную фантазию, рисуя на редкость неприличные картинки, от которых разум заволокло пеленой. Но животный инстинкт не победил только потому, что они оба боялись друг другу навредить в порыве страсти. Сад опускался медленно, Аластор чувствовал, как сантиметр за сантиметром погружается в горячее тесное тело, как плотно, немного болезненно его сжимают внутренние мышцы, и при этом он смотрел в глаза своему мучителю, видел, как он закусывает губу, как быстро вздымается блестящая потом грудь, напрягается живот.       Ему дали совсем немного времени, чтобы привыкнуть к этому давящему ощущению, к тяжести на бедрах. Как только хватка, которой Аластор сжимал ягодицы Сада, ослабла, тот двинулся. Сначала медленно, дразнил, выматывал, контролируя процесс, но вскоре сорвался, наращивая темп.       Аластор с трудом мог понять, что делает, только как заведенный гладил руками спину, плечи, грудь, прижимая его к себе плотнее, не давая возможности отклониться ни на сантиметр, стремился чувствовать его всей поверхностью кожи. Ощущая, как оргазм снова накатывает, он сжал член Сада и вдруг понял, что он как-то странно сидит на нем.       – Ах ты ж!        Он подхватил Садоная под бедра и резко, пока тот не успел опомниться, перевернулся вместе с ним. Хитрец хотел сдержать свой оргазм, выбрал угол, при котором член не так дразнил простату.       – Не выйдет, Сад, моя очередь, – выдохнул ему в губы Аластор, закинул ноги себе на плечи и резко двинул бедрами.       Садонай застонал громко, протяжно, обхватил его шею руками и притянул ближе, чтобы тут же вовлечь в жесткий поцелуй, где чаще в ход шли зубы, кусая то верхнюю, то нижнюю губу. Аластор отвечал, порой даже более агрессивно, захватив лидирующую позицию. Сад уже не поддавался, он смутно понимал, что делает, это ощущалось в рваных движениях, низких гортанных стонах, по тому, как его тело жадно принимало Аластора.       Чувствуя, как подходит к грани, Аластор чуть сильнее нажал руками, заставляя партнера раскрыться больше. Сад в отместку стукнул его пятками по бокам, словно пришпоривал. Удары стали более частыми, сильными и глубокими, Аластор из последних сил сдерживался, ждал и был вознагражден. Садонай успел сделать несколько резких движений кулаком, закатил глаза, вскрикнул и содрогаясь всем телом, при этом сжал Аластора в себе так сильно, что тот тоже не выдержал. Кончил вслед за ним.       Несколько минут они лежали без движения, оглушенные оргазмом. Впрочем, даже когда сознание к ним вернулось, Аластор не спешил разжимать объятия, только оперся локтями в подушки дивана, чтобы освободить Садоная от своего веса. Пока тот все еще пребывал в послеоргазменной неге, Аластор с удовольствием его рассматривал. Светлые волосы немного потемнели, слиплись, красиво обрамив спокойное сейчас лицо. Легкая, ненавязчивая улыбка тронула влажные, воспаленные после грубых поцелуев губы, кожа блестела от пота. Аластор чуть приподнялся, убрал непослушную прядь, закрывающую ему обзор.       Садонай недовольно шевельнулся и открыл глаза.       – Люблю, когда ты такой, – тихо сказал он.       Аластор в ответ поцеловал его. Теперь уже нежно, мягко, без экстрима.       Они полежали так еще около получаса, гладили друг друга, но молчали, наслаждаясь моментом.       – Надо бы поужинать, – Садонай волевым решением отстранился и сел слегка на бок.       – Все нормально? – нахмурился Аластор, глядя на его позу.       – Вполне, но даже если нет, то через час я забуду об этом, – отмахнулся Садонай. – Тем более, я с превеликим удовольствием повторю все это, даже если последствия будут такими же.       – Да, я помню, что ты любишь жесткий секс, – кивнул Аластор.       Сад рассмеялся. Своих партнеров он всегда холил и лелеял, нежил, заставлял забыться в этих ласках и крайне редко бывал жестким. Но Аластор знал и другую его сторону – Сад любил, когда с ним не церемонились. Не переходя черту, не причиняя откровенно серьезную боль, но все же на грани. Он любил контроль со стороны Аластора, хотя и требовал каждый раз доказательств, что тот способен его удержать. И Аластор в прошлом много раз подтверждал Садонаю, что имеет на это полное право. Сейчас он просто напомнил ему это. В первый раз после того как они сошлись, Садонай и Аластор поменялись местами. Для себя Аластор решил, что более не станет себе отказывать в таком удовольствии.       – Отлично, и в голове прояснилось, – вдруг радостно сказал Садонай.       – Почему я не удивлен, что прочищать мозги пришлось через противоположный орган, – задумчиво ответил Аластор.       Садонай не обиделся, только слегка ткнул его локтем.       – Проблема только в том, что нового решения я все равно не придумал.       Аластор протянул ему недопитый стакан с алкоголем и кивнул на стол.       – Давай с этим разберемся, прежде чем нас опять затянет наша проблема.       Садонай кивнул. Есть после секса хотелось просто невыносимо.       На столе не было блюд высокой кухни, абсолютно все можно было есть руками, не задумываясь о приличиях. Аластор глянул на свои трясущиеся ладони и порадовался тому, что вилку брать не обязательно. Наколоть на нее что-либо было бы проблематично.       Еще двадцать минут было потрачено на сытный ужин. В конце трапезы Аластор прислушался к себе, организм, насытившись и пищей, и эмоциями сказал своему хозяину, что можно еще смело пободрствовать пару часов. Правда, предварительно, конечно, желательно принять душ, чтобы не липнуть голым, мокрым от пота телом к обивке дивана.       – Сад, расскажешь мне, почему заперся у себя и телефон не брал?       – Да, тем более я застрял наглухо, и сторонний взгляд мне будет только на пользу.       Удовлетворенный его ответом, Аластор ушел в ванную, быстро принял душ и вышел уже в домашней одежде, справедливо полагая, что дальше княжьих апартаментов они не уйдут.       Садонай тоже не задержался в душе надолго, но вышел в длинном халате, распахнутом чуть ли не до паха, сверкая при этом все еще немного влажным телом. Аластор тихо заскулил, понимая, что тело его подводит, и вместо того, чтобы заняться делами, как того требует разум, хочет продолжать предаваться плотским утехам.       – Лежать, – пробубнил он себе под нос.       – Что?       – Ничего, веди, давай, – Аластор выпустил Сада вперед, предлагая отвести в свое логово, где тот заседал последние сутки.       В кабинете, в который толпами ходят работники, он бы никогда не стал развивать такую активность, особенно, если думал, что в Казино могут быть шпионы. Сам факт их наличия сильно подкосил и самого хозяина, и его подчиненных, считавших, что в их цитадели такое невозможно.       Как и ожидалось, они дошли до одной из дальних комнат пентхауса. Здесь редко когда бывали гости, и эти помещения чаще стояли закрытыми. Садонай отпер комнату обычным на вид механический ключом. Только в последний момент, когда щелкнул замок, короткая, едва заметная вспышка выдала, что здесь установлена система запирающих артефактов. С такими даже вездесущий инкуб-взломщик Лео сходу бы не справился.        Увидев разбросанные по полу листы и десять исписанных маркером досок, Аластор присвистнул.       – Что это?       – Расчеты, – Садонай неоднозначно покачал головой.       Он добрался до пуфика и тяжело опустился на него.       – Сад, для чего ты это задумал?       – Я не знаю, что делать, – игривое настроение улетучилось, на его место пришло отчаяние, и, кажется, даже легкая паника. – Я вспоминаю все, что знаю о Кионе, но понимаю, что он так же действует по отношению ко мне, и информации у него всяко больше, чем у меня. Он знает меня и ждет определенных действий, а я не могу придумать чего-то такого, чего я никогда бы не сделал.       – Для чего эти расчеты? – Аластор ткнул пальцем в доску. – Ты же вроде уже не самоубийца.       – Это только первый, для цельного варианта, переверни, там я посчитал, сколько и чего нужно, чтобы эту штуку разделить.       Перевернув доску, Аластор бегло осмотрел ее и выдохнул. Все оказалось не так страшно, пора было замершему в испуге сердцу начать снова биться.       – И все это не годится, – нервно передернул плечами Садонай. – А больше идей у меня нет.       – Да, теперь ты точно знаешь, что не годится. Ты прошел от самых вероятных идей до самых ненормальных. Осталось придумать, что бы ты не стал делать.       Садонай тяжело и шумно вздохнул, потом поднял голову и уставился на Аластора.       – Я уже думал об этом, – начал он после паузы. – И каждый раз это мне претит.       – И ты не видишь другого выхода? – Аластор сел на край пуфика рядом с Садом и успокаивающе погладил его по сгорбленной спине.       – Мне это противно, хотя на войне все методы хороши.       – Ты знаешь, что в этой ситуации я приму любое твое решение, как в прошлом соглашался с безумными идеями, так и сейчас, если не буду видеть иного выбора, поддержу. Но после того, как все вернулось на круги своя, мне страшно думать об этом.       – Все вернулось… – вдруг выдохнул Садонай, резко вскинул голову и уставился на доску.       Аластор непроизвольно дернул уголком рта, когда Садоная озаряла идея, он готовился к худшему. Тот встал, подошел к одной из досок и взялся за маркер. При всем обилии гаджетов, электронных досок, которые также были в комнате, проводить расчеты Князь предпочитал именно на таких допотопных. Сейчас он любовно огладил одну из пустых досок, схватил маркер и стал что-то быстро писать. Почерк даже на доске у него был красивый, с правильным наклоном и буквами, плавно выплывающими при каждом стремительном движении руки. Закончив, он отошел в сторону и широко улыбнулся.       – Спасибо за идею!       – Всегда пожалуйста, – автоматом ответил Аластор, пытаясь понять, на что он смотрит.       А сообразив наконец, что написано, он вскинул бровь, скользнул взглядом по написанному еще раз, затем удивленно посмотрел на Сада.       – Может не получиться. Чтобы сделать вот это вот все, нужно, чтобы маяки быстро установили и одновременно запустили. Нас засекут на этапе передвижения, и мы не знаем местность, где нам дадут бой, чтобы озаботиться подобным заранее. Идея, конечно, крутая, но…       – Когда ты сказал, что все вернулось, мне эта идея пришла в голову. Ни с чем не связываешь? – по губам скользнула загадочная улыбка.       – Змеи… Когда он был один, это было просто невозможно, но теперь их пять. Но…       – Я знаю, что ты хочешь сказать, и предлагаю вспомнить, что сказал генерал Алверин на первом допросе. Чему Кион не может противодействовать?       – Я тебя понял! – обрадовался Аластор. – Но как быть с его «предвидением»?       – Нет никакого «предвидения»! Это логика и огромное количество времени на обработку планов. Он знает, на что я способен, знает, на что способны Змеи, и попытается выключить их до начала основной атаки.       – И что ты хочешь сделать?       – Мистерию, – довольно облизнулся Садонай. – Раз я не могу понять, как он мыслит, я воспользуюсь тем, что он понимает, как мыслю я.       Аластор хотел ответить, но внезапно оба их мобильных телефона заголосили в унисон.       – Не к добру, – скрипнул он зубами.       Когда подчиненные одновременно начинали искать своих начальников, это говорило только о том, что случилось какое-то ЧП. Выслушав доклад, Садонай щелкнул пальцами, превращая в прах все доски в комнате.       – Пошли, сейчас сюда все ворвутся.              ***              Через пятнадцать минут в комнате с круглым столом появился Макс. Взъерошенный инкуб тут же включил мониторы и принялся щелкать новостные каналы.       – Сейчас это точно появится в новостях, – пояснил он. – Три часа назад на улице был ранен Виктор Фишборн – сын английского посла в России. Это произошло в Париже, и его доставили в центральную больницу. Только что он умер.       Аластор и Садонай молча слушали, уже догадываясь, к чему ведет Макс.       – Младший Фишборн – икона. Этот человек занимается исключительно благотворительностью. Закончив Принстон, он вернулся в Англию, но проводит большую часть времени, защищая обычных людей, представляя их в суде. Работает на организацию по защите окружающей среды, часто противостоит правительству, за что приобрел любовь населения, и не только в Британии. Сейчас он член международной организации по защите планеты, очень сильно насолил нефтяным компаниям.       – Сколько городов всколыхнулось? – обреченно спросил Аластор.       – Первым на уши встал Париж, – поджал губы Макс. – За ним и в Лондоне начались беспорядки. Люди не знают, кто виновен, и предъявляют претензии правительству своей страны.       – Да, Америка пока спит, но там тоже скоро начнется, – покачал головой Сад.       Макс глянул на экран подавшего сигнал телефона и поежился.       – Лондон перешел в решительное наступление. Сейчас люди собираются на Трафальгарской площади, а оттуда двинут к парламенту. В Париже уже начались стычки с полицией, площадь Бастилии опять заполняется людьми. Есть жертвы.       – К утру их будет очень много, – резюмировал Сад. – Кион поднимает некротический фон городов.       – Но зачем?! – Аластор развернулся к нему, требуя ответа.       – Только Кион может беспрепятственно ходить через Грань. Всем остальным нужны ворота или лазейки. Подготовить ворота можно, но через них пройдет только малая группа, как было с переходом на Плато. Если фон возрастет, тем более это будут свежие смерти, перепад мертвой энергии между двумя мирами будет мизерный, из-за чего ворота свободно откроются, а их пропускная способность увеличится.       – Но ведь ее не хватит, в тот же Париж они все равно откроются с ограничениями, – удивился Аластор.       – Да, но если у него стоят ретрансляторы, то он просто перенаправит ее в нужное место, а там перезапустит. Для этого ему и нужны лисы. Они выбрасывают намного больше сил в воздух, чем даже мы, а их смерть – это фактически небольшая ядерная реакция, – объяснил Садонай. – У нас не осталось времени. Сейчас придут Аладрис и Сабур, но нужно звать остальных.