Секреты

***

— Не думаю, что он вообще появится. Ястреб-сан осторожен, насколько я успел его изучить, а ты не очень-то стараешься спрятаться. И он хотел поговорить наедине, так что… Деку вздыхает и убирает руки в карманы толстовки. Делает несколько шагов, наступая на шаткий люк под оранжевым светом фонаря. Гулкий звук разносится по бетонному колодцу вместе с его укоризненными интонациями. — На его месте я бы тоже не пришел, если бы меня обманули. Я ведь предупреждал, что такое может случиться? — качая головой, продолжает он. Иногда Даби кажется, что для Деку все это — просто часть занятной головоломки, очередной игровой квест. Не так важно, чтобы по-настоящему стараться, но достаточно интересно, чтобы поучаствовать. Нечасто выпадает шанс лично поболтать с топовым героем, одновременно состоящим в оппозиции, да? Наверное, собирался записать интервью в одну из своих тетрадей. Контрастные тени под длинным капюшоном скрывают в Деку все лишнее: шрамы, веснушки и блекло светящиеся глаза. В своих мешковатых шмотках тот отлично вписывается в ночной заводской пейзаж. Он смахивает на наркомана — что-то в его резких движениях напрягает, вызывая неосознанное желание посторониться. Даби примерно представляет, как это работает. Не надо даже присматриваться, чтобы понять, что с Деку что-то не в порядке, это на уровне инстинктов: люди чувствуют ментальные проблемы не хуже животных, а от мелкого чертовски фонит. Надо же, думает Даби, беззвучно усмехаясь, его собственные социальные предохранители еще не перегорели. Работают. Вздохнув, он поправляет воротник пальто: прохладно даже в новой одежде. По крайней мере, теперь у них есть на нее деньги, а то таскаться по подвалам и заброшенным домам уже порядком надоело. — Я предупреждал, — виновато улыбаясь, негромко повторяет Деку. — Даби-сан, почему ты всегда слушаешь его, а не меня? Я бы и так потом все рассказал, а добираться… тут недалеко. Ну что могло случиться? Вдруг Ястреб-сан хотел сказать что-то важное лично мне? — Шигараки старше, — емко отвечает Даби на все сразу. И мельком думает: вообще-то, разницы нет — оба преемника Все За Одного еще с первой встречи вызывают назойливое желание сжечь их вместе с помещением. Не такое сильное, как уличный мусор, но все же. Можно сказать, Даби их здраво опасается, а предчувствиям он привык доверять. Да и не говорить же Деку, что компания Шигараки совсем не вдохновляет, хоть Даби и доверяет ему чуть больше. И если проводить где-то вечер с пользой для всех, то не в высоком здании Армии, просиживая штаны под уже надоевший треп, а хотя бы… в наименее неприятном обществе. К тому же, Шигараки пока так ничем и не разродился, почти не вылезая из лаборатории дока, и вся эта хрень уже начинает напоминать злодеев из детских мультиков — с бесконечными планами, безумными идеями и полной уверенностью в победе в теоретическом недалеком «скоро». Какой-то парадокс, думает Даби, незаметно зевая. Помешанный на руках фрик не вызывает у него никакого интереса, потому что с ним все понятно: от Шигараки во все стороны несет ненавистью и обидой, как от самого Даби. Желанием разрушить этот гадкий мир до основания, отомстить, забить чем-нибудь кровавую дыру внутри себя. Он как бешеная собака, которой и так осталось недолго — старается покусать как можно больше, заразить напоследок своей едкой болезнью, передав вирус дальше. И Даби даже не нужно знать причины, чтобы быть с ним в этом солидарным. Он просто держится поблизости. Так удобнее. А с Деку все наоборот. Львиную долю времени тот пугающе нормален и ведет себя так, словно всю жизнь прожил в компании фриков, с каждым из которых не захотел бы связываться ни один психиатр. Деку принимает все, что происходит вокруг — разрушения, убийства и нападения — с таким лицом, будто это неизбежное зло во благо какой-то высшей цели. Неодобрительно и смиренно. Словно не придает значения недостаткам, готовый мириться с любыми странностями. При всем при этом крыша у него протекает не меньше, чем у Твайса. И с Шигараки он иногда носится, как курица-наседка с любимым яйцом, наплевав на разницу в возрасте, колючую злобность и отповеди, больше похожие на оправдания перед мамочкой. Со всеми ними носится. Незаметно прокрадывается куда-то под ребра затянутыми в перчатки пальцами, улыбается и давит-давит-давит, выискивая чувствительные места. Как маленький любопытный паук, которому интересно взглянуть, что там — у них под оболочкой. Чтобы сравнить с собой и героями, разложить по полочкам и записать. Это нервирует. Но и подкупает тоже. — Несправедливо, — после долгой паузы тянет Деку, замирая с вновь занесенной над люком ногой. Ставит мысок кроссовка на кромку и надавливает, извлекая долгий истошный скрип. Громкий звук явно доставляет ему удовольствие. — Даже сенсей верил в меня, а ты — нет. — Мне плевать, — хмыкает Даби. — Тогда почему ты думаешь, что за мной надо присматривать? — спрашивает Деку. — Я взрослый, мне уже можно гулять одному. Даби бы поспорил, но он молчит, засунув руки в карманы. У него все равно нет внятного ответа, зачем он таскает Деку с собой и лезет в его личные дела, невольно позволяя влезать в свои. Никто не просил Даби становиться нянькой, никто даже конкретно в этот раз не просил за ним приглядывать. Просто Деку… неплохо подходит для сопровождения: в нем сочетаются удачный комплект причуд, подглючивающие, но все еще рабочие мозги и феноменальное умение втираться к людям в доверие. Возможно, дело как раз в последнем. Ястреб же почему-то решил делиться информацией только с ним? А ведь изначально Даби его завербовал. Даби задумывается. Единственная внятная причина, всплывшая в мозгу и напоминающая отмазку, звучит так себе — с Деку не скучно. Когда заняться больше нечем, тот болтает не меньше Тоги или Твайса, создавая фоновый шум. Только темы для рассуждений у него разнообразнее: герои, сочетания причуд и их слабые места, анализ стычек полувековой давности, какие-то случайные новости, сплетни из интернета… Иногда Даби даже слушает. А иногда ведется и ввязывается в бессмысленный треп — у Деку очень убедительно получается заинтересовывать. Но вообще Тога правильно говорит: кажется, у него просто комплексы. Даби морщится. В последнее время в его окружении слишком много психов разных сортов. Не то чтобы сам Даби был лучше — тенденция намекает, что ничем он от них не отличается, — но хочется верить в идеи Пятна или хотя бы Шигараки. В то, что у них всех вообще есть идея, и они не просто кучка хулиганистых анархистов, как когда-то назвал их доктор. Без цели и смысла. С мусорного бака неподалеку скатывается бутылка, оглушительно разбиваясь, и Деку вздрагивает. Следом оттуда же спрыгивает кошка, неспешно растворяясь в тенях бетонного проулка. Даби встряхивает нагревшимися руками, остывая, и думает: точно ничем не отличается. Реакция уже ни к черту. — Ждем еще полчаса и уходим, — как-то сипло говорит Деку, вдруг нервно сдергивая капюшон. Люк под его ногой издает металлический визг и резко вдавливается до конца, вставая на место. Пальцы в черных перчатках суетливо пробегаются по кудрявым волосам, зачесывая оранжевые отсветы. Теребят завязки на толстовке, оправляют рукава и большой карман на животе. Изо рта у Деку вырываются рваные облачка пара — дышит он быстро и часто. — Уже три. Если он хотел появиться, у него были все шансы: мы на удобном пересечении маршрутов, далеко от офисов, в промзоне, до нас легко добраться по воздуху, и я достаточно хорошо намекнул… — Деку шумно сглатывает, торопливо хлопая по джинсам в поисках телефона. Резко поворачивается, когда Даби отлепляется от стены, появляясь в круге света. — Он просто не пришел, да? Я напишу ему потом, уточню, что случилось, ничего страшного. Может быть, он занят. Жаль. Хочу есть. Если уйдем пораньше, успеем перекусить до того, как сменится патруль. Там будет Мируко, она терпеть не может рутину и часто опаздывает, минут на пятнадцать… статистически. Минимум на десять. Особенно когда заглядывает в участок по дороге. В этот промежуток можно взять кофе в круглосуточном через квартал, до семи утра у них скидки… Потом сделаем крюк, и можно возвращаться… Там еще есть свежие булочки, и… С каждой секундой Деку говорит все быстрее. Слова наслаиваются, обгоняя друг друга, а голос становится монотонным, почти механическим — от этого у Даби на выжженной коже выступают фантомные мурашки. Деку напоминает ему сломанную детскую игрушку, у которой садятся батарейки — сначала выглядит безобидно, а потом вдруг начинает петь стремные песенки замогильным голосом. Неудивительно, что Тоге он так нравится. «Надо поторопиться», — думает Даби. С Деку сложнее, чем с Твайсом — тому достаточно сохранять «цельность», чтобы не слетать с катушек, а Деку, когда его мозг глючит, триггерит от случайных слов, и предугадать сдвиг практически невозможно. Только во время планирования, драк и наблюдений тот может сосредоточиться — это как еще одна причуда, и в такие моменты его способности действительно становятся полезными. Словно без новой информации и четких задач он уже не может существовать. Не под это заточен. Даби до сих пор не понимает, как Деку столько прожил. Особенно учитывая, как Все За Одного и Шигараки относятся к союзникам. Наверное, Курогири заботился о нем, пока его не посадили. А теперь, вот, с какого-то хрена заботится Даби. — Ближе-не-подходи-пожалуйста-все-нормально, — в одно слово произносит Деку, сгорбившись набок и обнимая себя. Громко скрипит зубами, замерев в неестественной позе, и странно потрескивает — будто внутри него перекатываются, ударяясь друг об друга, мелкие галечные камни. Даби останавливается и поднимает брови. Отводит взгляд, рассматривая отогнутую сетку ограждения и давая время справиться самостоятельно. Он не частная служба спасения и не мозгоправ, чтобы навязывать свою помощь, но сдохнуть, конечно, не позволит. Рано еще подыхать. Деку закрывает глаза и задерживает дыхание. Становится очень тихо, только неподалеку шумит вентиляция и лязгает, качаясь от ветра, оторванный кусок забора. Как-то Даби спросил у Тоги, откуда вообще взялось это прозвище — «Деку». Из всей Лиги Тога, как влюбленное трепло, всегда знала о нем больше всех, но даже она только пожала плечами, так и не объяснив, почему Мидория Изуку добровольно превратился в «бесполезного». «Свои причины», — сказала она тогда, поморщившись, и стало очевидно, что у этих причин были все шансы не дожить до старости, если они вдруг ей встретятся. Даби равнодушно кивнул — самому допытываться не хотелось. Он был не настолько любопытен. Со временем стало понятно, что приступы Деку — цена, которую тот платит за свои способности и, возможно, членство в Лиге. Никого из них не посвящали, что именно с ним происходит, но о глюках знали все, а Даби не был дураком, чтобы верить в сказки про болезнь, которую добрый сенсей вместе со своим не менее очаровательным воспитанником заботливо не замечают. Все в Лиге давно сделали собственные выводы. Мозаика начала складываться еще при появлении первого ному. Стремного, тупого ному с мозгами наружу и кучей усилений, безотказного и мощного, как небольшой танк, и такого же послушного. У ному было несколько причуд, и он был у Шигараки не единственным. А когда Деку, очутившись в той лаборатории с гигантскими колбами, даже не осмотрелся, сразу же пройдя вглубь и привычно переступая через кабели, Даби окончательно убедился — просто так Шигараки при себе никого не держал. К тому же, Деку с доктором явно знали друг друга куда лучше остальных. Видимо, тот выгодно отличался от прочего расходного материала, раз до сих пор не стал похож на безмозглого зомби. Фонарь коротко моргает, отвлекая от воспоминания. Деку выгибается сильнее и стонет, схватившись за голову. Его губы бесконтрольно кривятся, он жмурится, крупная дрожь становится заметной даже под тусклым мигающим светом. Вряд ли парочка лишних не силовых причуд того стоили, меланхолично думает Даби, делая последние шаги. Такое рвение к новым способностям что-то ему напоминает. Что-то неприятное. Подойдя вплотную, он зажигает на ладони огонь, игнорируя протестующее мычание. Голубое пламя облизывает кожу, почти не раня, танцует, вытягиваясь вверх в частом ритме чужого дыхания. Не то чтобы Даби было его жаль, и не то чтобы ему действительно было до него дело. Просто они временно в одной лодке, Деку нужен Лиге, а Лига полезна Даби, вот и все. Не хочется задумываться, что лично Даби Деку тоже зачем-то нужен и уже давно вошел в привычку. Комплексы, мысленно говорит он себе, разглядывая бледное лицо. Просто сублимация. От этого никуда не денешься. — Эй. Посмотри сюда. Даби медленно ведет рукой вниз и вправо, затем влево, подносит к застывшей маске до тех пор, пока блики не начинают отражаться в невидящих зеленых глазах. Способ из детства — пока огонь не начал пугать, выходя из-под контроля и пытаясь убить, он успокаивал и помогал отвлечься. Завораживал. Как там говорят — можно вечно смотреть на три вещи? Одна у Даби всегда при себе. Деку послушно поднимает взгляд, фокусируясь на пламени, и болезненное выражение постепенно, за пару минут выцветает с его лица. Судорога отпускает, он выпрямляется, и Даби отрешенно замечает, какие черные у него под глазами тени. Все они в последнее время хреново спят. После объединения в Освободительную Армию отдыхать некогда — генералам не положено, а Деку, наверное, вообще глаз не смыкает, все свободное время проводя вместе с Шигараки. Тыльной стороны ладони вопросительно касаются шершавые пальцы, по границе с нечувствительной обожженной кожей. Сначала один, второй, потом третий и четвертый — проводят по скобам, слегка вдавливая, и останавливаются. — Можно? — хрипло шепчет Деку, и выражение лица у него становится умиротворенным, как у ребенка. Прикрыв глаза, он словно прислушивается. Даби наклоняет голову, не отбирая руку — какой смысл, все равно уже поздно, Деку даже перчатку снял, чтобы его «послушать». В затылке тепло щекочет. Огонь на ладони гаснет, оставляя после себя крошечную подпалину и пепельную темноту. Интересно, что Деку видит внутри него? Какие эмоции? Какие мысли? Как глубоко заглядывает? Не переживай, Даби-сан, не так глубоко. Мне нужно только найти тишину. Мысль звучит как собственная, но это уже не напрягает. Пусть. Если Деку хочется тишины, на такой случай у Даби внутри есть настоящее пепелище. Он представляет себе его иногда: серый пустырь с обугленным фундаментом большого деревянного поместья. Здесь ничего больше нет, все выгорело подчистую, и как раз тихо, как на кладбище. И темно. Только гарью пованивает — как от самого Даби. Деку глубоко вдыхает и выдыхает. Пальцы с ладони исчезают, и он отступает на шаг, пряча растерянность за улыбкой. Натягивает ее на лицо, убирая руку в карман, и отводит взгляд, утыкаясь в телефон. Восстанавливает границы. — Спасибо, Даби-сан, — произносит он спустя минуту, поеживаясь. — Мы еще успеваем. Я выясню точно, что случилось, а Шигараки-куну пока лучше ничего не говорить. Ладно? Даби пожимает плечами и отводит взгляд. Не его проблемы, что там происходит между этими двумя. А раз уж их с самого начала всегда было двое, то пусть сами и разбираются. Даже представлять не хочется, что Шигараки может сделать, если влезть в их уютное семейное дуо. Когда они покупают кофе, выбравшись из промышленной зоны, чистое небо над высотками уже начинает светлеть — задолго до появления солнца. Деку в благодарность вручает Даби половину нелепой булочки, и тот жует ее, натянув капюшон плаща до самого лица. Кофе приятно горчит на языке, не обжигая, под ногами похрустывает ледяная корка. Естественного тепла едва хватает, чтобы скобы не вморозились в неживую кожу, и Даби напрягается, заставляя тело равномерно разогреться. Жар появляется изнутри, ползет от груди к конечностям, лижет остатки нервных окончаний и приятно прогревает пирсинг. Деку заинтересованно косится на исходящий от него пар и улыбается, зябко натягивая перчатки: — Как полезно. Не замерял минимальную температуру? Даби отвечает, что он не духовка, чтобы контролировать такую ерунду. На самом деле значений на его личной шкале не так много — минимум и максимум, но Деку об этом знать не обязательно, обойдется. На улице так ясно и промозгло, как бывает только поздней осенью и ранней весной: сухо и нет снега, зато есть холод, глубоко заледеневшие лужицы и тонкая пленка инея на стеклах припаркованных вдоль улицы машин. В такую погоду звуки кажутся особенно громкими: отражаются от маленьких льдинок в прозрачном воздухе, звенят, усиливаясь, и поблизости можно услышать каждый шорох. — Эй, мелкий, — лениво зовет Даби. Деку вопросительно оборачивается. — Почему «Деку»? Тебя же не так зовут? Тот удивленно застывает, взгляд делается пустым. На мгновение кажется, что сейчас Деку споткнется, упадет и разобьется, как сосулька. — Кофе какой-то странный. Соленый, — отвечает он невпопад. — У тебя тоже? Все ясно, дело не в том, что никто не спрашивал. И вообще — какая разница? Даби прищуривается и хмыкает, встряхивая стаканом: — У меня нормальный. — Можно попробовать? — Валяй, — хмыкает Даби, не глядя протягивая руку. — Тодороки-кун, — вдруг говорит Деку. Даби вздрагивает, от неожиданности реагируя слишком остро, когда вокруг кисти цепко смыкаются чужие пальцы. Один едва касается целой кожи. — Он интересный. Победитель последнего спортивного фестиваля в Юэй, наследник нынешнего героя номер один. У него несколько причуд, да? Даби прищуривается. Внутри все переворачивается, опасно чадя далекими сигнальными кострами. Деку смотрит на него, не моргая, как рептилия. Неестественно яркие глаза впиваются в лицо, пронзая насквозь, до самого мозга. По позвоночнику проползает сквозняк, и Даби невольно передергивает. Бледные обветренные губы смыкаются на крышке стакана. Деку наклоняет его руку и отпивает кофе двумя маленькими глотками. Коротко облизывается и продолжает: — Ледяная. — Деку поднимает левую ладонь, отпуская его. — И огненная, как у тебя? — заканчивает он, поднимая правую. — Наоборот, — поправляет Даби, не успев подумать, и до крови прикусывает язык. Деку вежливо улыбается, задумчиво кивая, и он вспоминает, почему доверяет Шигараки больше — у того, по крайней мере, все обычно написано на лице. — Вы с ним знакомы? — буднично интересуется Деку. — Две причуды, полученные естественным генетическим скрещиванием, такая редкость… — Нет, — мрачно отвечает Даби. — С чего ты вообще о нем вспомнил? — Когда мы обсуждали план нападения на лагерь подготовки героев, Тодороки-куна сразу исключили из списка кандидатов на похищение. Ты исключил, Даби-сан. Потому что был уверен, что он ни за что не присоединится. Из-за отца, или?.. Деку замолкает. Отпивает свой кофе, затягивая многозначительную паузу. Даби секунду рассматривает крышку от собственного и тоже делает глоток. Горло обжигает, кофе после Деку и правда отдает солью. Хитрый засранец. Интересно, скольким он уже намекнул не лезть так далеко в его дела. Не то чтобы Даби было на самом деле не плевать, но… — Ты пытался исключить оттуда того придурка, Бакуго, — пожимает плечами он. — По той же причине, кажется. — Так чем прозвище «Деку» хуже, чем «Даби»? Деку поворачивается всем корпусом, продолжая боком идти вперед. Топает по ледяному асфальту своими неизменными красными кроссовками, наступая на хрустящие ледышки. Неживое выражение не отлипает от его лица, цепкие мерцающие глаза при утреннем свете выглядят еще ярче. Теперь он не похож на дерганого наркомана. Теперь он сосредоточен — и от этого жутко, неправильно нормален. Кофе заканчивается. Даби надрывает уголок рта в усмешке, неспешно сжигая в ладони стакан. Почему-то сейчас, в своей вежливой пассивной агрессии, Деку особенно кого-то напоминает. Хочется даже по голове его погладить. — А как же семейные ценности, доверие и прочая… — насмешливо говорит Даби, все-таки протягивая руку, и тут с проезжей части, слева от них, раздается окрик: — Стойте, где стоите! Не двигайтесь! Даби мгновенно разворачивается и пружиняще пригибается, чувствуя, как жар ползет от локтей, но не успевает: Деку со своими дурацкими причудами действует быстрее. Ловит его за запястье — уже голой рукой, — и неоформившееся пламя исчезает само по себе. Деку просто гасит его изнутри, как чертову свечу, за одно мгновение, и тихо шепчет, не переставая натянуто улыбаться: — Не надо лишнего шума, Даби-сан. Я разберусь, хорошо? — Медленно повернитесь. Я вызвал героев, они скоро будут здесь. Ты же Даби, да? Ты, со шрамами? Я видел разнарядки, подними руки и не шевелись! При любой попытке применить причуду я выстрелю! Даби поднимает только взгляд. У полицейского неуверенно дрожит голос, пистолет ходит ходуном, рискуя при выстреле поразить разве что кирпичную стену. Ему лет двадцать от силы, и к своим годам он, по всей видимости, так и не обзавелся мозгами, чтобы не нападать на опасных преступников в одиночку. Особенно ночью. Особенно в промышленном районе. Особенно без сильной причуды. Даже не смешно. Мусор. Даби не потратил бы на него и минуты, но Деку почему-то считает иначе. Почти загородив Даби собой на линии прицела, он миролюбиво задирает ладони вверх и виновато бормочет: — Подождите!.. Кажется, вы что-то не так поняли, офицер… — А ты кто такой? — нервно спрашивает тот, словно не замечал его раньше, и чуть отводит пистолет. — Уходи оттуда, иначе я могу тебя задеть! Ты школьник? Как тебя зовут? — Офицер, м-мы косплееры, — виновато оправдывается Деку, неловко размахивая руками. — Пожалуйста, выслушайте! У нас была фотосъемка неподалеку, на территории завода, там много контейнеров и с-сеток, но ничего незаконного, честно, и это… это же просто грим. Вы можете подойти и проверить. Вы приняли нас не за тех, это жуткое недоразумение! Пожалуйста, опустите пистолет. Если бы Даби не знал Деку, он бы даже поверил — настолько натурально звучит его испуганное недоумение. Даби не представляет, что творится в голове у полицейского, но тот молчит целую вечность, прищурившись и переводя взгляд с него на Деку, а потом все-таки опускает пистолет. Делает несколько быстрых шагов, оказываясь в паре метров, и вглядывается в Даби, как в идиотскую задачку с поиском различий. Даби равнодушно пялится в ответ, даже не пытаясь прикрыться. Деку на долю секунды застывает на месте, предупреждающе сжав его запястье, а потом испаряется — и в следующий миг лицо у полицейского разглаживается, когда тот незаметно касается его ладони. — Простите, — монотонно произносит он, будто через силу убирая пистолет в кобуру. — Это было… ошибкой. Вы очень похожи на того, кого мы ищем. Вид у полицейского становится больной и дезориентированный, будто ему хорошенько вломили по башке. Деку явно не слишком церемонится, вписываясь в его сознание. — Ничего. Вы просто делали свою работу, — понимающе говорит Деку, отпуская его и снова вставая перед Даби. Теперь непонятно, кого он загораживает больше — его или этого глупого полицейского. — Может, хотите совместную фотографию? — Нет, я… — растерянно встряхивает головой тот, соскальзывая по Даби мутным взглядом. — Простите, я… кажется, должен ехать. Мне пора. Еще раз простите за недоразумение. — Не переживайте, все в порядке, — с искренним облегчением улыбается Деку. — Хорошего дня. Осторожнее на дороге. Когда полицейская машина уезжает, Деку топчется на одном месте, задрав голову к небу. Медленно натягивает перчатки, выдыхая облачка пара открытым ртом, поправляет каждый палец, а потом как-то тяжело вздыхает и снова поворачивается. В этот раз совсем без улыбки. У него такое нечитаемое выражение на бледном лице, что Даби заинтересованно поднимает брови. — Даби-сан, я тебе доверяю. Просто забочусь о том, что мне дорого, — весомо говорит Деку. Его голос позвякивает, как сбитые с луж ледышки по краям дороги, тревожит каким-то знакомым мертвым равнодушием. — Поэтому некоторые секреты должны оставаться секретами. Как Тодороки-кун — только между тобой и мной. Договорились? Даби неприязненно морщится и неопределенно дергает плечом. Еще не хватало ему получать угрозы от мелкого. Но это неожиданно бодрит — как если бы любимый безобидный пес показал зубы. Еще не укусил, а только намекнул, что они у него есть, легко надавив клыками. Хотя откуда ему знать, у него никогда не было пса. Зато были младшие братья. Деку жмурится, вслушиваясь в молчание, как в хорошую музыку. Затем кивает чему-то внутри себя и вдруг неуловимо меняется, прыгуче срываясь с места. Становится каким-то правильно дерганым, обычно-ненормальным. Резко одернув капюшон, он расстроенно наклоняет голову и осматривается. — Я где-то оставил свой кофе. — Не играл бы в альтруиста — не просрал бы кофе, — флегматично отвечает Даби, сбросив оцепенение и зарываясь носом в воротник. — Попроси старика, как вернемся. Уверен, он тебе ни в чем не откажет, у него фетиш на мелких. Хотя ты, наверное, для него слишком болтливый. Пристроившись в шаг, Деку возмущается и смущенно фыркает, отмахиваясь. Словно ничего и не было, ничего не поменялось. Кажется, Даби стоит быть внимательнее: в отличие от странного дуэта Шигараки и Деку, Лига ему не семья и даже не друзья, не говоря уже об Армии. Просто средство, и об этом опасно забывать. Они же не какие-нибудь герои. И мало ли, кто тут за кем на самом деле присматривает.