***
16-тилетние парни сидят на краю моста, что протянут через реку, вглядываясь в тёмную гладь воды, которую так боялся Фильченков. Однако, рядом с Юлием как-то спокойнее. Его рука рядом, стоит только подвинуть свою и переплести пальцы. Только вот этого никогда не будет. Кажется, Рома никогда и не скажет заветное "я тебя люблю". Толи из-за страха, толи из-за смущения. —Ромашка, помнишь я знакомил тебя с Дашей? Он часто так ласково называл друга. Вот бы так было всегда. Всегда так ласково и с любовью, поглаживая по щеке или взъерошивая волосы. —Ну-у.. Вроде припоминаю. Из параллели? —Ага. Именно она. Я с ней встречаюсь теперь. Эта фраза колит в самое сердце. Тёмная гладь воды под ногами кажется начинает тянуть на собственное дно, вслед за сердцем, что уходит в пятки, вновь взлетая, ударяясь и оставаясь комом в горле. Рома натягивает лёгкую улыбку. —Я так рад за тебя, Юлька! Он обнимает друга крепко, утыкаясь в плечо Онешко, закрывая глаза, стараясь не пустить слезу прямо тут. Рома будто невзначай смотрит на ручные часы, тараторя что-то о том, что ему нужно на дачу с родителями. Схватив рюкзак, он быстро направляется в лес, по которому они пришли сюда. Сойдя с основной тропы, он садится на землю за деревом, закрывая рот руками, уже не сдерживая крупные слёзы. Почему ему так колко в груди? Почему воздуха категорически не хватает, а ком в горле так сильно засел там? Почему тело так дрожит? Потому что он безмерно влюблён. Ромашка осознаёт, что теперь уж точно никогда не скажет заветное признание в любви, не прикоснётся к губам Юлия, не проснётся однажды в его объятиях. От мыслей отвлекают шаги по тропе, с которой он недавно сошёл, кажись, это был сам герой его грёз, что возвращался домой. Сердце Фильченкова замерло, а новый ком горечи всё ближе пробирался к горлу. Ноги начинает сводить, его будто бы кто-то тянет вниз. По лесу раздаётся тихий вскрик. Рома покатился кубарем с крутого холма, что заметил Юлик, быстро и аккуратно спускаясь к другу, который лежал у подножья калачиком. Колени были ободраны, на лице красовалась ссадина. Онешко сел возле друга, доставая пластыри и перекись из портфеля раненого. они были почти всегда в портфеле ромы, из-за частых ранений, подобных этому. Сам он был перепуган. —Ты же на дачу должен был ехать... Что случилось? Рома отвёл глаза полные слёз. Юлик тем временем обрабатывал ранки, так бережно. Особенно бережлив он был с лицом, дотрагиваясь лишь кончиками пальцев до ран. Он так нежен, а в груди почему-то продолжает сильнее колоть, слёзы сами потекли по щекам. —Я.. Заблудился.***
Прогулки Ромы и Юлика стали абсолютно другими. Онешко стал больше времени уделять своей девушке, что не удивительно, однако, так больно для Фильченкова. Благо, никто не отнял их часовые разговоры об абсолютно различной ерунде. Он знал о каждой ссоре с Дашей, каждый раз приходя к мысли "будь это Я, так бы никогда не случилось"***
Вот Роме исполняется 17. А Юля не пришёл на день рождение и, что самое обидное… Из-за девушки. Той самой, что разрушила половину мира имениннику. Уже 9 вечера, и всё же парень берёт телефон, набирая номер любимого. Раздаются гудки, что эхом отзываются в голове. Вдруг слышится бархатный голос. —Привет, Юль. Ты сегодня придёшь?…-Спрашивает с некой грустью тот. —Конечно, Ромашка! Только чуть позже... Подарок доделаю и мчу на всех парах! На фоне слышится женское хихиканье, что колит в сердце. Рома не отвечая бросает трубку, выходя на балкон, дабы проветриться. А ведь он обещал прийти ещё в 6 вечера. Тонкие дрожащие пальцы вытаскивают сигарету, прикуривая. Лёгкие наполняются дымом, после выпуская его наружу. Губы сильнее сжимают сигарету от обиды. Идёт вторая сигарета, третья, пятая… Всё это запивается вином. "Я не могу так больше. Слишком больно, слишком плохо. Всё это слишком. Господи, какой же я идиот... Может, просто прекратить все эти страдания? Прервать жизнь?" Эта мысль уже посещала его бессонными ночами, когда глаза начинали болеть от слёз, а душа днями изнывала, сердце скулило. Чуть шатаясь, он всё же направляется в сторону ванны, сползая по холодной стене на кафельный пол. Он вспоминает про телефон, набирая опять Юлика. —Алло, Ром, что такое? Он чуть задумался, Через секунд 5 молчания, Юлию из трубки послышалось всхлипывание. —Юленька... Я т-так давно хотел сказать.. Я ведь л.. любл-лю тебя... Давно-давно.. С той ночёвки. хах, я.. я такой идиот. Пр.. прости меня. Слышится тихий истеричный смех вперемешку с всхлипыванием. Онешка не успевает среагировать, как либо ответить, проносится последняя фраза. —Юлик, я л-люблю тебя. Прощай. Слышатся гудки. Сердце того, кому было адресовано прощание, пропустило удар, в голову тут же пробирались самые ужасные мысли, он вышел из дома, направляясь к квартире друга.***
Рома лежит в тёплой ванне, в одежде, Дрожащие руки берут лезвие. На телефоне, что лежит рядом включён диктофон, запись которого подписана как "для Юлика". Голос парня дрожит. —Знаешь, я т-тебя полюбил в 13. Когда ты был на ночёвке. Т-ты был таким милым, когда спал... Т-ты всегда был милым и таким добрым. Первый раз лезвие заходит под кожу, Рома шипит, он начинает всхлипывать. —Мне так нравилось, когда ты называл меня так ласково р-ромашкой, когда так бережливо залечивал раны... Спа... Спасибо, что был так добр ко мне. Мне нравилось твоё имя. Когда спрашивали, есть у меня кто-то или влюблён ли я, я всегда отвечал, что люблю Юленьку. Однако, никогда не говорил в какую именно. Помнится, и ты как то на это повёлся, даже отшутился, не в тебя ли. А ты ведь был прав... Он улыбается, делая второй порез. —А помнишь, как т-ты меня ругал за то, что я порой забываю есть или простужался из-за того, что легко одевался. Хах, или как я тебя порой называл мальчиком.. Т-ты на это так мило злился. А ты был мальчиком, что занял м-моё сердце. Он тихо смеётся со слезами на глазах, в третий раз вгоняя лезвие. —Но потом у тебя появилась Даша. А я.. А я тебя всё ещё л..любил и люблю. Он в четвёртый раз делает порез, кажется, уже не чувствуя боли, вгоняет лезвие ещё глубже. —Всегда любил. И Уйду с этой любовью... Он запрокидывает голову, уставляя пустой взгляд в потолок.***
Юлик уже мчал к другу, что явно пьяный и разбитый звонил. На улице ливень, на который ему абсолютно плевать, Спустя полчаса он был напротив квартиры Ромы. Дверь пришлось несколько раз сильно дёрнуть, прежде чем она открылась. Он начал осматривать квартиру. Взгляд сразу приковался к ванной из-за двери которой доносился едкий запах вина. Зайдя в комнату, Ему открылся ужасный вид: Друг лежал, откинув голову, в ванной, наполненной водой, что была окрашена кровью. Онешка ринулся к Роме, легонько встряхивая того за плечи. Мозг отказывался мыслить здраво, подавая мысль перетянуть рану и остановить кровотечение. —Ромочка, Ромашка... Ты меня слышишь? Прошу, очнись! Парень схватил свой телефон, вызывая скорую. Когда скорая была вызвана, он обратился вновь к другу. Рома еле слышит Голос, видя размытый силуэт, ведь слёзы продолжают течь. Дрожащие губы сломались в лёгкой улыбке. Вдох сделать было всё сложнее. —Слышу... П-прости... Я лю.. люблю тебя. Глаза Юлика тоже наполнились слезами, тот обнял друга, судорожно целуя в щёки. Хах, сделай он так на несколько дней ранее... —Ромашка, ты будешь жить, чёрт бы тебя подрал! Однако, Рома уже ничего не слышал.