фокстрот

      Италия любит фокстрот — он элегантно танцует его, пока за окнами чернорубашечники насаждают собственные ритмы (раз-два-раз-два). Греция откидывается на спинку стула и заглядывается, чувствуя, как его липкая грусть разжижается под стуком каблуков.       Италия любит смеяться — сейчас его смех несет в себе смерть; оттого ли эти слова так схожи? Ираклий записывает их, дабы проследить схожесть, понять ее, осмыслить и прокатить на языке.       Быть с ним в моменты сумасшествия — акт самоубийства. Но Ираклий доверяет лучезарному мальчику в черном костюме и танцует с ним фокстрот. Лениво поднимаясь, грациозно нависая над тонким юношей с гладким лицом усталостью и мудростью, он соглашается на маленькое безумие. Феличиано ловко сцепляет их пальцы и уводит на середину пустого танцпола. Греция позволяет ему вести: у Италии бурлит кровь от томления, и он вот-вот забрызжет ею все в округе. Такому напору лучше поддаться, принять ладонь на талии и сыграть по его правилам. В последнее время Варгас чрезвычайно азартен. Но разве Карпуси это не нравится?       Они мало разговаривают, словно им и не нужны слова. Они достигли первобытного взаимопонимания: глаза в глаза, вдох к вдоху. Но Италия неугомонен; он слушает людей в черном и просто не может не поступиться рассудком. Послевоенные годы надломили их обоих, превратив в еще больших самовлюбленных глупцов. Они оба на что-то надеются и выжидают, танцуя фокстрот. Даже если вскоре партнеру придется отдавить ноги.       Первым сметет Грецию.       Это было неизбежно. Ведь рука Италии хищнически сжимает крой его рубашки.       Но пока они танцуют фокстрот.