Ешь, молись, еби. Игры на выживание

Алехно шел по знакомому коридору, вспоминая повороты. Сейчас он казался куда более длинным и бесконечным, чем в прошлый раз. Ведь тогда он бежал на крики и шум. Он думал о том, кому было выгодно его похищение для какого-то странного шоу или эксперимента, и почему организатор до сих пор не вышел с ними на связь. Он почти дошёл, как вдруг сильная рука сдавила его плечо, от чего у Руслана сработал инстинкт самосохранения, и он чуть не врезал с разворота Джеймсу. Тот машинально отпрянул от удара. - Эй, это я! - он испуганно начал извиняться, вскинув ладони перед собой. - Тише! - Блядь. Ты меня напугал! С ума сошел? - Чувак, я не специально. Ты весь напряжённый, - Джеймс мягко улыбнулся и подошёл ближе к растерянному парню. Руслана постоянно охватывала паника, и Джеймс снова его спровоцировал. - Да будешь тут расслаблен, когда даже не знаешь, где ты. - Эй. Эй. А ну брось! Отставить панику! Мы сильные! Мы придумаем способ выбраться. - Если не переубиваем друг друга, то да. - Звучит как-то не оптимистично, чувак. Ты куда шел? - Ааа, - усмехнулся своей растерянности Руслан. - Я за едой пошёл. А ты куда? - А я за тобой, - Джеймс улыбнулся шире, и блеск его белоснежных зубов сверкнул в тусклом свете. Улыбка парня была настолько успокаивающая, что Алехно тоже улыбнулся, немного помялся на месте, и они пошли вдвоём. - Ты… извини меня за моих русских коллег. Мы не такие. То есть не все, - Алехно было неудобно перед всей этой ситуацией, и он не хотел, что бы его американский друг подумал плохо. - Да всё нормально! - спокойно пожал плечами Макэвой. - Ты думаешь, мои лучше? Знаешь, в каждой национальности есть гнилье, а есть нормальные люди. Да и все мы ны не идеальны. - Меня так тошнит от всего этого. Надо придумать, как выбраться отсюда, а они пока рожи друг другу не набьют, не успокоятся. - Это стрессовая ситуация, от незнания бывает страшно. Тебе страшно? - вдруг Макэвой остановился и посмотрел на идущего чуть впереди Алехно. У парня была статная фигура. Массивная грудная клетка и плечи. Джеймс невольно оценил и упругий зад, обтянутый боксерами. - Страшно? - обернулся Руслан и поймал на себе взгляд. - Да, Джеймс. Мне страшно. - И мне! - Пошли уже! Будем боятся вместе, - они оба рассмеялись, и напряжение между ними стихло. Дойдя до нужной комнаты, они зашли внутрь и включили свет. Джеймс округлил глаза от того, сколько было всего на полках продуктов. Вдвоем они начали вскрывать коробки. Там лежали консервы, хлеб, соки, вода. Откладывая съестное, что можно унести за один раз, Макэвой вдруг спросил: - В какой сфере ты знаменит? - Я певец! - деловым голосом гордо ответил Руслан, закладывая в большую картонную коробку консервы. - А спеть можешь что-нибудь? - парень буквально застал врасплох Руслана, и тот замер ненадолго, часто моргая. - Эээ… Я, право, не знаю… - Да ладно, спой! Кто нас тут услышит? Мы далеко, - Джеймс встал перед Алехно и улыбнулся. Руслан был растерян. Но взгляд актера сверлил его, буквально глядя в душу. От неловкости он отвел взгляд и, прочистив горло, запел свою любимую "Необыкновенную" на английском. Джеймс восхищенно смотрел на певца и с нескрываемым наслаждением слушал его голос. Его до мурашек сразило пение этого русского парня. И когда тот закончил, они оба были в шоке от того, как озноб пробил их тела. Тяжело дыша, они смотрели друг на друга в ожидании, кто первым нарушит эту долгую паузу. - Почему я не встретил тебя раньше? - прошептал Макэвой, не сводя взгляд с растерянного Руслана. Но вдруг звучный картавый возглас прервал эту сладкую идиллию. - Вот они, голубки, где! Ага! Поете, значит? - в помещение вошёл Охлобыстин. - Ой, я, кажется, не вовремя пришёл! Ребята хотели что-то возразить. - Не стоит, не стоит! У нас в зале куча голодных ртов, а они тут конкурс серенад устроили! Соловьи-разбойники! Нашли место! - начал отчитывать ребят Иван, хватая одну из коробок. - Ничего сделать не могут по-человечески. Развели тут пидерастию! – с этими словами он вышел и быстрым шагом пошёл обратно в зал. - За мной, голубки! - рявкнул он где-то уже далеко. - Бесит он меня… - прошептал Макэвой, поднимая бутылки с водой. - На самом деле он очень умный мужик. Но да, иногда бесит тоже, - ответил Руслан и вышел последним из помещения с коробкой в руках. Он все пытался понять, что только что произошло между ним с Джеймсом. - Так кто ты такой? - снова повернулся Вадим к Михалычу, на этот раз обойдясь без рукоприкладства. - Спортсмен, - прохрипел тот, потирая кадык. - Известный какой-то? Что-то мне твоя рожа незнакома... - Да какой там известный... - махнул Михалыч рукой. - Живу в Челябинске, преподаю в спортивной школе. Да я понятия не имею, как я сюда попал и как вообще затесался в вашу компанию! Сам в шоке. Я тут почти всех знаю ну вот кроме троицы этой сладкой, как их там... Руслан и...? Не запомнил. Кто они такие? - Да пес его знает, - пожал плечами Вадим. - Я и сам их впервые вижу. Но судя по Ваниным речам, они тоже мелькают на экранах. И по всему выходит, темная лошадка у нас тут ты, - Вадим задумчиво похлопал его по плечу и отошел в сторону к Глебу, тщательно поправлявшему на себе слегка пострадавшие от слишком агрессивного воздействия Охлобыстина красные труселя. - Значит так, - зашептал он на ухо брату, - Делаем вид, что все путем, а сами медленно отходим назад к той нашей комнате. По пути запасаемся продуктами. Я, кажется, понял, где находится склад. Запираемся у себя и сидим там до тех пор, пока ситуация не прояснится, - а уже в полный голос добавил: - Глеб, мать твою! Ты свои единственные трусы умудрился порвать! Пойдем на склад, посмотрим, может, там и одежда хоть есть, - и он схватил младшего за локоть и поволок по коридору. - Вадик, зачем все это? - изумился Глеб, как только они скрылись за поворотом. - Меня смущает этот спортсмен. Явная подсадная утка. Что он тут вынюхивает - я понятия не имею, но на всякий случай хочу пересидеть подальше от этой личности. - Вадик, у тебя паранойя! Мы все тут на равных! - Ну да, конечно. Знаю я про такие эксперименты на выживание. В конце остается только один победитель, за спиной у которого гора трупов. Ты видишь, что тут творится? Нас явно хотят стравить и заставить друг друга переубивать. А если они что-то сделают с тобой?.. Я этого не вынесу... И не допущу! Вон, один уже попытался, - и он удовлетворенно хмыкнул, вспомнив расквашенную физиономию Охлобыстина. - Кстати, и вправду что за трусы у тебя такие? - Да Танька пошутила, - отмахнулся Глеб. - Подарила вчера, и я на спор надел их. И надо-то было всего одну ночь в них проспать. На тебе, именно в эту ночь нас и похитили... И если те двое не соврали, и нас действительно снимают, то вся страна теперь узнает... - …какие теплые у тебя ко мне чувства! - закончил за брата старший. - Ладно, давай исследовать склад. Склад был огромным. Кругом высились полки с непостижимым количеством продуктов, и, лишь дойдя до конца рядов, братья наткнулись на что-то вроде гардеробной. Это был гигантский шкаф с ворохом одежды - одинаково безликой, отличающейся друг от друга лишь размером. Футболки, треники, носки, кроссовки, нижнее белье. Все пугающе идентичное, словно бы пошитое на клонов или... членов секты? - Одеваемся! - быстро скомандовал Вадим. Они натянули на себя шмотки более-менее подходящих размеров и прихватили еще по паре. С одной из полок Вадим стащил сборный ящик и принялся забивать его продуктами. Когда он был полон, братья, выбиваясь из сил, поволокли его к комнате. Но лишь только дверь за ними захлопнулась, а в замке повернулся ключ, как снаружи раздался возмущенный вопль с примесью нездорового сарказма: - Да вы не только гомосеки и инцестники, а еще и воры и единоличники! Да вас пора судить товарищеским судом за подобное поведение! - и Иван разбежался и врезался плечом в дверь комнаты, без проблем выбив ее. Ошеломленные братья стояли в коридоре и наблюдали за тем, как, повинуясь инерции, тело Охлобыстина стремительно влетело в комнату и рухнуло прямо на ящик с провиантом. - Тихушники! - прорычал он. - Каждый сам за себя, Вань, - пожал плечами Вадим. - Ты как хочешь, а этот Михалыч мне не нравится. Явная подсадная утка. Я поступаю так, как велят мне инстинкты - спасаю самое дорогое. - А самое дорогое - это у тебя собственное пузо и красные Глебовы труселя что ли? - хохотнул Охлобыстин. - Чего прятаться-то сразу. Давайте вместе выводить его на чистую воду. Кипелов переживал за то, что так эгоистично накинулся на еду в компании своего друга, не отнеся ее первым делом товарищам. Душа его была не на месте. И он действительно всерьез полагал, что вся эта ситуация - проклятие арийской нетленки, которую он по глупости по молодости исполнял... «Антихрист» настиг его прямо сейчас. Валерия заметно потряхивало. Да еще и где-то там далеко его дети, внучки и любимая женщина, любовь всей его жизни, с которой так и не получилось поговорить, помириться, вернуть их былые отношения перед тем, как его похитили какие-то маньяки и приволокли сюда. Он так и не смог сказать ей, как сильно любил ее всю свою жизнь с самой юности, почти что детства, и по глупости потерял... Что-то остро кольнуло в сердце, мужчина схватил ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег прибоем, и сполз по стене вниз. - Валер, эй! Ты чего, мужик? - завопил Дикинсон, подбегая к Кипелову, и принялся хлестать его по щекам. - Болит.. Сердце... - еле слышно, почти шепотом процедил сквозь синеющие губы Кипелов, и его холодные серо-голубые глаза вдруг остановились... - Эй, ты чего! Откинуться тут решил??? С ума сошел??? А ну вставай, тварюга близорукая! - заорал во всю глотку Дикинсон и с силой врезал Валерию по лицу, но его голова безвольно откинулась и упала на бок... - Ты чего творишь?!! Отойди нахер! - завопил Михалыч и подбежал к бледному Кипелову, развалившемуся в полусидячей позе у стены. Спортсмен профессионально потрогал пульс, вздрогнул, а затем быстро с силой повалил Валерия на пол и начал делать искусственное дыхание рот в рот и непрямой массаж сердца. Делал долго, почти выбился из сил... Все замерли в гробовой тишине в полнейшем шоке, совершенно не осознавая происходящее. Лишь заметили упавшую на неподвижное белое как гипс тело мужчины на полу скупую мужскую слезу... - Он умер... - прошептал Михалыч и склонился над полом рядом и уперся лбом в пол... Зловещая тишина повисла в зале. Минут двадцать никто не решался ее прервать. Сонмы вопросов, так и не выраженных в словах, роились в голове каждого...