Ешь, молись, еби. Игры на выживание

Вадим осторожно приоткрыл дверь палаты и заглянул внутрь: Глеб сидел на каталке и со скучающим выражением лица пялился в окно. - Ну как ты? – старший подошел и потрепал мелкого по волосам. - Да все уже, выписываться пора. Тоска зеленая торчать тут. Забери меня отсюда, а? Вадим улыбнулся и извлек из-за спины больничный лист. - Кого это у нас отпустили сегодня домой, а? – с загадочной улыбкой пропел он, и Глеб вскочил с постели так, словно бы и не случилось той жуткой сцены в звериной клетке три недели назад. - То есть уже прямо сейчас я могу ехать…? – Глеб осекся. А куда, собственно, он мог ехать? На свою съемную квартиру к извращенке Ларионовой? Уж теперь-то у нее точно будет новый кумир. Дамера в ее сердце потеснит прекрасный сильный гризли, изнасиловавший ее мужа. Все эти несколько дней пребывания в клинике Глеб категорически отказывался смотреть новости, не желая знать, что судачит о них страна. Он лишь читал, слушал музыку, даже пытался что-то сочинять. И в этот тихий период переосмысления ему на ум пришло несколько неплохих стихов. Он кое-как записал к ним аккорды и принялся ждать Вадика, чтобы показать ему плоды своего пребывания в мраморном каземате. И почему-то в его голове даже мысли не возникло о том, что он уже десять лет, как сам по себе. И никакого Вадика в его жизни нет. И не было бы, если бы не эти сумасшедшие экспериментаторы. Сам Вадик навещал его нечасто. Отговаривался делами, но Глеб ему не верил. Хотя у Вада и вправду было очень много дел. Он долго сомневался, но в итоге все же решил дать совместную пресс-конференцию с Иваном - больше никто из подопытных на такое не согласился. Они вдвоем долго и нудно отвечали на все вопросы. Лишь медведя Вадим комментировать категорически отказался, метко и емко охарактеризовав Кейт как "мразь". Даже оказанная ей помощь в их побеге не заставила Вадима изменить мнение на ее счет. С Иваном было спокойнее: он защищал, прикрывал, помогал отвечать на неудобные вопросы. Но Глеб всего этого не увидел, полностью закрывшись от внешнего мира. И вот сейчас младшему предстояло выйти наружу и узнать, что теперь творится там, где этот новый Глеб еще никогда не был. Глеб, переживший кошмары мраморного ада. Умерший в звериной клетке и заново воскресший. - Мне некуда ехать, Вадик, - горько бросил Глеб. И тот отчего-то не стал задавать лишних вопросов, словно бы понимая, что чувствует его младший, лишь похлопал его по плечу. - Как это некуда? А мой дом на что? Или ты думаешь, что после всего, показанного на том ютуб-канале, моя жена захотела продолжать наши отношения? Нет, Глеб, после всего, что между нами произошло, я просто обязан на тебе жениться – если и не юридически, то фактически, - и оглушительно расхохотался. Глеб тут же расслабился, обмяк в сильных руках брата. - Но сейчас мы поедем не домой. - Не домой? – снова напрягся младший. - Пойдем, сам все увидишь. Ребро Вадима еще не до конца зажило, но тугая повязка уже делала свое дело - дышалось легче, и не так болело. В первые минуты, пока Вад заводил автомобиль, Глеб боялся начинать расспросы. Боялся услышать что-то совсем жуткое, но понимал, что, в конце концов, должен узнать, чем все это закончилось. И начал с главного. - Что там про нас теперь говорят, а? Ну про медведя и...про нас с тобой?.. - Разное, - пожал плечами Вад. – В целом, ничего нового. Тебя жалеют. В действиях медведя снова нашли состав моего преступления и обвиняют именно меня. В наших с тобой…кхм… игрищах… - Игрищах? – глаза Глеба в ужасе округлились. Вадим притянул его к себе за подбородок и мягко поцеловал в губы. - В нашем сексе, как ни странно, никто ничего удивительного не нашел. Слухи ведь давно циркулировали. Кто-то порадовался их подтверждению, кто-то был шокирован, конечно, что это все-таки не выдумка. Но журналистам я врать не стал. А смысл? Пусть теперь принимают Агату такой, какая она есть - с гомоинцестом в своей основе. - Агату?! – выдохнул Глеб. - А ты вот эти свои песни новые как кто выпустить хочешь? Как Матрица что ли? Тогда извини, помогать я тебе в этом не стану. - Какая к черту Матрица, Вадик. Как я им на глаза теперь покажусь после медведя-то. Да и после нас с тобой… - Стыдишься? Меня стыдишься? – нахмурился Вадим. - Не стыжусь, - прошептал Глеб. – Люблю, - и отвернулся к окну. Помолчал еще несколько минут и продолжил расспросы. - А остальные там как? Ну расскажи про всех вкратце. - С Иваном все хорошо, лицо начинает заживать. Жена его из дома одного не выпускает, везде с ним ездит. Хорошая она у него. Недаром он все ее в этих застенках вспоминал. Они действительно одно целое. Все у них будет классно, Глеб. Как и у нас, - и опустил теплую ладонь на влажный от пота затылок брата. - Стив практически сразу в Штаты свои умотал. И Михалыча с собой забрал. Тот даже сопротивляться не стал. А куда ему теперь возвращаться с такой-то репутацией? Ладно мы с тобой, скандальные грязные рокеры, мы любой гомоинцестный скандал переживем. А вот простому тренеру из Челябинска худо бы пришлось. Поэтому он втихую собрал манатки, документы и рванул вслед за кумиром. Стал его личным тренером. К нему уже очередь из желающих подкачаться звезд выстроилась. Ну и Стиву теперь предстоит нелегкий выбор между ним и Джо Перри. Но, не думаю, что Михалыч согласится на лямур де труа, - и братья снова расхохотались. - У Джеймса с Русланом фактически та же история: им пришлось в спешке уехать в США. Да и там пластическая хирургия получше. Вроде, Ванька рассказывал, операция по вживлению импланта уже прошла успешна. Надеюсь, новый Русланов зад радует Джеймса не меньше прежнего. Да и там парня ждет куда более радужное будущее - с его-то вокальными данными. Это здесь он никому не нужен, пел по корпоративам да по деревенским ДК Белоруссии. А в Штатах его сразу заметили. Говорят, за него уже началась драка между именитыми продюсерами. Подберут ему репертуар, оденут, и станет наш Рус звездой мирового уровня. А кем был бы здесь? Оттраханным голливудской звездой третьесортным певчишкой? Нет, он все сделал правильно. - А с телом Кипелова что? - Ох, вид оно, конечно, имело зверский, когда его извлекли. Говорят, не один десяток его фанатов самоубийство совершили, когда узнали обо всей этой истории. А кого-то просто инфарктом накрыло. У некоторых особо нежных ромашек и пусек крыша протекла после такого, пришлось госпитализировать в Кащенко. Шутка ли - такое надругательство над трупом! Похоронили его, конечно, со всеми почестями, да только что толку? Посмертные измывательства уже не смыть, и фанаты строят планы мести и Брюсу, и всей этой пыточной конторе. Кстати, Брюса и Энтони поместили в психлечебницу. В соседние палаты. Они так и не пришли в себя и по-прежнему кидаются на людей. Доза галлюциногенного газа в случае Брюса была значительно выше нормы, вот он крышей и повредился. А у Энтони врачи грешат на возраст и общую нестабильность организма. Нельзя так со старичками поступать. Печально все это. Мейденфаны просто рвут на себе волосы - теперь ни туров, ни альбомов, ни даже хороших воспоминаний. Все воспоминания изгажены этим образом разъяренного некрофила с замашками зомби. Может быть, и хорошо, что оба сошли с ума - как пережить все произошедшее с ними со здравым рассудком - я даже не представляю. - А эта сладкая парочка? – Глеб не сдержался от хитрой улыбки. - Карьера Фафы, разумеется, разрушена окончательно. Ему пришлось признаться, что он женщина и теперь уже скорее всего останется таковой – после всего, что сотворил с ним Энтони. Он приобрел дамский парик, носит платья, но на сцену возвращаться не планирует. Его фанатки пока не знают, как реагировать на такое, но их количество заметно поубавилось. - Они же с Чумаковым сейчас вместе, да? Как он-то пережил все произошедшее? - Увы, они не вместе. Чумаков нашел себе новую любовь, и именно к ним в гости мы сейчас и едем. - Что?! Вадик, ты забрал меня из больницы и отказался везти домой, только чтобы мы встретились с этим ублюдком? Вад усмехнулся. - Погоди ты. Скоро сам все увидишь. Уверен, тебе это понравится. Машина остановилась возле входа в Московский зоопарк, и Глеб снова изумился: - Зоопарк? Ты не ошибся, Вадик? Мы же ехали в гости к Чумакову. Но Вадим лишь приложил палец к губам, приобрел два билета и потащил брата за собой. Они пробежали мимо загонов с зебрами, обезьянами, слонами и носорогами и, только оказавшись у медвежьей клетки, они затормозили. «Североамериканский гризли с самкой» - гласила надпись на табличке. И первый, кого они увидели за прутьями, оказался совершенно обнаженный Алексей Чумаков. Он вальяжно расхаживал по клетке, почесывая подмышки и широко зевая. - Леша? – изумился Глеб, подбегая ближе. – Что ты тут делаешь? - А, а вот и соперница подгребла, - пророкотал Чумаков, подскакивая к Глебу и хватая его через прутья клетки за грудки. – Чего пришел? Самца моего отбивать? Не выйдет! Мой он, слышишь? Он мой!!! Вадим помог Глебу освободиться из цепких пальцев Чумы, и братья отошли на пару шагов назад. - О чем это он, Вадик, а? – продолжал удивляться Глеб. - Сейчас увидишь, - не спешил с пояснениями старший. И вот из крытого сарая в клетку вышел медведь. Глеб узнал его с первого взгляда. Он узнал бы его и вслепую – эту шерсть, этот запах, это рычание, этот взгляд. Он содрогнулся и тут же юркнул за спину брата, а тот обернулся и прижал его к себе. - Не бойся, малыш, сейчас он тебе не опасен. Да и, как видишь, у него теперь новое увлечение. Новая хозяйка в доме, так сказать. Чумаков удовлетворенно хмыкнул, подошел к косматому зверю и потерся откляченным волосатым задом о его живот, а гризли довольно заурчал, тычась носом в затылок своей новоявленной самки. - Так он здесь… по доброй воле?! – глаза Глеба округлились и полезли из орбит. - Но как?! Почему?! - Хочешь знать почему?! – встрял Чумаков. – Знаешь, я на своем веку много членов повидал, на многих побывал. Даже негр сорокасантиметровый меня трахал ровно два часа без продыху, не кончая. Но ни этот негр, ни Русланова дрель, ни его дубинка даже близко не доставили мне такого удовольствия, как этот дикий и необузданный хозяин тайги. Да, у него, казалось бы, всего 19 сантиментов. Но какие это 19 сантиметров! Если бы ты только знал! - Алексей воздел руки кверху и затряс ладонями. - Может, ты, конечно, забыл, но я знаю, - пискнул Глеб, снова прячась за брата. - Ах, ну да, ты же его первая любовь, первая самка. Ну ничего, с тобой у него и было-то всего один раз да и то против твоей воли. А со мной он уже две недели, мы трахаемся каждый день не по разу, и, видит бог, я еще никогда так обильно и ярко не кончал во всей своей жизни. Это мой лучший сексуальный партнер! Я это понял еще там, внизу, когда меня выпустили. Тот профессор, будь он неладен, в живых, конечно, не остался. Но все потому, что он сопротивлялся. А я тогда вытащил из клетки его разорванный труп и сам встал раком, не страшась ни зубов, ни когтей. Готовый на все, лишь бы понять - может быть, хоть этот вид любви доставит мне то удовольствие, которое было недостижимо для меня прежде. И мой мохнатый друг не растерялся и тут же засадил мне по самые гланды. Пока он имел меня, я кончил подряд раз пять или даже больше. И больше из той клетки я уже не вышел. В ней же и сюда приехал. И никто меня отсюда не выселит. Смотрители зоопарка пытались, правда, силой извлечь меня отсюда, но мой мужественный и сильный Михаил показал им, кто в доме хозяин. - И как же ты теперь живешь тут? – ахнул Глеб. – Ты же человек, а он дикий зверь. У тебя жена, дочь, сцена, наконец! А тут люди ходят – видят тебя голого, совокупления ваши поди наблюдают. Мало тебе того позора, что ты в том подвале вытерпел? Да твоя же репутация к чертям полетела! У тебя ж ни денег, ничего нет, одна клетка эта да зад голый… - Зато этот зад регулярно имеют так, как никому и не снилось. И, поверь мне, детка, твоему Вадику далеко до таких сексуальных высот. Мужику ведь что важнее всего? Сексуальная удовлетворенность. Ее я и выбрал. И уж больше ни на что не променяю! - и Чумаков ударил себя кулаком в волосатую грудь. Все это время медведь как-то странно принюхивался, а потом вдруг глухо зарычал и подошел к прутьям, протягивая лапу в сторону Глеба, словно бы пытаясь поймать его. - Узнал… - прошептал Глеб, отскакивая в сторону. Медведь заревел, замотал головой и начал активнее двигать лапой между прутьями клетки. - А ну пшли отсюда! - заорал осатаневший вдруг Алексей. - Вспомнил он его, видите ли. Узнал. Понравился ты ему тогда, да! Зад твой понравился, вот и вспомнил, еще разок твою жопу испробовать захотел. А ну валите отсюда лучше подобру-поздорову, он мой, слышите?! Мой! Я никому его не отдам! - орал Алексей им вслед, а братья вприпрыжку мчались к выходу из зоопарка. - Ну что, доволен? – рассмеялся Вадим, прижимая к себе брата уже возле автомобиля. - Кажется, у кого-то крыша протекла куда сильнее нашей, - Глеб покрутил пальцем у виска и нырнул на пассажирское сиденье. - Домой? – спросил Вадим, заводя машину. - Домой, - эхом отозвался Глеб, опуская голову. – К Агате. - Глебка, а ты умеешь готовить борщ? – спросил вдруг Вадим, никак не отреагировав на ностальгический порыв младшего. - Ну, если только ты научишь, - буркнул Глеб, изумленно всматриваясь в лицо брата. - А, знаешь, - произнес Вадим, улыбаясь, но не глядя в сторону младшего, - у Руслана и правда отличный голос. И вообще он классный парень. Я Джеймсу по-хорошему завидую, честно. Хорошо бы иметь такого друга. - Чтоооооооо?! – зарычал Глеб, но его ор заглушил рев мотора, машина рванула с места и скрылась в облачке пыли. * * * - Ну, как ощущения? – Джеймс не сводил взгляда с прохаживавшегося по комнате абсолютно обнаженного Руслана. - Чувствуешь что-то инородное? Есть дискомфорт? - Только если совсем чуть-чуть, - задумчиво протянул Руслан. А как она выглядит? - Божественно, - пропел Джеймс и впился пальцами в новенький сияющий зад Алехно, одновременно покрывая его шею поцелуями. - Знаешь, по чему я сейчас больше всего скучаю? – Руслан горестно вздохнул и положил голову на плечо Джеймса. - Догадываюсь, - хохотнул тот, осторожно раздвигая ягодицы Руса. - Да нет, - отмахнулся тот. – Я бы сейчас целую кастрюлю борща навернул! – и мечтательно причмокнул. - Так пойдем в ресторан и закажем, - Джеймс продолжал покрывать его лицо поцелуями. - Тебе Ваня не звонил? – Руслан осторожно освободился из объятий любовника и принялся одеваться. – Как там у них дела? - Да вроде налаживается все постепенно. Этих двух придурков под замком держат и галоперидолом кормят. А вот конкурент твой выиграл главный приз – гризли! – и Джеймс вкратце обрисовал Руслану сложившуюся ситуацию. Когда тот закончил охать и хохотать, то внезапно спросил вдруг: - А Вадим как? Простил Глеба? Они сейчас вместе, да? - Да. Вроде даже разводится твой Вадим и официально признает Глеба своим любовником. А что? - Да, нет, ничего, - задумчиво протянул Рус. – Пойду Ване позвоню. Может, он что-нибудь новенькое расскажет, – и исчез за дверью. * * * Вокруг насколько хватало глаз простиралось ослепительно-золотое пшеничное поле. В ярко-голубом небе не виднелось ни облачка, лишь легкий ветерок шелестел в тяжелых созревших колосьях. По полю бежал совершенно босой Вадим в широкой льняной рубахе и свободных штанах. Руки его были раскинуты в стороны, а в пальцах он сжимал только что сорванные еще совсем свежие и почти даже в каплях росы ромашки и васильки. Один цветок – ярко-синий – заткнут был за ухо и великолепно оттенял его темные густые пряди, танцевавшие вихрем вокруг потного раскрасневшегося лица. Вадим бежал, а в глазах его горел восторг ожидания, жажда любви и неземных наслаждений. Сердце его отчаянно билось в предвкушении скорого счастья. А навстречу ему с противоположного конца поля в таких же рубахе и штанах, но только с ромашкой за ухом бежал Руслан. Тоже раскинув в стороны руки, тоже с жадным восторгом на лице. Он бежал и облизывал пересохшие на солнце губы в предвкушении сладостных прикосновений. Он мечтал испить эту божественную влагу, слиться с ней воедино. Мечтал, чтобы она вошла в него и наполнила его всего до самого донышка. Они бежали друг к другу, расстояние между ними все сокращалось… Справа на самом краю поля виднелась понурая фигура Глеба в кожаных доспехах БДСМ, который сокрушенно жевал сорванный колосок и отчаянно вдруг закричал: - Вадик, а как же я?! Ты бросаешь меня ради НЕГО?! Ты же совсем его не знаешь! Но Вадим не слышит этих криков или не желает их слышать. Его жажда сильнее. Его страсть острее. А на левом краю такой же печальный, как и Глеб, стоит Джеймс в новеньком с иголочки костюме-тройке, но только не кричит, а едва слышно бормочет себе под нос: - Как же так? Нам же так хорошо было вместе... И ты предаешь меня ради этого вот... - и отчаянно машет рукой в бессильной злобе. А Вадим и Руслан все бегут и бегут, и метры между ними стремительно тают. Вадим расшвыривает в сторону цветы и кричит: - Эге-гей! А Руслан машет ему рукой и радостно смеется. - Вот мы и встретились, наконец, любовь моя! – вторит ему он. Десять метров, пять, три, и вот, наконец, расстояние преодолено, оба останавливаются, запыхавшиеся, тяжело дышат и тут же падают на колени, поспешно вырывая что-то друг у друга из рук. В сторону летит тяжелая алюминиевая крышка, слышатся звуки возни, а затем жадного чавкания и оглушительного утробного предоргазменного рева. - Обожаю, я тебя обожаю! Я так долго ждал этого мгновения! – рычит Вадим, и голова его движется то вверх, то вниз в гуще колосьев. - О даааааааа, - вторит ему Руслан. – Какой же это кайф! Давай, вливайся в меня, мой любимый… борщик! И оба наперегонки орудуют ложками, стремясь урвать как можно больше оставленного им в поле борща. Иван резко просыпается и трясет головой. Протирает глаза и осматривается. Уже светло, и Кыся давно встала и шуршит чем-то в ванной. Из кухни раздается аппетитное шкворчание. - Приснится же! – рассмеялся Иван, почесывая грудь. – Меньше надо перед сном по телефону с этими любителями борща болтать! Ну, надеюсь, американские повара не разочаруют нашего Руслика. А вот Глебу туговато придется – это ж фартук с поварешкой осваивать нужно! Ну да ничего, пришлю ему Кысю в помощь, - и он шлепает босиком да так и застывает на пороге кухни: на плите у Кыси аппетитно шкворчит пережарка, а на соседней конфорке дымится кастрюля с почти уже готовым борщом. * * * Экран погас, и булькающий в кухне Ивана борщ растаял в мигающих бликах на потухающей плазменной панели. В полумраке комнаты пыхнула сигара, и горящий кончик ее совершил невиданный кульбит, подскочив вверх: вероятно, курильщик резко поднялся и принялся шагать по комнате. - Эти все-таки ускользнули. Ну ладно, значит, набираем новую группу. И впредь будем умнее и не станем включать туда вменяемых и разумных. И пусть они сожрут друг друга! Вслед за тем экран загорелся вновь, и на нем хаотично замелькали лица звезд – российских и мировых, и сигара периодически замирала, когда обладатель ее в очередной раз нажимал на паузу, ставя крестик на новой жертве.