Lately I been, I been losing sleep (В последнее время я потерял сон,) Dreaming about the things that we could be (Мечтая о том, что у нас могло бы быть.) But baby I been, I been prayin' hard (Но, детка, я усердно молился...) Said no more counting dollars (Хватит сидеть и считать деньги.) We'll be counting stars (Мы будем считать звёзды,) Yeah, we'll be counting stars (Да, мы будем считать звёзды...)
Его сердце снова захватывает вид из окна, маленькое сердечко заходится в бешеном ритме, желая вырваться из груди, чтобы взлететь в небо. К звёздам. Он сам открывает окно и вылезает на крышу дома, находясь в самой пижамке, на которой был нарисован милый крокодил, но ему плевать. Абсолютно плевать на всё, что может быть дальше, мальчик хочет насладиться сейчас этим моментом, который хотелось превратить в вечность, остановив время сейчас же. Эдуардо с восхищением смотрит на звёзды, они разбросаны по всему чёрному небу, будто дополняя его, и он широко улыбается, не сводя взгляда с ярких точек. Ему казалось, что их кто-то специально создал, чтобы ими восхищались, желали прикоснуться к ним, и он всегда тянет маленькую ручку в надежде хоть один разок притронуться к небесному светлячку. Однако у него никогда не выходило ощутить призрачное тепло или хотя бы холод призрачного светила, его пальцы буквально водили по воздуху, словно поглаживая невидимые нити, отходящих от далёких звёзд. Это огорчало Бейкера, но тем не менее он никогда не терял надежды однажды притронуться к одной из небесных звёздочек. Мальчик дал себе обещание во что бы то ни стало найти на земле свою звезду, своё маленькое сокровище...I see this life (Я представляю эту жизнь) Like a swinging vine (Раскачивающейся виноградной лозой.) Swing my heart across the line (Моё сердце колышется за чертой,) In my faces flashing suns (В лицо, ослепляя, бьёт свет нескольких солнц.) Seek it out and ye shall find (Поищи и ты найдёшь...)
Бейкер тяжело вздыхает, смотря на синяки на руках Джона, которые он и оставил. Парнишка потирает свои запястья, и отводит слезливый от мужчины, которого он попросил просто открыть банку огурцов. На запястьях кожа очень тонкая, видно, как синие вены переплетаются в кровавые реки, и на ней очень быстро проявляются синяки, о чём Эдуардо прекрасно знает, и в тайне ему это даже нравится. Он специально оставляет синяки — метки тупого собственника, чтобы окружающие понимали, кому Джон принадлежит. Боули снова обиженно смотрит на него своими ночными глазами— в груди старшего сердце ёкает, а затем уходит назад на кухню, чтобы попросить уже Маркуса открыть ему чёртову банку с огурцами. Бейкер провожает его влюбленным взглядом, желая ещё раз увидеть слёзы на глазах Джона. Это звучит ужасно, негуманно, по-садистки, но именно в этих чёрных глазах он смог найти своё сокровище — недостижимые звёзды.I feel something so right (Я чувствую, что всё как надо,) At doing the wrong thing (Когда поступаю неправильно.) I feel something so wrong (Я чувствую, что что-то неладно,) At doing the right thing (Когда поступаю правильно.) I could lie, could lie, could lie (Я мог бы солгать, мог бы солгать...) Everything that kills me makes me feel alive (Всё, что убивает, делает меня живее.)
Эдуардо понимает, что он делает неправильно, что он вредит человеку, в которого влюблён, но он ничего с собой поделать не может, ему неимоверно хочется увидеть звёзды в чужих глазах, только увидев маленькие ониксы. Но после каждого лицезрения "звёзд" в глазах Джона, его гложет вина, всё восхищение улетучивается, и приходит боль в груди, словно туда залили бензина, который подожгли. Из-за этой боли Бейкер начал часто пить валерьянку, желая успокоить хотя бы нервы, чтобы не накинутся ни на кого от раздражения.I feel the love (Я влюблён) And I feel it burn (И я сгораю.) Down this river every turn (Постоянно вниз по реке,) Hope is a four letter word (Надежда — это слово из четырёх букв)
— Я люблю тебя, — резко вырываются слова из глубины души, которые давно теплились и цвели, как прекрасный цветок, внутри. Эдуардо никогда не собирался говорить эти три слова, никогда не собирался произносить их вслух даже наедине с самим собой, потому что такая мразота, как он, не может любить, не может ощущать такого тёплого чувства и трепета в груди при любом взгляде на объект симпатии. Он не достоен это чувствовать. — Что? — единственное, что смог сказать в этой неординарной ситуации Боули, ошарашенно посмотрев на своего то-ли друга, то-ли хулигана Бейкер начинает повторять эти слова, как сумашедший, желая, чтобы парнишка услышал его, понял, о чём он говорит. Его сердце готово было пробить грудную клетку, как баран, лишь бы добраться до Джона, до тех самых звёзд, что сейчас сияют в ониксовых глазах. Мужчина не сдерживается и рассказывает причины всех своих поступков, прижимая к себе в крепких, тёплых и таких родных объятьях. Джон тихо плачет, утыкаясь носом в крепкую грудь, он всхлипывает, отчего плечи подрагивают, и пальчиками крепко сжимает темно-зеленую рубашку, намочив её своими же слезами. Боули всё это время думал, что Бейкер его ненавидит непонятно за что, но причина всего этого насилия оказалась ещё глупее и невинее, чем он думал. — Прости меня, пожалуйста, — шепчет мужчина, поглаживая того по спине. — Я всё пойму, если ты меня пошлешь подальше с моими чувствами, но только прости, — он крепче прижал Джона к себе. Боули поднимает слезливый взгляд на него — Эдуардо снова видит ночное небо, и он слабо кивает, пока слёзы стекают по его щекам вниз. — Я принимаю тебя и твои чувства, — выносит свой вердикт Джон и целует старшего в губы.The lessons I learned (Уроки усвоены.) Everything that kills me makes me feel alive (Всё, что убивает, делает меня живее...)