Дичь

“Жалко”. Первое слово, которое приходит мне в голову. И почему в кавычках? Ведь жалко от сердца, искренне… Хотя к чему тут жалость? Через это проходят все… Моя плеть — как живая — чуть ли не дрожит от нетерпения в моем кулаке. Она готова. Всегда готова. Как и я. Но плеть изнашивается гораздо медленнее. Когда я бью ладонью, я чувствую боль уже на десятом ударе. Невыносимо — на пятнадцатом-двадцатом, но я ничего не говорю, я — продолжаю. Сжимаю зубы и продолжаю бить, несмотря на протесты нервной системы. А что вы думали, быть верхним и опытным так легко? Я не имею права на слабость: это от него, того, кого я сейчас буду беспощадно наказывать, можно ожидать мольбы и просьбы остановиться: “Хватит, хватит, я больше не могу, слишком тяжело, слишком сложно!..” “Тяжело?” — думаю я и усмехаюсь. А как тяжело было мне! Всем тяжело, мой юный друг, всем, и сегодняшняя порка — только начало твоих страданий. Твоей боли. Может, ты захочешь уйти потом. Осознаешь, куда попал и на что подписался… Но я… Я никогда не уйду. Теперь — уже теперь — я буду здесь все время, до конца жизни. Мое дело — в моей крови. Девственно-бледная задница: начать или нет? Жалко… Да и сам я, глядя на нее, начинаю думать штампами… — Ммм? Так что скажете?.. Слышу неуверенный голос. Ох, как много таких я уже слышал до тебя, мой юный друг. Каждый раз умудряются спрашивать одно и то же и наверняка знают, что я отвечу, но в тайном уголке души оставляют надежду. Надежду, которую я намереваюсь уничтожить здесь и сейчас. Потому что эта надежда — ложная. Вздыхаю и все-таки начинаю. Мне — трата времени, а ему — только лучше… Что бы такое выбрать, попроще и побольнее?.. — “Жи-ши пиши с буквой и”. Жи-ши! — мой голос звучит настолько укоризненно, что кажется, будто воздух холодеет, и весь юношеский задор моего подопечного сменяется недоумением, а затем — наивной детской, как первая кровь у уже-не-девочки, фрустрацией, — дети в первом классе учатся правильно писать “жи-ши”. А ты сделал ошибку! — Аах! — доносится до моих ушей, а на белой коже появляются сладкие розово-буро-малиновые разводы. Я облизываюсь, словно передо мной — не начинающий автор, а блюдо от шефа одного из лучших парижских ресторанов. — Пойдем дальше! “Тся”! Это предельно просто! Вопрос! Всего один вопрос! Но почему-то чаще всего вы делаете ошибки именно в этом правиле! Я разгорячился не на шутку. Может, не стоило так лупить за простую технику? В конце-то концов, она наработается… или грамматика — база? Альма-матер? — Запомни. Никто не разберет, о чем ты пишешь, есле будеш писать биз грамотно и йАзЫкАмИ пАдОнКаФф. Или если в лучших традициях начинающих и перспективных авторов в текст без всякой доли сочувствия к ужасно ранимому читателю будут помещены трехэтажные предложения, которые могли бы быть сокращены и отредактированы согласно лучшим стандартам написания художественных текстов, а также избавлены от пробирающих до мурашек и леденящих душу всякий раз при прочтении очередного опуса канцелярита и штампов! — я разогнался и, не замечая саднящей в ладони боли, запуганной озверевшим существом моего сознания, лупил на адреналине. Юное тело корчилось и извивалось; я видел: его выворачивает. Усмехнулся: только начало, а он уже так рыдает? Я чувствую, как он горит: и слезы градом… А это всего лишь техника! Так ты точно ничего не достигнешь, ничего!.. Я тот еще садист, но мир меня вынуждает. Делает жестче. С каждой секундой, с каждым отзывом очередного мне-все-должны индивида. Я сам через это прошел, я — готов, и я буду поступать так же с другими. Насилие рождает насилие. А наш писательский мир — сплошное насилие. — Наконец мы добрались до содержания! — выдыхаю я и хватаю плеть. Мироздание очерчивает передо мной два ярких аппетитных розово-красных круга: я тот еще садист. Как сквозь матовое стекло я слышу: “Прекрати!”. Именно то, что мне надо от вас, неблагодарные твари. Только через боль и приходит понимание. — Попаданцы! Почему опять они?! — возникаю я. Удар со свистом проносится по ягодицам, повергая в шок и оцепенение меня, его, кажется, обоих… Я в экстазе. — Почему хотя бы не любовный треугольник?! — Я так задумывал… — хнычет он. Знаю. Все так задумывали. И все они были здесь. Под моей плетью. — Логика сюжета! Где ты ее потерял?.. Рояли в кустах! Секс, потому что автор захотел?! Так! Бывает! Только! Во второсортных! Фантазиях! — на каждый мой крик. Удар. Кажется, он потерял сознание. Уже не может. Каждый раз так! А это только самая первая тренировка… — Чего ты ухмыляешься? Ты пишешь точно так же! — говорю я. Неблагодарная тварь за экраном думает, что что-то знает о том, как писать тексты. Как она ошибается! — Отдай лицо. — Ладно-ладно, — пожимает плечами Мистический Редактор. Я смотрю на него с легкой усмешкой. — Только не думай, что раз ты это написала, ты опытная, — говорит он с недобрым огнем в глазах. Глядит прямо на меня, и от этого по-настоящему страшно. Даже задница начинает фантомно саднить… Но я не сдаюсь, не даром же я до сих пор не оставила попытки написать что-то стоящее. Надеюсь когда-нибудь стать, как он. Он ухмыляется. Он видит мои мысли. Холодный, холодный огонь. — И не надейся. Хотя должен признать: направление ты выбрала правильное… Бросив мне властный и садистски-игривый прощальный взгляд, Мистический Редактор хлопнул дверью и вышел.