Суицид это не выход.

О чём бы кто не мечтал, ничего попросту не сбудется. Зеницу уже давно не верит в чудеса. Каждый одноклассник, ученик имеет право обидеть, ударить или оскорбить, но Зеницу не способен даже на разговор, вечно плачет, обижается. Именно из-за этого, его часто задирали в школе, а ему в свою очередь, приходилось молчать и на каждом уроке читать записки. Но почему-то, на уроке изобразительного искусства, его не кто не трогает. Зеницу очень удивлялся, потому что атмосфера там было ужаснее чем на уроке математики. Учитель как всегда объяснял что и как рисовать, а Зеницу как обычно читал очередную записку: «Эй, Зеницу как ты себя чувствуешь? Не помер ещё?», —«Чертов Кайгаку!»—подумал Зеницу. Агацума взял в руку ручку и написал ответ. В конце он сильно надавил на ручку, из-за чего, точка получилась жирной. «Отвали!»—красовалась надпись на нижней части маленького листа. Зеницу хотел было кинуть, но кто-то выхватил листок и скомкал его. Когда Зеницу посмотрел, он увидел грозный взгляд Узуя. Тенген тяжело вздохнул и отправился к доске, выбрасывая листик и начиная что-то рисовать на доске. Через тридцать минут урок закончился и все начали расходиться, лишь Зеницу сидел не в силах пошевелиться. —Чего ты сидишь?—спросил Тенген. Вопрос заставил Зеницу вздрогнуть и обратить внимание на учителя. —Просто.—коротко и ясно ответил Зеницу. —Серьёзно?—спросил Узуй. В его голосе была слышна насмешка. —Вы тоже насмехаетесь надо мной?—Зеницу проговорил это с печалью. Агацума посмотрел на Узуя в ожидании ответа, в его взгляде виднелась надежда. —Ну, не...—Тенгену не дали закончить. —Всё с вами ясно...—грустно ответил Зеницу. Агацума надел портфель и кинув сухое «Досвидание» скрылся за дверью. *** Сегодня утро выдалось не особо хорошим. Открыв глаза, Зеницу увидел белый потолок. Посмотрев в потолок 5 минут он встал и первым делом пошёл в ванную комнату. Сделав всё водные процедуры он поплёлся на кухню. На кухни его ждала мама и Кайгаку который уже поел. Сев за стол он посмотрел на Кайгаку обиженным взглядом и сразу же отвёл его в сторону матери. —Доброе утро!—бодро сказал Зеницу. Мама посмотрела на него с тёплой улыбкой. —Ага.—с некой грубостью ответил Кайгаку. Зеницу лишь фыркнул и побежал в свою комнату переодеваться. *** Зеницу шагал по дороге, пиная камень. Да уж, лучшее занятие. Вдруг внезапно кто-то приобнял Зеницу за плечи. Агацума остановился и развернулся к тому, кто его обнял. —Приветик!—улыбка на лице Тенгена была ярче чем обычно. —Здравствуйте.— сухо ответил Агацума и пошёл дальше не обращая внимание на учителя. —Зеницу, чего это ты такой грустный?—спросил Тенген. Агацума остановился, а Тенген врезался в него. —Чего вы за мной увязались? —грубо спросил Зеницу. —Тебе так интересно? —с ноткой веселья спросил Узуй. Агацума лишь промолчал и пошёл дальше. *** Урок как обычно длился очень долго. Скучно но ничего не поделаешь. Зеницу что-то калякал в тетради, одновременно слушая учителя, но совсем не пытался вникнуть в тему. Как гром среди ясного неба, послышался грозный голос учителя. Он подошёл к парте Зеницу и недовольно покасился на того. Агацума и вскликнуть не успел, как услышал последние слова учителя: «Либо ты рассказываешь параграф, либо идёшь к директору» Агацума недовольно осмотрелся и сразу же наткнулся на насмешливый взгляд своего сводного брата. Зеницу взглянул на учителя, и что-то не внятно прошипел вставая и выходя из кабинета. Химия-это зло. *** Наверное каждый попадал в неловкие ситуации и выслушывал критику друзей. Зеницу попадает сюда каждый день. Директор запомнил его с ног до головы. Агацума почти каждый божий день ходит к директриссе ради того что бы выслушать лекцию и со спокойной душой отправиться в класс. Войдя уже в знакомый себе кабинет, Зеницу без какого либо разрешения просто сел на ближайший стул. Снова недовольный взгляд директриссы. —Агацума, сколько уже можно? —со спокойствием прознесла девушка с двумя заколка и в виде бабочек. —ты же понимаешь, что я могу тебя отчислить? Нельзя же так. —Ну вы уж простите, какой есть. —без капельки эмоций, произнёс Зеницу. Канае тяжко вздохнула и поставив свою роспись в каком-то листке бумаги, взглянула на Зеницу. —Зеницу, я всё понимаю... — в голосе Канае была слышка добрата и забота. — но ты попытайся исправиться. Слушая её голос, Зеницу хотелось возненавидеть самого себя. —Ага, простите. Такого больше не повториться. —Можешь идти. — Канае устало улыбнулась. ***