Соблюдая правила

Джои садится в свою машину, предварительно выдернув из-под дворника уведомление о штрафе за неправильную парковку, захлопывает дверцу, покосившись на погасшие окна спортклуба, из которого только что вышел, и, первым делом закуривает. Привычная горечь никотина немного скрадывает другую горечь, непривычную и будоражащую, осевшую на языке, губах и в памяти. Только потом он всё-таки рассматривает плотный кусочек картона в своей руке - визитка клуба, на обратной стороне которой выведен номер телефона. Джои, тихо матерясь, лезет в карман куртки за мобильником - с него станется проебать этот клочок бумаги раньше, чем он пригодится. Записав номер, он заталкивает визитку в бардачок, и, делает ещё одну затяжку, расслабленно откидываясь на спинку сиденья. Не хочется включать музыку, не хочется слушать радио - вообще, нарушать сейчас тишину и благостность настроения ни к чему. Даже мыслями о том, что он пиздец как далеко забрёл в своём помешательстве на Торресе. А какая Джои вина? Если бы Торрес реагировал, как нормальные люди, то Джои по-прежнему бы тихонько дрочил вечерами, не задумываясь ни о чем большем. Нахуя ему больше, если даже дрочить на мужика для него нонсенс? А теперь он сидит чуть ли не ночью в своей тачке и наблюдает за Фернандо, вышедшим, наконец-то, из клуба. Джои провожает его взглядом до самой его машины, рассеянно колотя пальцами по рулю и неосознанно облизывая губы - они до сих пор кажутся горячими и припухшими, это пиздец как непривычно, но, блядь, то, как Фернандо стонал, того стоило. - Блядь, - размеренно проговаривает Бартон вслух, всего на мгновение прикрыв глаза, и как долбанный подросток возбудившись от мелькнувшей под закрытыми веками картинки, даже череды картинок, из которых Джои, если бы мог, склеил самое горячее в мировой истории порно. Он не едет за машиной Торреса - хотя у него мелькала именно такая мысль, но… в этот раз ему ясно дали понять, что для этого пока рано, во всяком случае, записанный на клочке бумаги телефон Джои воспринимает как указатель, что он движется в верном направлении. И это хоть какая-то определенность после того, как он три с лишним недели тыкался по углам, как слепой щенок. Джои устраивало то, что его считали лютым отморозком не только на поле, но и в обыденной жизни, ему вообще было похуй на то, кто и что думает, но, как оказалось, добыть чей-то телефонный номер или адрес с таким послужным списком, как у Джои, невозможно. Потому что: “ты охуел, Бартон, ты ему ногу сломаешь, а я виноват буду?“ и всё в таком духе. Джои больше двух раз и пытаться не стал, а то поползут слухи. Не прокатило. Тут бы успокоиться, да дрочить себе тихими субботними вечерами, ну, как до этого делал, но нет же. Распробовал, блядь, ощущение крепкого тела под пальцами, запах и теплоту золотистой кожи, влажное дыхание и, блядь, губы, которые хотелось не только ещё раз почувствовать на своём члене, но и поцеловать, желательно, обстоятельно и долго. Дрочить на Торреса по-прежнему было охуенно. Особенно перед ответным матчем - Джои нарыл нарезку его игр и, сказав себе, что он должен изучить потенциального противника, уселся в кресле перед огромным экраном. Даже пиво из холодильника доставать не стал, не было смысла греть хорошее пиво впустую, ведь рука всё равно уже через десять минут нырнула в трусы, а второй Джои подтянул ворот футболки, чтобы вцепиться в него зубами. Его пиздецки смущали звуки, которые издавала его глотка, пока он вбивался в свой кулак, едва оттянув резинку трусов под яйца. Звуки были жалобные и нуждающиеся, даже жалкие, Джои готов поклясться, что он в жизни таких не издавал. А ещё он никогда не трахал мужчину. И ещё много каких “никогда раньше”. Например он никогда, даже в четырнадцать, когда лишился девственности, не переживал насчет того, что кто-то там думает о его умениях в постели. Ну и мнение Фернандо его тоже вроде как не должно было ебать (он ведь даже не звал его, блядь), но, тем не менее, ебало. Джои вообще накручивал себя перед матчем и изрядно охуел от того, что Торрес за все девяносто минут не только не зацепил его сам, но и не дал ни малейшего повода Джои. Проигнорировал, короче, по полной программе. Джои бы радоваться и забыть - но хер там. После этого он и пошел по знакомым с целью узнать о Торресе хоть что-нибудь, адрес, телефон, любимый, блядь, ресторан. Ровным счетом нихуя - потому что “ты, Бартон, ебанутый”. От этого Джои начал вскидываться, как растревоженный зверёк от каждого упоминания имени Торреса. В основном парни болтали о хуйне, в которую и лезть не хотелось - кто где был и кто кого ебал. Однажды только кто-то ляпнул хоть что-то дельное - что-то про то, что Фернандо с приятелем замутили спортклуб и что надо туда наведаться, посмотреть, что да как. Вот тут Джои был совершенно согласен, хоть и делал вид, что ему глубоко похуй и на планы команды и персонально на Торреса. Название клуба, конечно, запомнил, а потом нашёл на карте. И с завидным постоянством, чисто случайно, конечно, проезжал мимо на минимальной возможной скорости, внимательно рассматривая окрестности. Джои всегда был упёртым и дела, не доведя до конца, не бросал. Поэтому какое-то время он просто катался мимо этого клуба чаще, чем мимо собственного дома и, конечно, его усилия были вознаграждены. Относительно. Фернандо он всё-таки подловил вечером - тот зашёл, оживлённо болтая с кем-то незнакомым Джои, рассыпая улыбки, в которых не было ничего пренебрежительного и гаденького, в отличие от тех, что доставались Джои. Бартон запомнил машину, на которой приехал Нандо и, рассудив, что раньше чем через час он всё равно не выйдет, смотался ещё в ближайший супермаркет, прикупив кое-что из нормальной еды - то, что оставалось у него в холодильнике, когда он заглядывал туда в последний раз, не годилось даже на корм бездомным собакам. Когда он возвращается минут через сорок, машина Торреса стоит на том же месте. И через час она тоже, блядь, стоит там же. За этот долбанный час особого наплыва посетителей не наблюдалось, так что Джои просто подыхал от скуки. Конечно, было бы лучше, если бы он этот час сидел и размышлял, какого, собственно, хера он делает. Чего хочет. И, в конце концов, что скажет, если всё-таки удастся остаться с Фернандо наедине. Но думать об этом было проблематично - внутренний голос вопил: “ты наглухо ебанулся со своим Торресом, Джои!!!” и заглушал все мысли. Джои пытался утешать себя тем, что это в любом случае лучше, чем сидеть у себя в гостиной и печально дрочить на очередное видео. Чем лучше, он уже не мог объяснить. Приятель Торреса, с которым он пришел, выходит через час с лишним. Оглядывается по сторонам, словно прикидывая, куда пойти - у Джои прям костяшки на руках чешутся от мысли, что он сейчас пойдет и сядет в машину Торреса, - выбирает направление и уходит в сторону центра, сунув руки в карманы. - Молодчага, - с удовлетворением резюмирует Джои, заводя мотор и передислоцируясь поближе к клубу. Время настолько позднее, что навряд ли кто-то там ещё есть, в любом случае Джои может сделать вид, что случайно сюда зашел, полюбопытничать. Не сможет, конечно, актер из Джои был, как из дерьма пуля. Так что одни плюсы от того, что актёрские навыки ему не пригодились - Фернандо действительно в зале один, сосредоточенно подкручивает что-то на одном из тренажеров в глубине помещения, на хлопнувшую дверь отреагировав, не поднимая головы: - Клуб закрыт, приходите завтра. Время позднее. - Звучит, блядь, как приглашение, - хмыкает Джои, оглядевшись по сторонам и действительно не углядев никого больше. Фернандо отрывается от своего занятия, и в первое мгновение Джои с удовлетворением замечает на его лице изумление, почти сразу сменившееся, равнодушием. Торрес отходит от тренажёра, вытерев руки лежащим на скамейке полотенцем, и садится там же, уперев локти в бедра, сцепив пальцы и вопросительно взглянув на Джои. - Неплохое место, - вежливо сообщает Джои, добираясь до Фернандо через череду металлических конструкций. - И уже закрытое, - напоминает Торрес насмешливо. - Время видел? Сталкеришь, что ли? - Случайно, блядь, мимо ехал, - Джои старается держать себя в руках, но вот эти вот черти в тёмных глазах на ангельском личике просто выводят его из себя. Черти чертями, но по факту Торрес выглядит не таким уж расслабленным, каким хочет казаться. Выдает и напряжённая линия плеч, и то, как он то и дело подцепляет кончиками пальцев один из браслетов на своём запястье, глядя на подошедшего Джои хоть и снизу вверх, но все равно с осязаемым, упрямым превосходством. До Бартона только в это мгновение доходит, как паршиво может выглядеть его неожиданный визит поздним вечером. Он даже останавливается шагах в пяти от Торреса, хотя хотел подойти ближе - хрен знает зачем. И, конечно, именно этот момент Фернандо выбирает, чтобы задать напрашивающийся сам собой вопрос: - И зачем ты пришёл? “Хуй его знает”, - тоскливо думает про себя Джои, разглядывая его, такого же охуенного, как отпечаталось в памяти, по всем параметрам превосходящего картинку на экране. Мысли в голове, вроде, есть, но они не оформляются в слова и тем более, они не складываются в предложения, которые Джои мог бы выговорить, не сдохнув от стыда. Что-то там про “я хотел тебя увидеть” и “ты охуенный”, и всё в таком роде, что Джои не сказал бы вслух даже под страхом какой-нибудь очень неприятной и болезненной смерти. Даже с тем, что делают его руки (в полном отрыве от разума), ему смириться проще, чем с перспективой говорить что-то словами. А руки стаскивают с него тонкую кожанку, а следом и футболку, и всё это под становящимся всё более удивлённым взглядом испанца. - Решил вернуть должок? - подсказывает Торрес видно, сообразив, что Джои хер что сам скажет. - Да, - подтверждает Джои, кинув одежду на ближайшую перекладину и шагнув ещё ближе к Фернандо, только сейчас сменившему позу - он отталкивается локтями и выпрямляется, задрав голову и посмотрев на Джои с таким выражением лица… Словно с ним в зоопарке крокодил заговорил. На английском. И предложил отсосать. Не помогает, одним словом, нихуя. Джои понимает, что у него проблемы (до жопы проблем, вообще-то), даже раньше, чем бухнется коленями об пол. Углубляться в теорию он с того визита Торреса, так и не стал, так что всех руководств к действию насчет гейского отсоса у него было два просмотренных когда-то порноролика (чисто для общего развития) и то невероятно-охуенное, что делал с ним Фернандо. Мелькнувшая в голове мысль, что все как-то справляются, и он тоже справится, не кажется такой уж воодушевляющей. - Правила знаешь? - интересуется Торрес, глядя на Джои теперь уже с неподдельным интересом. - Типа каких? - удивляется Джои, сев на пятки. Он, блядь, только руками до Фернандо дотянулся, только скользнул по мягким спортивным штанам к бедрам, а тут, блядь, уже правила нарисовались. - Держи свои зубы подальше от моего члена, - спокойно разъясняет Фернандо. - Ну и всё. Ну, это-то правило Джои знал. Правда это ему приходилось о нём напоминать, когда очередная цыпа слишком увлекалась экстремальными играми с его членом. Уверенности в том, что он творит, у Бартона и до этого не было, а теперь её стало совсем какое-то отрицательное количество, но, блядь… Джои два часа проторчал в машине, карауля Торреса, было бы трижды унизительно слиться сейчас. Руки, стоит заметить, со своей задачей справляются неплохо - стягивают с Нандо штаны и белье, оставив болтаться и то и другое где-то в районе щиколоток, гладят внутреннюю сторону бёдер, одна забирается под футболку, погладить твёрдый живот, скользнуть выше, к груди, к соскам, которые так давно хотелось потереть пальцами; вторая оборачивается вокруг мягкого члена, поглаживая, пока Джои судорожно соображает, что ему делать дальше. Фернандо не помогает - и явно не по тем же причинам, по которым сам Джои его даже не касался в прошлый раз. Торресу по-любому интересно, насколько далеко рискнет Джои зайти, и давать испанцу повод для новых улыбочек в стиле “ну я так и знал, Бартон, что ты на это не годишься”, Джои не собирался. Хотя и “годиться” для минета он вроде как тоже в жизни не собирался, но, раз уж стоит на коленях с чужим членом в руке - надо что-то делать. Хотя бы языком провести по розовой головке, обхватить губами, пососать, прикасаясь языком к нежной плоти - тут, вроде, ничего сложного не было. И на вкус было нормально. Джои даже самонадеянно решил, что и правда нихуя сложного нет в том, чтобы члены сосать, в конце концов, прорва народу этим занимается, но Торрес зашипел тихонько, фыркнул “зубы!” и Джои решил больше не делать скоропалительных выводов. Тем не менее, Фернандо возбуждался даже от явно неумелых манипуляций Джои - дышал он почти так же размеренно, руками к Джои не прикасался, но ноги развёл пошире, подпуская, а член недвусмысленно твердел, подтекая солоноватой, пряной смазкой. Джои, блядь, это нравилось. Торрес мог изображать какую угодно ледяную королеву, но у него стояло, несмотря на то, что ему совершенно неумело отсасывал Джои Бартон. Джои, конечно старался. Запредельно, блядь, старался. Надрачивал основание члена ладонью, стараясь делать это ласковее, чем когда старался для себя. Облизывал и сосал гладкую розовую головку, часто скользя по ней губами. Свободной рукой гладил всё, докуда дотягивался - крепкую задницу, чуть прогнутую поясницу, горячий тёплый бок. Чуть не сдох от восхищения, когда Фернандо стянул с себя футболку одним коротким рывком, и запрокинул голову, погладив себя по шее так же, как делал это, когда объезжал Джои в спальне. Джои отвлекается, чтобы глянуть на это зрелище, чувствуя, как его собственный член тяжелеет, насколько возможно натягивая ткань плотных джинсов, но отвлекается ненадолго - возвращается к нехитрым ласкам, которые, строго говоря, и отсосом считать можно было с натяжкой - сам Джои за такое зачет бы не поставил. Но он старался. Глубоко не брал, потому что зубы, да и вообще глотка к такому не готова, но вылизывал твёрдый член с упоением, двигая рукой по всей длине. Гладил большим пальцем чувствительную головку, прежде чем обнять губами и пососать, собирая на язык капли смазки. Добрался свободной рукой до тяжёлых яиц, помял, погладил, старательно работая ртом - челюсть болела, что пиздец, Джои всерьез рассматривал вариант, что хрен у него после этого рот закроется, но эта проблема как-то уходила на задний план от того, что Фернандо всё-таки начал сдавать позиции ледышки. Звуки, которые он издавал почти в такт движениям руки на члене, были, конечно тихие, но вполне различимые, напоминали сладкие, довольные вздохи, среди которых только одно слово выделилось чётко - “быстрее”. Рукой Джои быстрее мог и старался, с беззвучным, но каким-то остервенелым восторгом лаская мягко пульсирующий под его рукой ствол. С губами и ртом было сложнее - быстрее он мог только двигать языком, обхватив губами головку, но, видимо и это было не так уж плохо - во всяком случае, Торрес мягко прихватил его под затылок, не давя и не направляя. Просто зарылся пальцами в волосы, и Джои реально удвоил усилия, охуенно воодушевившись от такого поворота. Он, блядь, дрочил чужой член себе в рот, и его прямо распирало от восторга и возбуждения, потому что Фернандо вздыхал громче и чаще, бессистемно шарил рукой по своей груди и шее, запрокидывая голову, выгибаясь и чуть заметно поддавая бёдрами навстречу. Предупредить о том, что вот-вот кончит, он, конечно, не удосужился. Джои и сам мог бы догадаться, но, с другой стороны - что бы он тогда сделал? Ровно нихуя бы он не сделал, потому что Нандо издал длинный, красивый стон, прежде чем Джои узнал, какая на вкус чужая сперма, и продолжал сладко вздыхать, пока Джои додрачивал ему, старательно сглатывая - он не мог придумать ни единого повода, чтобы не делать этого, да и… строго говоря, оно того стоило. В конце концов, у самого Джои стояло так, что было больно, а Фернандо смотрел сверху вниз огромными пьяными глазами - черти в этих глазах были веселые и насмешливые и, кажется, показывали Джои неприличные жесты, но как-то незло, добродушно. Фернандо хмыкает, глянув на то, как Джои облизывает губы, протягивает руку, убирает каплю влаги из уголка губ, и тянет палец в рот, заставляя Джои просто выматериться и упереться лбом в его живот, сжимая свой член сквозь джинсы. Ну а рукой себе в трусы он полез, потому что легче не становилось. Потому что Фернандо снова зарылся пальцами в волосы на макушке. Потому что вот он был, прямо под губами, чем Джои пользовался, торопливо отдрачивая себе - собирал губами испарину с кожи, забыв даже о том, что у него по-прежнему ноет челюсть, оставлял влажные поцелуи возле пупка, часто и сбито выдыхал, прикусив губы, чтобы не издавать тех жалких звуков, когда разрядка всё-таки настигает его. Фернандо потягивается, как сытый кот, натягивая на задницу бельё и штаны, подает Джои полотенце, которым тот торопливо обтирается, прежде чем застегнуть джинсы, и встаёт на ноги, уходя куда-то Джои за спину. Бартону ещё хоть несколько мгновений нужно, чтобы прийти в себя после того, что он тут натворил, так что вслед Торресу он не оборачивается - но Джои не сильно бы удивился если бы тот просто, блядь, свалил. Однако Фернандо возвращается - садится на скамейку чуть левее Джои, делает глоток из бутылки, которую принес с собой, и протягивает её Бартону. Джои предпочел бы пиво, но тут уж пей, что дают. Вода нихуя не смывает привкус спермы во рту, но Джои как-то и не уверен, что его это огорчает. Он делает пару глотков, закрывает бутылку и ставит её на скамейку, прежде чем, покачиваясь, подняться - ноги немного затекли, так что сделать это изящно у него не получается. Фернандо, поднимается следом - кожа у него тепло блестит в свете ламп, словно политая жидким мёдом, а светлые волосы прилипли к взмокшей шее. Джои смотрит на его шею, внутренне дрожа от желания дотянуться до неё, приласкать, покрыть поцелуями - по поведению Нандо нетрудно догадаться, что она у него очень чувствительна. Правда, возможно, со стороны этот взгляд выглядит так, словно Джои мечтает Торреса придушить. - Я в душ, - бросает Фернандо чуть более довольно и сыто, чем следовало, если он собирался изобразить раздражение от присутствия Джои. - И клуб закрыт. Желание придушить всё-таки мелькает, хоть и на долю секунды. - Мы еще встретимся? - всё-таки выговаривает Бартон вслух прежде, чем Торрес уйдет. - Созвонимся, - не раздумывая откликается испанец, оглянувшись на Джои как раз тогда, когда он натягивал футболку. - У меня нет твоего номера, - раздраженно сообщает Джои. - Мне, блядь, никто его не дает, ублюдки. - Ну, это не самая удивительная новость за сегодняшний вечер, - выдает Фернандо, подумав секунду и вернувшись обратно в зал. С первой попавшейся стойки он хватает визитку, где-то неподалеку нашаривает ручку и пишет на обратной стороне визитки несколько цифр. - И не заявляйся сюда больше. Серьезно, это ужасное место для такого. Он ещё и бровки складывает страдальческим домиком, а помимо этого его веснушчатая мордаха так близко, что Джои опять коротит. Связь язык-мозг отрубается нахер, потому что Джои вкрадчиво интересуется: - Мой дом подходит лучше? - Созвонимся, - повторяет Фернандо, ответив Джои на его голодный взгляд спокойным и томным. Джои нашаривает в кармане куртки пачку сигарет, наблюдая за крутанувшимся на месте и двинувшимся в сторону душевой Торресом.