Never say never

      Несмотря на то, что мы много спорили по поводу проведения свадьбы, последующие недели после официального объявления мы провели великолепно. Как оказалось, никто из наших коллег не догадывался, что мы можем чувствовать друг к другу что-то кроме ненависти, неприязни или даже злости. Для всех наши чувства и серьезные отношения стали невероятным шоком. Теперь же папарацции караулили около наших студий, у дома, у ресторанов, в которых мы иногда ужинали, на пляже, где мы любили проводить свободное время. Да и вообще они искали любую возможность лишь бы узнать хоть что-то о нашей совместной жизни, и именно поэтому мне пришлось нанять охрану. И, конечно, как Эмма и говорила, появилось огромная, невероятная куча статьей, содержавшая в себе сплошные придуманные сплетни: то Эмма изменяет мне с Вудом, то я изменяю ей с новой молодой актрисой, то мы ищем партнера на «тройное свидание».       Однако мы не обращались на все это внимание и продолжали заниматься тем, что оказалось гораздо сложнее, чем просто официально признаться, - планировали свадьбу. И хотя в большинстве случаев я соглашался с решениями Эммы, чтобы лишний раз просто не раздувать конфликт, иногда я просто не мог закрыть глаза и позволить ей сделать так, как хотела только она.       В основном это было связано с ее модельером, который, по совместительству, являлся ее бывшим. Я мог не обращать на это внимание, когда Эмма была всего лишь девушкой для меня, но сейчас, когда она без пяти минут «миссис Тарино», я просто не мог сделать поблажку. Меня бесил, раздражал, выводил из себя этот итальянец и все, что было с ним связано. — Эмма, ты уверена, что во всем Голливуде нет дизайнера лучше, чем этот итальянский извращенец? – устало потерев переносицу, спросил я, вновь подняв эту тему. — Дэвид, мы уже много раз это обсуждали. – она тяжело вздохнула, и я понял, что Эмма из последних сил сдерживает свое раздражение. – Тем более, он правда лучше всех подберет идеальные платья для меня. — Интересно почему же? – я уже не мог скрыть свое презрение. Эмма, поняв это, в один миг оказалась около меня. — Милый, прошу тебя… – она смотрела на меня самым искренними, по-детски милыми глазами, которым я мог простить и разрешить абсолютно все. – Тем более, он прекрасно знает, что мы с тобой вместе. — Ну да, конечно. – я закатил глаза, а Эмма лишь нежно прижалась к моей груди. — Мне так нравится, когда ты злишься. – она игриво закусила губу. – Это так заводит. – ее руки медленно опустились к ремню моих брюк. — Дорогая. – я остановил ее руки, заставив посмотрев себе в глаза. – Я разрешу тебе заказать любые платья у Габардини, но… – я замолчал, делая особый акцент на этом «но». – Я буду присутствовать на всех примерках. И мне глубоко плевать на какие-то суеверия или приметы. – закончив и получив ее утвердительный кивок, я сам положил ее руки на пряжку ремня.       И это стало нашим уговором. Я действительно самовольно присутствовал на каждой примерке, будь это платье для девичника, для свадебного ужина или чего-либо еще. И, сказать по правде, Джино вел себя крайне сдержанно. Однако он периодически бросал на меня презрительные взгляды или высказывался колкими фразами в мой адрес. Но мне было абсолютно все равно, что он думает обо мне, о наших отношениях с Эммой и о моем поведении. Я хотел контролировать круг людей, с которыми моя невеста общается, и, если бы я мог, я хотел контролировать вообще каждый ее шаг. — Ну все, на сегодня примерка окончена. Ты и твои подружки на девичнике будут выглядеть grandiosamente! Я обещаю! – кланялся итальянец, пока я возмущенно закатывал глаза. — Большое спасибо, Джино! Платье правда великолепные! – Эмма искренне улыбалась, а я лишь думал о том, как побыстрее увезти ее домой. — Mio caro, следующая примерка будет через неделю. И ты знаешь, что мы будем примерять твое свадебное платье. – Джино проговорил это тихо, видимо стараясь сделать так, чтобы я не услышал. — Да, да, я помню. – спокойно ответила Эмма, и я, поддавшись каким-то своим эмоциям, в миг оказался около нее. — И мы придем вместе. – сухо бросил я, обнимая свою невесту за талию. — Оrrore! Мистер Тарино, я все понимаю, – он резко изменился и заговорил со мной более грубо. – Но Вам нельзя видеть невесту в свадебном платье до свадьбы. — Мне можно все. – нахально улыбнувшись, на прощание ответил я и, обнимая Эмму, вывел ее из салона. ***       Я опаздывал. Я безумно опаздывал на примерку, потому что партнером вздумалось вновь рассмотреть все условия контракта. Эмма должна сейчас примерять свадебное платье, которое она бы надела на саму свадьбу. И хотя я прекрасно понимал, что не должен был видеть ее в этом наряде до самого торжества, я просто не мог побороть в себе ревность и оставить ее с итальяшкой наедине.       Я мчался, сломя голову, как будто зная, что, если я не приеду в ближайшие минуты, то что-то может пойти не так. Кое-как припарковав машину, я стремительно направился к бутику. Прекрасно зная, что комната примерки у них располагается на втором этаже, я проигнорировал все предложения персонала помочь мне с выбором или еще с чем-либо и устремлено направился к лестнице. Быстро преодолев все ступени и наконец оказавшись около нужной двери, я замер и прислушался. — Оно… – я узнал знакомый любимый голос, – оно просто великолепно! Это правда произведение искусства! — Mio caro, ты великолепна! Просто великолепна! – я невольно поморщился, услышав итальянскую речь. — Как ты думаешь, Дэвиду понравится? – уловив эту фразу, я на секунду подумал о том, что может мне не стоит входить и видеть ее такой, чтобы на свадьбе испытать настоящий восторг. Но это было лишь на секунду. — Не знаю на счет него, но мне ты безумно нравишься в любом виде. – я заметно напрягся, сжав кулаки. — Джино? — Эмма, я так давно хотел…       Я не стал слушать продолжение фразы и резко открыл дверь. И то, что я боялся увидеть, вдруг неожиданно стало для меня реальностью. Он целовал ее. Этот нелепый итальянец целовал мою невесту, крепко цепляясь за ее талию и прижимая ближе к себе. Ни он, ни она не заметили открывшейся двери и моего присутствия.       Эмма выглядела действительно великолепно: идеально белое платье, не очень пышная юбка, вышивной корсет, который выгодно подчеркивал ее тонкую талию. Она была идеальна, если бы не чужие руки, блуждающие по ее телу, и не чужие губы, целующие ее.       Кажется, я остолбенел. Они целовались, глубже и глубже, а я, как идиот, стоял и наблюдал за этим. Эмма не пыталась, или не могла, его оттолкнуть, а он лишь сильнее прижимал мою невесту к своему телу. Было ощущение, как будто я копил злость в себе, чтобы сделать шаг и уже не сдерживаться. Я сжимал кулаки до боли, кусал щеки изнутри и старался просто не моргать, боясь пропустить хоть что.       И все. Чека от гранаты «злость Дэвида Тарино» вырвана. Я в миг подлетаю к ним и, вырвав Эмму из объятий итальянца, отпихиваю ее назад. Пока она приходит в чувства, я нависаю над Джино и, схватив за идеальный синий костюм, не позволяю отодвинуться от меня ни на шаг. Я вижу в его глазах панику, ощущаю страх, исходящий от него, и просто замечаю, как этот нелепый мужчина боится. Наверное, если учесть, каким я бываю в гневе, ему и следовало меня бояться. Я уже не был Дэвидом, потому что я был монстром, который желал разорвать любого, кто хоть слегка коснется его красавицы. — Ты охренел? – рычу я, схватив Джино посильнее. – Ты не знаешь, чья она? Или может ты тупой? – откровенно, я из последних сил держал свою злость. — Дэвид! Что ты творишь? – я услышал смущенный голос за моей спиной. — Он целовал тебя, Эмма, – я говорил четко и почти спокойно, выжигая итальянца взглядом. – Он должен понести наказание за то, что покусился на чужое. — Она не твоя. Она не твоя, понял! – вдруг заговорил Джино, дернувшись. Я лишь сильнее схватил его за костюм и пододвинул ближе к себе. — Что ты сказал? – сквозь зубы прошипел я, из последних сил сдерживая злость и ярость. — Она не твоя. – твердо и членораздельно произнес итальянишка, окончательно выведя меня из себя. Он издевался надо мной, определенно издевался.       Я больше не терпел и не сдерживался. Я сорвался. Джино получил смачный удар от меня в челюсть и рефлекторно сделал шаг назад. Окончательно озверев, я рванул к нему и, схватив за ворот белоснежной рубашки, ударил снова. У него лопнула губа, и из нее уже текла алая кровь. У него были садины на щеках, и его глаза бегали по комнате в поисках спасения. Но мне было мало. — Ты! – я ударил его снова. – Посмел! – и снова. – Поцеловать! – удар. – Мою невесту! – мой голос был похож на звериный рык. Я был зверем, готовым разорвать этого подлеца в клочья.       Нанеся последний удар, я почувствовал слабые удары в спину. Отпустив Джино, я резко обернулся и заметил перепуганную Эмму. Мою Эмму. Она стояла в этом чертом идеально-белом платье. В ее глазах уже пылали слезы, а губы были сжаты, превратившись в тонкую линию. — Что ты творишь?! – закричала она, хватая меня за руку, которой я только что бил Джина. – Тарино, что с тобой? — Что со мной? – я злобно усмехнулся, и моя смелая девочка вмиг затихла. – По-твоему я должен стоять в сторонке и наблюдать, как другой мужчина тебя целует? – мне показалось, что на секунду я даже успокоился. — Но не убивать же его! – взмолилась Эмма, пока Джино, жалобно кряхтя, пытался подняться. — За такое и убить мало! – мое терпение лопнуло, и я снова начал злиться. – Почему ты вообще его защищаешь? – я схватил ее за руку и крепко сжал. Я был монстром и просто не мог сейчас это контролировать. — Ай! – она взвизгнула. – Дэвид, хватит! — Почему?! – я кричал, уже не сдерживая своих эмоций. — Я не защищаю его! – Эмма корчилась из-за силы моей хватки. По ее щекам уже бесконтрольно струились слезы. – Ты не должен быть таким, Дэвид. — Ты все это допустила! – пелена ревности застилала мой мозг, и я не мог уже мыслить рационально. Я мог только злиться или крушить все вокруг. – Ты умоляла меня позволить именно ему делать эти чертовы платья! — Дэвид! – я резко отпустил ее руку, а она лишь молящими глазами смотрела на меня. – Дэвид, я сама не ожидала, что он… — Он твой любовник? – я не слушал ее, потому что ревность черной смолой растекалась по моему позвоночнику. — Нет! Дэвид, что за чушь?! – Эмма кричала, пытаясь достучаться до меня.       Но мой мозг уже построил идеальные картины, как моя невеста изменяет мне с модельером. Как они встречаются во время обеденных перерыв на съемках или сидят в кафе после них, и поэтому Эмма задерживается. Я представил, как Джино касается ее, как Эмма шепчет ему слова любви и обещает уйти от меня.       Я смотрел в ее голубые глаза, пронзительные и печальные глаза, и не верил. Мои чувства, мои эмоции взяли верх, и я просто не мог совладать с собой. — Я все понял, Эмма. – грозно произнес я, отступив от нее. — Дэвид, нет! Успокойся, прошу тебя! Послушай меня! – она истерила, хватаясь за меня руками, но я лишь скидывал ее ладони. — Нет. Мне достаточно того, что я видел. – сухо бросил я и, выйдя из этой злополучной комнаты, я, полностью опьяненный своей ревностью и злобой, отправился куда глаза глядят.