Малакор V. За минуты до...

«Нет эмоций — есть покой, и нет страстей — есть ясность мыслей» — эти две фразы из Кодекса Джедаев Митра Сурик постоянно повторяла про себя, когда вынуждена была уйти на войну, чтобы защитить невинных. Война изменила Митру. Раньше, во время учебы, она постоянно показывала неповиновение и яростно спорила со всеми, включая Совет Джедаев. Но, побывав в зоне боевых действий, увидев, как гибнут люди, Сурик постоянно молчала и только сухо отдавала приказы, которые порой были чистым самоубийством для ее подчиненных. Но было важно выиграть войну с мандалорцами, так что Митра максимально старалась абстрагироваться от происходящего и не поддаваться страстям, которые обуревали Ревана. Вечно непокорная, она смогла смирить свою гордыню и полностью отдаться спасению Республики. Ее часто винили в том, что именно она своей непокорностью стала примером для других молодых джедаев, нарушив прямой приказ мастера Эйтрис, которая была в ярости. Ее учитель и друг Кавар незадолго до этого вернулся с войны, а Митра приняла свое окончательное решение последовать за Реваном, которого она всегда уважала и ценила. Что же касается реакции Эйтрис, то Митра ничего другого от нее и не ожидала. Слишком упорядочена, слишком сильно держится за кодекс и свою репутацию, но при этом, великолепный боец и ученый, мастерски обращается с Силой. А решения других джедаев, отправившихся на войну — это их решения, которые они приняли, а то, что именно ее сделали иконой непокорности наряду с Реваном и Малаком — это уже проблемы Совета. Не ее, Митры Сурик. Реван выполняет свою задачу, а она свою, которая ей была поручена. И если для этого ей придется пожертвовать людьми, то так и быть, ибо они — всего лишь средство для достижения целей и спасения еще большего количества невинных. Уничтожат десятки тысяч или несколько миллионов из-за невмешательства Совета Джедаев? Для генерала Сурик ответ был давно ясен. Единственное, о чем она искренне жалела, так это о том, что не смогла как следует обучить своего талантливого подопечного Микала, а брать его с собой на войну побоялась. Он был бы там простым пушечным мясом, да и Совет бы возмутился еще больше и точно бы призвал крайне непокорного джедая в ее лице к ответу. Так что Микал остался на Дантуине, а Митра отправилась исполнять свой долг, потому что чувствовала, что на войне она будет намного полезнее, чем как учитель в Анклаве. Казалось, то расставание произошло не три года, а три века назад. Она почти не помнит его лица… «Я вынуждена была это сделать, я не могла поступить иначе. В противном случае мандалорцы бы уничтожили практически всю галактику. Эта война с перерывами длится уже много лет, и пока никто не смог окончательно завершить ее. Все промежутки между этапами — это затишье перед бурей, после которых схватки становятся еще более яростными. И Совет даже не вступился за своих же погибших» И вот сейчас Митра стоит на мостике небольшого корабля и наблюдает за ходом битвы при Малакоре V, а рядом с ней стоит талантливый инженер-забрак по имени Бао-Дур — Все готово, генерал, — говорит Бао-Дур. Митра в ответ только кивает, на ее лице нет эмоций, она абсолютно спокойна. К тому же, Сурик столько раз приходилось отдавать распоряжения, противоречащие всему тому, чему ее учили, что все негативные моральные аспекты очередного приказа кажутся ей всего лишь одной из военных издержек. Да и мандалорцы не отличались гуманностью действий, реки крови лились с обеих сторон. — Пока подожди, — наконец, произносит она, искоса глядя на него и аккуратно беря его за руку. — Еще не наступил нужный момент, когда стоит активировать генератор. Давай посмотрим, что будет дальше. — Хорошо, генерал, — соглашается тот и осторожно сжимает левую руку Митры. Митра внимательно наблюдает за происходящим, на большом экране видны все корабли, как и республиканские, так и мандалорские. И генерал снова вспоминает события недавнего прошлого, но на сей раз они касаются только войны. Сперва бомбардировка Серроко, во время которой она едва не погибла, но ей удалось спастись, вдобавок, генерал никогда не боялась смерти. Но выжженные ядерным оружием пустоши на месте городов и погибшее мирное население четко отпечатались в ее памяти, и Митра стала постоянно очищать свое сознание от эмоций как до, так и после операций. На ее лице, ранее отображавшем весь спектр эмоций, застыло холодно-вежливое выражение. Она делала все, лишь бы не испытывать боль… А потом самоизоляция стала привычкой, и Митра ощущала себя лишь инструментом в руках Светлой стороны. Остальное же — лишь военные издержки. Затем бесчисленное количество сражений и, наконец, битва при Дксуне, во время которых кровь солдат лилась как вода. Были и совсем юные, и совсем старые, но всегда готовые отдать жизнь за Республику… Были подбитые корабли, уничтоженные дроиды и очень тяжелые полевые условия. Постоянные сильные дожди, мошкара, трава выше пояса, непроходимые джунгли, дикие звери — все это усложняло и без того не самую простую ситуацию. А немногочисленные свободные места были заминированы — как раз перед стратегическими объектами. «Можно было прежде послать минеров, — запоздало думает Митра. — И не тратить столько человеческих ресурсов на преодоление полей смерти. Стоило послать дроидов и подчиненных джедаев, чтобы они уничтожили мины. Это было моей ошибкой. Но нужно было делать все очень быстро…» Она помнила стоны, кровь, оторванные конечности, семьи оставшиеся без кормильцев, но лица большинства тех, с кем она тогда встречалась и кто был под ее командованием, не задерживались в ее памяти. Возможно, это было к лучшему… Звуки сражения выводят генерала из транса. Мандалорские и республиканские корабли крушат друг друга, но перевес явно на стороне мандалорцев. Митра невольно ежится и передергивает плечами. «Это неизбежно» — проносится у не в голове. — Почему ты пошел на войну? — спрашивает она у Бао-Дура, невольно оттягивая момент рокового приказа. — Чтобы защитить невинных? — Нет, — отвечает техник. — Ради мести. Слишком много иридонианцев погибло от рук мандалорцев. — И ты доволен тем, что сделал? — вопрос звучит довольно натянуто, и Митра понимает, что задала его больше для успокоения угрызений собственной совести. Возникает долгая пауза, во время которой уничтожается очередной республиканский корабль. — Не знаю, генерал, — отвечает тот. — Но такое ощущение, что здесь я потерял себя. Митра прекрасно понимает его. Похожие чувства испытывает и она сама, но отступать уже некуда, тем более, что момент самый что ни на есть подходящий. — Пора включить генератор, — холодным тихим голосом говорит Митра и оборачивается к Бао-Дуру. Ее долгий взгляд светло-голубых глаз пронизывает его льдом насквозь, затем она просто кивает, а он понимает все. Техник исполняет приказ. Возникает воронка, в которую затягиваются корабли — и республиканские, и мандалорские. Митра и Бао-Дур не ожидали, что мощь гравитационного генератора окажется настолько сильной. В мгновение ока там оказывается основная масса обоих флотов. Бао-Дур включает максимальную скорость их небольшого корабля, чтобы удалиться с орбиты Малакора V, и ему это удается. Всюду вспышки, взрывы и крики ужаса. Генерал Сурик чувствует их своей кожей, своими оголенными нервами — Нет! — беззвучно кричит Митра, чувствуя, как ее обдает волной контрастной боли — такой горячей и такой холодной… Ее окатывает очередной волной, она в каком-то непонятном порыве рвет невидимые нити, после чего проваливается в глубокий обморок. Бао-Дур едва успевает подхватить Сурик и явственно ощущает ту же боль, что и генерал, пусть и не так сильно. Он видит то, что уже не видит Митра — обломки кораблей, бесчисленные тела погибших с обеих сторон; слышит крики ужаса и эхо — долгое, протяжное, пронизывающее насквозь… Но это занимает лишь считанные секунды. Техник приходит в себя, осторожно кладет обмякшее тело генерала на ближайшее кресло, затем снова встает к штурвалу и, в каком-то трансе, продолжает заданный курс, подальше от проклятой планеты. Потом, на безопасном расстоянии он наблюдает за тем, что стало с Малакором V. Обломки громадных кораблей пробивают планету чуть ли не до самого ядра, на поверхности появляются трещины. Что-то врезается в их корабль, и Бао-Дур чувствует острую боль в руке, но не останавливается ни на мгновение и снова уводит корабль, теперь уже в гиперпространство. Митра Сурик по-прежнему без сознания… Десять лет спустя… — Здесь все началось, здесь все и закончится, — торжественно говорит Митра, несмотря на сильную усталость после битвы с Креей или, точнее сказать, с Дартом Трайей. — Включить генератор! — приказывает она, и верный Бао-Дур снова беспрекословно выполняет ее распоряжение. Эбеновый Ястреб спешно покидает истерзанную планету, которая начинает распадаться на куски изнутри. Пройдет какое-то время, и Малакор V уничтожится окончательно. Митра вздыхает с облегчением — рана в Силе наконец закрывается, но при этом, она чувствует, что ее мятежная и искренняя душа не исцелится никогда. Изгнанница смотрит на своих спутников и учеников — они по-прежнему рядом с ней, с ними есть связь, они готовы идти за ней, такие разные и при этом, сильно преданные ей. — Мы сделали это, — негромко говорит Бао-Дур спустя некоторое время. — У нас получилось завершить то, что мы начали десять лет назад, — откликается Митра и пристально вглядывается в галактическую карту. — Куда мы летим теперь? — спрашивают в один голос Эттон и Микал. — На Дантуин, — коротко отвечает Изгнанница. — Надо восстанавливать Орден. После этого она замолкает и устремляется к себе в каюту. И никто из команды не решается нарушить ее уединение.