Проклятые Учихи

Кажется, ненависть — это всё, что у него было. Слепая ненависть, ведь ему было все равно кто перед ним, он одинаково желал всем им смерти. Всем Учихам. Всем без остатка. Всем? Нееет, кроме одного. Того, кто смотрел на него сверху вниз убийственно, надменно. Этому он желал смерти вдвойне. А желательно самому лично убить, наблюдать как жизнь покидает его тело, а вечно самоуверенный взгляд тускнеет. — Обо мне опять мечтаешь? — у его уха раздался глубокий знакомый шепот и щёку обожгло горячим дыханием. По спине пробежали мурашки и Тобирама прикусил губу, чтобы успокоиться. Хоть он и погрузился в свои мысли, но должен был заметить. Какой из него будущий Хокаге, если позволил себе подпустить врага так близко? Проклятый Учиха подобрался к нему, пока он сидел на скамейке, а теперь стоял на расстоянии в пару сантиметров, все так же нагнувшись к его уху, даже не думая двигаться. Он делал это нарочно — бесил при любой возможности, отчего и заполучил такое острое желание его убить у младшего Сенджу. Тобирама тоже сидел неподвижно, ему почему-то показалось, что, если отодвинуться сейчас, это засчитается ему за поражение. Всё-таки он был довольно упрямым в вопросах, касающихся одного всем известного клана. — Чего тебе, Учиха? — не скрывая ненависти, спросил он. Мадара хмыкнул, уперев руки в бока. Весь его вид излучал иронию. Не нужно было иметь глаза на затылке, чтобы понять это. — Хочу похитить тебя. Можно? — Нельзя. Кто вообще спрашивает разрешения о таком? — отрезал Тобирама, но вдруг спохватился, что идёт у того на поводу, участвуя в каком-то странном разговоре, и прищурившись, повторил: — что ты затеял, Учиха? — Ты всегда такой мрачный или эта твоя очаровательная сторона показывается лишь в моем обществе? — поинтересовался Мадара. Он явно пребывал в хорошем расположении духа, раз позволял себе шутить. Это было подозрительно. — Не льсти себе, — презрительно усмехнулся Сенджу, — лучше выкладывай зачем явился. — Разве таким близким друзьям, как мы, нужен повод, чтобы увидеться? Тобирама почувствовал, как внутри разгорается непреодолимая злость. Он сжал кулаки до хруста, прилагая все усилия, чтобы не размазать Учиху по гладкой поверхности заасфальтированной дорожки. — Я скорее умру, чем обзаведусь таким другом, как ты. — Хмм, — задумчиво протянул Мадара и, улыбнувшись, прошептал в самое ушко, обдавая его теплым дыханием, — тогда сразу любовником? Тобирама почувствовал, как уголки его губ нервно дрогнули. — Ну уж нет. Ты можешь хоть до самой смерти оставаться старым одиноким холостяком, а я собираюсь найти себе прекрасную куноичи и жениться на ней. — Прааавда? — в голосе послышались искусственные нотки — чёртов Учиха — удивления, — и как продвигаются поиски? Вряд ли кому-то нужен такой работяга, как ты, день и ночь торчащий либо на миссиях, либо в своей лаборатории. Не выдержав, Тобирама резко схватил доставучего мужчину за копну длинных жестковатых волос и притянул к себе, сверкая на него глазами, полными злости. Мадаре в свою очередь пришлось схватиться за спинку скамейки, чтобы не рухнуть вниз. — У тебя забыл спросить, — скрипя зубами процедил Сенджу. Проходящие мимо мама с маленькой дочкой невольно стали свидетелями странной сцены: один мужчина притянул к себе другого так, что между их лицами почти не оставалось расстояния. — Маам, а парочки целуются потому, что любят друг друга? — Ну конечно, родная, а почему ты спрашиваешь? — Смотри, эти дяденьки тоже любят друг друга… — невинно ответила девочка, указывая на двух мужчин на скамейке. Испуганная мать схватила дочь за руку и поспешила скрыться за ближайшим поворотом. Тобирама, вдруг осознав, как они выглядят со стороны, отчаянно захотел провалиться под землю, желательно чем поглубже. Даже на более стойкого Мадару нахлынуло смущение, хоть он и старался выглядеть непринужденно. Он отпустил волосы Мадары и они отвернулись друг от друга, пытаясь прийти в себя. — Так, зачем я тебе был нужен? — выдохнул покрасневший как рак Тобирама, надеясь, что больше Мадара не будет язвить. Учиха и правда стал серьезным, обогнул вокруг скамьи и уставился на Тобираму сверху вниз. — Хаширама просил удостовериться, что ты нормально себя чувствуешь после последней миссии. — Только и всего? — недоверчиво поинтересовался младший Сенджу, усердно стараясь не смотреть в сторону Учихи. — Вообще-то у него есть для тебя новая миссия, — ответил мужчина и жестом пригласил идти за собой. — Хорошо, — кивнул Тобирама, вмиг становясь сосредоточенным, — так что от меня требуется?

***

— Что за бред, почему он поручил это мне, а не какому-нибудь рядовому химику?! — негодующе произнес Тобирама. — Может он хотел как-то расслабить тебя, давая такое лёгкое поручение? — пожал плечами Учиха. — Ну конечно… — буркнул младший Сенджу, — я бы с тем же успехом мог расслабиться, драя полы в резиденции Хокаге. А ты с какой радости вообще не уходишь? — Знаешь, у меня тоже есть вопросы. Например, почему Хаши попросил, чтобы именно я разыскал тебя. — Что. — Что? — Так он это специально спланировал? Хотел, чтобы мы побыли вдвоем? Ну, брат, я тебе… — Очередная попытка помирить нас, — обречённо произнёс Мадара, — хотя у него, кажется, получается, видишь, мы несколько минут как не пытаемся лишить друг друга жизни. — Мне кажется, здесь что-то другое… — Мм? — Не мыкай тут, глупый Учиха, я пытаюсь думать! — Дай знать, когда у тебя получится. — Знаешь что?! — Что?! — Просто уйди!.. — цокнул Тобирама и размашисто крутанулся на пятках. Послышался звон разбивающегося стекла. Вспоминающий в голове все ему известные непристойные слова, Сенджу уставился на разбитую бутылочку, из которой вылилась малинового цвета жидкость. Это как назло было его сегодняшнее «задание». Мадара решил проверить резко замолкшего Сенджу и осторожно повернул его за плечи к себе. И тут же пожалел, потому что в алых глазах искрился чистейший праведный гнев, обещающий ему самые страшные муки ада. — Всё из-за тебя, — не пытаясь сдерживаться объявил Тобирама, неспешно складывая руки в печати, словно оттягивая момент заветной мести. Мадара чудом успел отвести руки младшего Сенджу в стороны до того, как тот не соорудил ему древесный гроб. На табличке так бы и написали: «Не бесите, мать их, Сенджу». — Давай с тобой успокоимся, — предложил Мадара, борясь с собственными инстинктами самосохранения, которые буквально кричали ему об опасности. Да, он любил побесить Тобираму, ведь это было по-настоящему забавно и порой даже мило, но умирать из-за какой-то глупости не хотелось. — Когда так говорят, это никогда не работает… — пробормотал шиноби и вопреки своим же словам действительно начал понемногу приходить в себя. Пусть это и было не самое важное задание для Конохи, и он почти не чувствовал обиды от провала, но всё-таки это именно он был виновен. Хотя с другой стороны — разве не будь рядом Мадары подобное бы произошло? Эти чёртовы Учихи…сколько его нервных клеток они уже погубили? «И сколько ещё погубят», — раздался в голове ехидный комментарий. На слуховые галлюцинации Тобирама никогда не жаловался, а потому решил уточнить на всякий случай, недоверчиво поглядывая на соперника из-подо лба. — Твой голос мне уже в голове мерещится. — Хех, — только и произнес Мадара, задумчиво наклоняя голову вбок. — Что ещё за «хех»? — возмутился Сенджу, скрещивая руки на груди. — Просто подумал, что даже несмотря на то, как ты ненавидишь меня и весь мой клан, всё же иногда ты бываешь очень милым и забавным, — выразил давно мучающие его мысли Мадара. Всё-таки он старался быть честен не только с собой, но и с другими — и не только на словах, но и на деле. Поэтому, не долго взвешивая «за» и «против», наклонился к Тобираме, обхватывая пальцами его шею. Мужчина только и успел возмущённо открыть рот, как к нему тут же припали. Чувства смешались. Он никак не отвечал, но и оттолкнуть не смог. И Мадара, удовлетворённый отсутствием сопротивления, продолжал свои ласки. Он нежно гладил шею, в то же время другой рукой проходясь по мягким белоснежным волосам и грубовато сжал их, оттягивая назад. Тобирама не мог объяснить почему в один момент ответил на поцелуй. Ему должно было быть противно, но противно не было. Он был уверен, что женится на девушке, и у них однажды родятся дети. С Мадарой так не выйдет, и всё же… всё же что-то внутри него приятно теплилось, вскоре начиная разгораться пьянящим огоньком, бросающим в жар. Он снова покраснел, как тогда в парке, но всё равно не спешил отталкивать мужчину. Его губы были тёплыми, а от прикосновений к шее подкашивались ноги. И пусть у Сенджу было несколько девушек в прошлом, ещё ни одна не целовала его так, ни одна из них не была способна вызвать внутри такой сильный пожар. Поцелуй всё углублялся, и воздуха стало критически не хватать. Не в силах больше просто стоять, он обнял Мадару в ответ, запрокидывая руки тому на плечи. Проклятые Учихи, думал он, целуя одного из них. Не просто одного, а самого ненавистного, самого мерзкого и наглого. И самого красивого. Если вспомнить, тот всегда был поблизости в трудную минуту — да, язвил, да, смотрел самоуверенно и надменно, но, чёрт побери, был рядом. Неужто, пусть и по-своему, но заботился? — Сделаем это здесь или пойдем ко мне? — прозвучал неожиданный шепот. Мадара смотрел ему прямо в глаза и Тобирама поначалу даже не понял суть вопроса. — Зачем? Учиха лишь усмехнулся и, не говоря ни слова, вдруг положил свою ладонь ему на пах. Тобирама мог на чём угодно поклясться, что ещё никогда в жизни так люто не краснел. — Ни то, ни другое! — возмущению мужчины не было предела. — Что ж, тогда третий вариант, — не унимался шиноби, глаза которого моментально окрасились в красный цвет, — как ты относишься к гендзюцу? — Так боишься оплошать, что можешь только в иллюзии? Я прав? — раздалось в ответ. Мадара удручённо покачал головой, заставляя свои длинные чёрные волосы упасть на лицо, и, думая о чём-то своем, произнёс: — Знаешь, мне всегда казалось, что я не заслуживал твоего гнева. Так может мне стоит сделать что-нибудь такое, — глаза угрожающе сверкнули алым шаринганом, впрочем, он тут же подавил его, — за что ты по-настоящему смог бы меня ненавидеть? — Да я тебя… — напрягаясь больше обычного произнес Тобирама. Тем не менее он не мог не заметить, как резко изменилась аура Учихи, от него веяло опасностью, а воздух вокруг будто вскипел. Кажется, хорошему настроению Мадары всё-таки пришел конец. — Ну что ты мне сделаешь, милый? — усмехнулся Мадара, подталкивая его назад, пока тот не уперся в широкий лабораторный стол, — мы же оба знаем кто сильнее. Но сейчас мне плевать на это, потому что уверен, — он подхватил опешившего от такого напора Сенджу и посадил на стол, — ты чувствуешь то же, что и я. Только признаться боишься. В нём смешались ледяная ненависть и обжигающее смущение. Что, если Учиха был прав? Не выдержав, Тобирама схватил мужчину за ворот, и шипя от волной накатившей злости, произнёс: — А что, если и так? Покрасим волосы и будем ходить за ручку, как заправские геи?! — он уже не заботился что говорит — накипело, — как же ты бесишь, убить готов… Сенджу сидел на этом грёбаном столе перед грёбаным Учихой и чувствовал, что руки опускаются, а в уголках глаз собирается влага. Мадара бережно собрал ее большими пальцами. От него ждали ответа, но он молчал. Он точно знал, что слова вряд ли тут помогут, да и в голову ничего не приходило. И поэтому он решил действовать. Сперва он снял обруч и своевольно зарылся в белоснежные волосы, притягивая несопротивляющегося Тобираму поближе. Он прошёлся горячим языком по его шее и почувствовал, как тело под ним дрогнуло. Значит, нравится так? Усмехнувшись своему открытию, он опустил одну руку вниз, а другой вновь сжал порядком растрепавшиеся волосы. Послышался обречённо-возбуждённый вздох. Тобирама, неожиданно для самого себя принявший правила игры, потянул свитер мужчины вверх. Он всё ещё смущался, но не так сильно, как поначалу — видимо смиряясь с новыми, неизведанными ощущениями. Мадара прижимался к его бёдрам своими, тёрся и слегка толкался, и Тобирама чувствовал, что у него уже стоит. У них обоих, если уж на то пошло. Благо сегодня он не надевал доспех, обойдясь одной темно-синей водолазкой, от которой Мадара поспешил избавиться сразу, как только ему дали «зелёный свет». Стоп, насчет последнего… — Учти, я тоже мужчина и не собираюсь быть снизу! — предупредил младший Сенджу, вновь покрываясь румянцем. — Ну кто-то же должен, — Мадара изобразил недоумение, и, досадно цокнув языком, добавил: — уверен, что сам об этом не попросишь? — Ты слишком самоуверен, — злобно усмехнувшись ответили ему. Мадара в свою очередь лишь загадочно промолчал. Свободной рукой он прошёлся по столу, смахивая всё на своём пути. Все склянки со жалостливым звоном полетели вниз. Тобирама хотел было возмутиться по поводу порчи его собственности, но его нагло заткнули поцелуем, одновременно повалив на лопатки на широкой поверхности стола. Спохватившись, он потянул за собой и Учиху, который оказался совсем не против такого расклада. Его длинные растрёпанные волосы упали вниз, будто загораживая от всего остального мира. Дыхание сбитое, неровное — и надо бы остановиться, или вообще прекратить эти безрассудства, но ни один почему-то не прекращал. В момент, когда Мадара особо пошло толкнулся бедрами, раздался стон. Сенджу понадобилось время, чтобы осознать, что это он стонал. Удовлетворенный такой реакцией Учиха вдруг опустился чуть ниже, слегка прикусывая соски, добрался до живота, прошелся языком по впадинке пупка. Все это было так нежно. Тобирама и не подозревал, что Учиха может быть таким. Но он двинулся ещё дальше, приспуская штаны и дотрагиваясь губами до твердой плоти. — Что ты… — спохватился было Тобирама, но было уже поздно. Мадара одновременно схватил его за чувствительную шею и вобрал в рот. Он двигался медленно, но и это было слишком. Его рот, такой мягкий и влажный, сводил с ума. Теряя контроль, Тобирама вновь простонал, до боли кусая губы и впиваясь дрожащими пальцами в края стола. Он мог лишь надеяться, что их никто не услышит и не зайдет сюда. Дверь была открыта. Спустя пару особо ярких толчков он понял, что начинает терять связь с реальностью, ощущая своё бешено вырывающееся из груди сердце. Он даже не сразу заметил, что его начали растягивать пальцы, смоченные его собственной, обильно стекающей смазкой. Когда он опомнился, вошло уже два. — Будущий Хокаге должен уметь терпеть боль, — издевался Мадара, будто читая его мысли. — Пошел ты… — он стиснул зубы до скрежета, ещё сильнее хватаясь за края поверхности, но и это не помогло, когда Учиха ввел третий палец. Мадара не был особенно нежным, но почему-то этого и не хотелось. Он вдруг понял, что хочет, чтобы он взял его поглубже, сильнее, до искр в глазах. Осознание такой истины шокировало его, но Сенджу ничего не мог с собой поделать. И, предчувствуя, как это ему аукнется, сбитым шепотом попросил: — Сделай это… Ма…дара, — прохрипел он, удивляясь тому, как ослаб его собственный голос. Учиху не нужно было просить дважды. Особенно таким голосом, особенно когда от одного взгляда на хозяина которого, разложившегося на столе, с бесстыдно раздвинутыми ногами, в голову приходили самые настоящие извращения. Честно говоря, он и не думал, что подобный вид ему когда-нибудь откроется. Но Тобирама был рядом, стонал, прогибался под ним. Нет, Мадара слишком долго терпел, чтобы быть нежным — поэтому вошёл сразу, полностью, заставив Сенджу измученно застонать. Рука легла на шею беловолосого, сдавливая ощутимо, с каждым толчком всё сильнее и приятнее. «Так Учихи, оказывается, не контролируют свои глаза во время секса, » — думал Тобирама, вглядываясь во внушающий врагам ужас кроваво-красный шаринган. Толчки становились всё рванее, грубее. Не выдерживая, он приподнялся и, схватив Мадару за волосы, впился глубоким мокрым поцелуем. Когда Учиха задел простату, Тобирама вдруг резко прогнулся, царапая ногтями стол и против воли простанывая имя Мадары. Сперма выплеснулась волнами, пачкая грудь. Звон в ушах мешал нормально думать. Учиха же продолжал двигаться, сильно сдавливая шею Тобирамы, также не давая ему прийти в себя. Стол угрожающе заскрипел. — Ты мой… — толчки стали еще быстрее и Мадара с довольным рыком наконец излился внутрь, падая на локти и не спеша выходить из расслабленного тела. Они оба пытались отдышаться, но Сенджу пришёл в себя чуть быстрее. И это был отличный момент для небольшой мести. — «Ты мой»? Не знал, что у тебя такие наклонности, — съязвил Тобирама, но без злобы в голосе. — О, ты многого ещё не знаешь обо мне, — хитро прищурился Мадара, наконец покидая его и устало ложась рядом. — Правда? — не растерялся Сенджу, притягивая того к себе, обнимая, — надеюсь узнать пару военных тайн Учих. Не удивлюсь, если услышу очередной заговор против Конохи. — Перестань. Не то я захочу по второму кругу. — А ты сможешь? Не обижайся, но в твоём возрасте нужно тщательнее следить за здоровьем. И тут вопреки всем законам жанра Мадара рассмеялся, своим чистым, счастливым смехом смущая Тобираму не меньше, чем предыдущими действиями. — Ты такой обаятельный, — протянул он, зарываясь лицом тому в волосы. И, немного подумав, хитро добавил: — но по второму кругу всё-таки придётся. Тобираме осталось только нервно-обречённо выдохнуть: — Проклятые Учихи.