Занятие первое.
— Дрались как дворовые коты. Еле разнял, — мужчина подкурил сигарету от подставленной зажигалки. — Волосы друг другу даже подрали. — Дерись, как девчонка, ха? — Смейся, Шикамару. Мне бы тоже было смешно, не будь я в ответе за все эти сборища. Шикамару понимающе кивнул и выпустил колечко дыма. Сунул в него палец, дождался, пока дым расползётся. — Можно внести их в чёрный список и они никогда не доставят неудобств. — Знаешь, — зажав зубами сигарету, Какаши застегнул кожаную куртку. Морозило то ли от позднего октябрьского вечера, то ли дело было в пережитом стрессе. — Можно и так. Но от таких, как они... Как я. Отказываются все. Должно же быть место, где нам рады. «Мы не критики или аналитики боевых действий. Мы военные. Не в наших силах изменить приказ, мы всего лишь оружие. Но если бы я мог тогда остановить эту бойню, я бы и второй свой глаз за это отдал. Обито всегда был шумным и крикливым. Раздражал. Он, знаете, пел за обедом. Все едят спокойно, а он как откроет своё хайло, как давай горланить какой-нибудь хит Бейонсе — хер ты его заткнёшь. Я даже не видел, что с ним случилось. Мне тогда осколком глаз задело, больно было так, что я, говорят, даже не плакал, скулил просто, как собака какая-то... Лучше бы он пел дальше.» — Уверен, они были бы тронуты таким чудесным и поэтичным объяснением, — парень выдохнул ещё колечко дыма и снова проткнул его пальцем. — И никогда-никогда бы не нарушили покой этого райского места. — Иди ты, — Какаши затушил окурок о край урны и махнул рукой. — Подерутся на следующей неделе — решим, что с ними делать. — А подрались-то из-за чего? — спросил Шикамару, когда Какаши уже почти зашёл обратно. — Хер знает, — он пожал плечами. — Кто-то из них другого пидором назвал. Ха. Всего две руки на двоих, а навалять даже мне сумели. — Ты мне сразу скажи, кого записывать, в случае чего. — Узумаки Наруто и Учиха Саске. Шикамару кивнул. Он запомнил. На следующем занятии будет присутствовать лично. На всякий случай.***
Занятие второе.
Их коллектив всегда был сплочённым и дружелюбным. Дело было даже не в правилах: отвоевавшим своё солдатам особо и не с кем было поговорить, кроме таких же, как они. Невольно проявляешь уважение к будущему кругу общения. Это было ясно всем, кроме них. Шикамару сразу заметил новых участников коллектива: не потому даже, что знал всех остальных — имя, звание, срок службы, послужной список — просто они выглядели как любые новички в коллективе. Напряжённые, неловкие; а ещё волками смотрели друг на друга. Какаши поймал его взгляд и чуть заметно кивнул. Ну что ж. Вдвоём они справятся, приди кому-нибудь в голову подраться. «Мне, наверное, больше других повезло. Я, хоть и служил в Пятом*, но был связным. Не в поле. Парни пропадали из эфира, парни находили и вылавливали хусейновских шавок, подставлялись... А я, можно сказать, был в безопасности. Мне, честно, даже жаловаться-то не на что. Травм нет, "Пурпурное сердце" мне не дадут, только... Я тут чужой. Как тень обычного человека.» В этот раз на собрании всё было довольно тихо, и Шикамару даже захотелось прикрыть глаза и немного вздремнуть, как вдруг его внимание привлёк чужой голос, которого раньше не слышал. — Я был лучшим в рукопашном бое. Мне даже оружие не нужно-то было, дай тихо подкрасться и... — парень в рыжей толстовке взмахнул пустым рукавом. Руки, очевидно, лишился недавно — всё ещё пытается ей жестикулировать. Новичок, сидящий в кругу ровно напротив него, хмыкнул едко и гадко. — Я б тебя одной левой уделал. — Отрасти её себе сначала! Как их швырнуло друг к другу, Шикамару даже не заметил. Просто в середине "ринга", огражденного стульями и участниками собрания, свился клубок из чёрного и оранжевого. Клубок распутывали вдвоём с Какаши. На помощь позвали Асуму — крепкого мужчину из местной охраны.*** Занятие третье.
Если бы не данное Итачи обещание исправно отходить шесть занятий, Саске бы не пришёл на второй для себя сбор. Да что там — он бы и на первый не пошёл. Желания общаться с кем-либо, кроме брата, уже давно не было, большие скопления людей раздражали, чужие взгляды раздражали. Чужое нытьё должно было раздражать ещё больше. Мысль о чужой поддержке — жалости — выводила из себя. Но Итачи упорно возвращал его в социум. Или хотя бы пытался. В доме с недавних пор стало совсем тихо. Свидетельство о расторжении брака Саске повесил на стену и подумывал купить красивую рамку — возвести иронию в абсолют. Замечательная ведь шутка. Смешнее подшутила только жизнь: руку ампутировали прямо с обручальным кольцом, когда не смогли восстановить конечность после взрыва осколочной гранаты. Возможно, супруга оставила его именно потому, что никому не хочется возиться с калекой. Возможно, она сбежала, осознав, что теперь их не двое: Саске привез с собой с Востока призраков войны; мириться с ними было сложнее всего. Возможно, что причина и вовсе в другом. Они ведь никогда не клялись быть друг с другом до гроба; вместо традиционных клятв молодожёны у алтаря крикнули "Банзай!" и помчались в путешествие по Мексике. Там ждала текила, не до клятв было. На третьем занятии его предупредили: ещё одна драка повлечёт за собой наказание. В качестве наказания Саске представлял себе только позорное изгнание из кучки страдальцев, поэтому для вида важно и скорбно покивал головой. План был уже готов. Он снова выведет из себя того безрукого идиота и его, наконец, выгонят. А Итачи можно будет с чистой совестью попросить отъебаться. Не социальный у него брат, какая жалость. — Сегодня — ваше третье появление у нас. Самое время рассказать о себе. Начнём с тебя, Саске, — седой мужик с контрастно молодым лицом кивнул в его сторону. Если он правильно помнил, мужика звали Какаши. Саске только махнул рукой. — Не знаю даже, о чём, собственно, нужно рассказывать. — О чём тебе бы хотелось рассказать в первую очередь, — мягко предложил пожилой мужчина, сидящий рядом. — Где ты служил, сынок? — Мосул. — Э... Я тоже служил там, — Саске вскинул голову, поймав чужой взгляд. — Не знал, что мы... Ну, "земляки" или что-то вроде. — Может, теперь вы перестанете пиздить друг друга ногами, а? — Шикамару, парень, с которым они перед собранием выкурили по паре сигарет, насмешливо косился то на Узумаки, то на самого Саске. — Никто ногами и не пиздил, — он пожал плечами. — Этот хотел рукопашного боя — я ему устроил. — И в каком взводе разрешалось кусать противника? — усмехнулся уже Какаши. — В отряде опасного химического оружия. Да, Гадюка? Саске уже был готов впечатать кулак в это ехидно улыбающееся лицо, как на плечо легла рука: всё тот же старик рядом. Он покачал головой и быстро сменил тему. Что-то о внуке и его стремлении стать политиком.*** Занятие четвёртое.
Он на него чуть было не опоздал: заболтался с Кибой, заигрался с его псом. Когда Наруто только переехал в эту квартиру, ему показалось, что соседей сверстников здесь и не водится — сплошные старики. Старики смотрели на него с жалостью и неким странным, непонятно откуда взявшимся презрением. Хотелось орать в лицо каждому "Я, твою мать, был в Аду, пока ты, твою мать, сидел на своем сраном диване и жрал сраные сендвичи!" Потом появился Киба. Смешливый и шумный, он не давал хандрить, таскал с собой пить кофе в парк, на выставки собак, в приют, в котором сам работал. И даже там куча псов, забытых хозяевами, изувеченных и брошенных, встречали поначалу его с настороженностью. Киба говорил, всё дело в том, что их предали, им теперь сложно доверять человеку. Они ни в чём не были виноваты, на самом деле. Наруто тоже не был виноват. Так вышло. Длинная и глубокая царапина, которой он не придал значения, повлекла за собой заражение. Гангрена — об этом слове слышал, но до конца не понимал, к чему это приведёт. А теперь ему даже ложку ко рту поднести сложно. — Я эту медсестру клеил всячески. Красивая была, фигурка — глаз не отвести. Смотрел на неё всё время, слюни пускал... Когда она мне анестезию вколола, говорила, что больно всё равно будет. А мне уже давно больно, ей только не говорил: пугать не хотел. Я же рыцарь. На собраниях ему было... Неуютно. Большая часть людей друг друга знали, и уже давно. Они болтали о семьях, о работах, об отношении окружающих, о друзьях и жёнах, а у Наруто внутри росла и ширилась завистливая ненависть. Все вокруг казались счастливее, полноценнее. Напротив в кругу сидел парень, и у него тоже не было руки. Левая, думал Наруто, повезло же, что левая. Это раздражало и воодушевляло. Саске Учиха выглядел и вел себя так, словно ампутированная конечность ему не приносила мучений и неудобств. Надменный индюк, он казался ещё чужероднее в этой компании, чем сам Наруто. Но если он справляется — у Наруто тоже всё получится. Левая. Повезло же, всё-таки, что левая.*** Занятие восьмое.
— А я левша, вообще-то. Был, — Саске тянет на себя иголку вместе с нитью. Какаши, в наказание за очередную потасовку, заставил их с Наруто вышивать на огромном куске хлопка надпись "Мы не ссоримся по мелочам". Этим и занимались уже третье занятие подряд. Пока сделано было только "мы не с", но это уже прогресс. Первый раз было трудно подстроиться и понять, как же, чёрт подери, вышивать, если твоя вторая рука — не твоя вовсе. На втором занятии они разделили обязанности: Саске занимается вышивкой, Наруто сидит и не пиздит под руку. Саске задержался в клубе уже на два занятия больше, чем просил Итачи. И даже не потому, что влился в коллектив, нашёл себе компанию и ему наконец-то есть с кем пообщаться. Здесь просто было не скучно. Дома можно было от скуки повеситься — так тихо и пусто там было. — А правой тебе... Ну, — Наруто замялся, невнятно помахав рукой над полотном. — Я ещё в школе научился двумя руками работать. Итачи амбидекстр, мне не хотелось отставать. — Итачи — это? — Мой парень, — заметив ужас в обернувшейся на него физиономии, Саске усмехнулся. — Ну, ты же назвал меня пидором. Почему теперь напуган? — Да я из-за чёлки этой твоей. Ты же выглядишь как модель из журналов. Так Итачи — правда твой парень? — Конечно же нет. Мой старший брат. Собеседник покивал головой и уставился снова на работу иголки. Говорить с ним было легко, несмотря на то, что иногда хотелось вмазать за полную бестактность.*** Занятие девятое.
— В следующую пятницу будем отмечать Рождество, если кто-то хочет — приходите. Собираемся у меня дома, — крикнул вдогонку Шикамару и запер дверь в зал. Рождество Наруто хотел бы встретить с семьёй, вот только не был уверен, что сможет вынести слёзы матери. Она всегда держалась молодцом, когда он приезжал, но к середине вечера убегала в спальню, зажимая ладонью рот. Как будто он не услышал бы её всхлипов. Отец настойчиво предлагал разные клиники и программы протезирования, брошюрками которых можно было уже всю квартиру обклеить. И соседям бы осталось. Проще было спрятаться, не отвечать на звонки и не приезжать, чтобы не травмировать мать и не ругаться с отцом. — А можно, я приду? — наконец он спросил у проходящего мимо Шикамару. Тот остановился и приподнял плечи, закладывая руки в карманы куртки. — Сказал же: если хочешь — приходи. Можно, конечно. Хирузен может даже подвезти тебя, вы живёте рядом, как я понял, — парень кивнул в сторону самого старшего участника клуба. — Просто попроси его об этом. Попросил. Старик улыбнулся и потрепал его по плечу, соглашаясь. Предложил даже забежать к нему на днях — познакомиться с его женой и отведать её фирменную индейку. Но Наруто постеснялся приходить.*** Занятие десятое.
Вышивка была почти завершена. За это время Саске если и не привык к постоянному жужжанию на ухо, то хотя бы смирился с ним. Наруто не бесил разговорами о личном, не лез в голову, не нёс хуйню о позитивном мышлении, которым пичкал когда-то психолог, нанятый Итачи. Просто захламлял эфир болтовней, не оставляя в одиночестве. — Я всё вот понять не могу. Тебе что, совсем челка не мешает? — парень посильнее натянул ткань, чтобы не сборила. — Не мешает. — Ты ж ничего не видишь из-за неё. Саске повернулся к нему и заправил длинную прядь за ухо. Недоумение? Брезгливость? Жалость? Испуг? Как у всех — желание отпрянуть? Ничего из этого. Наруто смотрел внимательно и сосредоточенно. — Я и без неё ничего не вижу, — усмехнулся Саске и поправил чёлку назад, закрывая бельмо. — Выглядит... Жутковато. Это ожог? — Да. Ребёнком был, видел в фильмах всяких крутых мужиков с белыми глазами или с шрамами на глазах. Думал, что это красиво. А теперь свою красоту такую демонстрировать не хочется. — Лазеры из глаз, как у Супермена — вот что красиво. Я бы даже не прятал. — Ты бы, максимум, скакал на паутине туда-сюда, вопя о силе и ответственности, — Наруто фыркнул в ответ и пихнул его коленом в бедро. — Так бы и сказал, что Человек-Паук тебе нравится больше. — Я взрослый человек. На самом деле мне нравится только Джокер. — Всё потому что ты — социопат! Саске засмеялся и в этот момент поднял взгляд на остальных в комнате. На них никто не обращал внимание. Только Какаши косился в их сторону, ожидая драки. Не сегодня. На долгие пятнадцать минут Наруто замолчал, иногда только тяжёло вздыхая. Подал голос, когда Саске заканчивал вышивать последнюю букву в надписи. — Давай сходим выпить пива после этого, а, Саске? — Супергеройское развлечение. — Всё-таки, хочешь пойти грабить банки, пока я буду вопить об ответственности? — Какаши уже не смотрел на них, увлеченно строча смс кому-то. Шикамару и вовсе спал. — Сначала пиво, потом банк.*** Занятие одиннадцатое.
Они на него не пришли. Они и до банка не добрались. Сначала было пиво, затем ещё пиво, а затем — ещё пиво. — Какаши сказал, что теперь ты моя правая рука. А я — твоя левая. — Ты слишком бесполезен для моей левой руки, придурок, — Саске вытирал салфеткой разлитое пиво. — А ты... Слишком пафосный для моей правой руки! Понял? — Понял, понял. Мы оплатили счёт? — он протянул Наруто руку, помогая встать со стула. — Пойдём. Буянить лучше не в баре, а дома. Наруто и сам не сразу осознал, что это — приглашение, а не причина для окончания посиделок. Понял только, шагая к чужому дому: след в след за мужчиной в чёрном пальто. Прямая спина, чеканный твёрдый шаг, пустой рукав, заправленный в карман. И не поймёшь, не скажешь сразу, сколько ранений и боли перенёс. Наруто же казалось, у него самого всё написано едва ли не светящимися буквами прямо на лбу. Возможно, есть чему поучиться у Саске. Например, как скрывать от чужих глаз всё, что им не стоит видеть. Под утро он обнаружил себя на ступенях дома Саске: они даже не стали заходить внутрь. Устроились на крыльце. У ног стояла недопитая бутылка пива, в кармане смялась так и неоткрытая пачка сигарет. В правом боку было тепло: Саске сидел близко, ближе даже, чем во время их занятий вышивкой. Он смотрел куда-то вдаль, курил, почти не отнимая сигарету от рта, и молчал, лишь изредка хмыкая на его шутки. Странное, ужасающее чувство единения пекло в затылке, кололо в животе и чесалось в ладони. Хотелось прикоснуться, потрепать по волосам, сжать плечо. Сделать хоть что-нибудь, лишь бы дать выйти этому чувству на волю. — Саске? Пересядь. — Чего? — Пересядь с другой стороны, говорю. Мне неудобно. Шикнув, Саске с трудом разогнул затёкшие ноги и пересел на другую сторону. Теперь согревало левый бок, колючими мурашками тепло пробиралось к сердцу. — Проще стало? Намного. Теперь было удобно взять его за руку. Зацепить чужую ладонь, легшую на крепкое колено. Неловко и странно. Как будто бы и рука чужая, и желание чужое, и мысли — чужие. Но всё правильно. Наруто шевельнул пальцами, перехватив удобнее. Саске был не против.