Заново

      Клятва на крови — это довольно серьезно.       Амалия давно это знала, как знала, впрочем, и Ева, которая хмуро глядела на нее, призывая найти лучшее решение. Она оглянулась на товарищей, подмечая, что никто из них и представить себе не может, какие последствия несёт эта клятва.       Амалия слышала о ней, но вскользь, не желая знать подробностей. И все же тех общих знаний хватило ей для построения общей картины. Такая клятва может быть создана только между двумя людьми, причем оба должны были быть в здравом уме и идти на такой шаг добровольно, иначе узы просто не закрепятся. На ведущей руке делается надрез вдоль линии жизни, после чего надо было взяться за руки, чтобы кровь смешалась.       «Еще же что-то было… О, Садида! — мысли отчаянно проносились у Амалии в голове, пока она совсем, казалось, бесстрастно смотрела в холодные серебряные глаза призрака.       — Неужели ты растеряла свой настрой? — призрачная девушка насмешливо приподняла бровь, что не была задета ударами и шрамами. — Жаль. Нет, правда, какая всё-таки жалость! Я уж было подумала, что вы будете серьезны в своих намерениях, но… — она наигранно вздохнула, положила руку на грудь и возвела взгляд к ночному небу.       — Как мы сможем, закрепить клятву, если у вас больше нет крови? — взяла инициативу Ева и сделала беспристрастное лицо. Амалия почти с ужасом на нее посмотрела, ведь быть прямолинейными — не их выход.       — Оу, об этом не беспокойтесь! — фальшиво затараторила девушка, изображая радость. Это получилось настолько плохо, что не поверил бы даже годовалый ребенок, что уж говорить про взрослых людей. — Я знаете ли, очень предусмотрительна, поэтому у меня всегда есть все самое необходимое для меня, — уже спокойно продолжила она, доставая из маленькой сумочки на поясе небольшой мутный флакончик. Призрак улыбнулась.       — Ты правда считаешь, что будет лучше, если мы согласимся? Что будет, если она солжет? — быстро и тихо проговорила Евангелина на ухо подруги.       — С такой клятвой не шутят, я уверена, — незаметно ответила Амалия, поглядывая на девушку, которая пыталась открыть флакончик своими длинными пальцами.       Шеран-Шарм снова обернулась, обнаружив полные замешательства взгляды. Она жестом показала, что расскажет все потом, получила неуверенный кивок Гроуви и отвернулась обратно к Еве.       — Это наш единственный шанс, если повернём обратно, мы не успеем! — шёпотом тараторила Амалия. Ева недовольно поджала губы.       — Делай то, что считаешь нужным, — наконец согласилась она, отступая назад к команде. Она положила руку на плечо мужа и с самым серьезным выражением лица прошептала: — Если что-то пойдет не так, я дам знать. Будь осторожнее.       Гроуви кивнул и сжал правую руку в кулак. Глаз Рубилакса был закрыт. Он перевел взгляд на стоявшую впереди Амалию, которая нервно хрустела пальцами рук. Клятву она давала впервые. Ещё дальше парила призрак, все также безнадежно пытаясь открыть злосчастный флакончик.       Персидаль обернулся к застывшим друзьям, которые во всю строили из себя статую и почти что боялись дышать. Гроуви пригляделся: у Юго голубым светились пальцы и радужка глаз, Руэль до побеления костяшек сжимал боевую лопату, Арпогон ближе принималась к нему, а Адамая во всю сжимал лапы в огромные кулаки. Ева стояла почти в самом конце их отряда, лук был наготове.       Резко раздался победный вскрик. Гроуви понял: пути назад отрезаны, все зависит только от Амалии.       — А как же надрез?.. — тихо спросила Шеран-Шарм у призрачной девушки. В ответ та рассмеялась, чем сделала себя ещё более пугающей. Вдруг снова воцарилась тишина.       — Милая моя, думаешь я бы стала просить у тебя клятву, если бы я была неприкосаема? — девушка выразительно подняла целую бровь. С той, рассеченной, это создавало странный контраст.       Амалия промолчала. С любопытством наблюдала, как призрак освобождает серебряный кинжал из-за пояса, как с нечитаемым лицом делает глубокий порез на правой ладони.       На то, как она вливает туда собственную кровь, смотреть не хотелось.       Полюбовавшись пару секунд на то, что сделала, девушка протянула Шеран-Шарм оружие. Амалия с опаской взяла его, ощутив его тяжесть и холод. Ладони от нервов и так были окоченевшими, а теперь, с холодным оружием, они и вовсе кажется перестали двигаться.       — Неужели это твой первый раз? — сейчас девушка удивилась очень даже искренне, на что Амалия подняла на неё загнанный удивленный взгляд. — Королевские обычно всегда связанны десятками клятв, — пояснила она, на секунду потеряв свою заносчивость.       — Но как вы…       — Милая, королевских особ не так-то и сложно определить. Твои манеры выдают тебя с головой, как бы ты этого не хотела, — с усмешкой произнесла призрак, постепенно сжимая и разжимая руку с надрезом в кулак.       Амалия вновь перевела взгляд на кинжал в руках. Она собралась с духом, перехватила рукоять посильнее и прислонила лезвие к ладони. Шеран-Шарм закрыла глаза, выдохнул в и с нажимом провела острым серебром по линии жизни.       Боль разлилась по ее телу, руку начало колоть и жечь, по спине пробежали мурашки. Амалия перенесла это спокойно, почти никакой мускул на ее лице не дрогнул.       «Терпи, ты и не такое переживала», — мысленно успокаивала себя и только сейчас заметила ту деталь, которую упустила в самом начале.       Кинжал должен быть из серебра. Пытаясь взять себя в руки и не показать слабины, Амалия начала мутным взглядом рассматривать кинжал. Чистый, без налетов, ржавчины, грязи и пыли, только лишь с капельками крови на конце лезвия. Оно было тонким, острым и длинным, не привлекало внимания. Рукоять же была буквально вся покрыта узорами, непонятными линиями и завитушками. Там где начинается переход от рукояти к лезвию, Амалия смогла разобрать маленькую надпись: г. Проума.       Сглотнув, Шеран-Шарм отдала кинжал обратно и попыталась размять ладонь.       — Ну что ж, — призрак подняла согнутую в локте руку и быстро двинула пальцами. Амалия поднесла к ней свою руку и соединила их. — Графиня Доана Проума, — прошептала девушка.       — Я, принцесса Амалия Шеран-Шарм, клянусь в том, что я и мое приближение ни при каких обстоятельствах не причинят вреда и неудобства графине Доане Проуме и ее приближению, — внятно и четко проговорила Амалия, чувствуя обжигающую боль в ладони. Соединённая кровь падала прямо на землю.       — Я, графиня Доана Проума, клянусь в том, что я и мое приближение ни при каких обстоятельствах не причинят вреда и неудобства принцессе Амалии Шеран-Шарм и её приближению.       — Клянусь, — ещё раз вместе проговорили они. Их руки на секунду засветились красным и тут же погасли. Когда девушки разъединили руки, у призрака никакого пореза не было. Зато был у Амалии. На немой вопрос она просто пожала плечами:       — Я считаю это регенерацией. Те травмы, которые я наношу себе сама исцеляются за пару минут, — с каменным лицом, будто читая лекцию, произнесла она. — Чтобы завтра вас здесь не было, — и призрак растворилась во тьме.       — Эй, — послышалось со стороны, и на плечо Амалии легла теплая ладонь. — Пойдем.       Она оглянулась, взглянула во все ещё не потухшие голубые глаза и улыбнулась. Шеран-Шарм перевела взгляд на теперь уже расслабленную Евангелину, убравшую лук за спину, и заулыбалась ещё шире.       Она протянула Юго здоровую ладонь, и он потянул ее к месту ночлежки. Телепортировать ее было бы попросту глупо, не хватало ещё чтобы желудок вывернуло.       За ними потянулись и остальные, как будто все ещё каменные, с безразличными лицами. Только Ева облегчённо улыбалась, обхватив руку Гроуви, да Адамай провожал брата с печальной улыбкой на лице.       «Мы столько времени были порознь, что я даже забыл, что у него может быть личная жизнь».