«Ваш первый секс».
Нет.
«Ваша первая интимная близость».
Тоже бред.
«Что делать, если это — первый раз для вас обоих?»
Не очень, но сойдёт.
Кихён скептически смотрит в экран монитора и устало трёт глаза. За окном уже далеко за полночь, а он сидит в полутьме, растрёпанный, в мешковатой домашней одежде, при свете одного лишь экрана ноутбука, чтобы не тратить лишнее электричество, и пытается придумать название для новой статьи, которую, по идее, надо уже с утра публиковать, а не готово ещё ни слова. Предыдущая «Как понять, что ты влюбился в парня?» возымела удивительный ажиотаж среди корейских парней, посетивших его сайт, поэтому Кихён торопится написать ещё что-то, что, возможно, помогло бы людям хоть немного разобраться в себе, своих чувствах и желаниях.
Потому что у Кихёна свой блог. Блог о сексе и отношениях, если быть точным. Гомосексуальных отношениях, если уж быть совсем-совсем точным. Он не любит об этом распространяться, потому что в такой сдержанной консервативной стране откровение о его увлечении часто шокирует и отталкивает людей. Кихён давно смирился с этим, равно как и с тем, что вероятность ему найти свою любовь геометрической прогрессией скачет к нулю, ведь даже парни, с которыми Кихёну (не) повезло встречаться, называли его либо извращенцем, либо, напротив, воспринимали наличие секс блога как сигнал к тому, что Кихён на всё готовый. Нет, ребята. Отложите свои влажные насильственные фантазии и шагайте на четыре стороны.
А ведь, казалось бы, чего ему надо? Кихён вовсе не требовательный, правда-правда, и за собачкой своей — вон лежит, свернувшись на любимой подушке, — он ухаживает сам. И еду приготовить умеет, и квартиру в чистоте держит, и доставит такое удовольствие в сексе, что звёздочки перед глазами поплывут. А Кихёну всего-то хочется простого человеческого понимания, да где ж его возьмёшь, когда твоя деятельность как клеймо на всей жизни.
«Может, ты это, тогда чем-нибудь другим займёшься? Хобби много разных бывает» — иногда предлагает ему Чжухон, один из тех редких друзей, которых не смутило в своё время увлечение Кихёна. А его парень Минхёк весело добавляет: «Да! Веди лучше блог о Поппи!» Кихён тогда лишь улыбается: Поппи — это его кудрявая красавица бишон фризе, породистая малышка, которая досталась ему совершенно даром, когда нерадивые хозяева умудрились оставить её в коробке на лестничной площадке. Но всё-таки, ему нравится делать своё дело, и Кихён свято верит, что хотя бы одному человеку да помог, а не в этом ли весь смысл? Пусть даже у самого на личном фронте всё не так гладко, Кихёну нравится делиться своим опытом и получать благодарственные комментарии и даже целые письма с историями из жизни.
Кстати о них…
Кихён вымученно стонет и трёт глаза, пытаясь привести себя в чувства, когда вспоминает, что надо ещё и на почту ответить. От усталости и недосыпа болит голова и ломит спину, но Кихён утешает себя, что выспится, когда всё доделает и поставит статью в отложенные посты. Хлопает себя по щекам холодными ладошками, отпивает остывший кофе. На светящемся циферблате настенных часов уже 2 ночи.
Закрыв неудавшуюся статью (получилась всего пара вводных предложений да набросок пунктов списка рекомендаций), Кихён заходит в свой почтовый ящик, который сегодня к его неподдельной радости не пользуется популярностью. Нет, предложению рекламного сотрудничества он может и был бы рад, но отвечать на письма бывает тяжело. К счастью, его ждёт одно-единственное и одинокое, озаглавленное «Как мне познакомится с парнем?». Прямолинейно. Кихён мягко усмехается и открывает содержимое, не ожидая на самом деле ничего интересного внутри, ведь в 2 часа ночи ему интересными кажутся только кровать и подушка.
Привет, Юхён-щи!
Надеюсь, у тебя есть минутка, чтобы прочитать мою историю и ответить по возможности на вопросы, если же нет — ничего страшного. Я не расстроюсь. Правда. Мне просто не с кем этим поделиться, и даже то, что я могу рассказать это хотя бы тебе, делает ситуацию чуть лучше. На то, чтобы написать это письмо, меня вдохновил твой последний пост, который помог расставить некоторые мысли по полочкам. Спасибо за это!
Кихён чуть улыбается краешками губ от такого наивно-искреннего начала. Ну и что же у тебя на сердце, таинственный незнакомец? И, зевнув, продолжает читать.
История, на самом деле, незатейливая. Мне даже стыдно немного рассказывать, но я просто никогда не испытывал такое чувство, думаю? Мне кажется, я влюбился… Нет-нет, я слишком тороплюсь. Дело в том, что у меня есть сосед. Ну, не совсем сосед. Я иногда вижу его на улице по утрам. Он очень симпатичный. Даже не так: он привлекательный. Невероятно привлекательный. Красивый. Когда я вижу его, а это бывает довольно редко (хотя иногда я специально подгадываю время, когда он выгуливает свою собаку), я прямо-таки робею, хотя ещё несколько месяцев назад я бы даже не подумал, что могу влюбиться. Девушки мне никогда не нравились, хотя я полагал, что должны, а парни… видимо не было того самого правильного? Но этот... Он чудо. Думаю, он бы тебе понравился, он выглядит как кто-то очень внимательный и заботливый. Как человек с большим сердцем.
Кихён уже даже не сдерживает улыбку, пока читает. Да этот парень по уши влюблён! И это чудесно. Кихён искренне надеется, что у него, кем бы он ни был, всё сложится лучшим из возможных способов.
Но я не знаю, как к нему подойти и познакомиться. Я жутко волнуюсь, что парни не в его вкусе, и не хотелось бы попасть в неловкую ситуацию. Тем более, что мне уже 24 года, а у меня даже отношений ни разу не было… Не то, чтобы я этого стыжусь или чувствую себя некомфортно, но я совершенно не знаю, как знакомиться с кем-то, кто тебе нравится, о чём говорить и в какой момент стоит намекнуть на то, что он мне нравится? И что делать, если я встречу отторжение? Если честно, немного запутался в себе и в принципе опасаюсь реакции окружающих, я не могу поделиться этим с друзьями. И я не хотел бы быть навязчивым, но мне так хочется пообщаться с ним, даже если ничего не выйдет. Буду рад твоему совету, Юхён-щи, но если же у тебя нет возможности ответить, ничего страшного! Просто спасибо за твой блог, он правда помогает во многом понять себя и свои мысли.
Вонхо.
Вонхо… Необычное имя, думает Кихён. И у владельца этого необычного имени очень необычно восторженное отношение к своему предмету обожания, в его-то 24 года. Кихён даже не может вспомнить наивные времена, когда он ещё не испробовал вкус отношений. Свою ориентацию он осознал в раннем детстве, и тогда же насобирал много шишек на бестолковую голову из-за неприятия окружающими: как взрослыми, так и детьми, которые бывают особенно жестоки. Потом как-то случилось-повезло-закрутилось и Кихён по-настоящему влюбился и даже взаимно. Но ничего не вышло, как это обычно и бывает с подростковыми влюблённостями. С тех пор всё шло по тому же принципу — закрутилось и не сложилось, что Кихён теперь не может с уверенностью сказать, а был ли он когда-нибудь по-настоящему влюблён?
Он трясёт головой, пытаясь отбросить мысли, и идёт в ванную. Нужно немного освежиться, а то собрать свои мысли в единую логическую цепочку и ответить загадочному Вонхо нет сил. Умывается ледяной водой, смотрит на своё отражение в зеркале и видит только худое лицо неприятного зеленоватого оттенка, слишком большое количество тёмных родинок и неровную кожу. Под глазами цветут фиолетово-красные синяки, бледные губы сливаются с общим тоном лица, а на лоб налипли неряшливо отросшие бледно-рыжие волосы, с которых уже практически вымылась краска. Абсолютно ничего симпатичного, даже грустно.
Но ладно.
Кихён возвращается в комнату, предварительно налив себе стакан воды и проверив, всё ли хорошо у Поппи. Да, всё абсолютно прекрасно, она тихо посапывает и видит десятый сон — хоть кто-то в этом доме высыпается. А теперь нужно ответить.
Кихён вначале задумывается о том, как бы сформулировать свои мысли, — а их довольно много вьётся в голове, — и начинает писать, вскоре настраиваясь на нужную волну. Он пишет обо всём, что вертится на уме. Более откровенно, пожалуй, чем следовало бы писать незнакомцу. Но впервые, впервые такое чувство, что этому человеку, написавшему такую трепетную историю, можно доверять, ему хочется доверять, хочется поделиться своим опытом, хочется быть услышанным и ответить честностью на честность, даже если Вонхо ему больше никогда не напишет. Хотя это будет несколько печально, но Кихён не признаётся себе в том, что ему захотелось пообщаться ещё с этим парнем. Слишком уж он романтик — а Кихёну такой искры в жизни давно не хватало.
Он говорит те вещи, которые хотел бы сам услышать когда-то. Чтобы его близкий друг или член семьи подошёл, взял за руку и сказал: Кихён, в твоей ориентации, в твоих чувствах, нет ничего страшного. Даже наоборот, это же замечательно: ты влюбился. Твоё сердце трепещет и мысли путаются, когда ты видишь кого-то настолько восхитительного для себя, что даже в лёгких заканчивается воздух — разве не это чувство мечтает испытать каждый человек на Земле? В этом нет ничего постыдного, как и в том, когда тебе захочется начать первые отношения, в детстве или во взрослом возрасте, нет рамок, когда ты должен это сделать, хоть в лепёшку разбейся.
Кихён столько раз ошибался в своей жизни, так много торопился и напарывался на вилы агрессивного непонимания, ходил по иглам чужих сплетен и глотал отказ за отказом, так часто ненавидел себя и был ненавидим даже членами семьи, что всё бы отдал, если бы нашёлся хоть один человек, который бы поддержал и сказал не сдаваться. Быть менее напористым, более аккуратным, но не сдаваться — обязательно есть тот человек на планете, который не будет топтаться на твоём существовании, а поймёт даже лучше тебя самого.
И, может быть, этот кто-то ждёт уже прямо сейчас.
Кихён тяжело вздыхает, не понимая уже, утешает ли он себя или незнакомца по ту сторону экрана. Перечитывает слова так внимательно, словно хочет достучаться до себя самого, но вряд ли из этого что-то выйдет. Кихён уже разочаровался в себе и в своём будущем, но это же не значит, что Вонхо не может быть счастлив со своим предметом симпатии. Нажимает кнопку «отправить» и, даже не открывая больше наработки статьи, выключает ноутбук. Он устал, просто смертельно устал, поэтому, не раздеваясь, падает на кровать и мгновенно отключается.
1. Познакомься с ним.
Жизнь Кихёна — череда однообразных событий. Проснулся, выгулял Поппи, обновил блог, ответил на комментарии, пошёл на работу (самую скучную из тех, что видывал свет, уверен Кихён), снова выгулял Поппи, посмотрел сериал, написал пост, пошёл спать. На завтра повторить. Ему это уже осточертело, но как изменить ситуацию и надломить в свою пользу, он не имеет ни малейшего понятия. То есть в теории может быть и понятно, но что насчёт практики?
Вот и сейчас, наблюдая за тем, как резвится белоснежное облачко на пожухлой осенней траве, и ёжась от ноябрьской раннеутренней прохлады, Кихён перебирает в голове возможности. Бросить работу? Тогда надо искать новую, а это ещё больший стресс. Сделать блог единственным источником заработка и уделять всё время ему? Слишком нестабильно. Может, ну его, взять единственное любящее его существо, виляющее сейчас хвостиком для привлечения внимания хозяина, и махнуть куда-нибудь в Европу? Слишком затратно и тяжело. Кихён вздыхает. Этих «слишком» у него с головой и выше, а сил что-то менять и выбираться из хомячьего колеса нет.
«Ты просто ищешь себе оправдания» — сказал бы на это Чжухон, а Минхёк согласно бы покивал. Может и так, думает Кихён, натягивая повыше на лицо шарф — слишком уж зябко стало, может на самом деле ему это и не нужно, раз он ничего не меняет.
Из размышлений Кихёна вырывает незнакомый тихий голос. Он не разбирает фразу и тупо переспрашивает «что?», оборачиваясь на источник звука. Перед ним стоит парень, примерно такого же возраста и примерно такого же роста, только в два раза шире Кихёна. Очевидно, благодаря мускулатуре — под распахнутой дутой курткой незнакомца виднеются очертания объемного пресса, который облегает тонкая водолазка. Копна русых волос падает на глаза, а шапка съехала набекрень, у парня смешно оттопыренные уши, смущённая полуулыбка и взгляд практически нежный, мерещится Кихёну, а в глазах искрятся живые огоньки, он бы любовался ими подольше, будь у него возможность.
— Я сказал, у тебя чудесная собака, — повторяет он и улыбается шире, — не подскажешь, пожалуйста, что это за порода? Я всегда хотел именно такую!
Кихён с сомнением смотрит на любителя белых пушистых собачек, но отвечает, дескать, бишон фризе, и, кстати, это девочка, и она совсем ещё щеночек. Поппи, будто услышав, что разговор зашёл о ней, тут же подбегает и с интересом разглядывает незнакомца, чуть склонив кудрявую головку. «Наверное, — с улыбкой думает Кихён, — прикидывает, нужно ли защищать меня от этого не-побоюсь-этого-слова привлекательного качка».
— Спасибо, — незнакомец неловко хихикает и поправляет ворот водолазки. — Могу я её погладить?
— Если она дастся в руки, то пожалуйста, — жмёт плечами Кихён и наблюдает за тем, как парень тут же садится на корточки перед облачком по имени Поппи и теперь вовсю знакомится с ней:
привет, малышка, меня зовут Хосок, ты такая красивая, какая же ум-ни-ца, и тянется почесать ей за ушком.
Кихён не может сдержать умиления, когда видит, что Поппи он тоже нравится, и она уже вовсю ластится к рукам Хосока. Немного обидно, конечно, что в первую очередь он представился его собаке, но есть в этом что-то такое очаровательное, что заставляет сердце Кихёна болезненно ёкнуть. Поппи ещё настолько маленькая, что с лёгкостью уютно уместилась бы в больших, но ласковых руках парня, и Кихён невольно думает, вот бы такие руки касались и его, но тут же мысленно стучит себе по голове за подобные фантазии.
— Она такая милашка!
Хосок заливисто смеётся, и Кихён уже умудряется задаться вопросом, как он все эти годы жил без такого весёлого парня рядом, но это просто наваждение, которое нужно стремительно отгонять. Парень просто дружелюбный со всеми, вот и всё.
— Она такая, да.
Кихён присаживается рядом, и теперь счастливое облачко гладят уже в четыре руки, что не может её не радовать.
— Меня зовут Хосок, кстати, — парень осекается, — ой, я же уже…
— Представился моей собаке раньше, чем мне, да-да, — говорит Кихён с доброй улыбкой, стараясь, чтобы его фраза не звучала обидно.
— Прости, — мямлит Хосок и отводит взгляд. Его уши как будто розовеют от смущения, или может это от холода?
— Ничего, всё хорошо. Я Кихён.
— Приятно познакомиться. С вами обоими.
Он треплет Поппи по головке и смеётся от того, как та одобрительно тявкает в ответ.
— Взаимно, — и это искренне, — но сейчас мне, пожалуй, уже надо идти.
Кихён и сам не рад, что он опаздывает так безбожно: наручные часы говорят тик-так, работа не терпит отлагательств, поэтому нужно скорее возвращаться домой. Лицо Хосока сразу тускнеет, и, когда они оба встают на ноги, Кихён решает приободрить его: «Ну, может ещё пересечёмся», и вот-вот собирается уйти, как Хосок его окликает.
— Погоди, я… может быть… не хочешь как-нибудь встретиться?.. Может быть… — он смущается своей смелости и смотрит с надеждой. Кихён удивлён такому вопросу, но, впрочем, почему бы и нет?
— Конечно, давай я запишу тебе свой номер.
Хосок передаёт свой телефон, и Кихён отмечает какие же у него холодные пальцы, а кожа сухая. Такие руки только и делать, что держать в своих, согревать дыханием, да ухаживать за потрескавшейся кожей кремами, коих у Кихёна дома целая коллекция.
— Ты так просто его записал? — Хосок щурится, когда получает свой телефон обратно. — А вдруг я маньяк какой-то?
— Да не похож ты на маньяка, они так не любят щеночков, — возражает Кихён и подмигивает, — так что считай, ты прошёл тест успешно.
2. Налаживай общение и не стесняйся подружиться.
Всё начинается с простого сообщения «Привет, это я, Хосок» в KakaoTalk тем же вечером (а Кихён умудрился даже забыть, что утром на сонную голову дал свой номер симпатичному незнакомцу), а заканчивается тем, что всего лишь спустя неделю Кихён не мыслит своего дня без новостей от последнего. Его слова освежают. Радуют глаз. Они помогают справляться с нудной рутинной работой и вдохновляют на написание новых постов. Вот так просто.
Потому что Хосок сам простой, он состоит из невинных шуток и забавных историй, из разговоров ни о чём, и абсолютно обо всём. Сегодня Хосок пишет, что он подобрал брошенного котёнка на улице и отнёс его в ветеринарку, а завтра уже размышляет о том, что Вселенная бесконечна и неизведанна, и вдруг есть параллельные миры, где они двое живут совершенно другими жизнями. Кихён улыбается этой идее, и она даже нравится ему. Может, в том мире он по-настоящему счастлив?
Они больше не видятся на этой неделе, хотя Кихёну не удаётся обмануть себя, и мысль, что хотелось бы вновь обнаружить возле себя эту очаровательную улыбку и растрёпанные ветром волосы, из-под прядей которых невинно выглядывают забавные уши, нет-нет да выскакивает из подсознания в самое (не)подходящее время. Незаметно для себя самого и так стремительно, что нет возможности остановиться и подумать на этот счёт, он привязывается к Хосоку, к общению с ним, словно тот и правда понимает, что таится у него в голове и на сердце. Он незаслуженно, по мнению Кихёна, мягок и слишком лоялен, да только вот от этого ещё меньше хочется говорить о себе правду — Кихён прекрасно осознаёт, что закончится это гримасой отвращения на лице парня и добавлением в чёрный список. Вот она, ирония жизни Ю Кихёна.
Они встречаются снова на выходных, когда Хосок его в своей лёгкой манере, обрамлённой шуточками и смехом, спрашивает, не хочет ли Кихён пообедать с ним в той новой рамённой, которая открылась как раз неподалёку от их домов. Кихён согласен, очень даже, да только не сразу вспоминает — он ведь обещал себе когда-то никаких новых знакомств, особенно с парнями, после столь длинной череды неудач в последние годы. Он же хотел сделать перерыв, ну а что теперь?
Момент, когда одна встреча с Хосоком перетекла в активное общение, был слабовольно упущен, и вот он уже беспардонно любуется очертаниями крупного тела под свободным вязаным свитером и с улыбкой про себя отмечает все оттенки заразительного искристого смеха своего собеседника. Медовым голосом Хосока хочется обернуться как тёплым пледом, и сразу же забыть обо всех превратностях судьбы, словно это универсальное лекарство от всех проблем Кихёна. Его шепелявость приятно радует — она роднит их, да и к тому же Хосок единственный из всех знакомых, кто ещё не посмеялся над тем, как Кихён произносит «с». Кажется — глупо, навязчиво, непонятно — будто они с Хосоком подходят друг другу как две половинки чего-то давно разбитого целого, и вот нужный элемент наконец отыскался.
Но звучит, даже в мыслях, всё неправильно. Слишком быстро: так попросту не бывает. Поэтому он старается не принимать чересчур близко к сердцу, когда Хосок рассказывает о своих злоключениях с работой (на одной было сокращение, а на другую не хотят принимать, да и вообще Хосок музыкой занимается, не особо ему хочется с бумагами работать), а через неделю о том, как к нему сестра приезжала из Америки («Кихён-и, а ты хотел бы побывать в Америке?»), а ещё через неделю… и кажется, Кихён провалился в своей миссии.
На дворе уже давно морозный декабрь, а у него из тёплой одежды только старый пуховик, оставшийся ещё со школы, да потрёпанные ботинки, и только мысль о том, что где-то есть один Хосок, который будет рад его сообщению, разнеживает заледеневшее сердце, и Кихён неуправляемо падает в Хосока.
3. Начни ненавязчиво ухаживать и наблюдай за реакцией. Если она позитивная — это хороший знак.
Кихён совсем не ожидает обнаружить в 6 утра воскресенья сообщение: «Кихён-и, сегодня очень холодно, а у тебя куртка тонкая, давай я сам выгуляю Поппи?» В непонятном замешательстве он перечитывает сообщение, и по коже проходят мурашки, то ли от того, что в окно задувает морозный ветер, то ли от мягкого электричества, которое Хосоку теперь удаётся посылать даже через текст.
Кихён теряется и не знает, что ответить: хочется написать «Да, конечно, это было бы здорово, а потом оставайся у меня, посмотрим нетфликс», а пальцы уже машинально набирают «Ну ты чего, не надо, я сам справлюсь, всё в порядке, правда». Он почти нажимает «отправить» и перечитывает. Добавляет «Спасибо большое за предложение». Палец снова зависает над кнопкой «отправить», и Кихён всё равно этого не делает.
Выключает телефон, откладывает и закрывает лицо руками.
За что?
Так не может больше продолжаться, он будто застрял в тупике. Этот парень слишком мил к нему, и чем дальше — тем хуже (точнее, вроде бы и лучше, но Кихёну становится всё хуже), и вообще непонятно, откуда свалилась такая душевная щедрость и добросердечность, что даже у Кихёна сердце ёкает. А он упорно отказывается всё это принимать, в глубине души тайно наслаждаясь любыми толиками внимания.
Вместо ответа Хосоку он звонит Чжухону, и вспоминает о том, сколько времени на часах, только когда тот рявкает в трубку «КИХЁН, КАКОГО, БЛЯТЬ, ХЕРА», но телефон тут же выхватывает Минхёк: Кихён, всё ещё напуганный такой реакцией, слышит, как тот просит прощения и чмокает Чжухона, а потом, судя по всему, выходит из комнаты.
— Ты чего так рано звонишь, Кихён, реально, какого хрена? — уже помягче, но всё равно возмущённо спрашивает Минхёк и громко зевает. — Сегодня воскресенье, ничё не попутал?
— Минёку-у, прости-и-и, — Кихён хнычет в соответствующей Минхёку манере и буквально видит, как тот закатывает глаза. — Это очень срочно, помоги мне.
— Срочным может быть только вопрос жизни и смерти, и если ты не умираешь, значит, тебе нужно убедить меня не бросать трубку в течение ближайших 5 секунд. 5, 4…
— Мне нравится кое-кто! — Кихён выпаливает, лишь бы Минхёк заткнулся, и лучше бы заинтересовался, и это срабатывает. Он сразу же прекращает счёт и что-то неразборчиво восклицает.
— Я рад за тебя, конечно, Кихён, но это всё ещё не повод будить нас в несусветную рань.
— Повод… Мне нужен совет.
— Ты гуру секса и отношений, Ю Кихён, какой я тебе могу дать совет? Мы с Чжухоном пиздимся через день, ты точно уверен в моей компетентности насчёт отношений?
— Изначально я собирался спросить Чжухона, — напоминает Кихён, намекая на его большее здравомыслие, — но мне нужна помощь, правда. Поговори со мной.
Минхёк на там конце трубки вздыхает и соглашается. Пока, судя по звукам, он делает себе кофе на кухне, Кихён рассказывает всю свою ситуацию от и до, признаваясь в переживаниях и получая в ответ только недовольство и фырканье.
— Ты это щас всё серьёзно, Кихён?
— Более чем, — его обижают слова, но пока не понятно, к чему Минхёк клонит.
— Что-то я тебя совсем не узнаю, — Минхёк шумно отпивает напиток, не потрудившись убрать в этот момент трубку от лица, и продолжает. — Я не знаю, это тебе ослепительная внешность твоего качка так мозги отбила, или ты со своим блогом окончательно отупел, но с каких пор ты таким мямлей стал? Что за душевные терзания вообще? Этот Хосок, или как его там, очевидно ухаживает за тобой, а ты в упор знаки не видишь, и пытаешься от него бегать, это вообще нормально?
— Но даже если так, — протестует Кихён, — он не знает о блоге. А я не смогу скрывать вечно, мне так стыдно. Он слишком честный со мной, а я вру напропалую.
— Может он тоже врёт, откуда ты знаешь.
Тоже аргумент, но.
— Это неважно, главное, что я. Предугадать его реакцию на мою работу невозможно, а я слишком устал от хуйни в жизни, я хочу хоть немного уверенности и стабильности.
Минхёк вздыхает и отпивает ещё. Очевидно, старается слишком не беситься и не фейспалмить, за что Кихён ему благодарен.
— У тебя в жизни
уже не стабильность. От всего себя не обезопасишь, если, конечно, не запрёшься в квартире до конца своих дней. Поскольку я не хочу так рано с тобой прощаться, это не вариант. Он тебе
уже нравится, и, знаешь, по твоим рассказам выглядит так, что ты ему тоже. Уверен, ты это понимаешь, — Кихён кивает, соглашаясь, — поэтому всё остальное только в твоих руках. Как он отреагирует, ты узнаешь только когда это произойдёт, может вообще всё супер будет, может он как раз на досуге мечтал ознакомиться с лучшими техниками гейского секса, тебе откуда знать? Так что не надумывай себе ничего, не завышай, но и не занижай ожидания. Просто попробуй.
***
Кихён стирает уже набранное, но не отправленное сообщение, и пишет то, что и следовало с самого начала. Необъяснимо нервничает, даже руки подрагивают, но, возможно, это просто стресс от того, насколько Кихён себя накрутил. Он старательно умывается и чистит зубы, расчёсывает спутавшиеся повреждённые волосы и ненавидит каждый миллиметр своей внешности: хотелось бы оправдать всё кривым зеркалом ванной и дерьмовым освещением, но Кихён прекрасно понимает, что он и правда выглядит зажёванной в принтер бумагой с потёкшими чернилами. Обидно, досадно, но ладно.
Хосок же, оказываясь на пороге его квартиры, привычно ярко улыбается и треплет мордашку Поппи, уже готовую выбегать на прогулку, а потом целует её в нос, отчего у Кихёна голодный желудок кульбит совершает и глаза слезятся — это правда мило. Хочется так же зарыться пальцами в растрёпанные волосы и чмокнуть в нос уже его, и желательно не отпускать теперь дальше двора своего дома.
Возвращается Хосок не с пустыми руками, а с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом из Старбакса.
— Тебе, — он протягивает тот, что побольше, и придерживает Поппи около себя. — Малышку умыть бы надо, где у тебя ванная?
— Да я сам… — Кихён смущается и принимает кофе. Отпивает и мысленно плывёт от того, что Хосок взял его любимый.
— Не переживай, я аккуратно. Поешь лучше, — он передаёт ещё и пакет, от которого тепло пахнет свежими булочками и сахарной пудрой, и Кихён окончательно отключается от реальности: кажется, что это всё снится.
Он исподтишка наблюдает за тем, как Хосок старательно и заботливо споласкивает испачкавшиеся лапки Поппи в ванной, разговаривает с ней и играется — даже с Кихёном она не такая игривая, этот парень и правда умеет и главное, любит, общаться с собаками, а это ведь уже многое говорит о человеке, да?
Чувствуется, что за улыбками и ухаживаниями Хосока кроется что-то, в чём тот пока признаваться не решается, и Кихён его прекрасно понимает, но идти навстречу первый он не хочет ровно точно так же, хоть и по своим соображениям. Если для Хосока это, вероятно, стеснение и робость, то для Кихёна это всё большее понимание, что такому человеку, как Хосок, не подходит кто-то потрёпанный херовым опытом и тупыми жизненными решениями, но прекращать встречи совсем не хочется, и он продолжает наслаждаться компанией Хосока, пока может, сдерживая своё желание коснуться его по-всякому, например, губами его губ.
Они сидят в очередной забегаловке возле работы Хосока после неё же — Кихёну захотелось встретиться, и обсуждают то, как у них прошёл день. Прошёл он у обоих от слова «не очень», и Кихён вполне экспрессивно рассказывает о своих неприятностях, когда громкое и чёткое «Вонхо!» прерывает его речь, и возле их столика оказывается два парня: один повыше, постарше и посерьёзнее, а другой значительно младше и с пирсингом брови.
— Привет, ребята, — Хосок, ничего дурного не подозревая, здоровается и представляет Кихёна своим друзьям: Хёну и Чангюну, но их имена — последнее, что сейчас волнует Кихёна.
Серьезно… Вонхо? — Хей, ты чего побледнел?
— Ничего, всё в порядке, — Кихён стряхивает наваждение и тянет уголки губ в кривой улыбке, подтверждая свои слова.
Ребята оказываются вполне милыми и дружелюбными и упорно обращаются к Хосоку не иначе как «Вонхо», что сомнений не остаётся — судьба решила очень своеобразно пошутить над ними обоими. Кихён смутно вспоминает подробности письма, пришедшего на его почту месяцем ранее, или даже больше, у него ведь напрочь оно из головы вылетело, и ведь всё сходится — сосед по двору, выгуливающий собаку… разве что не симпатичный. Но ведь так они и встретились всего через пару дней после ответа Кихёна, и как только он раньше не догадался?
В голове теперь вертится последний совет из его дурацкого списка "уникальнейших" советов о том, как завязать отношения, данных тогда на сонную голову, —
4. Когда будешь готов, признайся ему в чувствах, но если не получишь положительного ответа, не расстраивайся: значит, не твой человек.
Внутри всё съёживается от осознания, и когда Хосок полностью возвращает ему внимание, а друзья-знакомые уходят, Кихён неожиданно для себя начинает волноваться и нервно теребит края рукавов.
— У тебя точно всё в порядке? — Хосок подхватывает тревожное настроение, воспринимая реакцию Кихёна как недовольство. — Если тебя расстроило, что они перебили тебя…
— Нет-нет, не в этом дело, — Кихён отмахивается. — Просто… то, как они тебя называли.
— А, это, — Хосок выдыхает и улыбается, — близкие друзья называют меня Вонхо. Мне так нравится.
— Лучше называть так?.. — Кихён спрашивает и осекается, думая, какой же он идиот — они ведь далеко не близкие друзья.
— Нет-нет, зови меня Хосоком, пожалуйста. Это приятно.
А ещё приятно — у Кихёна на сердце. Он смотрит на ворох русых волос, на мило оттопыренные уши в серёжках, на розовые губы, которые Хосок постоянно жуёт, и так разнеживается внезапно, что уже не может больше молчать, тем более, узнав такую новость.
— Дело в том… — Кихён бегает глазами по лицу напротив, внимательно изучая реакцию на его слова, — в общем… Не ты ли, случаем, писал одно письмо… знаешь, Юхёну?..
Кихён с трудом подбирает слова, опасаясь того, что будет дальше: буквально пан или пропал, но пропал тут только Хосок, потому что вся кровь моментально отхлынула от его лица на последнем слове, и он таращится на Кихёна так, словно у него отросла вторая голова.
Кихён трогает шею и вроде нет, не отросла, но делу это не помогает.
— Откуда ты узнал?.. — Хосок выдавливает из себя севшим голосом, прокашливается, но выглядит всё равно ужасно напуганным, что Кихён торопится поймать его руки в свои. У него ладони влажные и подрагивают от волнения, а глаза такие жалобно щенячьи — вот-вот расплачется — и Кихёну кошмарно стыдно за то, что так напугал бедного человека. Нежно гладит большими пальцами тыльные стороны ладоней и ободряюще их сжимает, пытаясь показать, что всё в порядке. А ещё — не пускать его от себя, а то Хосок как будто уже готов слинять.
— Моё полное имя Ю Кихён, сокращённо — Юхён. И это я веду тот блог, — Кихён объясняет тихо и спокойно, не выпуская ладоней, хотя Хосок и порывается их отнять, открывает и закрывает рот, собираясь что-то сказать, облизывает губы, кусает, и Кихёну очень хочется попросить его прекратить, а то он сейчас не сдержится и поцелует его прямо здесь. — Не волнуйся, пожалуйста, всё правда в порядке. Всё хорошо.
— Мне так стыдно… — Хосок шепчет себе под нос, но Кихён это слышит.
Он пересаживается на диванчик напротив — ближе к Хосоку и берёт его за руку, переплетая пальцы.
— Мне тоже. За себя. Я давно понял, что я тебе нравлюсь, — признаётся Кихён, ещё больше вгоняя Хосока в краску, что у него уже даже шея пунцовая. Очень даже мило. — И это взаимно, хён. Только я думал, что ты разочаруешься в том, чем я занимаюсь, поэтому морозился и морозил тебя. Я всё ещё не уверен, что тебе нормально то, что я таким увлекаюсь… Но я не хочу, чтобы ты переживал, что так вышло с письмом. В этом нет ничего страшного.
Если бы у Кихёна хотя бы на секунду появилась возможность заглянуть в чужие мысли, он бы всё равно ничего не разобрал в этом месиве из паники и кромешного слоя загонов. Как вообще так вышло, что, мало того, что Хосок оказался влюблён в гораздо более опытного парня, когда как сам он — комок некудышности и неловкости, так ещё и признался в этом в том злополучном письме, а потом так топорно и очевидно подкатывал по данным своим же крашем советам. Хочется выпилиться. Или напиться и отключиться. Или переехать и больше никогда не видеться с Кихёном. Потому что отмыться от подобного позора не представляется возможным. А спокойный добрый взгляд раскосых кихёновых глаз, тёплая рука в его собственной взмокшей от пота ладони, касание его бедра под столом — это слишком.
— Прости меня, пожалуйста.
— За что?
Кихён удивляется и сжимает губы.
— За то, что я такой недалёкий.
— Но это вовсе не так, — Кихён спорит и гладит его по щеке: горячая, будто Хосок температурит. — И кстати… ты забыл выполнить последний шаг.
— Что?
— Не предложишь мне встречаться? — Кихён игриво дует губы и строит из себя обиженку, надеясь, что это немного развеселит Хосока и отвлечёт.
— А ты будешь согласен?..
— Более чем.
Кихён улыбается и не сдерживается от того, чтобы быстро чмокнуть Хосока в щёку, надеясь, что окружающие этого не заметят.
***
Они впервые целуются у Кихёна дома — он предложил Хосоку остаться на ночь, причём так уверенно, что возможностей для возражения не осталось, и едва за ними закрывается дверь, Кихён обнимает Хосока за шею и притягивает к себе, касаясь своим носом его.
— Ты же не против, если я тебя поцелую?
Хосок облизывает свои губы и шумно выдыхает, неловко прижимая Кихёна к себе за талию.
— Я бы хотел этого.
Хосок улыбается, и Кихён ловит его улыбку своей, зарывается ладонью в волосах и притягивает к себе, чуть надавливая на разгорячённую от волнения макушку. Хосок целуется неловко и смущённо, и вообще-то у него пока не очень получается, но Кихён спокойно направляет, успокаивающе перебирая спутавшиеся за день волосы.
Это, наверное, вообще первый его поцелуй, невольно думается Кихёну, но от этого пробовать Хосока ещё вкуснее и приятнее. Он вроде большой, сильный, уверенный в себе в обычной жизни, но такой трепетный и до крайности трогательный, когда мелкой дрожью реагирует на каждое касание Кихёна — губами к губам, грудью к груди, бёдрами к бёдрам. Кихён языком ныкается между зубов, и Хосок поддаётся, стараясь отвечать соответствующе, но дёргается резко и звонко стукается зубами о кихёновы.
— Ой, прости!
Он отстраняется: уши горят, глаза — ещё ярче, губы соблазнительно блестят в коридорном освещении, а к подбородку тянется ниточка слюны, которую Кихён сам стирает пальцем и улыбается.
— Всё в порядке. Ты супер, — он напоследок чмокает Хосока ещё раз, хотя хотелось бы продолжать это ближайшие несколько часов, но Поппи давно настойчиво вьётся под ногами, приветствуя хозяина. — Если хочешь, оставайся тут, располагайся, а я пока схожу погуляю с ней.
— Я бы сходил с тобой, если ты не против, — отвечает он и робко касается ладони Кихёна.
— Я только за, вообще-то.
***
Кихён восхищается видом обнажённого взволнованного Хосока, нависающего над ним. Улыбается и не может поверить, что ему так повезло: у Хосока очень красивое тело — Кихён скользит ладонью по влажной груди и чуть царапает ногтями кожу приятного светлого оттенка, на которой игриво переливаются лучи дневного солнца; Хосок эмоциональный, восторженный, трогательный, Хосок — это неопытность и сильное желание в одном флаконе, его хочется дразнить, хочется ему поддаваться, и Кихён ластится к его мимолётным касаниям, доверяется.
Хосок, Хосок, Хосок, как же Кихён изнывает от желания, как сильно хочет, как распалён и возбуждён, будто в первый раз. А может быть
так у него и правда в первый раз.
Под его задницей скомканное одеяло, подушка из-под головы сползла вниз, и поэтому затылок упирается в спинку кровати, это всё немного неудобно, но ничего — губы Хосока на худых кихёновых бёдрах отвлекают от всяких неприятных мелочей, горячие влажные касания пускают мурашки под кожей, проникая в вены и разгорячая сознание. Кихён хочет толкнуться членом ему в рот, но не решается сказать-попросить-намекнуть — позволяет Хосоку вести в комфортном ему темпе.
— Всё хорошо? — Хосок спрашивает почти умоляюще, ведь слишком очевидно волнуется где-то ошибиться, налажать. Чёлка налипла на лоб, прикрывая глаза, и Кихён её поправляет, откидывая назад, пока внутри него аккуратно двигаются пальцы, поглаживая стенки и расслабляя мышцы ануса.
— Да-да, — Кихён выдыхает и гладит лицо Хосока, волосы и притягивает к себе, чтобы сказать прямо в губы, — замечательно, продолжай, — и проводит языком поперёк нижней губы, проскальзывая в рот. Толкается языком глубже синхронно с движениями бёдер, насаживается на пальцы и хочет больше, разрывает поцелуй и скользит щекой по щеке, настигая ухо Хосока — кончиком языка рисует влажный узор, целует и прикусывает, и просит, — хочу тебя в себе.
Хосок содрогается, утыкается лбом в кихёново надплечье, а Кихён смеётся слегка над этим смущением, обнимает его голову, целует волосы.
— Ты все замечательно делаешь, — Хосока нужно подбадривать, он знает. — Ты умница.
Кихён тихо стонет, когда Хосок возвращает внимание его ногам, целует коленки и под ними, нежно покусывает кожу бёдер.
— Можно я?.. — Хосок не договаривает и смотрит внимательно, не решается, а Кихён кивает:
— Можно, — он понятия не имеет что, но ему можно всё.
Хосок льнёт губами к нежной коже бедра возле паха, продолжая ласки, и чуть прикусывает кожу, посасывает, целует, прикусывает снова, распуская идеальный букет эмоций. Кихён стирает предэякулят с головки своего члена, размазывает его и надавливает на устьице, стараясь держаться — это всё
слишком. Хосок
слишком старается.
Кихён ёрзает, когда Хосок убирает руки: теперь ему недостаточно, некомфортно, а было так хорошо.
Хосок старается действовать уверенно, не замечая, как нервно кусает губы, а руки дрожат, когда он неловко вытирает их от смазки о свои бёдра, тянется к презервативу и не может его открыть — пальцы скользят.
— Давай я, — Кихён улыбается ободряюще и вскрывает упаковку, а Хосок уже чуть не плачет. — Хэй, ты чего?
Он садится ровнее и приближается к Хосоку, гладит по волосам и трётся носом о горячую щёку.
— Что случилось, Хосок-а?
— Я… Мне так стыдно, — он прячет лицо в ладонях, и Кихён теряется. Опускает взгляд ниже и, наконец, понимает проблему.
Он пересаживается поудобнее, ближе и обнимает Хосока, прижимая его голову к своей груди, оставляет лёгкие поцелуи на макушке и путается пальцами одной руки в волосах, а другой гладит влажную спину.
— Послушай, хэй, ничего страшного, слышишь? — он ласково старается отнять ладони от лица Хосока, но не получается и тогда целует их мимолетно поцелуями-бабочками, повторяя, что всё в порядке. — Так бывает, это естественная реакция организма на стресс.
Хосок мотает головой, и Кихён слегка прикусывает его алеющее ухо, надеясь отвлечь, расслабить.
— Честное слово, всё в порядке. Мы можем не продолжать, если ты не хочешь. Я не обижусь, — целует висок, — посмотрим нетфликс или вроде того, попробуем продолжить в другой раз.
Хосок, наконец, нехотя убирает руки и смотрит в глаза, краснея, поджимает губы. Кихён улыбается мягко и обнимает ладонями тёплое лицо — у него сердце крошится от вида разбитого, почти напуганного (было бы чем) Хосока, и он успокаивающе гладит скулы.
— Ты слишком красивый, я теряюсь, — признаётся Хосок, — мне правда очень стыдно, я хотел, чтобы сегодня был особенный день, а в итоге…
— А в итоге… — Кихён перебивает и с удовольствием оставляет вкусный поцелуй на хосоковых губах, — он самый особенный и лучший.
Он ласкает податливые губы Хосока, покусывает игриво и целует, чтобы приободрить и вызвать ответную реакцию. Хосок и правда чуть расслабляется в его руках и льнёт ближе.
— Прости. Я могу… продолжить пальцами… — Хосок снова смущается, и, чёрт возьми, это только больше заводит. — Я хочу, чтобы ты получил удовольствие.
— Ну или… — немного подумав, отвечает Кихён и спрыгивает с кровати, оставляя Хосока в недоумении. Он направляется к шкафу и роется в одном из ящиков, чтобы потом продемонстрировать резиновый член. — Мы можем воспользоваться этим. Если хочешь, конечно.
Хосок удивлённо приоткрывает рот, но соглашается. Робко берёт игрушку, а Кихён раскатывает по ней злополучный презерватив.
— Нужно его тоже смазать, — на всякий случай напоминает Кихён, но Хосок резво кивает:
да-да, знаю.
Он делает всё, как надо, и Кихёну становится лучше и спокойнее: главное, что Хосок не потерял уверенность в себе от этой маленькой неудачи. Даже как будто наоборот, убеждённый Кихёном, что и правда ничего страшного, он продолжает с того, откуда начал, игнорируя неловкость. Он раздвигает коленки Кихёна и гладит возбуждение. Его сосредоточенное выражение лица забавляет Кихёна:
— Иди сюда, — притягивает Хосока за шею и мокро целует.
Хосок толкается внутрь медленно, и Кихён стонет ему в рот, изнывая. Ловит язык и прикусывает: «глубже», и Хосок послушно продолжает. Кихён тянет его ближе, чуть не опрокидывая всем весом на себя, но ему всё равно, и хнычет, ёрзая под приятными касаниями: он слишком долго был один (хотя откровенно забывает, что не дольше самого Хосока), слишком долго удовлетворял себя сам этими чёртовыми игрушками, что теперь, дорвавшись до такого взъерошенного тактильного Хосока, каждое прикосновение которого — оставляет невидимые жаркие отметины, Кихёну хочется отбросить нежности и просто быть вытраханным прямо здесь и сейчас.
— Пожалуйста, — Кихён просит с нажимом и скребёт ногтями спину — до красных следов, а Хосок тяжело выдыхает ему в губы, смещается ниже и покусывает челюсть — запрещённый приём — слизывает капельку пота со щеки и утыкается носом в скулу, — Хосок.
— Что?
— Быстрее давай, — Кихён резко толкается, и Хосок послушно ускоряется, аккуратно меняя угол, попадая по простате, и Кихёна словно током прошибает. — Ты невыносимый.
Хосок перехватывает влажными от смазки пальцами член Кихёна у основания и сжимает, оставляя ненадолго игрушку.
— Чёрт, — выдыхает Кихён, — а ты точно девственник? — он стонет и только через несколько мгновений, заметив резко залившееся краской лицо Хосока и то, как стушевались его движения, он понимает, что ляпнул. — Боже, прости.
— Всё в порядке.
— Нет-нет, я не должен был.
Кихён паникует и чувствует, как кровь приливает к лицу и вовсе не от того, что он кончает, но Хосок вовлекает его в поцелуй и продолжает дрочить, оставив игрушку глубоко внутри, отчего п и з д е ц невыносимо, в голове мешанина, от руки Хосока, сдавливающей головку и обводящей пальцем устьице, поглаживающей уздечку, быстро двигающейся вдоль ствола — глаза слезятся; анус пульсирует вокруг члена, пусть и резинового, и от ощущений, его накрывает — он кончает, шепча в губы «прости-прости-прости», на живот Хосока, и неосознанно сдавливает его плечи ладонями.
Хосок целует мокрый лоб, вынимает из Кихёна игрушку и гладит волосы, любовно изучая лицо напротив. А ему всё ещё стыдно даже в глаза посмотреть.
— Да, это мой первый раз, — Хосок вздыхает и откидывается рядом. Не подумав вытирает семя рукой и только больше заляпывается. — Блин.
Кихён усмехается и протягивает салфетки.
— Я идиот, мне кошмарно стыдно. Но ты правда так хорош, Хосок-а, — Кихён поворачивается на бок, всё ещё плохо контролируя своё тело после оргазменной волны, и смотрит. Хосок влажный, растрёпанный, немного улыбается, но ни капли не выглядит удовлетворённым, скорее печальным и расстроенным, Кихёну аж плакать хочется — и это он хвалился что доставит мыслимые и немыслимые удовольствия своему партнёру?
Хотя да, чёрт возьми, он же Ю Кихён. Сдаваться не в его стиле. Он аккуратно касается губами хосокового лица, оставляя поцелуи то тут, то там.
— Расслабься, пожалуйста.
— У меня не очень получается, — Хосок признаётся и закрывает глаза, поддаваясь действиям Кихёна.
Получится, думает Кихён, пробуя каждую родинку, которая попадается ему на пути, сцеловывая каждую капельку пота, покусывая нежные мочки ушей, проводя языком вдоль линии челюсти, и поглаживает невозбуждённый член Хосока, играется с яичками, перебирает кончиками пальцев по нежной коже, постепенно наращивая возбуждение: у него действительно получается. Хосок отвлекается на поцелуи и массирующие прикосновения к коже его головы, пока левой рукой Кихён играется с ним, всё больше увеличивая темп и нажим.
— Не стесняйся стонать, милый, — Кихён шепчет ему в ухо, и Хосок, шумно сглотнув, приоткрывает рот. За каждый стон Кихён поощрительно его целует, и Хосоку хорошо, прекрасно, замечательно. Он закатывает глаза от удовольствия, кончая благодаря ловкости кихёновых рук и снова оказывается вовлечённым в поцелуй.
— Я не могу поверить, что из всех людей на Земле — именно ты ведёшь этот блог, — говорит Хосок, уже лёжа после душа на груди Кихёна и греясь под одеялом.
— Это и правда забавно, — Кихён перебирает пряди и периодически целует макушку.
— Я ведь, наверное, весь сайт твой облазил и всё прочитал прежде, чем решился написать.
— Я так и подумал.
Кихён хихикает, думая о том, что Хосок и правда действовал так, как советовал Кихён в соответствующих постах, и Хосоку повезло, что тот не может видеть его смущённое лицо сейчас. Он задевает пальцами сосок Кихёна и мягко поглаживает грудь.
— Я боялся ошибиться.
— Но ты всё сделал правильно. Ты в любом случае бы всё сделал правильно.
— Ну, для первого раза…
Кихёну не нравится этот тон и он разворачивает лицо Хосока к себе, заглядывая в глаза.
— Поверь, некоторые и в сотый раз не могут так, как ты с первого. Я бы даже сказал — большинство, — он кривится, вспоминая прежний опыт, и понимает, что Хосок и правда особенный человек в его жизни и чёрта с два он его упустит.
— Ну, я надеюсь, это только начало моей практики, — Хосок улыбается и целует Кихёна. — Давай по второму кругу?
