Канкан

В комнате было темно и холодно. Из открытого нараспашку окна дул сильный ветер, бросал бедные занавески туда-сюда, выл. Из этого же окна проникал единственный луч света, исходящий от многочисленных светящихся вывесок города. Этот луч и освещал происходящее внутри. Было тихо, холодно и неуютно. В комнате будто не осталось цветов. Серые стены, стол, стулья. Может так казалось из-за темноты, а может, это атмосфера вытянула все краски. Лицо и волосы девушки, сидящей на диване, тоже казались серыми. Она закуталась в плед и смотрела невидящим взглядом в одну точку - куда-то в пустоту. Таким же взглядом смотрел в пол и парень, сидящий тут же, на стуле; он уронил голову на руки, а локтями упёрся в колени. Спина была сгорблена, периодически он с силой тер лицо, было видно, что он вел внутренний диалог с самим собой. Неожиданно он издал странный звук, похожий то ли на резкий выдох,то ли на смешок. — Послушай... — Нет. Парень встал, резко сорвал что-то с пальца, кинул это на стол и ушёл, схватив куртку и хлопнув дверью. Девушка продолжала глядеть в пустоту, а на столе блеснуло брошенное обручальное кольцо. Ушел. Она горько улыбнулась. Ну и пускай. К горлу подкатывала тошнота. Эвен знал, что она вызвана уж точно не тем, что он не ел весь день, ну или... не только этим. Тошно было от происходящего, от своей тупости и беспомощности, чужой наглости и от мира... от всего это блядского мира. Мира, в котором все идёт не как хотелось бы, да даже не близко. А ведь еще вчера его можно было назвать образцово-показательным парнем. Лучший ученик факультета, прилежный сын, муж... Муж. Да. Как же так вышло? спросите вы, что он - самый популярный парень режиссёрского факультета, вечный холостяк и Казанова - стал мужем? Эвен и сам не знал. Помнил только, что Соня очень часто об этом говорила, убеждала, что так будет лучше им обоим, что в первую очередь, она думает о нем и что готова жертвовать собой ради его безопасности... Да, слишком часто она об этом говорила.. настолько, что в очередной "плохой период бед с башкой" Эвен сделал ей предложение, а на утро этого не помнил. Но Соня все запомнила и очень хорошо. Они поженились через полтора месяца после его "предложения". Жалел ли об этом Найшем? Каждый чертов день. Но поздравления родных, завистливые взгляды на кольца и всеобщее счастье за них, били по совести парня, заставляя каждое утро начинать с мысли: "Так нужно. Так правильно". Но он больше не мог. Он просто больше не мог находится под постоянным, мать его, контролем. Каждое движение, каждое слово... Он будто жил с матерью, а не девушкой. Конечно, она каждый день ставила полную таблетницу ему на стол, писала "Mandag" на пакете с обедом и заботливо стирала футболки. Но... Если Эвен осмеливался запить таблетку пивом или, не дай бог, пойти гулять с кем-то без ее ведома.. Она превращаясь в узурпатора, напоминая того самого "плохого копа" из старых фильмов. Она не жалея горла кричала каждый раз о том, что он абсолютно всем обязан ей, что он "давно бы уже сдох" если бы не она и так далее.. Эвен постоянно ощущал перед ними барьер, будто он нашкодивший мальчик, а она - мать героиня, что в одиночку воспитывает неблагодарного сына-урода. Хотя знаете.. иногда ему даже хотелось ей насолить. Пойти гулять на всю ночь, напиться и выкинуть пресловутые таблетки. В такие моменты он чувствовал себя действительно неблагодарным. Заботило ли его это в должной степени? Скорее нет, чем да. Ведь только в моменты пьяного угара и смеха, до боли в животе, с друзьями где-то в подворотне, он мог чувствовать себя живым. Живым, настоящим, обычным,блять, человеком. Будто нет никакой Сони и никакой биополярки. Только он и недопитое пиво. Так и повелось. В какой-то из моментов очередной ссоры с "мамочкой" он позорно сбежал в стрип-клуб к Эскилю, где напился и плакался ему, как какая-то девчонка. Ужасный был вечер. За исключением, разве что того, что он увидел Его. Не очень высокий мальчик, со светлыми волосами и абсолютно детскими глазами, глядящими в душу. изящный, будто из фарфора, такой ангел... Ангел, вращающийся на шесте под Риану, в коротких кожаных шортах.. Эвен, когда его увидел,действительно подумал, что снова ловит галлюцинации. Он был настолько идеальный и невинный, что Найшем подумал, что он не настоящий. — Эскиль! Эскиль, чтоб тебя, – он хлопал рукой об стойку, пытаясь отвлечь знакомого от очередного гипотетического бойфренда, – Кто это? – не стыдясь, тыкал он пальцем в парня на шесте. — Черт возьми, Эвен, где? – недовольно ответил ему тогда Эскиль,– Это? Это Вальтерсен. Кличка у него "Ангел", прикинь? Ну конечно, с таким то видом.. Но ты не ведись, этот малыш уж точно не святой, скорее наоборот. — Как его имя? — Исак. И с того момента все пошло по наклонной. Эвен просыпался стабильно через ночь от того, что ему снился этот "Ангел" в самых развратных позах, что мог только нафантазировать его мозг. Это влечение буквально носило его, заставляя, наплевав на свой образ "лучшего мужа", наведываться туда настолько часто, что... Эвен усмехнулся, вспомнив, что именно это стало причиной их сегодняшней ссоры с Соней. Последней ссоры. И сейчас он, прикрывая воротником шею, спешил именно туда, зная, что увидит там своего Ангела. В клубе как всегда было шумно и жарко. То тут, то там в полумраке вспыхивали яркие цвета прожекторов, освещая танцоров на их стойках. Звучали голоса и звенели бокалы. Войдя, Эвен не глядя отправился напрямую к стойке,чтобы уточнить где тот самый парень и, не теряя времени, поспешить к нему. Эскиль, услышав уже ставший дежурным вопрос, закатил глаза и лишь махнул рукой: — Сегодня твой любимчик на главной сцене, сядь вон там. Эвен кивнул в знак благодарности и плюхнулся на указанное место. "Главной сценой" тут называлось место посередине зала, похожее на сцену кабаре, что показывают в старых американских фильмах, правда, чуть скромнее. Раньше Ангел никогда не выступал там, ограничиваясь лишь стойкой, но сегодня был день особенный, кажется, во всех смыслах. Эвен усмехнулся своей же шутке и поежился. Вода с промокшей куртки неприятно стекла по шее. Но как только он отвлёкся на то, чтобы ее снять, свет стал еще тусклее, и голос из закулисья оповестил всех о том, что представление начинается. — Дамы и господа, уважаемые гости нашего клуба, сегодня вы стали счастливыми зрителями нашей премьеры совершенно особенного шоу! Аплодисменты, пожалуйста! Зал действительно раздался аплодисментами, а затем и удивленными возгласами, когда в клубе совершенно неожиданно заиграла энергичная музыка из тридцатых годов, а на сцене появились молодые парни и девушки, одетые все исключительно в платья для.. канкана? И действительно, абсолютно все они были в пышных красных юбках с оборками, корсетах, чулках и.. чего Эвен стерпеть уж точно не смог, подвязках. Он судорожно искал в танцующих своего Ангела,а когда нашел.. не смог оторвать взгляда. Никогда еще до этого Эвен Найшем не ощущал такого острого, жгучего и пронизывающего все тело и разум, желания. Он смотрел как вскидываются белые стройные ножки, как подвязки, что тянулись от чулков до самого верха, обтягивали такие аппетитные бедра, смотрел на блестящие губки и белые локоны, что так мило и забавно тряслись при каждом резком движении парня. Он пропадал.. он просто с головой падал, падал в эти ощущения. Перед ним не осталось абсолютно никого, он видел лишь эти тонкие губы, что кривились в улыбке, и чувствовал, что попадает в капкан. Но,сейчас, когда нет надоедливой Сони под боком и чертового давления со всех сторон, он был даже рад этому капкану и выбраться не спешил. Представление было вовсе не коротким, но Эвен бы душу продал, чтоб еще хоть минуту посмотреть на это. Но все закончилось и танцоры быстро исчезли в своих гримерках. Можете назвать Найшема извращенцем,но он однажды выследил и запомнил, что гримерка Ангела была под номером 7, так что когда все закончилось он поспешил скинуть надоевшую куртку и схватив свой давно заказанный напиток с барной стойки, поспешил к гримерке номер 7. Он точно не знал, зачем идет туда, но сегодняшнее чувство свободы так ему нравилось, что он хотел сделать в этот день все, что так долго себе запрещал и получить все, что терял во время своего "прекрасного" брака. Сегодня он решил оторваться.