Lilith. DESPAIR.

- Что такое "Лилит"? – спросила я однажды. - Это твоё искушение, - был ответ. Но это объяснение главного астролога Дома показалось мне чуть ли не детским. Как так? Имя ли, название ли, или какое-то обозначение, произношение которого карается высшей кастой изгнанием — и всего-навсего "искушение"? О нет, вы меня не обманете! С тех юных лет я положила всю свою жизнь на изучение старых текстов и любых намёков предков на этот неведомый объект. Я сама стала жрицей, только бы быть поближе к сосудам чужой памяти и недоступным смертным знаний. Одержимость пугала. С чего? Почему я, старшая дочь клана, должна этим заниматься? Но решением этой загадки была огненная дрожь в груди, ведь давно уже мне снился сон, вымучивая чуть ли не каждую ночь… Тьма. Вязкая, глухая тьма. Четыре года я знаю, что не ослепла в этом видении. За это время я привыкла к мраку моей души – так часто я ощущаю Её. Когда она приходит, чёрное марево отступает, и я различаю тонких линий силуэт. Она приближается. Касается моего лица – чувствую прикосновение холодных пальцев. Я слышу, как она улыбается. Её ухмылка тушит то пламя, которое горит во мне, лишь бы потом оно разгорелось ярче. Постоянно. Бессистемно. Она является мне, и вновь я дрожу от её объятий. Но не сегодня. Собрав всю волю в кулак, всего в одно движение, дотягиваюсь до кисти женщины, но она со смехом выскальзывает, будто дух, оставляя на ладони благовоние этой вязкой. Глухой. Тьмы. *** Новый день не несёт ничего свежего. И так уже целый оборот Земли вокруг Солнца. Никакой информации, пустота. Обыденные процедуры, сохранение традиций. Работа. Мой огонь тускнеет и меркнет под валом рутины. А я всё ещё ищу… Но зачем? Может, мне не стоило тогда тянуться к ней? Я ошиблась? Скорее всего. Злость душит, и в сердцах кидаю алтарное зеркало на пол, закрывая руками лицо. Пробирает тихий смех. Я отвратно сейчас выгляжу? Почему все так смотрят на меня? Ах да.. Зеркало… Смех прорывается наружу, стесняя лёгкие, но приходится давить его, ладонями зажав рот. Как же глупо.. Как же глупо. На металлической глади круглого зеркала появился тонкий лимб трещины. Так и край моей души, наверное, скоро разобьётся. *** Шорох сандалий глухо отзывался о булыжник моста, и это шарканье только навевало на меня какое-то чувство обречённости. Всё предрешено, а я так и останусь одна среди этих снующих по своим делам мещан. Стараясь выбросить эти печальные мысли и оторвав взгляд с раненных верховной жрицей ног, поднимаю голову к горизонту: закатное солнце обагрило нежные перья облаков, а далеко слева надвигался фронт – завидев это, лавочники уже успели попрятать свои драгоценные товары да жалкие душонки. Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Я найду тебя. - Я найду тебя, чёрт возьми! Только вернулась в комнату, которую по доброте душевной предоставил мне дядя, когда я покинула воровскую семью, как по глиняной черепице забарабанили капли столь редкого дождя; были слышны раскаты грома, что уже несвойственно природе моих родных земель. Словно хитрый варвар-тать, проникая в щели меж деревянных створок двери, ветер выкрадывал драгоценный жар очага. Ну что же, холодно так холодно, голодно так голодно, делать нечего, буду рыться в манускриптах – мне уже и сытно, и тепло. Но в эту ночь пергаменты валились из рук, отвлекали тихие вскрики маленького ребёнка и следующие за ними убаюкивания бархатным голосом матери. Идиллия?.. Вероятно. Но не в этот раз. Не для меня. Да и ни в коем случае я не жалею о своём выборе: со временем я стану Верховной Жрицей, это вероятно. Только зачем, если я так и не найду решения… Ну вот… Голова упала с ладони на руку, и дрёма, не зная пощады, одолела измученное тело. Объятия сзади. Сразу, как только я провалилась в тягучий сон, я попала в её руки. Мерное дыхание щекотало ухо, но пугало не это. Казалось, будто ухо мне лижет сама Смерть. Она поднимается осторожно, прощупывая каждый сантиметр моего тела, еле скрытого туникой, к горлу – я холодею. Она сжимает в зубах мочку – глохнет в тишине крик. Вторая её рука скользит по животу – я вырываюсь, горячо схватив её тонкую кисть. Горло способно лишь на хрип, но будто взглядом я кричу: - Кто ты?! Что ты?? И в ответ слышу лаконичное, жестокое: - Я – Лилит. Дрожащие ладони непроизвольно тянутся к лицу, скрывая глупые слёзы, но, издеваясь, девушка жёстким движением убирает их, любуясь выражением безнадежности, исказившим губы. А когда она коснулась нежными пальцами свежей ссадины на моей щеке, стирая солёную дорожку, вторая рука её вжала тело в камень, стену за спиной, впиваясь когтями в живот, раздирая лёгкую ткань, как будто пытаясь вытащить душу: тошнота мерзкими толчками, в такт пошлым движениям, подкатывала выше, к горлу, норовя сожрать остатки светлого в моём разуме. Её терпкое дыхание… Так близко… Как серой мутью оплетает мысли… Это ли то, к чему я так рвалась? Кто знал, чем всё обернётся. Словно читая меня, Лилит ядовито сладко нараспев произнесла: - Тебя предупреждали, - пальцы её проходили дальше, я видела свою кровь на тонких запястьях. Внезапно ко мне пришло осознание: я ничего не могу сделать. Ни пошевельнуться, ни закричать, ни даже моргнуть – только пристально наблюдать. За своей смертью. Ведь сковывал не страх, не осознание. А отчаяние. Отчаяние, что проникло в каждую клетку материи; отчаяние, что текло по моим венам, как кровь по её острым локтям. Отчаяние, что сдавило лёгкие в тиски. То, что не даст мне убежать. То, чем я живу. И от чего умру. - Отчаяние - твоё искушение, душа моя, - прерывистый шёпот, и холодные губы накрыли мои, на которых ещё теплился красный трепет жизни. … Я ничего не заслуживаю. И правильно, что меня сожрёт эта. Вязкая. Глухая. Тьма.