Марк Стюарт

Марк сидел над кружкой давно остывшего кофе и пытался решить, стоит ли ему позавтракать или лучше не искушать судьбу и вернуться в постель. Он давно понял, что чужую смерть лучше переживать во сне. Не то чтобы так она становится менее болезненной, но потом можно сказать себе, что это всего лишь кошмар. Хотя умирать не столько больно, сколько страшно. Очень страшно. Так страшно, что практически любая цена за избавление кажется приемлемой. А боль, которая неизменно сопровождает смерть, кажется сущей ерундой. Марк закрыл глаза и попытался вспомнить, сколько прошло времени с прошлой смерти. Часа два, наверное, раз он успел прийти в себя и даже сварил кофе. Три года назад дисинец в теле его отца сказал Марку, что если тот зажжет лампу, то его жизнь и судьба превратятся в пепел, а сам он испытает боль десяти тысяч смертей и рождений. Дисинец сказал правду, но он не знал всего, не мог знать. Жизнь и судьба Марка, тогда еще Чжао, действительно обратились в пепел, вот только это была его человеческая жизнь и человеческая судьба. А Марк перестал быть человеком. Поэтому он отказался от своего человеческого имени — Чжао Юньлань. Красивое было имя, но теперь оно стало чужим и потеряло всякий смысл. Воздействие артефактов и укол сыворотки дисинской крови не только дали ему суперспособности, но и превратили его в монстра, лишенного собственной жизни и не способного умереть. А лампа заставляла его переживать чужие смерти раз за разом, снова и снова, так, как будто бы он сам умирал за другого. Вот только Марк не мог умереть. Он снова и снова пытался сделать это, испробовал множество разных способов, но собственная смерть обходила его стороной. Марк не знал, как это работает, но подозревал, что в этом замешаны артефакты. Его тело, внешне оставаясь вполне человеческим, почти утратило свои человеческие свойства. Например, Марку больше не нужно было есть и спать, хотя он все еще мог это делать. Но теперь отсутствие сна и пищи не причиняло ему никаких страданий. Он все еще ел время от времени, чтобы не сойти с ума, а вот спал гораздо больше, чем нужно было бы обычному человеку. Сон приносил покой и забытье, в какой-то мере он стал заменой смерти, пусть и кратковременной. А еще во сне Марку удавалось перемещаться через червоточины. Он мог отправиться в прошлое, в будущее, в Дисин или в любую точку Хайсина. Часто это получалось неосознанно и почти случайно, но иногда Марку удавалось этим управлять. Он был почти уверен, что перемещения наяву — всего лишь вопрос тренировки и рано или поздно у него получится вырваться из ставшего чужим Хайсина и уйти в Дисин. Или куда-то еще, куда там выкинуло профессора и его злобного брата-близнеца. Марк довольно долго считал, что они оба погибли, но не так давно он встретил Шень Вея в одном из путешествий по червоточинам. Они не успели толком ничего сказать друг другу, потому что Марка снова потянуло в чужую смерть, но, по крайней мере, теперь появилась надежда, что Шень Вей остался жив. А значит, нужно продолжать пытаться, учиться контролировать свою способность перемещаться по червоточинам. Марк зажмурился и выпил холодный кофе в пару глотков, внутренности обожгло горечью. Шень Вей был единственной ниточкой из прошлого, которую он не хотел обрывать. Когда-то он мог бы сказать, что это дружба, преданность, даже любовь, теперь же это был единственный смысл сохранять рассудок и хотя бы какую-то видимость жизни. И Марк хватался за эту соломинку из последних сил. Он встал из-за стола и снова зажег спиртовую горелку в колбовой кофеварке. Заменил перемолотые зерна, налил воды и стал ждать. Смерть нельзя обмануть, даже чужую. Но если научиться ее терпеть, возможно, она перестанет быть такой уж серьезной помехой на пути к Шень Вею.