Marlboro

Эксл никогда не курил по-настоящему. Он был, наверное, единственным из своей группы, кто не видел никакого кайфа в том, чтобы втягивать в себя ядовитый вонючий дым, от которого слезились глаза, а потом выкашливать свои же легкие. От сигарет еще, говорят, голос садится, а Эксл слишком им дорожил ради такого сомнительного удовольствия. Нет, это того не стоит. А Слэш курит, наверное, лет с двенадцати — если верить ему самому. Он пропитался насквозь своей вредной привычкой — дым оседал на коже, одежде, волосах, и, если сесть слишком близко, скажем, по-дружески привалившись к плечу, и кудри непременно начнут лезть в лицо, это ощущалось очень сильно. Роуз стоит, прижавшись к стене, и обводит взглядом тесную, наполненную гулом людских голосов и алкогольными испарениями комнату в поисках свободного места. В таких местах ему нужно было время, чтобы обжиться, привыкнуть к обстановке, поэтому сейчас он хочет остаться в тени. Хотя, конечно, никому и за что этого не покажет, и вид у него демонстративно небрежный и уверенный: руки сложены на груди, а голова гордо откинута назад. За сидящим в углу с неизменной бутылкой виски в руке Слэшем он наблюдает уже несколько минут. Ему даже делать ничего не нужно было, только лениво помахивать сигаретой в руке да вести полупьяные разговоры — к нему без конца подсаживались то парни, то девчонки, пока Эксл, наконец, не выдерживает и решительно направляется в его сторону. Когда вокалист падает рядом со Слэшем, тот едва не подавился виски и чертыхнулся, а в ответ ему только фыркнули. Гитарист выпрямляется, шарит по карманам кожаной куртки в поисках пачки и достает одну сигарету, обхватывая ее полными губами и слегка обнажая ряд белоснежных зубов. Увы, уже не идеально белоснежных — чрезмерная любовь к виски имеет свои последствия. — Будешь? — все же рискнул предложить Слэш, хотя подозревал, что Эксл, скорей всего, откажется. Или таким образом показывал свое «английское» воспитание — и цилиндр оттуда же. Хотя скорее всего просто дразнил, засранец. К его удивлению, вокалист соглашается — ну еще бы, отказаться здесь было бы как минимум странно. Как минимум, не хотелось сойти за юнца, которому срывает голову от первой же затяжки или глотка алкоголя. Поэтому Экс перехватывает сигарету тонкими бледными пальцами с обкусанными ногтями, неловко принимает зажигалку от Слэша, и огонь дрожит в его руках; нисколько не смущается от этого — наоборот, еще сильнее вскидывает подбородок и небрежно откидывается на мягкую спинку дивана. Он научился почти не вдыхать дым: выпускает его через сжатые зубы так, чтобы создать убедительный образ курильщика. Обычно прокатывало. Да-да, Экс, очень убедительно. Как ни странно, это дерьмо и правда расслабляет: на второй сигарете вся его нервозность и застенчивость, которую он хорошо прячет за маской уверенности и гордости, растворяется в клубах дыма. Эксл сам не замечает, как его голову в дремоте клонит к смуглому плечу, а нос утыкается в спутанные темные кудри. — Я думал, ты не куришь. — хмыкает Слэш и, стараясь не потревожить Эксла, стряхивает пепел прямо на пол, а затем слегка толкает под бок удобно устроившегося на его плече вокалиста. — Что-то тебя быстро унесло. — К вредным привычкам всегда легко пристраститься. — пробормотал Роуз откуда-то из-под копны чужих волос, а после сощурился совсем по-лисьи, вздернув точеный острый нос, что еще больше придавало ему сходства с лисой. Он не был уверен, что когда-нибудь начнет курить так же, как и Слэш, но знал точно: у него стало на одну вредную привычку больше. И она была не из тех, от которой хочешь побыстрее избавиться.