Дерби

1.

До самой свадьбы Пирсона Рэймонд понятия не имеет, кто будет подружкой невесты и будет ли таковая вообще. Розалинд не очень похожа на того, кто полезные связи возводит на ранг выше. Однако, несмотря на стальные яйца и акулью хватку, она, как всякая порядочная женщина, сентиментальна. С Черри их связывает какая-то своя, женская история, а Микки довольно давно знаком с ее отцом, который то ли крупный русский нефтяник, то ли торговец оружием с Балканского полуострова. Рэймонд подробностей не знает, а сплетничать не любит. Да и какое ему дело до подружек жены босса. — А она хорошенькая, — замечает Банни, налегая на канапе. — Повезло тебе, Рэй. Говорят, свидетели после свадьбы обязательно должны переспать, чтобы у молодых все ладилось. — Что-то не припомню я такой традиции. Рэймонд не спускает с нее глаз с самого начала церемонии скорее все-таки из любопытства, нежели из-за профессиональной привычки. Черри он относит к числу тех людей, которые могут и умеют казаться кем угодно, когда им вздумается. А это опасно. Женщины вообще опасны, если мало знаешь об их природе. Рэймонд ни на шаг не отстает от своего босса, который даже на собственной свадьбе успевает раздавать распоряжения о готовящейся крупной поставке травы на континент. Ровно без четверти девять Микки протягивает Рэю стакан скотча, чокается с ним, одним глотком осушает свой и, похлопав его по плечу, говорит: — На сегодня больше никаких дел. Выпей за наше с Рози благополучие. Рэймонд тактично удаляется в бар, откуда наблюдает за свадебным танцем своего босса и его избранницы. Но едва он успевает задуматься о собственной холостяцкой доле в компании односолодового шотландского Макаллана, его размышления прерывает ритмичный стук каблуков. Рэймонд чувствует, как напрягаются его мускулы, словно у хищника перед прыжком. Довольно странная реакция на малознакомого человека. — Не помешаю? — отдает дань этикету Черри. — Нисколько, — дежурно улыбается Рэймонд. — Виски? — О, нет-нет! Слишком крепко. Черри чересчур утонченна для того, чтобы быть дочкой мафиози, или чем там промышляет ее отец. Она даже шампанское пьет так вызывающе изящно, что Рэймонд невольно заглядывается. Ей бы актрисой быть или гламурной певичкой, чтобы с глянцевых журналов из-под полуопущенных ресниц игриво посматривать на всех. Но Смита не проведешь: такие, как она умеют, никому ничего не обещая, держать всех на коротком поводке. Банни, пришедший освежить свой бокал, многозначительно усмехается, замечая их вдвоем. — Чувствую себя, как на скачках. Рэймонд вопросительно приподнимает бровь. Черри лукаво улыбается в ответ. — А ты не в курсе? Тут все ставят на то, переспим мы или нет. Тот же вопрос на следующий день задает ему Микки (да тут уже целая блядская очередь из желающих подержать для него свечку собралась!). Он шутит, не развалится ли его брак из-за одного нерадивого помощника, а вот Рэймонду совершенно не до шуток. Какие тут шутки, когда дрочишь в душе на дочь русского олигарха. Ну, или кто там, черт возьми, ее отец? После свадебного путешествия Розалинд открывает свой собственный бизнес и берет Черри в долю, так что стабильно раз в неделю Рэймонд пересекается с ней в кабинете миссис Пирсон или внизу, в автомастерской, и после этих коротких встреч-перестрелок взглядами его, как после крепкого алкоголя, тянет курить. И он накуривается подаренной Микки отборнейшей травкой, чтобы выбить из носа терпкий аромат ее парфюма. Рэймонд на дух не переносит табак. Больше всего на свете, помимо запаха табачного дыма, Рэймонд Смит не любит ошибаться, и Черри, разумеется, даже не догадывается о том, что на ней уже стоит клеймо — «потенциальная ошибка». Кстати, курит она чертовски вкусно. Так, что зубы сводит от желания самому затянуться. И из всех, кто его знает, только она зовет его «Рэйми». С придыханием так. Как будто между ними действительно что-то было. «Уже два месяца прошло, а ты все думаешь об этом. Непорядок, старина, непорядок…», — размышляет он, сворачивая аккуратный косячок с лучшей дурью на всем восточном полушарии. Он сам себе ставит диагнозы: перегруз, недотрах и ебучее желание возвести все в абсолют. Работа у Рэймонда не сахар, несмотря на оклад. Нужно и слова уметь подбирать, и калибр. А с Черри они видятся чаще того времени, на которое точно хватило бы остатков его выдержки и терпения. Но Рэймонд упорно продолжает твердить себе «нельзя» и не удосуживается объяснить почему.

2.

Даже такие люди, как Микки Пирсон, умеют ценить брак и уют домашнего очага. Он не совсем каноничный наркобарон, потому что чем больше прибыли приносит Микки его бизнес, тем безразличнее он становится к нулям на собственных счетах. Как бы пошло это ни звучало, но для Микки богатство его существования отныне заключается не только в цифрах и собственной гениальности. Хотя, рассуждать так, когда в любой момент можешь купить маленькую страну, несколько цинично. И все же со стороны кажется, что Микки счастлив в браке и что их отношения с Розалинд — не ширма для какой-то виртуозной постановки. Судя хотя бы по тому, как он усердно пытается сгладить издержки наркобизнеса для своей любимой женщины. Иными словами, Рэймонд теперь на побегушках у них обоих. Потому что незаменимый. Был бы у него официальный контракт, в нем точно прописали бы, что болеть и умирать ему нельзя ни при каких обстоятельствах. Но контракта нет, а жене босса и так, и так не откажешь. — Мы с Майклом сегодня вечером будем на приеме у этого чванливого еврея, поэтому, будь так добр, забери Черри из аэропорта и помоги ей разместиться. Она заключила немыслимо крупную сделку с немцами, и я не могу так негостеприимно обойтись с ней в ответ. Все это похоже на какой-то гребаный заговор, неписанный в газетах. Но мистер Смит — исполнительная умница. — Салют, Рэйми. Судя по интонации, она не удивлена ему. Как будто даже ожидала увидеть именно его тонированный джип. — Отвези меня куда-нибудь выпить. Пожалуйста. «Нет, Рэй, не выдумывай. Она просто устала». Черри действительно выглядит какой-то напряженной. Даже сигарету выкуривает быстрее обычного и без явного удовольствия. — Знаю одно место. Тебе должно там понравится. — Если это твой дом, то навряд ли. Нет, она точно русская. Хотя бы процентов на тридцать, но точно. Странно только, что совершенно не умеет пить крепкий алкоголь. — Закажи что-нибудь, что ты любишь. И лед попроси. — То, что я люблю, не пьют со льдом. Это кощунственно, — качает головой Рэймонд. — Так покажи, как ты это делаешь, — второй стакан для виски проезжает по дубовому столу с характерным дребезжанием и останавливается аккурат перед Рэймондом. — Я не… Ладно. Он точно пожалеет об этом. (Кто вообще жалеет о чем-то приятном?) Черри не нравится виски, и она пьет его слишком быстро, насыпая лед по самые края стакана. Но Рэймонд предпочитает не вмешиваться, имея подобный опыт с Микки: не стоит у кошки кусок сырого мяса отбирать. — Как бизнес? — Я — приманка, Рози — китобой. Мужчины всегда любили большие игрушки и красивые картинки. Примитивно, но прибыльно. — Тебе нравится? — Надо же чем-то заниматься, если уж моралистки из меня не вышло, — пожимает плечами Черри. — У женщин есть множество других достоинств, помимо наличия вагины. Забавно иногда напоминать мужчинам об этом. И нет, это не феминизм, просто я тоже умею заключать многомиллионные сделки в свою пользу. Правда, рубашки так и не научилась гладить, предупреждаю сразу. Вряд ли Микки брал в жены Розалинд, исходя из этого критерия. Если ты плохой парень, гангстер или кто покруче, — хотеть тебя будут многие, а хотеть разгребать с тобой все то дерьмище, в котором ты изо дня в день возишься, а, может, которое и возглавляешь, — ни одна. Рози — случай на миллион. Рэймонд в свой джекпот не верит, он же реалист. Черри как бы невзначай проводит носком своего ботильона по его голени, заставляя Рэймонда пару раз нервно сморгнуть. — Ты залип, тафгай. Держу в курсе. Она болтает лед в стакане, бросая ему вызов своей ироничной полуулыбкой: «Твой ход, Рэйми». Но он продолжает действовать от обороны. Так надежнее. Так привычнее. — Я отойду на пару минут. По работе. — Постараюсь не скучать. Рэймонд выходит на залитую легкой водяной дымкой улицу. Сейчас бы в самый раз затянуться, да чем покрепче. Он гадает, почему молчит Микки, сложится ли его сделка и сколько еще продлится эта шахматная партия между ним и Черри. На всякий случай пишет Пирсону короткое сообщение «Все в порядке, босс?» и, вдохнув в легкие побольше лондонской сырости, возвращается в бар. Черри нет на прежнем месте. Она танцует возле стойки с виниловыми пластинками, наслаждаясь грубоватым тембром Нины Симон и выпуская в потолок тонкие струйки сигаретного дыма. Рэймонд на секунду застывает, не зная, стоит ли обозначить ей свое присутствие. Но Черри сама замечает его и манит к себе. «Feeling good» затихает в шуршании встроенного патефона. Она скользит пальцами по корочкам пластинок, беззвучно шевеля губами, и наконец нажимает на нужную клавишу. Игла касается винила. Черри кладет руку Рэймонду на плечо. — Микки не будет ворчать, если его Золушка сегодня припозднится? — она кокетливо склоняет голову набок. — Греет душу тот факт, что Золушка без хэппи-энда не осталась, — Рэймонд обнимает ее за талию крепче, чем планировал. И все это больше походит на дерби Английской Премьер Лиги, чем на шахматный турнир. Градус остроты в разы выше. — Скажи, Рэйми, а эти бутафорские очки — единственная в тебе фальшь, или есть что-то еще? Рэймонд и сам уже запутался, где заканчивается его пуленепробиваемое спокойствие и начинаются нервные тики и желание как следует оттрахать ее в собственной спальне, чтобы потом все-таки уточнить, почему же она так категорично решила, что ей у него не понравится. — О, нет, я весь, как открытая книга. Смит способен выпутаться из любой передряги самыми диковинными способами, но, похоже, не в этот раз. Не сейчас, когда ее ладони лежат на его плечах, а он уже дважды за минуту опустил взгляд на ее губы. Что подведет его под монастырь сегодня? Сказал же ему однажды Микки за бутылкой скотча, что спать при их образе жизни стоит только с той, которая при случае сама уложит любого говнюка из дамской карманной «пищалки» под названием «браунинг» и потом разве что из-за пятна чужой крови на гобелене устроит сцену. Такая нужна, чтобы не трястись из-за нее и не заниматься подсчетом пылинок на ее брендовых солнцезащитных очках. Разумеется, Микки тогда еще не был женат. «Пустишь женщину в свою постель, Рэй, и на следующий день она уже на твоей кухне, через два — в твоих делах, через три — у тебя под кожей». Рэймонд уже пустил ее в свою постель. Мысленно, но пустил. И если он считает себя джентльменом, то в этой игре стоит уступить. Вопреки своей привычке текстовать, Пирсон перезванивает и просит Рэймонда срочно заехать к нему. Черри не то обиженно, не то разочарованно пожимает плечами в ответ на его вопросительно-извиняющийся взгляд и бросает сухое: — Работа есть работа. А, может, оно и к лучшему? Иногда ничья — единственный верный выход. И все же Рэймонд чувствует, что проебался. Или, как это еще принято называть, упустил свой шанс. Похоже, последний. Черри уже как месяц не появляется в автомастерской, а Розалинд, как назло, о своих делах говорит редко. А тут еще на фоне маячит придурок Флэтчер с компроматом на Микки, Сухой Глаз с почти маниакальным желанием стать королем всея наркобизнеса и до кучи Бергер со своими «крабами Моссада», и Рэймонд не то, что рефлексировать, дома не успевает бывать.

3.

— Что подарить Черри на помолвку? Рэймонд застывает в проеме с раскрытым ноутбуком в руках. По сети уже как час гуляет видео с налетом каких-то каратистов-переростков на одну из ферм Пирсона. — Разве что-то дарят на помолвки? — Русские и французы дарят. Одни — старомодны, другие — сентиментальны. Рэймонд смаргивает пару раз перед тем, как подать голос. Он достаточно услышал. — Босс, вам стоит на это взглянуть. Какая теперь разница, должно ли ему быть все равно. Рэймонду Смиту присудили техническое поражение. Но едва все становится на круги своя, едва они улаживают дела с Мэттью и русской мафией, едва у Рэймонда перестает звенеть в ушах после той аварии, Черри уже пьет кофе в гостиной семейства Пирсон, и на ее безымянном пальце игриво сверкает кольцо с бриллиантом. Они треплются о чем-то с Рози, пока Микки просматривает бумаги для новой сделки, а Рэймонд терпеливо ждет отмашки. — Кубок Англии? Нет, детка, прости. Я ни черта не понимаю в футболе, — смеется Розалинд. — Микки? — Только бильярд, — качает головой тот, не отрываясь от бумаг. — Что за странный подарок на свадьбу? — Вы, мужчины, всегда хотите приучить нас к тому, что сами любите, — усмехается Черри. — Ричард сказал, что мне с моим французским темпераментом не устоять перед этой игрой и что болеть стоит исключительно за «Ливерпуль», потому что у «Манчестера» нет шансов. — Есть, и весьма приличные. Не то, что бы Рэймонд собирался вмешиваться. Но об Английской Премьер Лиге он, как коренной британец, знает довольно много, чтобы промолчать. — Вот как? Черри откидывается на спинку дивана, и в глазах у нее уже пляшут дьяволята. — Тогда почему бы вам не сходить вместе с Рэем, раз Ричард не смог приехать? — делает вполне ожидаемый вывод Рози. — Если мистер Смит, разумеется, не против, — добавляет Черри и смотрит Рэймонду прямо в глаза. Он выдерживает ее взгляд и в тон ей отвечает: — Это будет для меня честью. Рэймонд Смит любит английский футбол, хороший виски и определенность. Правда, с последним ему стабильно не везет. Черри не проникается игрой, хоть и внимательно слушает пояснения Рэймонда по ходу первого тайма. Он пытается поддерживать нейтральный тон беседы, но в каждой паузе царит убийственная недосказанность. — Давно хотел спросить: твой отец — русский? — Да, а мать француженка. Кстати, почему мы до сих пор не переспали, Рэйми? И черт ее знает, флиртует она сейчас или объявляет войну. «Вот только не сочиняй, что сам не задавался этим вопросом», — думает про себя Рэй. «Да у нее яйца побольше твоих будут, старина», — вторит ему его внутренний «Рэймондо», которого так дотошно и безрезультатно пытался раздраконить Флетчер и который так настойчиво требует уже последние месяцы только одного — обладать этой девушкой целиком и полностью. Но крайне осмотрительный и сдержанный Рэймонд отвечает: — Ты помолвлена, Черри. Вероятно, поэтому. Она хмурится. — Знаешь, почему женщины замуж выходят? Бывает, из-за денег, реже — из-за любви, но чаще всего назло кому-то. На поле «красные дьяволы» плетут немыслимые кружева вокруг обороны «Ливерпуля», но счет по-прежнему не открыт. Виски щекочет нёбо, но вкуса Рэй совсем не чувствует. В носу у него терпкий аромат дикой вишни. — Ты боишься ошибаться, Рэйми. А я — нет. Черри пьет свое дурацкое шампанское так, словно создана она была только для этого занятия. — Если бы я действительно боялся ошибаться, я бы не сидел сейчас с чертовски красивой, без пяти минут замужней девушкой в вип-ложе на футбольном дерби и уж тем более не стал бы танцевать с ней в баре, предварительно выпив полбутылки виски. Да, он помнит. И нет, дело не в профессиональной памяти. — Тогда ты просто мудак. Люк Шоу фолит на Салахе и получает желтую карточку. Дерби тем и хороши, что для победы в них оправдываются любые средства. Черри достает из клатча пачку тонких сигарет и зажигалку. — Ты собираешься здесь закурить? — стекла очков Рэймонда предостерегающе поблескивают. — Да, Рэйми. Щелчок. Короткий вдох, и сладковатый запах сигареты ударяет ему в нос. Ну разумеется, вишня, черт бы ее побрал! — Я собираюсь как следует прокурить эту сраную вип-ложу. Они перешли в ту плоскость, где нужно либо здесь и сейчас, либо уже никогда. — Скажешь, что нельзя? Нотации почитаешь? Черри вызывающе изящно выпускает струйку дыма прямо в лицо Смиту, благо сидят они друг от друга на расстоянии вытянутой руки — в самый раз для того, чтобы одним отработанным движением перехватить сигарету и потушить ее в пепельнице с символикой «Ливерпуля». А потом также быстро, не давая опомниться ни себе, ни ей, впечатать в кресло и одним поцелуем выбить весь воздух из легких. И целовать. Целовать пока губы не заболят, а во рту не появится солоноватый привкус крови. — Какой же ты все-таки козел, Рэйми! — Черри с силой отталкивает его и отвешивает звонкую пощечину. Немного растрепанный Рэймонд хрипло дышит и смотрит на нее завороженно, не мигая. За их спинами взрываются трибуны: фанаты «Ливерпуля» празднуют забитый гол. — Ты завтра же расторгнешь помолвку. — Вот еще! Рэймонд закатывает рукава на рубашке, бережно кладет очки на столик и садится обратно в кресло. — Иди ко мне. Черри медлит пару секунд, потом срывает с пальца кольцо и швыряет его куда-то в сторону. — Выключи мобильник, Золушка. Она становится у него между ног, снимает с себя тонкий шерстяной свитер и остается в одном черном кружевном бра. Рэймонд смотрит на нее снизу-вверх, изучая взглядом тонкие изгибы тела, придвигается к ней, расстегивает молнию на кожаной юбке, целует выпирающую косточку на внутренней стороне бедра и усаживает Черри к себе на колени. Его дорогущая рубашка теперь тоже пахнет вишней. Он приспускает бретельки с ее плеч, оголяя грудь с аккуратными острыми сосками, по очереди обводит их языком. Черри прижимается к нему, целует в шею, в скулу, в щеку, чертыхается, когда борода колет губы, и в отместку прикусывает Рэймонду мочку уха. Тянется к ремню на его джинсах, но он перехватывает ее руки. Рэймонд не хочет торопиться. Он хочет смаковать этот момент непонятно чьей победы, как смакуют дорогой коллекционный виски. Или сигары, как те, что курит Микки. Он оглаживает ее бедра и шепчет ей на ухо: — Развернись. Черри на удивление послушно меняет положение. Теперь она не видит его лица, а видит только часть ни на минуту не затихающих трибун и кусочек вечернего неба над стадионом. Рэймонд целует ее в шею, отодвигает в сторону полоску кружевных трусиков, надавливает пальцем на чувствительный бугорок и делает несколько плавных движений, размазывая естественную смазку. Черри прогибается в пояснице, когда он вводит в нее два пальца, упирается руками в подлокотники и откидывает голову ему на плечо. Впервые за все это время «Рэйми…», произносимое ей с придыханием, звучит чертовски к месту. Он находит ее губы, целует и чувствует, как она обмякает в его руках. — Ты мне без очков больше нравишься. — А ты мне — без своего жениха. Черри усмехается и переводит взгляд на поле. — Вот же блядство. Кажется, «Манчестер» сравнял.

4.

Утром Рэймонд просыпается от глубокого минета, и это слишком охуенное начало дня, чтобы не хотеть его повторения. Черри вылезает из-под одеяла, вытирает губы ладонью и устраивается на его бедрах. На ней его рубашка, а под рубашкой — несметное количество маленьких красных отметин. Рэймонд Смит ко всему прочему оказался еще и страшным собственником. — Вечером позвоню Ричарду. — Почему вечером? — Потому что днем мы будем заниматься любовью. Черри несколько раз с нажимом проводит ладонью по его члену, осторожно опускается на него и, уперевшись руками Рэймонду в грудь, начинает медленно двигать бедрами. На прикроватной тумбочке вибрирует мобильник. — Черт, надо бы ответить, — хрипло произносит Рэймонд и приподнимается на локтях, но Черри опережает его. — Да, Микки, — выдыхает она в трубку, продолжая ритмично насаживаться на член Рэймонда. — Рэйми? Он… Он как раз сейчас подо мной… — Черри чуть запрокидывает назад голову и закусывает нижнюю губу, сдерживая стон; Рэймонд близок к тому, чтобы кончить от такой картины прямо сейчас, как последний пацан. — Хорошо… Я передам… Он подминает ее под себя, оставляя новый засос на ключице. — Больше никогда так не делай. — Не говорить Микки, что ты снизу? — хитро улыбается она. — Он дал тебе выходной. Они трахаются до капель пота на лбу и царапин от ногтей на спине. Черри первая встает с постели и долго ищет среди разбросанной одежды сигареты. Закуривает, стоя у окна в его рубашке. Она единственная, кому Рэймонд Смит готов позволить курить у себя в доме. И да, чертов Микки Пирсон был абсолютно прав.