Автобус, котики и апокалипсис

Хлопнула — не слишком громко — дверца автобуса. Если бы кто заглянул внутрь, он бы знатно удивился: у задней стены друг на друге стоят стальные клетки, на сиденьях и под ними навалены мешки, по поручням развешаны кожаные поводки и плётки. Кажется, что в автобусе обосновался любитель бдсм, но его водитель — это всего лишь доброволец и работник организации SOP. Шайен — этот водитель. Она старается не думать, что случилось с родителями, надеясь, что они всё-таки где-то живы. Она не окончила университет из-за проблем с деньгами. Когда случился конец света — Шайен не помнит, не желает помнить, не хочет делить свою жизнь на «до» и «после». Ведь она и раньше водила автобус, даже сонные и мрачные люди на остановках остались, только теперь она не останавливается, чтобы отвезти их на другую остановку. Вместо этого она паркует автобус и берет верную биту — подарок папки на день рождения. Бита стальная, и на ней выгравировано готическим шрифтом «Зубочистка». Чуть позже Шайен сама нацарапала сбоку что-то вроде «место соприкосновения с лицом», но сейчас эти царапины почти не видно. Шайен крадется между машин, которые уже никогда не заведутся. Она уже наметила себе дом для обследования — двенадцатиэтажка с нежно-голубыми стенами и подзавядшими цветами на окнах. Крепко сжимая биту в руках, Шайен заглядывает в окна на первом этаже, в то же время поглядывая по сторонам — нет ли воскресших трупов? Она обходит здание по кругу, — бинго, — обнаруживает открытое окно. Залезает в квартиру, чувствуя себя воришкой. Прислушивается — нет ли характерного сипящего дыхания? Дыхания нет, как нет и какой-либо живности. Видимо, хозяева этой квартиры не очень любили животных. Шайен вывела для себя быстрый и надежный способ определить наличие или отсутствие питомцев — шерсть на диванах, полу или одежде. Клетку с хомячками или крысами заметишь сразу, но вот кошки или собаки могут забиться под кровать, даже в шкаф. Шайен ставит на пол небольшую переноску и сбрасывает рюкзак с поводками, идет на кухню. В холодильнике обнаруживается очень несвежая курица, открытая банка с фасолью и сильно переспевшие яблоки. Фрукты Шайен забирает с собой — она их обожает. Потом, забрав свои манатки, шагает в коридор. К счастью, копия ключей (в том числе и от подъезда!) обнаруживается на тумбочке, — взламывать замки она научилась, конечно, пришлось, но делать это она не любит, слишком сложно. В подъезде тоже тишина, поэтому Шайен начинает обследовать остальные квартиры на этом этаже. Где-то получается подсмотреть в замочную скважину или в глазок, где-то приходится «кис-кисать» и вслушиваться. Иногда она постукивает по двери или крутит дверную ручку. В паре случаев на звук вываливался мертвец и начинал царапать дверь. В этих случаях Шайен доставала маркер и помечала квартиру как «зомби, не зах-дть». Прискорбно, но вероятность того, что питомец в таких квартирах выживет, крайне мала. Хотя другие SОРеры пару раз упоминали, что умудрялись вытаскивать котят из набитых мертвечиной домов. Именно котят, которым повезло быть тихими и дожить без еды и воды до того момента. Наконец, одна из дверей увенчается успехом. Шайен стучит по двери и из-за неё доносится яростный лай. Шайен торопливо дергает за ручку — не заперто! — и вваливается внутрь. Перед ней уже рычит собака породы шелти. Девушка опускается на колени и ласково воркует, протягивая руки в плотных перчатках. Собака тянется понюхать, всё ещё рыча и пугливо шарахаясь назад при малейшем движении Шайен. Но у той много терпения. В конце концов собака устает пыхтеть и уходит в комнату. Шайен не спешит, проходит на кухню и видит залитый водой пол и раздербаненный пакет с кормом. Многие гранулы успели напитаться водой, поэтому пахнут не очень аппетитно. Пол из-за этой ядерной каши стал скольким. Тем не менее, Шайен радуется — эта собака не голодала и не умирала от жажды. Быстрый обыск квартиры преподнес ветеринарный паспорт в розовой обложке. Из этих источников Шайен узнает, что собаку зовут Джанис и ей два года. — Джанис, — произносит Шайен, привлекая внимание собаки. Встает с дивана, куда села во время чтения и достает из рюкзака поводок. Он желтого цвета. — Что ж, Джанис так Джанис. Шайен продолжает утихомиривать собаку голосом, пока гладит её, заставляя привыкнуть к своему запаху. После выходит из квартиры и крупно помечает на стене рядом с дверью «собака мелк. пор». В квартире на втором этаже ей приходится раздрабливать голову выползшему из открытой двери мертвецу. Стараясь не вступать в жижу, она на всякий случай проверяет и эту квартиру. Ожидаемо ничего — этот человек не держал у себя зверей. А вот в соседней квартире Шайен находит труп — по-настоящему мертвый труп — с объеденным носом и ужасным запахом. Закрывая собственный нос углом куртки, она быстро обшаривает углы квартиры, ведь на кухне стоит пустая кормушка. Вот только шерсти почему-то нет. Быстро вдохнув теплого подкурточного воздуха, Шайен громко зовет животное по «кис-кис». Хмурится и смотрит по сторонам, пока наконец не догадывается проверить в приоткрытом ящике комода. Оттуда на неё сыто зыркает зелеными глазами сфинкс, начинает призывно мурлыкать и когтить вещи, впуская и выпуская страшные когти. Шайен ругается, сопоставив факты. Конечно, то, что этот кот какое-то время питался от собственной хозяйки, не делает его плохим — это всё навязанная человеческая мораль, но у трупа вместо рук оказываются объеденные кости, а ноги, придавленные упавшим стеллажом представляют собой жалкое зрелище. И кстати, проверенная система «отсутствие шерсть равно отсутствию животного» дала сбой. Сдёрнув горячее тельце на руки, Шайен торопливо выбегает и запускает кота в переноску вместе с прихваченной из комода футболкой покойной хозяйки. Наконец-то вдыхает свежий воздух. Уже не первая ситуация с разложившимся телом в замкнутом пространстве, но не ставшая от этого более приятной. Она останавливается на седьмом этаже. Совесть взывала к продолжению, но Шайен буквально валилась с ног. Ей пришлось много махать «Зубочисткой» и испытать пару пренеприятнейших укусов от нескольких разнопородных псин. А уж отвести грызущихся собак до автобуса быстро было достаточно-таки тяжело, даже невыполнимо. К счастью, Шайен не первый день этим занимается. Поэтому автобус стоял совсем недалеко, в тени ближайших деревьев. Он не выглядел достижением инженеров бронетехники: грубо приваренная к окнам железная решетка (к форточкам — сетка) — это всё, что было сделано во имя безопасности. Потому что большего и не надо. Многие фильмы изображали зомби как чертовски быстрых существ, но в реальности они были весьма медлительны и хлипки. Поэтому около недели назад люди на военных вертолётах оповещали выживших, что по прогнозам их ученых уже через несколько месяцев мертвецы начнут разлагаться заживо, что даёт большую надежду на будущее для человечества. Пока питомцы отдыхали в клетках, Шайен наугад выбрала одну из уже осмотренных квартир и хорошо провела время. Утром по рации передали, что в город въезжают ещё трое SОРеров, поэтому Шайен поблагодарила всех известных ей богов, — здесь ещё много домов, а запертых домов ещё больше. Она, конечно, наберет максимальное количество питомцев, но физически всех забрать не сможет.

***

По радио, на личной частоте SOP, проигрывался собранный кем-то наспех сборник. Там была попса, блюз, джаз, хип-хоп, электро… Шайен хотелось бы серьезно поговорить с автором этого плейлиста. Опершись одним локтем на руль, она краем глаза следила за лежащим на ящике рыжим котом. Ему не хватило клетки, а в переноске держать его было бы слишком жестоко. Шайен в очередной раз пожалела об отсутствии автопилота для автобусов. Смотреть за пейзажами надоело ещё в первые три дня до-о… Нет-нет-нет, она же обещала себе не думать об этом. Шайен достала из-под сидения воду в бутылке и отпила, немного сбавив скорость движения. Раздалось шипение рации, лежащей в углублении торпедо. Шайен переключила передачу и поднесла рацию к уху. «Это Дот…то направляется…шестой узел? У меня тут…льшие…блемы», — с некоторыми помехами спросил прокуренный женский голос. Шайен печально хмыкнула и положила прибор обратно. Она-то едет к пятому узлу. Кстати, сейчас за окном прекрасный вид на пшенично-ржаное поле. Шоссе темной лентой пролегло между двумя огромными кусками земли. Шайен пощелкала кнопками рации, настраиваясь на диспетчеров пятого узла. Надтреснутый спидометр показывал около тридцати километров в час. — Алло, это Шайен. Кто принял? «Это Пирс. Здравствуй, Шайен. Что случилось?» — Ничего особенного, просто немного потерялась, — она проводила взглядом бредущего между колосьев трупа, пока тот не исчез с поля зрения. — Где я нахожусь? С минуту рация молчала. «В двух часах до узла, если будешь гнать. На кой ты выбрала эту дорогу?». — Здесь быстрее было. Теперь я не уверена, — Шайен покосилась на зеркало заднего вида, объезжая брошенную кем-то машину. «Просто езжай прямо. Там будет развилка, но, думаю, ты поймешь, куда сворачивать. Нале-е… Тьфу, направо. Заговариваюсь уже», — Пирс хрипло рассмеялся. — Ничего. Спасибо, Пирс. Передай там нашим врачишкам, что у меня в «багажнике» больше двадцати голов. «Сделаю. Остерегайся отбитых уродов». Рация стихла, и Шайен, после смены канала обратно на общий, выкрутила радио на максимальную громкость. Правда, оно не стало вопить — старое, уже плохо держит звук, но на пару децибел стало больше. Итак, желтый автобус с кривой надписью синей краской «SOP» мчится по дороге, как и множество других крохотных желтых точек. Все они везут в своих салонах и кузовах не людей, а четвероногих пассажиров. У всех водителей есть одна цель — спасти как можно больше тех, кого человечество приручило. Где-то одиноко тарахтит старый коневоз (не всегда с лошадью внутри - коровы, козы и прочие тоже живые), где-то на всех парах летит грузовик с клетками, полными собак, спеша доставить их к одному из ближайших крупных узлов. Конец света — не ответ «да» для жестокости и беспредела, даже наоборот. Все эти люди нашли свой смысл жизни в спасении запертых в домах животных, но и все они кого-то потеряли. Это было неизбежно. И, отчасти, даже хорошо. Посмотрим на тех индивидуумов, что выбрали иной путь. Их семьи в порядке, их друзья живы. Они не страдают, их совесть чиста, они свободно занимаются откровенным мародерством, считая это нормальным. Некоторые пробуют запрещенные вещества, а другие продолжают потреблять ещё больше. Прекрасный пример человеческой деградации. На их фоне даже живые мертвецы меркнут. Далеко-далеко показался освещенный фонарями узел. Новенькие всегда удивлялись — почему эти микро-города называются узлами? Старожилы хмыкали, но потом, в перерывах между «рейсами», объясняли. Узлы — потому что из одного городка идут дороги в другой. Это как сетка, наложенная на карту, где стыки веревочек завязываются в узелки, где сплетаются дороги и смешиваются люди. А ещё это красиво звучит. В конце-концов, при конце света никто не будет осуждать любителей пафоса. Вечер вступал в свои права. Шайен включила дальний свет фар, прислушиваясь к чужим переговорам — вдруг кому нужна помощь? «Ден на связи. У меня трабл: закончилось топливо, я на трассе двадцать три, это недалеко от пятого узла. Я окружен мертвяками и ничего не могу сделать». Шайен протянула руку к кнопке, но была опережена: «Двадцать третья трасса? Скоро буду, жди Алана». — Я тоже на двадцать третей, — тем не менее откликнулась она. — Я вам помогу, мне по пути. «Спасибо, Шайен, ты просто золотце», — не преминул продемонстрировать хорошую память Ден. — «Но здесь правда много мертвечины, такой крошке, как ты, лучше не видеть этой мясорубки». «Заканчивай с этим тоном, Ромео», — подключилась Дот. Видимо, за этот час её грузовик пришел в норму. — «Здесь не американский сериал, чоб ты клеил всяких там…» — шипение прервало высказывание женщины. Уже прибыв в пункт назначения, Шайен передала животных в руки профессионалов. Принеся несколько вёдер с водой, она длинной жесткой щеткой убирала гнилые ошметки с колёс. На бампер и лобовое стекло тоже по закону подлости попало достаточно, но у передней части автобуса ходят люди, выводящие собак и носящие переноски с кошками, поэтому там сейчас лучше не копошиться — загрызут не хуже самих песиков. Закончив с задней частью, Шайен скинула накинула куртку на плечи и зябко передернула плечами — дул пронизывающий ветерок. На этом моменте ей полагалось закурить, но она не курила. Мимо прокатил к свободному месту стоянки потрепанный Ford Transit, шурша мелкими камешками под колесами. На сером глянцевом боку кто-то баллончиком белой краски изящно вывел «SOP». На водительской дверце, пока он парковался, Шайен разглядела наклейки разной степени матерности. Обладатель сего искусства вывалился наружу и, смачно матерясь, подбежал к дверям кузова, распахнул их настежь. Трогательно начал разгружать клетки, почти летая к «больнице» и обратно. Шайен оглянулась на своих разгрузчиков, поняла, что закончится это нескоро, и пошла к Форду. Владелец только кивнул, не отвлекаясь больше ни на что. Кого-то в его кузове стошнило, поэтому запах, мягко скажем, не самый вкусный. Грег, так было написано на значке, приколотом к его верхней одежде, подул на нос дворняги с примесью колли, заставляя ту прийти в себя. Ближе к ночи, когда большая часть «дальнобойщиков» вернулась, Шайен домывала салон автобуса. Клетки уже вернулись на свои места, снова закрепились пластиковыми стяжками. Ещё рука побаливала от укусов… нет, не зомби, ротвейлера и прочих собак. За заражением, вообще, тщательно следят. Выжав тряпку, она подошла к окну и начала протирать стекло. Остальные машины не загораживали башенку диспетчерской, горящими окнами выделяющуюся на фоне неба, возвышающуюся над двойным забором с охраной. Прозвучал приглушенный выстрел — видимо, кто-то подобрался слишком близко. Шайен задумалась. Стоит ли завтра взять грузовик и ехать вместе с Мэттом в девятый узел за мясом для животных? Или лучше снова смотаться в ближайший город за сухим кормом? Она вздрогнула, когда в закрытую дверь автобуса постучали. Дошла до водительского места и нажала кнопку открытия дверей. Стуча тяжелыми ботинками по ступенькам, в салон зашла хрупкая на вид девица. Шайен забыла её имя. — Хелло, — поздоровалась она, проходя дальше. — Ты чего тут сидишь? — А где мне ещё сидеть? — Шайен хмыкнула, падая на сиденье напротив того, куда уселась девица. С улицы донесся веселый смех — SОРеры ужинают все вместе. — Не хочу сегодня нажираться. Вон, у меня орешки есть. Хошь-хошь? Не хошь как хошь, — она пожала плечами и перекинула пачку куда-то ближе к коробке с мелочами у водительского кресла. — Я даже ответить не успела, — хохотнула девица. — Ладно, сиди, тоскуй. Если захочешь — присоединяйся. Когда она ушла, Шайен достала из-под двойного сиденья свернутый спальный мешок и, забравшись в него, улыбнулась про себя. Всё наладится. Всё обязательно наладится завтра.