Unfurl

there’s an empty space inside my heart where the weeds take root tonight I’ll set you free — «Lotus Flower», Radiohead

Они никогда не говорили об этом, таково было их негласное соглашение. Разговоры в их работе зачастую приводили к обратным результатам, да и что тут можно было сказать? Да и что тут было говорить? Дин почти незаметно наклонил к ней свой шлем, и Кара точно знает, как пройдет все этой ночью: что ему нужно, чего он желает. Или, может быть, это она наклонила голову, и Дин подошел к ней. Это было естественно — биологически — для двух людей, взвинченных после битвы, с адреналином в крови, с привычкой спать вместе. И у них было нечто большее: общий физический язык, то, как они двигались на поле боя было почти сверхъестественно, — они понимали друг друга без слов. Если Греф что-то заметил, то он решил об этом умолчать. Он не было сторонником отпускать лукавые комментарии. И Кара считала, что она была не единственная любовница Дина (на самом деле, она была уверена, что он возвращался на Сорган по крайней мере один раз), и он был далеко не ее. Но иногда она чувствовала, что эти границы стираются у нее в голове. Например, как этим вечером. Она рассматривала Мандалорца, стоящего перед ней. Он выглядел усталым. Кара могла сказать это только по тому, как он стоял: не такой высокий и гордый, как обычно, но она только могла… сказать. — Как ребенок? — спросила она. — В безопасности, — Дин покачал головой. Кара отошла от двери, впуская Дина в комнату. Он прошел к противоположной стороне, снял винтовку и прислонил ее к стене. Каре показалось, что она услышала что-то вроде боли в его голосе. — Ты там заржавел, банка консервная? Он слегка повернулся и посмотрел на нее, и сказал: — Я в порядке. Кара одарила его улыбкой из разряда «ну конечно же ты цел», и он сел на край ее кровати. Невероятно, но Дин чувствовал себя как дома, находясь рядом с ней. Кара подошла и забралась на кровать позади него, опустившись на колени по обе стороны от его бедер. — Давно не виделись, — сказала она, положив руки ему на плечи и прижав большие пальцы к затылку, где, как она знала, он держал все свое напряжение. — Да, — он резко выдохнул. — Ты ранен? — спросила она, а затем, наклонившись вперед, с подозрением посмотрела на него, —или хочешь, чтобы я изображала медсестру? — Просто царапины, — сказал Дин, — и я… — он долго молчал, и после паузы продолжил, — я устал. Я просто хотел тебя увидеть. Ее руки на мгновение остановились. — Все хорошо? — спросил он, и Каре показалось, что в его голосе прозвучал намек на тревогу. Она на мгновение потерялась, проведя пальцами между его капюшоном и кожей его шеи, заставляя его вздрогнуть. Потом она спохватилась и отдернула руки. — Эм, да, — отозвалось она, — конечно. Это ничего не значило. Они двигались вместе, когда он с трудом перевернулся и лег на бок, а она за ним. Кара предположила, что даже Мандалорцы любят объятия. — Ты совсем запутался, Мандо, — сказала она. — Как ты можешь говорить это? — прозвучал насмешливый ответ. Кара поймала себя на мысли, что она играет с краем его плаща, положив руку ему на спину. — Здесь не очень-то удобно лежать, — сказала она. — Это не так. — Тогда почему бы тебе не… — ее пальцы нащупали застежки и, когда он не двинулся, чтобы остановить ее, она начала их расстегивать. Почтительно, почти ритуально, она снимала с него доспехи фрагмент за фрагментом, оставляя Дина только в одежде и шлеме. Это было похоже на раскрытие лепестков еще не готового распуститься цветка. Закончив, Кара посмотрела на лежащего перед ней мужчину и легонько провела рукой по широким мускулистым плечам, по его грубой рубашке. Затем, ни произнеся ни слова, она стянула с себя броню и прижалась к нему, обняв за талию. — Привет, Дин, — сказала она. Он почти незаметно на мгновение напрягся, услышав свое настоящее имя. — Ты должен заботиться о себе по-лучше. — Ты переживаешь? — последовал ответ, и Кара чуть не столкнула его с кровати. — Малыш, — сказала она вместо этого, — он нуждается в тебе. Он только проурчал в ответ. И снова Кара поймала себя на том, что играет с его одеждой, наслаждаясь ощущением тепла его тела. Крепкие участки его тела, тонкий, мягкий жир на его животе. Приятно было осознавать, что он настоящий, что под всем этим бескаром скрывался не просто призрак. Дин прижался к ней, и она почувствовала, что этот редкий момент значил для него так же много, как и для нее. Кара нашла его руку и осторожно стянула перчатку, обнажила загорелую кожу. Тепло: и мужское, и человеческое, и реальное. Она переплела их пальцы, и он сжал их так, что они держались за руки. — Приятно знать, что ты человек, — произнесла она. — Ты и так это знаешь. Кара вспомнила некоторые интимные встречи, которые были в ее жизни, которые определенно были не с людьми. — Ох, не обязательно, — сказала она и почувствовала дрожь его тела, которая, как ей показалось, была из-за смеха. Она поцеловала его в грубую и, вероятно, грязную ткань, покрывающую его плечо, а затем удобнее устроилась у него за спиной и закрыла глаза. — В любом случае, — сказала она, — приятно убедиться. Когда она проснулась на следующее утро, Дин уже ушел. Но она подумала, что, возможно, ей приснилось, что среди ночи, в непроглядной тьме, кто-то откинул ее волосы с лица, и, нежно поцеловав в лоб, прошептал: — Спасибо. Нет, подумала она. Это должно быть сном. Это ничего не значит.