blue sky.

- Ты не думаешь, что сегодня очень красивое небо? – задает вопрос Кюхён, прервав вязкое молчание. Но Йесона, похоже, тишина вполне устраивала, и, когда безмолвие все же нарушили вопросом, парень недовольно поморщился. Нет, нельзя обвинять Чо в том, что у него неприятный голос, это совсем не так. Произнесенные слова могли даже не дойти до собеседника, тот буквально тонул в ангельски нежной мелодии, западающей глубоко в сердце. Сам Кюхён прекрасно знал об этом, однако он давно был покорен другим голосом. То, как Йесон пел, невозможно забыть: это симфония совершенности, находка для искушенного слушателя, переливы бархатистых ноток, ни с чем несравнимых, обволакивающих облаком идеальных сочетаний звуков. Но не только пение было великолепным. Кю считал, что даже манера речи старшего до безумия притягательна и сексуальна. Парень с нетерпением ждал ответа на вопрос, который вдруг показался ужасающе глупым и не соответствующим ситуации. Но тишина сводила с ума, давила на барабанные перепонки и, самое главное, глубоко ранила душу, которую уже ничего не должно было тронуть. Казалось бы. Рано или поздно, в жизни каждого наступает момент, когда в его тихий и уютный мир врывается кто-то другой, вносит свои порядки, сносит старые к черту, заставляет забыть о прошлом, заполняя каждый пустующий уголок сердца собой. Чудесное действие, но на деле не всегда оказывается так. Чем запущенней душа оставалась до прихода того самого Человека, тем отчаянней она хватается за последний шанс, именуемый любовью. И тем хуже последствия, когда идеальная сказка, построенная фантазией, впитавшей в себя детские воспоминания о сказках, начинает не совпадать с реальностью. Для Кюхёна, который казался всем дьяволом, Йесон стал отдушиной среди тонн забракованного им же самим социума, с которым нельзя было даже поговорить по-человечески. Они все без исключения звали его демоном. Но за что? Юный Кю готов принять весь мир, полюбить его, но тот жестоко отверг его, кинул лицом в грязь и хотел затоптать в попытках спасти себя. Но спасение собственной души состоит не в унижении других, эту простую истину пытался донести парнишка до серой массы, однако безрезультатно. И не оставалось сил бороться; единственный выход - слияние с толпой. Но полностью скрыть то, что все же не являлся как все, оставалось невозможным, люди не принимают себе подобных за полноценного человека, а вешают ярлык сумасшедшего. В Чо они видели воплощение зла; они же и слепили из него желаемое. Надев столь необходимую маску безразличия, Кю выжил. К нему постучал тот Человек. Для каждого разный. Сейчас он принял облик очаровательного брюнета со слегка потерянным взглядом. Возможно, именно этим он впервые привлек Кюхёна – невозможно понять, что же происходит, с ним ли в данную минуту этот странный молодой человек или уже в стране своих мыслей? Эта проблема гложет младшего каждый день. Ему до жути хочется узнать, о чем же думает Чонун, чем он дышит, как живет, что его тревожит. И если половина из этого списка была выяснена, то загадка дум еще не раскрыта. Вот и приходится постепенно узнавать всё с помощью ненавязчивых вопросов. Но в этот раз, похоже, полностью в размышления погрузился Кю, потому что для него стало неожиданностью, когда Йесон заговорил. Он вообще всегда внезапен и, может, именно поэтому настолько интересен. - Всегда, - охрипшим от долгого молчания голосом произносит Чонун, оторвав взгляд от неба и сфокусировавшись на лице Кю. Того не смущает неожиданная перемена, и он смело смотрит в глаза хёну, задавая еще один вопрос: - Что всегда? - Оно все время красивое. Ты не замечал? – с сожалением отвечает Йесон, отводя взгляд в сторону. Кюхён впервые обращает внимание на то, что небесный свод действительно прекрасен в своем темно-синем одеянии. Но звезд не видно. Донсэн вздыхает, ведь именно сегодня, в день, когда он по-настоящему увидел небо, звезд нет. Он познает мир с Чонуном, и привычные вещи, сквозь которые он смотрел раньше, наконец-то начинают интересовать его. И даже серый мир окрашивается в другие оттенки. Разные оттенки серого. Возможно, хен не настолько запал ему в душу, или она уже настолько искорежена… Кюхёну казалось, что кроме черно-белого он не может ничего видеть. Но сегодня он узнал, что небо может быть синим.