Твоё имя

      Сказать, что Бёнкван ждал своего шестнадцатилетия — ничего не сказать. Он считал дни и секунды до своего праздника, а всё из-за заветного имени, которое должно появиться на его теле, помечая принадлежность кому-то. Бёнкван надеялся, конечно же, на конкретную принадлежность.       В свои пятнадцать он состоял в музыкальной группе со своими друзьями и был очень даже доволен своей жизнью. Любящие друзья всегда поддерживали, родители одобряли его стремления и амбиции. Вот только любимый человек относился к нему, как в брату. Бёнкван вздыхал, но всё также влюблённо поглядывал на очень красивого хёна с гитарой в руках.       Парень сам уже не помнил, когда по уши упал в это мягкое, как облако, чувство. Одного он боялся — что облако рассеется, и он разобьётся о землю. Но, будучи оптимистом по жизни, Кван верил в то, что однажды на его теле расцветёт имя Пак Джунхи, и тот уже не отвертится.       Свою метку красивый хён не показывал ни в какую, старательно нося закрытую одежду. Бёнкван недоумевал, почему он так упрямится. Единственное объяснение — там его имя.       Однажды парень решил спросить напрямую, но получил вместо белозубой, тёплой улыбки строгое выражение лица и фразу, засевшую в голове. «Мы никогда не будем соулмейтами, Кван». Звук разбившегося стекла никто не слышал. Никто, кроме Бёнквана, у которого в ушах стоял этот звон, как на повторе. Это была перерезана рукой его возлюбленного тонкая нитка, на которой держалось стеклянное сердце парня. Он тогда рассеяно улыбнулся и ответил лишь, что это была шутка, не надо воспринимать это так серьёзно.       Они всё также ходили на тренировки под бубнение Донхуна, который терпеть не мог натянутую обстановку во время репетиций, тупых людей и лажание во время игры. Поэтому, стоически выдержав десять минут, старший хён схватил Джунхи за шею, натирая костяшками ему голову. Из-за жаркой погоды тот надел футболку, а не кофту, воротник которой оголил часть груди во время этих копошений.       Бёнкван заворожённо бегал глазами по своему имени на чужой груди. Счастливая улыбка невольно расцвела на его лице. Заметив её, Джунхи застыл, нервно поправляя футболку.        — Мне пора, — и сбежал, прихватив свою гитару. Донхун снова пробубнил что-то про ссыкливого идиота и отпустил всех.        — Хён, что мне делать? — медленно прогуливаясь с Сэюном до их общей квартиры, спросил Бёнкван.        — Думаю, тебе не стоит давить на него. Он переживает из-за этого, — спокойно ответил Сэюн, протягивая только что купленное мороженое. Яркие рожки застывшего сока всегда поднимали младшему настроение.       Железно решив поговорить со своим соулмейтом, когда проявится его надпись, Бёнкван стал обращать меньше внимания на предмет своего обожания, хоть время от времени пялился на него, пока тот не видел. На самом деле, вероятность того, что они родственные души была не стопроцентной — нужно было, чтобы имена совпадали на двух людях. Иногда природа играла злую шутку, и люди получали разные имена. Например, у Донхуна на теле светилось красивым почерком имя Ючана, а у того какое-то симпатичное женское имя.       Имя появилось на следующий день после празднования шестнадцатилетия Бёнквана. Тот заметил красивое имя Джунхи, лишь когда пошёл в ванную комнату, чтобы помыться.       Громкий стук раздался в маленькой квартире, которую по-соседству делили Донхун с Джуном. Гостиная открывала прекрасный вид на дверной проход, поэтому Хун даже не старался встать.        — Иди, там, наверняка, Кван-и, — коварно подгонял Донхун. Джунхи вздохнул и морально подготовился принять бой.        — Хён! Теперь ты не отвертишься! — забежав в квартиру, на энтузиазме выдал парень и стал расстёгивать штаны.        — Стой-стой! Пошли в комнату, поговорим, — Джунхи старался игнорировать ехидный смех Донхуна, ведя младшего в свою обитель.        — Хён, теперь ты не сможешь мне снова сказать эту ерунду, — улыбнулся Бёнкван, наконец расстёгивая джинсы. На его тазобедренной кости чётко красовалось имя Пак Джунхи.        — Что с тобой теперь делать? — вздохнул тяжело старший, но на душе у него танцевало множество счастливых человечков.        — Любить! Что же ещё? — выдал парень и, притянув соулмейта за шею, поцеловал.

***

       — Я выиграл, Чан-и, — произнёс довольный Донхун, протягивая руку.        — Это было нечестно! Мы же договаривались — ничего им не рассказывать, — надулся младший, но деньги передал.        — А я ничего не говорил. Я лишь показал, — ухмыльнулся Донхун, пересчитывая купюры. — Я устал смотреть, как эти идиоты ходят вокруг и тупят. Без магии хёна у них бы ничего не вышло.        — Тогда может ещё раз сыграем? — как-то неуверенно предложил Ючан, придвигаясь ближе на диване.        — На что же? У нас, вроде, не осталось идиотов.        — Осталось, хён. Поверь мне, — вздохнул Ючан, облизывая пересохшие от волнения губы и придвигаясь ещё ближе. — Спорим, что я откажусь от своего соулмейта и выберу тебя?       Донхун вздрогнул, смотря в серьёзные, потемневшие глаза Ючана.        — Спорим.