Подарок на день рождения

      Лукас хочет спать, однако какое-то чувство то ли долга, то ли интереса приводит его к принцессе. Был бы это обычный день, он бы, конечно, не пришёл, а зачем? Они и так встречались слишком часто. Это одно из многих других явлений, приходящихся на его роль компаньона принцессы. Для других он был лишь талантливым мальчишкой со способностями колдуна, поэтому никто не запрещал ему объедать Её Высочество, порой даже умиляясь с его детского личика и давая вкусняшку прямо с кухни. Он находил много преимуществ в том, чтобы походить на десятилетнего гениального мальчика, одно из них — расположение императора, ценой которого была лишь непыльная работёнка, заключающаяся в наблюдении за принцессой, чтобы та по своей наивности снова не слегла в кому. Большего от него и не требовали, пока. Лукас считал себя невероятно удачливым, оказавшись при дворе едва ли очнувшись от многолетнего анабиоза и слегка без маны. Даже если ему было и не суждено съесть зверька этой надоедливой наследницы престола, то хотя бы скучать ему точно не приходилось. Опять же, пока.       Однако, был в году один такой день, в который маг предпочитал не появляться во Дворце, по крайней мере, пока принцесса не наиграется с вниманием, которым её одаривали чуть больше, чем в обычные дни. В день рождения Атанасии колдун не мог к ней приблизиться. Ведь её окружали с самого утра и до вечера, устраивали какие-то представления, дарили сады и здания, сокровища и свои сердца, которые она так легко могла сжать в своих маленьких слабых ручках и разрушить навсегда, если ей вдруг становилось больно где-то в желудке или слишком весело. Лукас же приходил вечером, когда юная принцесса выдыхалась и пряталась от всех под жарким одеялом, притворяясь спящей, а нередко правда засыпала, убаюканная мелодией ветерка, приносившего в её спальню запах мокрых веточек и сочных зелёных травинок. Ему приходилось долго и нетерпеливо ждать её пробуждения, специально скрипеть балконной дверью, а потом выслушивать, что на самом деле она не спала, а просто думала о жизни.       — Хочу замок в облаках… И чтобы в нём были батуты, и горки, и звёздочки можно было потрогать рукой, — задумавшись говорит принцесса, рассматривая свет луны через свои короткие детские пальчики. Лукас хмурится и говорит, что ему слишком лениво создавать нечто настолько сложное. Да и, что такое эти батуты? Она снова несёт какую-то чушь.             «Для меня нет ничего невозможного»       Атанасия помнит эти слова, а поэтому интереса просить что-то заезженное по типу драгоценных камушков или золотишка у неё нет, к тому же, зачем просить то, что у тебя и так есть? Она утопала в сокровищах, когда папочка дарил ей очередную сокровищницу, а принцесса знала толк в сказках. Чудеса, что в них колдуют, обязательно становятся чем-то отвратительным, похожим на лошадей, превратившихся в мышей или неспелую тыкву, бывшей когда-то роскошной каретой. Исчезнут и его подарки, обратившись мыльными пузырями. Тогда ни вкусных наслаждений, ни сладких радостных воспоминаний, одно лишь горькое, с привкусом мыла, разочарование.       — Хм, а если снегопад прямо посреди комнаты? Хочу слепить снеговика!       Она всегда старалась придумать нечто эдакое, чтобы даже колдун вновь удивился её простодушной бестолковости, и чтобы это осталось у неё воспоминанием, а не материальной вещью. Только вот он постоянно браковал её самые безумные идеи, в итоге сам вручал ей какой-то выдуманный им подарок. Что-то вроде маленького солнца в ладошке, которое слегка жгло руку и слепило глаза, а потом исчезало, даря какое-то такое тепло всему телу, которое никто не мог ей обеспечить. Или же, он дарил ей безобидную грозовую тучку, летающую за ней, бегающей и кричащей, по комнате, а потом эта тучка вылетала через балкон и исчезала в небе, выливаясь на траву под её окнами лёгким тёплым дождиком, образуя блестящую радугу специально для неё.       — Тебе же десять, а ты всё в облаках витаешь, — эта фраза прозвучала сонливо, но и в этот раз с каким-то таким упрёком, к которым девочка неизбежно начала привыкать, считая это привычной частью тембра его голоса. Заменить десятку на тридцатку и всё сразу бы встало на свои места, но Атти в очередной раз не понимает, что не так с её десятью годами. Да и вообще, притворяясь маленькой девочкой как-то начинаешь забывать, что на самом деле ты старше, что на самом деле не из этого мира, что на самом деле так же обманываешь всех кругом, как и маг напротив тебя. Да и он её прекрасно понимал. Возможно, она пытается прожить эту жизнь заново, так зачем ей мешать?       Лукас сладко зевает и в какой-то момент сдаётся окутавшей его тело усталости, позволяя себе закрыть глаза, свернувшись калачиком на стуле и немного запутавшись в своих длинных чёрных волосах, как котёнок в нитках, засыпает неожиданно быстро и крепко. Атти не сразу это замечает, а поэтому продолжает перебирать варианты подарков разглядывая потолок своими огромными голубыми детскими глазами, а потом, не слыша реакции, даже самой отрицательной, недовольно переворачивается на бок, сдувает с лица длинные волнистые пряди, собираясь закатить какой-то очередной пустяковый скандал, но видя перед собой умилительную картину на мгновение застывает, разглядывая полночного гостя так, как он бы ей, наверное, не позволил, если бы знал.             «Ему, должно быть, совсем неудобно»       Как-то по наитию она выбирается из-под одеяла и неуклюже, совсем по-детски, подползает к нему в длинной сорочке продавливая мягкий матрац коленками и ладонями; приближается недозволительно близко, водит рукой у лица, тыкает пальцем в щёку и тихонько дёргает за прядку волос. Ноль реакции. Атанасия задумывается. Не особо-то ей и нравится этот придурок. Ну вот что в нём кроме лица хорошего? И дурной он, и опасный, пользующийся расположением Его Величества в угоду, в первую очередь, себе. Однако и эгоистом назвать его нельзя, хотя на дурака он всё равно походит больше.       — Такой умиротворённый… Ну просто милашка, — задумчиво шепчет девочка и тут же жалеет об этом. Лицо напротив сонно морщится, отяжелевшие веки с усилием поднимаются под сладкое зевание и потягивание. Он выгибает спину и тянет руки к потолку, а потом задумчиво смотрит на принцессу, чего это она встала из постели? Атанасия шарахается от него, будто её ударило током, а он лишь потирает глаза.       — Что такое? Я уснул?             «Кажется, он ничего не понял»       Атанасия активно кивает и он осматривает пространство комнаты, чтобы понять сколько времени прошло. Принцесса тоже бросает взгляд на большое окно и широко раскрывает топазовые глаза. Из-за сада был виден рыжий свет рассвета. Как-то незаметно ночь прошла за их размышлениями. Девочке даже становится неловко, что из-за неё он так и не пошёл спать, но тут ей вдруг приходит безумная идея в голову. Что-то будет.       — Лукас, я знаю, куда мы пойдём!       — Чего?..       — Ну же, телепортируй нас на крышу!!!       Колдун сонно смотрит на неё, то, как она дёргает его за рукав мантии, не в состоянии сообразить, чего она от него хочет. Она показывает на окно и продолжает тянуть его с нагретого места. Выхода нет кроме как подчиниться, иначе она ему весь мозг съест своей навязчивостью. Он берёт её за запястье и телепортируется с ней на крышу дворца.       У Атанасии дух захватывает от резкой смены обстановки, и хлынувшего в лёгкие кислорода закружится голова.       — Ну давай, навернись ещё, — ворчит маг, придерживая её за сорочку, чтобы она не скатилась прямиком вниз. Принцесса в очередной раз не понимает его заботы, но опять же, благодарна ему. Иногда в её голове возникала мысль: «А вдруг не схватит? Вдруг не предупредит…», а потом это сразу же забывалось в повседневности, оставаясь где-то на подкорке черепа, изредка вновь всплывая, стоило ему сделать заботливый выпад в её сторону.       Она плюхается на черепицу и тянет за собой своего соучастника. Лукас недовольно садится рядом, плечом к плечу, но вскоре понимает, почему она так резко потащила его на крышу. С неё было превосходно видно, как на горизонте лениво встаёт солнце, освещая своими оранжевыми лучами далёкий город, ухоженные сады, бесконечные крыши бедных крестьянских домов вровень с имениями богатых герцогов, которых ему изредко приходилось видеть в императорском саду или ещё где-то. Это оранжевое, что медленно надвигалось на них, гасило звёзды, растворяя их в своём свете, но не навсегда. Звёзды не растворялись, они просто скрывались, а потом вновь появлялись, зажигали небо, чтобы людям по ночам было не одиноко разговаривать.       Атанасия довольно смотрит на Лукаса, в больших алых глазах которого рассвет неизбежно становился закатом, а от этого вдвойне завораживает. Едва ли кто-то мог похвастаться тем, что видел и рассвет, и закат в одних глазах, и одновременно на небе. Разве это не самый лучший и уникальный подарок на день рождения юной принцессы? Наверное, впервые она действительно жалела, что этот момент не положить в шкатулку… Хотя… Как там работают кристаллы памяти?       — Разве не красиво? — весело спрашивает она и колдун переводит на неё свой ошеломлённый взгляд. Если она в тайне от него восхищалась закатом в его глазах, то в её он видел другой рассвет, более поздний и более тёплый. Ему нечего сказать, она абсолютно и безоговорочно права, только вряд ли он это признает. Слишком много чести для её большой самодовольной головы. Лукас кивает и вновь смотрит вперёд, жмуря глаза, когда полоска света поглощает и их, тоже будто растворяя двух детей в себе, делая частью своего перфоманса.       Лукас задумчиво поджимает колени к груди и кладёт на них свою детскую круглую голову, вновь не в силах бороться со сном и Атанасия его не останавливает. Ей как-то в этот момент не приходит в голову мысль, что они застрянут здесь, на этой самой крыше, до тех пор, пока он не проснётся. Она благодарна ему, а поэтому подставляет ему своё дружеское плечо, когда его голова падает набок.       — Сладких снов, Лукас.       — И тебе… — маг шепчет чуть слышно, не сопротивляясь моменту. Слишком уж тепло ему в лучах рассветного солнца и чьих-то ладонях.