«Кто-нибудь исконно верьте в неё Меня убьёт до последнего На первый взгляд кажется безвредная А потом в голове чушь несусветная», — Моя голова винтом, kostromin
— Хэй, летунья, занята? — мех заглянул в медбэй, проверяя, где находится Флэтлайн. Этот мрачный медик все же его немного пугал. — Вортекс? А где Дропкик? — фемма отвлеклась от вехикона на операционном столе. — Дропкик... — Вортекс фыркнул и стрекотнул лопастями. — Саундвейв его только что на миссию отправил. Я к тебе. — Ко мне? — она недоуменно вскинула надлинзовые дуги. Ее острые крылья чуть качнулись, показывая неловкость. — Вортекс, я не... — Расслабься, не украду я тебя у Дропкика, — он махнул рукой и уселся на пустой контейнер у стены. — Мне просто скучно, а Онслот опять не в духе. — Ну... ладно, — девушка, кажется совсем растерялась. Никогда до этого боевикон не приходил вот просто так именно к ней, ища компании. Да и следил он за ее руками, в которых был паяльник, так пристально, что становилось неловко. — Но что веселого здесь? Она указала на вехикона, пришедшего устранить неисправность манипулятора и теперь с опаской поглядывающего на боевикона. — С тобой можно поговорить и мне не будет скучно, как со Свиндлом, например. — Свиндл? А кто это? — Она чуть склонила голову к плечу, что совершенно не помешало ей с легкостью разбирать по деталям манипулятор волнующегося вехикона. Она заметила нервозность рабочего и мягко ему улыбнулась. — Не бойся, все будет в порядке и с тобой, и с твоей рукой. Вортекс с легким удивлением наблюдал за идиллией, но больше всего его удивило отношение этой землянки к простым болванкам. — Что за безумная... Как там ее... Эмпатия? Вы все люди такие или только ты? — Не все, это точно, — фемма аккуратно подвигала рукой вехикона, проверяя подвижность сочленения. — А почему ты такая? — Вортекс наклонился вперед, оперевшись руками о колени. Летунья повернулась к нему и вздернула одну надлинзовую дугу, как бы спрашивая, шутит он или правда хочет услышать ответ. — Этот вопрос равноценен тому, если бы я спросила, почему тебе нравится пытать пленных или почему Дропкик такой любопытный, или почему Баррикейд такой высокомерный и надменный. Вортекс мигнул визором. — Потому что тебе это нравится? — серьезно предположил он. — Потому что я такой родилась и так воспитана, — она едва фыркнула и улыбнулась. Несмотря на то, что в этот момент она была увлечена манипулятором, боевикон понял, что улыбка по большей части была дарована ему, и... это было даже приятно. — То есть, у тебя просто такой добрый характер? Как у автобота что ли? — Я не особо знаю, какие автоботы, Вортекс. Боевикону показалось, что ее улыбка поменяла оттенок. Он не совсем понял, почему подумал именно так, но улыбка определенно стала холоднее. — И, хоть я и действительно добрая, есть вещи, которые я совершаю далеко не из добрых побуждений. Есть эмпатия, сочувствие, забота, любовь, участие, — ее голос поменял тон, и это то, за чем на самом деле пришел сюда Вортекс: снова увидеть эту разительную перемену, снова увидеть этот пугающий, но отчего-то притягательный калейдоскоп чужой души. — А есть злоба, обида, ярость, гнев, жажда мести, неприязнь, отвращение. На самом деле, все это имеет обоснование, все это откуда-то повелось и закрепилось или усугубилось со временем. Я могу судить лишь о себе. Могу предположить на чужой счет. Здесь я добрая, скромная, спокойная, где-то пугливая. Выпусти в другую среду, и я тут же превращусь во что-то другое. Может быть, пугающее, может быть, яростное, а, может быть, что совершенно жалкое и слабое. — А какой бы ты стала, если бы я, например, убил Дропкика и забрал тебя силой? — Вортекс полностью осознавал, что играется с чем-то очень и очень опасным, что будит того зверя, которого будить не стоит, но любопытство и жажда узнать, где край ее терпения, узнать, что это на самом деле за существо и насколько оно сильно, пересиливало любой здравый смысл. Он ожидал, что сейчас она сомнет в шлак манипулятор вехикона, который чувствовал угрозу и даром, что не трясся, но... тонкие пальцы плавно продолжили свою работу, так ни разу и не дрогнув. Лицо феммы, казалось, было все тем же, с той же печальной улыбкой, пока боевикон не понял, что ее лицо просто застыло. Окуляры потемнели. Но ничего: ни фон, ни единое движение, ни единый сигнал не сказали, что на самом деле происходит в голове этого существа. Жуткий контроль, и только бы не потемневшая оптика... — Я прекрасно понимаю, что ты этого не сделаешь, Вортекс, — она говорила все также, но легкие отзвуки, леденящие искру, все же проскочили, вызвав в боевиконе самую настоящую бурю эмоций, потому что он все же смог уловить это, смог поймать грань ее контроля и на миг прикоснуться к этой непонятной мощи. Он проследил, как закрепив новую броневую пластину на руке вехикона, она взяла уже негодный кусок металла в руку, повертела его, заставив Вортекса неотрывно следить за этим ее незамысловатым движением. И когда он был уже едва ли не загипнотизирован, она резко сжала кулак, смяв прочную броню как лист тонкой фольги. — Но на всякий случай все же предупрежу. Даже не тебя, скорее всех остальных. Тронете меня или Дропкика, и вместо этого куска металла будет ваша голова. Вехикон, лежавший на операционной сорвался с места так быстро, как только это было возможным. Фемма пронаблюдала за бегством рабочего, и Вортекс заметил, что в этих глазах не было удовлетворения, не было упоения своей силой. Только печаль. — Я тебя обожаю, — слова Вортекса заставили ее вздрогнуть, выходя из оцепенения. — Я клянусь, что не наврежу ни тебе, ни твоему возлюбленному Дропкику, и даже не отнекивайся, я не слепой. И я свой. Но шлак, ты мне кое-кого напомнила. Смотрела гладиаторские бои когда-нибудь? — Смотрела... — она растерялась и отложила смятый кусок детали, снова превратившись в ту же робкую фемочку, какую они привыкли видеть. Приступ прошел, она снова закрылась. — Иди сюда, — он похлопал на контейнер рядом с собой и достал датапад из сабспейса. — Сейчас я тебе покажу самый крышесносный бой из всех, что когда-либо записывали. Фемма осторожно села на предложенное место и заглянула в экран инфорамки, где начался поединок двух самых могучих гладиаторов, которых только видела Великая Каонская арена. Вортекс не смотрел на датапад, он жаждал другого зрелища, и он получил его сполна. Ему не нужно было доказательство ее тонкой чувственной натуры, ему не нужна доброта и ласка, внимание, которого так жаждет Дропкик. Он хотел ощутить всем корпусом ее энергетику. Истинное ее лицо, которое она так прячет. Хотел увидеть и подружиться с ним, потому что никогда прежде ему не удавалось подобраться к кому-то столь необыкновенному, как те два гладиатора на экране. Он видит это безумное упоение, этот восторг, чуть ли не переходящий в умственный экстаз от того, что творится на экране. Она чувствует безумную энергетику боя, который завершился не один миллион лет назад. Она вцепилась в датапад, даже не заметив, как вытянула его из когтистого манипулятора боевикона. Он чувствовал собственной броней, собственной искрой, как колышатся ее эм-поля в такт переменам на поле арены, он ощущал давление ее фона, плавно накрывшего медбэй, потому что уйдя с головой в безумие боя, она отпустила себя. Выпустила свою сущность, забыв о контроле, потому что загипнотизированная боем, она переняла этот бесконтрольный поток безумства и мощи. На миг Вортекс подумал, что было бы, будь она там, на трибунах. Каковы были бы ощущения? Он был на том поединке, смотрел в первых рядах. Он помнит это безумие, помнит эту ярость и брызги энергона. Помнит, какая мощь бесновалась буквально перед ним, и сейчас это воспоминание дополнилось присутствием этого столь же сильного создания. Картина стала еще ярче, как и мир вокруг. В какой-то миг все это чарующее, гипнотизирующее состояние улетучилось. — Как... Да быть того не может... Он тряхнул головой и посмотрел на полное неверия, даже шока лицо феммы. Бой закончился. — Оверлорд проиграл? — Она повернулась к нему, смотря на Вортекса широко распахнутыми глазами. — Как это возможно? Вортекс не с первого раза понял, что у него спрашивают. — Кто этот второй? — она подняла датапад и указала на светло-серую спину меха, у ног которого лежал поверженный Оверлорд. — Это Мегатрон. Оверлорд всегда ему проигрывал. Голос Флэтлайна заставил их синхронно вздрогнуть. Медик своим присутствием моментально вернул их в реальность, но взгляд его был простым, не сердитым. Скорее, даже любопытным — Зачем ты ей портишь образ кумира? — Флэтлайн усмехнулся под маской. — Ку... Кумира? — Вортекс склонил голову, все еще пытаясь опомниться. — Это кого? Он повернулся к сикерше, ожидая, что она скажет, но тут она удивила его еще раз. Ярко разгоревшаяся оптика говорила о том, что никуда эта безумная энергетика не улетучилась. Он видит, как под плотными линзами двигаются окуляры с то сужающейся, то расширяющейся диафрагмой. — Знаешь, Флэтлайн, если всегда побеждать — это скучно, так что вряд ли что-то сможет испортить его образ в моей голове, — она хищно усмехнулась. — Жаль, что я не могу увидеть это собственными глазами. — Считай, что тебе несказанно повезло, потому что я вот не хотел бы, чтобы он тебя увидел, да и меня тоже, — Флэтлайн вытянул датапад из ее рук, и, что удивило Вортекса больше, чем то, что медик сунул датапад ему обратно в руки, она спокойно разжала пальцы, полностью ему доверяя. — Так о ком вы? — Об Оверлорде. Да, и я сам уже сто раз пожалел, что также, как и ты, показал ей гладиаторские бои. Уж больно сильно он запал в искру нашей "сердобольной" летуньи, которая оказалась далеко не милым спарком. Флэтлайн так низко наклонился к пристыженной фемме, что едва не касался маской ее носа. — Все не так плохо, — она улыбнулась, показав острые клыки. — У тебя настроение хорошее. — Сегодня нет дел, — сказал он, отстраняясь. — Иди, гуляй. Вортекс, — Боевикон медленно поднял голову, — если тебе нечем заняться, проследи, чтобы она не замучила вехиконов. Они уже не знают, куда от нее деваться. — Что вы из меня монстра какого-то делаете? — она всплеснула руками, чуть не задев меха, сидящего рядом с ней. — И вообще, вы их шпыняете как непойми кого, мне их жалко. — Квинтец... — выдал Вортекс и схватился за голову.***
— О чем задумалась? — Дропкик подобрался как всегда незаметно, но фемма даже не вздрогнула, лишь запрокинула голову, чтобы взглянуть на трехрежимника. Он с пару секунд полюбовался ее мерно мерцающей оптикой, подошел к ней и устроился рядом на берегу реки, где она так любит сидеть. Заметил странный длинный шест с прочной леской, уходящей в воду. — Что это? — тут же заинтересовался он, но это не отменяло его предыдущего вопроса, о чем фемма прекрасно знала. — Это удочка. Ставлю глупый эксперимент с рыбалкой. А думаю о том, что... Мегатрон. Он действительно совершенно непобедимый? Дропкик на миг замер и только потом повернул к ней голову с прищуренной оптикой, что само за себя уже говорило, что он в недоумении от такого вопроса. — Никто не бессмертен, — выдал он философскую мысль и нахмурился. — Он несколько раз был на грани, но его старательно восстанавливали. С чего вдруг такой интерес? — Вортекс, — от одного этого имени Дропкик тут же закатил глаза, потому что неугомонный винтолет хоть и друг, но та еще заноза в бампере, — показал бой Мегатрона и Оверлорда. Мегатрон его победил. — Сейчас Мегатрон вряд ли бы справился с ним, — Дропкик откинулся на спину, отчасти утонув в снегу. — Но из того, что я знаю, шестифазники не могут атаковать лорда. Сиксшот об этом как-то сказал. — Ты общаешься с одним из шестифазников? — летунья опустилась рядом с ним, тут же повернувшись к нему и выжидательно уставилась в оптику, ожидая животрепещущих подробностей знакомства Дропкика со столь выдающейся личностью. — Не сказал бы, — он пожал плечами. — Знал его до войны, но держался подальше. Пересекались пару раз, да и только. Лучше скажи, что за штука "рыбалка". Девушка рассмеялась и уткнулась лбом ему в бок. Что делать, пришлось рассказывать, что это за рыбалка такая странная и зачем она вообще нужна.