Плохое у тебя чутье. Глупое

      Тони накручивает светлые пряди на свой палец, слегка мнет их и через минуту оставляет в покое.       Натяжной потолок цвета блен-де-блана как всегда блестит и в паре мест отражает яркий утренний свет, появляющийся из-за покачивающейся от струйки позднего летнего ветра бледно-серой занавески.       Объемная люстра из прозрачного слегка желтоватого стекла с отчетливо золотыми крапинками равномерно сияет на фоне бледного интерьера спальни.       Стены, кажущиеся крохотными из-за своей отдаленности, не пропускают взгляд дальше по этажу, туда, где располагаются три гостиных, два домашних кинотеатра, одна приемная, двенадцать комнат для свободного размещения, две кухни и еще парочка кабинетов.       Вспоминая то, как выглядят другие комнаты, Тони с презрением оглядывает собственную спальню, и его вдруг посещает мысль о том, что завтра же ему необходимо срочно сменить здесь дизайн и оттягивать этот момент никак нельзя.       Раньше он считал спальню вторым (после мастерской, разумеется) священным местом. Теперь каждая вещь в этой комнате непременно вызывает в нем негативную эмоцию: разочарование, отвращение или даже гнев. Вещи кажутся ему старыми, нудными, абсолютно ненужными и чужими. Каждая картина, стол, тумба, гардина будто давит на него, зажимая голову в тисках. В этой комнате становится неприятно находиться.       Тони поднимает голову с горячей подушки и смотрит на будильник.       6:43.       Удивительно, но ему уже хочется напиться до состояния полной аморфности.       Протерев глаза, уголки губ, проведя языком по зубам и почесав грудину, Тони переворачивается на левый бок, потом ложится на спину, разминая голеностопы под одеялом, и потягивается.       Рядом спит Пеппер.       Чтобы не разбудить ее, Тони старается двигаться на чертовски неудобной постели максимально тихо, но его сбивающееся от каждой назойливой мысли шумное дыхание мешают это сделать, и к семи утра она просыпается.       — Что с тобой? — наконец спрашивает Пеппер, повернув голову.       Обыденное ограничение снимается, и Тони, не медля, встает с кровати и поправляет растянутую футболку:       — Думаю о своих заграничных партнерах. Не знаю, как изменить условия договора о поставке сырья, чтобы все были довольны. Мне надо в компанию и на совет, а после — на патруль, так что к ужину не жди, ложись спать одна, — он невероятно быстро переодевается и направляется к двери.       — А как же рассадка гостей? — кричит она вслед. — Не забудь написать мне список, кого приглашать с твоей стороны!       — Хорошо. Отправь мне план на электронную почту, я посмотрю.       Когда дверь закрывается, а за ней утихают шаги босых ног по ламинату, Пеппер ложится обратно на кровать. Кажется, сегодня в три у нее первая примерка платья. Или в четыре? А потом что? Чертова компания с ее проблемами заняла всю голову.

***

      Тони понятия не имеет, почему его развязало на четвертом стакане неразбавленного виски; почему темно перед глазами; почему Пятница, блядь такая, откровенно его игнорирует. Разве он давал ей команду отключиться? Вроде бы, нет. Или да? Что последнее он сказал? Что-то про сегодняшний совет директоров.       Пару раз ударив кулаком по груди, Тони ощущает небольшой исходящий от реактора разряд тока, приятно отражающийся покалыванием в пальцах. Через секунду в глазах окончательно темнеет, давление в сосудах ощутимо снижается, его ведет в плохом смысле, и он, неудачно пытаясь схватиться за бампер чьей-то машины, падает на спину. Защитная функция отключенного костюма не работает, поэтому он больно ударяется затылком.       Звезды на открытом небе мелькают перед глазами, а затем исчезают в темноте.       Господи, что он делает?       А где он вообще? Судя по стойкому запаху недавно прошедшего дождя, на улице. И довольно темной улице. Сколько сейчас времени Тони не знает, но ему определенно уже нужно быть на базе и как минимум объяснить невесте, почему он до сих пор не отправил ей список людей с его стороны.       Пеппер, черт.       Пелена прошедшего пьяного кутежа и веселья мгновенно пропадает, и окосевший Тони садится прямо посреди пустой дороги, облизывая пересохшие губы. Не надо было запивать анальгин стаканом виски, не надо было. Но после приличного выноса мозга в компании, полного завала документами на собрании и внезапно накатившей на него волны грусти после прослушивания отчетов всех Мстителей он посчитал это самым логичным выходом.       Облокотившись спиной костюма о колесо красного Ниссана Жука, Тони зажмуривает глаза на несколько секунд, потом открывает их и протирает липкое от пота лицо, оглядевшись. С такого ракурса видны только другие машины, крыши незнакомых домов и какой-то тусклый свет вдалеке. Наверное, он сидит под разбитыми фонарями, а дальше улица освещается.       Что-то прохладное касается его пальцев, когда Старк дезактивирует перчатку, чтобы найти телефон, и пытается переместить вес тела на одну руку, упершись ей в дорогу. На ощупь гладкое, но твердо-комковатое. Блять, это грязь. Он сидит в луже!       Телефона нет ни в одном кармане.       Между тем снизившееся давление в сумме с похмельем отражается тошнотой и сжатием легких, в открытом пространстве почему-то поглощающих спертый воздух. Кардиопрепарат, который он принял сегодня перед собранием, заранее зная, что он ему пригодится, видимо, прореагировал с остатком алкоголя в желудке и выдал не совсем хорошую картину: Тони начало морозить, он застучал зубами, сжавшись на этой херовой дороге в этой херовой луже, и побледнел.       Через десять минут кто-то, проезжая мимо на машине, останавливается и что-то кричит про Железного Человека. Через веки Тони замечает вспышку и слышит, как машина уезжает. А нет, возвращается. Или это уже другая?       Хлопает дверца, звуки шагов становятся ближе и отчетливее, но Тони не вслушивается. Ему уже лучше, правда.       — Боже, Тони.       Какой знакомый голос.       — Тони!       Старк улыбается. Перед глазами все по-другому: все такое яркое, живое, настоящее.       — Ты пришел, — шепчет он и хрипит, когда вдыхает ртом воздух. — Ты наконец-то пришел.       Хэппи не понимает, обращается ли он к нему или Богу на синюю голову. Он помогает ему встать и, терпя толчки в грудь и крики о том, что он что-то не может сделать, насильно сажает в машину на заднее сидение, которое тот тут же пачкает грязной рукой. Хотя плевать — Хэппи и так завтра планировал съездить на автомойку. Сейчас у него есть проблема поважнее: звонок от обеспокоенной Пеппер и такая неожиданная находка.       Закрыв дверцы машины на щеколду с водительской стороны, Хэппи только касается ручного тормоза пальцами, как слышит, как обед стоимостью, наверняка, больше, чем эта машина, выходит через окно.       Хэппи не привыкать возиться с таким, но ему казалось, что после всего пережитого, они оставили такую жизнь. Кашляющий и кривящийся от попавшей в рот кислоты Тони этого не доказывал.       Он подождал еще пять минут, пока босс успокоится, и аккуратно тронулся с места.       Ночной Куинс выпроводил их без приключений.

***

      Несмотря на прошлую ночь, утром для Тони началось со вкусного кофе, а потом уж с головной боли, сухого горла, общим недомоганием и полной амнезией.       Выпив целую гору таблеток от похмелья и еще столько же для улучшения старого организма, Тони уселся за барной стойкой на кухне. Он позавтракал яичницей с беконом, не удосужившись разогреть ее, выпил пива и проверил почту. План рассадки горел непрочитанным сообщением, и, честно, смотреть его сейчас тяжко.       Через пять минут после того, как Тони укладывает голову на столе, на кухню заходит Хэппи. Под непонимающий взгляд он наливает себе сока и с угрюмым видом садится напротив.       — Я думал, у тебя сегодня выходной, — первым начинает Старк, непринужденно зевая.       — Был вчера, сегодня и завтра, — кивает Хэппи. — Так что? Ты снова взялся за старое?       Тони кривится и не смотрит на него:       — Что?       — Это я у тебя хочу спросить. Что вчера было?       — Я не помню.       — Не ври.       — Не компостируй мне мозги.       Они, два взрослых мужика, что, сейчас будут препираться и отчитывать друг друга за неправильное провождение личного времени? Тони усмехнулся и посмотрел в окно через открытые жалюзи.       — На работе что-то случилось?       Точно, компания. Старк уверенно поднимает на него глаза, перед которыми тут же из-за перепада давления на пару секунд темнеет.       — Да. Партнеры из Эмиратов нормально так поимели меня в рот. Какая-то сучка на их собрании предложила кинуть меня и, как видишь, ее поддержали. Не будет больше поставок оттуда. Надо искать другую точку, а где — идей у меня нет.       — Ваканда?       — Нет, — мгновенно отвечает Тони.       — Европа? Говорят, Германия нашла потаенные залежи.       — Я… Я обсужу это с другими людьми. Где Пеппер?       — В суде. Оказалось, вчера тебя успели запечатлеть. Не в самом удачном виде, разумеется.       — Похуй, не в первый раз, — Тони слезает со стула и ставит посуду в раковину. — Позвони ей, скажи, чтобы ехала домой.       — Позвони сам.       — Она не берет с моего.       — Дело только в работе? — щурится Хэппи. — Я не получил приглашения на свадьбу.       — Я был занят, чтобы их рассылать. Жди в ближайшее время, — Тони машет ему рукой на прощание.       — Что ты делал в Куинсе?       Старк останавливается в дверном проеме и оборачивается:       — Откуда ты знаешь, что я там был?       — Так я тебя подобрал. Ехал от Мэй и увидел твою броню в свете фар. Ты мне всю машину заблевал. Давно, конечно, такого не было.       — Какую? Ту машину, твою? Тогда мне не жаль. Ее давно пора бы на свалку. Возьми любую из ангара. Дарю.       — Не уходи от ответа.       Он в буквальном смысле уходит — покидает кухню.       — Что ты хочешь от меня услышать? Я не знаю. Я был пьян. Много я наболтал?       — Нет. В основном нес какую-то чушь.       — Какую?       — Что не можешь что-то сделать, что устал. Что ты имел в виду, я не понял.       — Работу. Чертову работу, что же еще. Я выпил сразу после собрания. Выдумали вытурить меня из моего же совета!       Они проходят еще немного по коридору, и перед тем, как разойтись, Хэппи хлопает его по плечу.       — Поговори с Пеппер. Она переживала.       — Угу.       Тони провожает друга взглядом и направляется к лифту:       — Пятница, какое сегодня число? Пятница? Ау-у. Не проснулась еще, красавица? Ну-ка код 200, включение всех систем.       [Код активирован. Здравствуйте, мистер Старк!]       Тони глубоко вдыхает:       — Привет. Какое сегодня число?       [Двадцать девятое, сэр].       Поднявшись на нужный этаж и зайдя в мастерскую, Тони берется за плечи очищенного от вчерашних событий костюма, заглядывая внутрь:       — Детка, я звонил кому-нибудь вчера вечером?       [Нет].       — Вообще никак не пытался связаться с внешним миром?       [В список ваших запросов входила покупка алкогольного завода на Хадсон-Ярдс, бургеров с заправки на шестидесятом шоссе, билеты в Венецию и дозаправка топлива].       Тони ругается одними губами:       — Что ты мне сказала?       [Я купила завод, заказала бургеры и сказала вам, что ближайших рейсов в Венецию нет, а когда вы собрались лететь туда в костюме, я посоветовала этого не делать, потому что ваше топливо после ночного патруля закончилось бы на трети пути].       — Включи запись с самого начала.       В комнате из всех динамиков слышатся помехи, потом пьяный смех и крики подать ему десять бургеров на тарелке из еще не обсохших винных пробок. Тони немного перематывает запись и останавливается на том моменте, где он негодует насчет потери партнеров в компании и спорит с Пятницей.       «Какое перемирие? Они меня кинули, а поднять белый флаг должен я? Разбежался! Они укусили руку, которая их кормит! Пусть теперь пососут у меня, потому что я перекрою им кислород! Будут затовариваться на рынке третьего мира!»       «Сэр, не кричите, вы перепугаете сотрудников».       «Какие сотрудники? Это моя компания. Моя! И каждый человек в этом здании работает, блять, на меня!»       «Сэр, успокойтесь. Я регистрирую повышение артериального давления».       «Имел я это давление. Открой резервуар с коньяком, мне надоело виски хлебать. И главное, как работают-то! — он на секунду прервался, видимо, чтобы отпить алкоголя. — Херово! Собрание было двадцать пятого числа, и никто, сука, не сказал, что меня так подставили. Продам я эту конторку, продам. Грош ей цена!»       Тони перематывает дальше.       «Включай зажигание. Давай!»       «Сэр, предупреждаю, вы не долетите».       «Ты просто… ты просто не представляешь, как я…»       Дальше.       «Пятница, дорогая, открой шлюзы, я тебя прошу. Я дозаправлюсь по пути на каком-нибудь корабле».       «Сэр, океан сейчас чист».       Еще.       «Пятница, блять! Херли ты все заблокировала? Не можешь помочь, так съеби нахуй отсюда, завтра же будешь управлять разливом кофе».       Финальный код 200 завершил пьяный дебош.       Тони усмехается, протирает лицо руками и садится в кресло. В последнее время на него много чего свалилось, и принимать правильные решения изо дня в день становилось сложнее, но хотя бы одну из своих проблем он в состоянии решить прямо здесь и сейчас.       — Пятница, удаление этой записи из всех архивов и хранилищ и перезагрузка.       ИИ затихает на несколько секунд, а потом снова его приветствует.       — Покажи мне мое фото.       На ближайшем мониторе высвечивается красно-желтая броня, освещаемая вспышкой телефона. Тони смотрит на себя пьяного, бледного от упавшего давления, сидящего в луже и сморщившегося от света, но не кривится от отвращения — он видел себя в более провокационных ситуациях. Эта же вызывает у него только легкий приступ смеха от такой иронии судьбы и искреннее веселье.       [Сэр?]       Тони встает и по привычке идет к шкафу с полыми папками для документов:       — А знаешь что, подруга? — перед тем, как открыть бутылку виски, он ненадолго останавливается. — Разошли его по всему миру.       [Но, мистер Старк… Ваша жена с самого утра пытается ликвидировать это фото со всех источников].       — Как же вы все заебали! Она мне не жена, — он бросает в стакан два кубика льда, что те аж бьются по стенкам, но быстро успокаивается. — Пока что. И я ее об этом не просил.       [Вы уверены в своем решении?]       — Блять, да. Отправляй.       [Сделано].       Они еще немного поговорили о компании, открытии новых филиалов и возможном сотрудничестве с конкурентами, и Тони, отпивая из стакана, сел за стол с микросхемами.       — Дорогая, а включи джаз. Давно его не слушал.

***

      Пеппер спасибо ему, конечно, не сказала, но и не ругалась. Просто сказала в следующий раз обсуждать все действия такого рода с ней, чтобы потом не разминуться и не натворить большего шума. Тони согласился.       Через два дня для компании нашлись новые поставщики. Тони подписал с ними пробный контракт на полгода и пообещал дать интервью. Завязывая ему галстук, Пеппер предупредила его о появлении вопросов в конференц-зале, касающихся фотографии, и не прогадала. Второй же вопрос затрагивал надежность их сотрудничества. В качестве аргумента журналист сослался на фотографию, где Тони после потери поставщика в буквальном смысле сел в лужу. Если и новые партнеры оставят его, что он сделает? Что будет с компанией?       — А вы знаете, я думаю ничего серьезного, — пожимает плечами Старк, безразлично оглядывая каждого человека в большой светлой комнате. — Хоть я один числюсь владельцем компании, решения часто принимают мои близкие люди. Советуют мне сделать что-нибудь или, наоборот, предостерегают. Я такой же человек, как и все вы. Я тоже могу ошибаться и совершаться необдуманные поступки, мне тоже нужна поддержка. После предательства мне понадобилось отвлечься. Я это признаю, поэтому эта фотография есть на просторах Интернета. Следующий вопрос.       — Мистер Старк, — какая-то рыжая девушка вдруг поднимается со своего места, и ее бейджик блестит, отражая солнце. — Вы осознаете, что отвлекаясь таким образом, вы ставите под угрозу практически весь Нью-Йорк? Пьяный Мститель? Пьяный вооруженный Мститель, свободно разгуливающий по улицам? Что это, если не проявление безответственности? Вы совершенно не такой человек, как мы, а ваши ошибки могут очень дорого стоить обычным людям.       В углах комнаты и позади самого Старка шевелится охрана. Хэппи, давший Тони сердечный препарат перед началом конференции, встает по правую руку от него. Тот лишь дает отмашку, и все успокаиваются.       — Да, так же как и ошибки врача, строителя, полицейского, кого угодно. Разумеется, я понимаю, что не должен был этого делать, но я всего лишь выпил и погулял по городу в неработающем костюме. Я никого не убил. И будьте уверены, если такое случится еще раз, я просто напьюсь до состояния мяса и точно ничего не натворю.       — Звучит как сказка или предвыборная речь дипломатов. У врачей, строителей и полицейских нет сверхмощного оружия. Они не были за пределами Солнечной системы, не сражались с пришельцами. Не хочу никого обидеть, но мало кто в нашей стране может похвастаться тем, что вчера вечером от скуки сделал жидкую броню из наночастиц.       В комнате заметно увеличивается количество людей. Парочка уже стоит возле стен, открытых дверей и огромных стеклянных окон, выходящих прямо на сердце Нью-Йорка. Появляются вспышки камер. Тони не обращает на них внимания — он напрягается и пристально смотрит на девушку, думая наградить ли ее за смелость или публично высмеять.       — Вам не кажется, мистер Старк, что вы лишний на этой планете?       Он улыбается краешками губ. Ладно, этой игре в умного журналиста пора бы уже закончиться.       — Кому кажется, тот крестится, — вдруг говорит кто-то из зала. В тишине комнаты это слышится довольно хорошо даже без микрофона.       Сначала и так барахлившее сердце Тони останавливается из-за того, что ему не дали насладиться своей победой, снова сокращается и начинает бешено стучать в груди от злости, а затем снова замирает, не успев выпустить кровь из желудочков.       — Вы говорите Тони Старку, готовому пожертвовать своей жизнью ради вашей, о том, что он лишний на этой планете? Вы с ума сошли? Вы не видели всех событий на Титане, на корабле Черного Ордена. Что конкретно вы сделали для того, чтобы остановить хотя бы одного аутрайдера? Ничего. Вы побежали к Мстителям. Так что не говорите, чего не знаете.       Тони молчит, в полном недоумении смотря на Питера. Когда он тут появился?       Рыжеволосая девушка открывает рот и набирает через него воздух в легкие, чтобы ответить. Ах да, конференция. Ах да, ему же тоже надо дышать.       — Эти вопросы, относящиеся к моей личности, должности и Железному Человеку, обсуждались еще на первой конференции, и я не думаю, что их стоит повторно обсуждать, — Старк сам не понял, как пришел к этому выводу, потому что в это время в его голове обезьяна хлопала в тарелки. — Раз я сижу здесь, а не в тюрьме, значит, мы с ООН и главой нашего великого государства нашли компромисс. А теперь, если вы не против, устроим небольшой перерыв. Повторите пока что свои скучные вопросы.       Вставая, он подает знак Паркеру и идет в смежную с конференц-залом комнату, где полчаса назад он пил таблетки и говорил с Хэппи. Последний подтягивается к ним и закрывает дверь за собой.       Питер в своей манере смущенно улыбается и неловко протягивает руку Тони. Тот быстро жмет ее и, потянув за себя, обнимает подростка, сильно прижимая к себе и похлопывая его по спине.       Питер хрипит, но не противится. Позже они здороваются за руки с Хэппи.       — Каким ветром, пацан? — Тони до сих пор трясет его за плечо. — Я думал, тебя еще две недели не ждать.       — Непогода, — объясняет Паркер. — Дожди сутками, молнии, гром. Вода сильно поднялась. Пришлось уехать пораньше.       — Понравилось-то хоть в первые дни?       — Да, конечно, — мгновенно отвечает он, заправляя волнистую прядь за ухо. — Венеция прекрасна. И нам повезло с гидом. Очень жаль, что вас не было рядом.       Тони медленно вдыхает и улыбается. Это определенно то, чего ему не хватало все эти недели.       — У меня столько историй накопилось, мистер Старк! Мне столько надо вам с Мэй рассказать. Я по ней тоже безумно скучал, — тарахтит Питер.       Тоже?       — Я прочитал в СМИ об этой конференции, когда летел в самолете. Потом Мэй меня встретила, мы немного поговорили дома, я сказал, что все подробности будут вечером, и сразу сюда. Ох, все так быстро произошло, кажется, я только десять минут назад получил свой багаж и уже стою тут. Я не зря взял с собой костюм, спасибо за то, что посоветовали это сделать. Правда, там он мне не понадобился. У них там все так спокойно. Прямо непривычно.       Тони не отрывает от него взгляда, но Питера это совершенно не конфузит. Какое-то выборочное у него смущение. Оно зависит от ситуации или от его мыслей в этот момент? Наверное, от последнего.       Тяжелая атмосфера, царившая вокруг Тони прошлыми неделями, заметно смягчилась. Раньше он молчал и был апатичен ко всему происходящему, потому что Питер уехал, оставил его в Нью-Йорке, правда, с невестой, Хэппи, компанией, казалось бы, со всем, в чем он нуждался, не дал прежде никакого обещания, и все должно было быть нормально, но Тони почему-то тяготил этот поступок, гложил его сутками напролет, и так как он всегда любил анализировать свои действия, он позволял себе надолго задумываться об этом, в груди в этот момент обязательно начинало что-то ныть. На первой неделе он даже подумал, что как-то умудрился задеть или повредить реактор. Теперь же апатии совершенно нет, а его молчание имеет немного другой характер: он замолкает и, восхищенно улыбаясь, дает возможность Питеру рассказать о своей поездке. Пацан так трещит, должно быть, действительно соскучился.       — Не хотелось возвращаться? — спрашивает Хэппи, понимая, что больше босс ничего не спросит.       — Нет, наоборот, — вертит головой Питер. — Я скучал по дому. По всем вам.       Да?       В комнату заходит какая-то женщина с бейджиком компании. Тони оглядывается и невольно поджимает губы. Работа сотрудников в последнее время стала его бесить, причем, независимо от того, как она совершается: халатно или эффективно. Пора бы отдохнуть от этой компании.       — Ой, вам уже нужно идти, — Питер расстроено опускает глаза в пол.       Блять.       Обернувшись обратно, Старк снова кладет руку ему на плечо:       — Хочу услышать от тебя какую-нибудь неловкую ситуацию, произошедшую с тобой в Венеции. А я знаю, такая есть.       Вот сейчас Паркер смущается и, вскинув брови, кивает.       — Так и быть, можешь заскочить как-нибудь вечером ко мне на базу. К примеру, в следующие выходные. Покажу тебе нового Марка. Расскажу, что как работает.       Питер улыбается и кивает. Та же сотрудница собирается проводить его обратно в зал, но он говорит, что еще не побывал у Неда. Старк отправляет женщину к журналистам и, наблюдая за тем, как Человек-паук выбирается из окна небоскреба, на прощание склоняет перед ним голову. Чувства возбуждения и радости сдавливают ему горло.       Пятница закрывает за ним окно. Через пару секунд Тони снова мрачнеет, но выражение его лица сменяется на удивленное и слегка напуганное, когда он смотрит на нахмурившегося Хэппи.       — Нерв защемило?       — Что это было?       — Не отвечай вопросом на вопрос.       Хэппи выравнивается, поджимает губы и прокашливается:       — Скажи, что мне показалось.       — Ты о чем?       — Ты понял.       — Нет, — пожимает плечами Старк, улыбнувшись и нахмурив лоб практически одновременно. — И в отличие от тебя мне пора работать.       Хэппи хватает его за локоть у самой двери:       — Меня не обманешь, я тебя не первый год знаю.       — Отпустил.       — Господи, Тони, — и Хэппи действительно его отпускает, отходя к окну и закрывая глаза рукой. — Ты хоть что-нибудь когда-нибудь можешь сделать нормально? Чтобы без приключений? Чтобы сделать и все… получить результат?       Тони кажется, что на лице друга мелькает отвращение, а в голосе слышится пренебрежение. Это толкает его в детство, когда отец, узнав об очередной шалости, приходил его отчитывать. Это неимоверно злит до сих пор, и он подходит ближе:       — Я готов к этому разговору с начала месяца, так что давай, выкладывай все свои козыри. Я разобью их разом.       — А что я могу сказать? — Хоган прямо смотрит на него, открывая глаза от яркого окна, из-за чего его зрачки из суженного состояния переходят в расширенное. — Это похоже на тебя. Я ждал чего-то подобного, но… чтобы настолько, — он снова возвращает глаза на вид города. — Нет, я не удивлен. Просто… Боже, дай мне пару минут.       Тони отступает назад и тоже молчит.       — Что ты планируешь делать?       — А у меня есть варианты?       — Пеппер знает?       — Нет, конечно.       — И ты думаешь, ты честно поступаешь?       Тони сжимает челюсти и шумно выдыхает:       — Вот поэтому я не хотел говорить.       День только начался, а у него уже болит голова. Вот как сейчас возвращаться к репортерам? Сейчас бы Марка под руку и в окно, чтобы подальше отсюда и, соответственно, поближе к вернувшемуся Питеру. Кстати, костюм у него в часах.       — Если хочешь, осуждай, называй, как угодно, — взмахивает рукой Старк и садится в кресло, откинувшись на его спинку. — Мне все равно. Я пытался перебороть это. Я подарил ему эту путевку! — вдруг кричит он, ударяя кулаком по столу. — Но он чертов паразит! И все дела компании мне до лампочки! Они не больше, чем прикрытие. Мне уже плевать на все. Блять, на всех. И единственный выход спастись от вируса, пустить вакцину по венам.       — Тони, я тебя прошу, — Хэппи чувствует, что ноги перестают держать его и, не выдерживая, он садится напротив мужчины. — Подумай о Пеппер.       — Я думаю о ней каждый день. Каждый раз, когда смотрю ей в глаза.       Правда.       — Именно поэтому я завтра же на ней женюсь.       — Ты любишь ее?       — Да, — меньше секунды на ответ.       — Я имею в виду как женщину, а не человека, который тебе дорог, который спас тебя когда-то. Прямо сейчас ты любишь ее?       Тони отводит глаза. Разговор об этом с кем-то, тем более с Хэппи, помог ему разложить все по полочкам, но он не знал, в правильной ли последовательности.       — Я не знаю. Но, друг мой, я уверен как никогда в одной вещи, — он упирается предплечьями в кромку стола и пристально смотрит на Хэппи. — Если я хоть еще один раз его увижу, я ко всем чертям отменю эту свадьбу.       Хэппи протяжно вздыхает.       — Так что медлить нельзя, и завтра я буду уже женатым, представляешь? Уверяю, обязанности мужа не позволят мне изменять. И в итоге всем хорошо.       — Ты хочешь жениться на женщине без чувств к ней. Хочешь предстать с ней перед Богом, дать Ему обещание. Пеппер не глупа, не мне тебе об этом говорить. Она догадается, стоит только подождать, — качает он головой. — Итак, ты уже несчастлив, она познает это чувство в браке, а что же Питер?       — Я пытаюсь огородить его от этого, почему ты меня не поддерживаешь? Почему не истеришь? — хмурит брови Тони. — Я бы впал как минимум в слепую ярость, если бы узнал, что мой старый друг-миллиардер собирается бросить самую завидную невесту Америки и сбежать с молодым любовником, тем самым компрометируя его.       — Ну если ты до сих пор этого не сделал и даже пытался избежать этого, это наводит на мысль, что этот «молодой любовник» на самом деле тебе дорог, — пожимает плечами Хоган. — Тони, до событий с Кэпом, то есть... большую часть твоей жизни я знал старого тебя как избалованного, но гениального человека, а этот новый Тони, пытающийся сохранить свой моральный облик, существует недолго, но я больше всего на свете хочу, чтобы он был счастлив. Он заслужил этого. Так что делай, как велит сердце.       — Интересно. А ты думаешь, ему оно надо? Нет, не так… Я ему нужен? Не как любовник, как бойфренд или, может, супруг? Я думаю, что нет. У нас так много препятствий, — Тони прикусывает нижнюю губу и, чувствуя противную горечь в горле, смотрит на глянцевую бежевую поверхность стола. — Ладно, это тема для пьянки. Пойдем в зал, — он хлопает себя по коленям и встает.       Вскоре и Хэппи занимает свое место перед журналистами.

***

      После трудного дня в компании и патруля Тони все равно не может заснуть. Плюс ко всему, сидящая за столом Пеппер под светом лампы подписывает приглашения. Ее именная ручка, подаренная им же на какой-то праздник, раздражительно шкрябает по плотной бумаге.       Под двенадцатый час ночи Тони вынимает из-под головы подушку и обнимает ее двумя руками, прижимая к своей груди. Уголок вкусно пахнущей цветами и сахарной пудрой подушки утыкается ему в губы. Господи, он определенно сумасшедший, учитывая тот факт, что этот запах он искусственно синтезировал в лаборатории перед тем, как закапать его к стиральному порошку, хотя мог бы просто попросить Питера обнять эту чертову подушку. Но нет, Старку же надо идти по сложному пути! Хотя, стоп, это, наверное, и есть простой, потому что, подойдя он к Питеру с подобной просьбой, ему пришлось бы врать и что-то придумывать… Тони не может так сделать. К черту, относительно Питера Тони практически ничего не может.       Пеппер будто улавливает часть его мыслей и, повернувшись, пару секунд смотрит на него, а потом спрашивает:       — А что, ты не пригласишь своего юного протеже? Я не видела его в списке гостей с твоей стороны.       Тони открывает глаза. Честно, ему не очень хотелось видеть его на своей свадьбе — он опасался, что передумает, поэтому назначил дату на то время, когда Питер будет в Венеции. Теперь же он вернулся, и это перечеркнуло все планы. Но не пригласить его было бы подозрительно.       Тони зажмурился и насильно, меняя голос на непринужденный, произнес:       — Ах да. Я забыл, впиши его.       — Думай, может, еще кого-нибудь вспомнишь.       Пока она пишет, Старк переворачивается на левый бок, загребая под себя подушку. Отлично, теперь Питер не лезет у него из головы. Там и так витают недавние события в компании, и Тони чувствует, что у него начинает болеть голова. Сейчас бы выпить… А нет раз Питер здесь, значит, ему меньше всего надо пить — в прошлый раз его потянуло на перелет через океан, неизвестно, что он вытворит, будучи с ним в одном городе.       Тони чувствует себя раненым зверем. Раньше он полностью владел ситуацией, а теперь же ему приходится подстраиваться под обстоятельства. Он не настолько гибкий. Гибкий… Ох, Питер.       Тони подпирает щеку рукой. Ему вдруг вспоминаются слова Хэппи. Действительно, а что же Питер? Есть ли у гения, миллиардера, плейбоя и филантропа шанс завоевать сердце генномодифицированного мальчишки из Куинса? Согласиться ли этот вечно смущающийся, знающий себе цену пацан со своими очаровательными кудряшками и соболиными бровями пройти через все прелести публичной жизни и трудности в отношениях, начиная с самого первого — с того, что они оба одного пола? А главное, ради кого? Ради старого хрыча, вроде Тони, с постоянной бессонницей и настоящими мутантами в голове вместо привычных тараканов.       Тони прикладывает ладонь ко лбу окончательно заболевшей головы. Он рискнул бы, наплевал на то, что его могут элементарно послать или, наоборот, призвать к ответственности, если бы чертов Питер не запел про свою несчастную любовь с какой-то девкой со школы. Тогда Тони взбесился, потом расстроился и напился, но спустя время понял, что это знак. Он подарил ему путевку на двоих в Венецию и искренне надеялся, что там, вдали от привычной обстановки у них что-то получится.       Старк переворачивается обратно на спину. В любом случае пробовать сейчас уже бессмысленно. Он попросил Пеппер об ускорении дела, так что уже послезавтра они будут официально женаты, а сам Питер… Питер еще встретит ту самую.       Пеппер ложится возле Тони и обнимает его одной рукой. Тот взаимно опускает руку на ее плечо. Может, Хэппи был прав, спрашивая о ней?       — О чем ты думаешь?       — Завтра надо будет проверить документы в одном моем филиале. Я подозреваю, что его работники сотрудничают с моими конкурентами.       Правда, но в свете последних событий это его меньше всего волнует.       — Откуда такая информация? — Пеппер поднимает голову и подпирает ее рукой.       — Я смотрел отчетность. Средств туда уходит больше, чем на все остальные, а продукции с каждой неделей все меньше. Или с производством что-то не так, или меня обманывают. Надо глянуть.       — Отвлекись уже от своей работы, — она гладит его по груди свободной рукой.       Тони напрягается.       — Каждый день о ней говоришь. У тебя вообще-то невеста есть, — и тянется к нему губами.       — Пепс, я до свадьбы ни-ни, — нервно усмехается он и, быстро чмокнув ее в лоб, отворачивается, принимая позу эмбриона. — Спокойной ночи.       Пеппер прижимается к нему со спины и желает того же.

***

      Тони делает шаг босыми ногами по белоснежному песку, затем второй и третий. Оранжевое солнце слепит его, но температура воздуха вполне комфортная.       Он оглядывается, не в состоянии понять, где он и как сюда попал.       Он видит море, пальмы, коралловые рифы возле берега, невероятной красоты закат, стоящие вдалеке на горизонте корабли, слышит чаек и мексиканский говор практически со всех сторон. Наверное, он на одном из пляжей Мексики или, может, на Кубе.       На нем белая свободная рубашка, широкое ожерелье из настоящих пестрых цветов и штаны. На голове соломенная шляпа.       Здесь нет ни часов со встроенным костюмом, ни крысиной компании, ни проблем в личной жизни. Над ним только чистое небо. Да это же настоящий рай!       Поняв, что проходящие мимо него люди, наслаждаются своей жизнью и даже не смотрят на него, Тони спешит к морю, туда, откуда пахнет солью, йодом и свободой; веет свежим ветром и прохладой.       Но наступив ногами на мокрый песок, он обнаруживает, что вода холодная, совсем не нагретая солнцем, хотя в ней плавает целая туча людей.       Как бы этот сон не оказался очередным кошмаром…       Он идет дальше и дальше. Вода перестает быть прозрачной и становится темно-голубой, едва пропуская солнечные лучи и скрывая практически все дно от любопытных глаз.       Тони останавливается только тогда, когда подступающие волны начинают доставать до паха.       Он не поплывет, точно не поплывет.       Вдруг кто-то брызгает в него той самой холодной водой. Старк вздрагивает и оборачивается. В радиусе трех метров от него никого нет. Отлепив намокшую рубашку от спины, он еще немного стоит по пояс в воде и разворачивается, чтобы выйти.       На него что-то падает. Что-то горячее и тяжелое, будто стальное. От неожиданности он падает и, успевая задержать дыхание, погружается с головой в холодное море.       Пузырьки воздуха перед глазами быстро поднимаются наверх, а волосы Тони в толще воды поднимаются. Дно под его ногами пропадает, и он определенно тонет, но его резко хватают за обе руки и вырывают на свет.       От такой встряски у него падает давление.       — Ты чего?       От частого дыхания морская вода на его губах скоро высыхает, и на них остается только соль.       Сейчас бы текилы…       Нет, сейчас бы понять, что происходит.       Из-под слипшихся ресниц он видит Питера, держащего его за локти.       — Испугался?       Он тоже купался, это видно по мокрым взъерошенным волосам и по пояс обнаженному крепкому телу, по которому до сих пор стекают капли воды.       — Питер?..       — Да. А кто же еще? Любовника хотел увидеть? — смеется тот и, скользя руками по его предплечьям, берет его ладони в свои.       — Что? — спрашивает Тони, непонятно чему удивляясь: его словам или их сцепленным рукам.       — Дружок, ты не перегрелся ли? — Питер улыбается, прикладывает одну ладонь к его лбу и обнимает себя за талию его рукой, под водой вставая на чужие ноги, чтобы оказаться выше. — М? — его ладони ложатся на щеки Тони.       — Это сон, — догадывается Старк и не отпускает его от себя.       Питер невероятно горячий (в смысле, температурой тела. Он буквально горит в холодном море) и упругий. Тони держит его всего лишь одной рукой за талию, но чувствует как у того по очереди напрягаются почти все мышцы поясницы.       — Возможно.       — Тогда давай не просыпаться.       И Питер целует его. Сам. Первым. В губы. С языком, по-взрослому короче. Тони снова теряет равновесие, но падает не назад, а на Питера, ныряя с ним под воду. Как только тот касается дна спиной, вода исчезает, а их перебрасывает на матрас, куда-то в свайное жилище или что-то такое, неважно. Тони как голодный зверь, добравшийся до раненой жертвы, набрасывается на его шею, удерживая одной своей рукой обе его над их головами, а второй, проводя по твердому мокрому телу и мощным рывком забрасывая ногу себе на поясницу.       Питер начинает стонать, правда, как-то странно: шумно, раздражительно и даже противно. Тони распахивает глаза и резко смахивает с тумбочки работающий будильник.

***

      Самой приятной частью этого дня было утро, когда после сна Тони успокаивал себя в душе под теплыми струями воды. Далее следовал противный день: компания, нудная поездка до филиала, увольнение абсолютно всех сотрудников, возбуждение на них уголовного дела, первая подача заявления в суд. Тони освобождается только к вечеру и по пути до дома успевает даже заснуть в машине.       По приезде Хэппи будит его и помогает добраться до главных дверей базы.       — Что бы я без тебя делал, — Тони хлопает его по груди и упирается рукой на дверной косяк. — Напомни мне завтра заехать к своему адвокату. И надо бы в пятое отделение полиции.       — Босс, завтра не моя смена.       — Правда? А как же я так забыл? — спрашивает Тони, но скрипит зубами не по этому поводу — раз сегодня у Хэппи конец рабочего дня, он прямо сейчас поедет к Мэй, а значит, увидит Питера. Сейчас. В девять часов вечера. Может, застанет его в домашних шортах и растянутой футболке или, наоборот, в одних трусах на мокрое после душа тело. Блять, и долго Паркер собирается жить с теткой?       Тони устало запрокидывает голову. Ему вспоминается сон.       — Я передам ему привет, — обещает Хэппи, усмехаясь.       — Не надо, — Тони резко опускает голову, отчего у него темнеет в глазах. — Вообще не говорите обо мне. Займись лучше чем-нибудь другим с Мэй, — отмахивается он. — И я рассказал Роуди.       — Та-ак, — Хэппи скрещивает руки на груди. — И что он?       — Удивлен, но посоветовал то же, что и ты.       — И ты послушаешься?       — Спокойной ночи.       — Спокойной, — кивает Хэппи и сопровождает его глазами.       Пока Тони поднимается на лифте, Питер — чертов паразит — снова владеет всеми его мыслями. Интересно, что он сейчас делает? Спит? Нет, рано. Тони очень хотелось бы поспать с ним, хотя бы просто полежать рядом, прижать к себе, уложив сверху или, наоборот, навалившись на него.       Тони чувствует, что заводится. Не на это он рассчитывал на пути с объяснениями к Пеппер.       Спальня с противным дизайном оказывается пуста. Гостиная тоже. Пятница подсказывает, что женщину нужно искать в кабинете, но там тоже никого.       — Пе-епс?..       — М? — отзывается она из-за ширмы около стены. Тони не сразу ее заметил. — Ты уже вернулся. Иди сюда, — подзывает она его. — Знаю, что, это плохая примета, но мне нужен твой совет.       Из-за ширмы Тони видит край белого платья. Да, очень плохая примета.       — Какое лучше? Мне примерить или ты так скажешь?       Что ей ответить? Соображай.       — Лучше?       — Ага.       Тони бегает глазами от одного платья к другому, думая совершенно не о них:       — Это, — он указывает на то, что с кружевами.       — Я так и знала. Пойду отнесу второе в машину.       — Стой, стой, — он обеими руками берет ее за локоть. — Слушай, Пепс, я давно хотел тебе сказать… Но все не решался, не знаю, откуда во мне столько трусости. Я обычно делаю и беру все, что хочу. Короче говоря, я люблю…       — Ой, Тони, — кривится она, вырывает руку и складывает платье в коробку. — Давай с признаниями потом. Я все знаю.       — Прям все? — была не была. — Пепс, я не договорил. Не будет свадьбы. Я люблю другого… человека.       Надо было напиться. Придти сюда уже поддатым.       Она сначала неотрывно смотрит в одну точку, а потом медленно переводит удивленные глаза на него.       — Ты прекрасная, удивительная, и я не хочу делать тебя несчастной. А такой ты обязательно станешь, если мы поженимся. Поэтому прости, — он, не глядя на нее, целует ее руку и разворачивается.       Как однажды сказал кто-то из Мстителей: «Да больно, да неприятно, но не смертельно».       Тони не говорит все то, что приготовил у себя в голове, не вкладывает душу в слова, просто отчеканивает то, что есть, и отходит от дела. Наверное, именно так правильно. Два его друга именно этого же от него ждали? Чтобы он не придумывал эмоции, которых у него на самом деле нет. Чтобы не оттягивал момент. Да?

***

      Нет, он не жалеет. Ни капли.       Единственное, что Пеппер оставляет после себя на базе — это чувство мимолетной грусти. Куда она уехала, Тони не знает и, честно, не хочет спрашивать у Пятницы. Поначалу адаптация кажется невероятно сложной, даже в компании дела идут по старому ладу, но совсем скоро камень с его плеч сваливается, и он чувствует себя по-настоящему свободным. Это чувство так его поглощает, что он будто возвращается назад во времени.       Так что следующие шесть дней проходят весело и быстро. Теперь уже официальный холостяк Тони Старк устраивает у себя на базе открытые вечеринки, куда попасть может абсолютно любой смертный, полностью игнорирует двух своих друзей-советчиков и уходит в полное забытье каждый раз, когда открывает глаза. И, к слову, такая жизнь его устраивает больше. По крайней мере, некогда думать о всяких там подростках, пускай и красивых.       Дни сменяются ночами и наоборот, а он все видит в своей постели разных людей: брюнетов и брюнеток, блондинов и блондинок, рыжих и даже лысых, компаниями по два, три и четыре человека в зависимости от его настроения, которое отныне только игривое.       Он знакомится со многими людьми, особо не скрывая своих нужд, и на четвертый день знакомится с Уиллом и его сводным братом Брайаном. Последний цепляет Тони своими белыми крашеными волосами, голубыми глазами, уверенной походкой, короче, тем, что он совершенно не похож на Питера. Разве что разница в возрасте у них небольшая.       Они так и проводят время втроем в постели, и вечером в субботу, когда Уилл уходит в душ, Брайан закуривает на правой стороне кровати и, вдруг развернувшись к Тони, спрашивает:       — А кто такой Питер?       Тони приподнимается на локтях и, выгнув бровь, смотрит на любовника.       — Что?       — Я думал, ты спросишь, почему я расторг помолвку.       — Не, это скучно. Гораздо интереснее узнать, что за Питер, имя которого ты каждый наш раз выстанываешь, — он бросает окурок в наполненную пепельницу и придвигается к нему, ловко прикрываясь одной простыней. — Расскажи мне. Давай. Пока этот педик в душе, — он кивает головой в сторону ванной.       — Это не твое дело, — улыбается Тони, мотая головой.       — Не мое? — Брайан бодает его нос своим.       Нет, блять, характером все-таки похож. И Тони сошел бы с ума, если бы так сделал Питер.       — Ты попросил называть себя мистером Старком.       От него пахнет сигаретами совсем не лучшего качества, из-за чего в носу начинает щипать.       — Банальное уважение, мне почти пол века.       Брайан хмурит брови и, поджав губы, слегка выпячивает их. Господи.       — Ну, мистер Старк! — упав спиной на матрас, он гладит Тони по оголенной спине короткими ногтями. — Расскажите. Он тоже спал с тобой?       Вот же блядь.       — Нет, никогда.       — Ого, кто-то может не дать самому Тони Старку?       Мужчина ложится рядом с ним и закидывает руки за голову:       — Сам в шоке.       Видя, что тот начинает задумываться, Брайан перекладывает свою руку ему на грудь и водит по ней пальцами:       — Не думай, говори.       — Что?       — Тебе станет легче, поверь. Итак, он красивый?       Нашел, черт, вопросы.       — Да.       — Лучше всех, кто был здесь до нас с Уиллом?       — Да.       — Лучше, чем мы?       — Да.       — Сука, — усмехается Брайан и, устроив голову у него на плече, смотрит в потолок цвета блен-де-блана. — Сколько ему?       — Двадцать один, — врет Тони.       — О, как мне. И что, ни разу не было?       — Не-а.       — Даже в рот?       — Даже туда.       — А поцелуй?       — Нет.       — Он вообще знает о тебе?       Тони поворачивает к нему голову:       — Конечно, знает, но мы с ним друзья. У него типичная подростковая жизнь, зачем мне туда лезть?       — О, а в нашу жизнь ты без колебаний влез!       — Он необыкновенный, — покачал головой Тони, забрасывая ногу на ногу. — А ты со своими братом обычные дешевые проститутки.       Брайан улыбнулся:       — Мы хотя бы знаем, чего хотим. И, как видишь, получаем это.       Тони вдохнул. Конечно, проще желать и получать секс без обязательств, чем какие-то там высокие отношения с максимальным уровнем доверия и всеми вытекающими. Хотя может теперь у холостого миллиардера есть шанс.       Садясь, Тони облизывает пересохшие губы, трепет себя по мокрым волосам и смотрит на Брайана через плечо:       — Дай сигарету.       Несмотря на то, что ему уже безумно хочется спать или, например, напившись горячего чаю, утонуть в объятьях Питера, он закуривает и, морщась от кусачего дыма, переворачивает любовника на живот.       Хлопает дверь ванной комнаты.       — Что ты там так долго намывал? — не касаясь пальцами сигареты, Тони снова втягивает дым, отчего посреди довольно темной комнаты, освещаемой только двумя лампами и торшером, появляется красный огонек.       — Сейчас увидишь, — Уилл падает к ним на кровать и, оседлав спину брата, берет Тони за плечи, забирая у него сигарету. — Не хочу льстить тебе, но эта лучшая суббота в моей жизни.       — Даже лучше той, когда мы с тобой на ту тусовку пошли? — Брайан старается развернуться к нему лицом. — Тогда тоже суббота была.       — Какая суббота? — непонимающе улыбается Тони. — Вы о чем? Сегодня четверг.       — Перепил, что ли?       — В четверг мы с тобой познакомились. Сегодня суббота.       Тони выскальзывает из Брайана и, замотавшись в простыню, встает с постели, подняв голову к потолку и умоляюще смотря на него:       — Пятница, детка, я тебя прошу, скажи, что они неправы.       [Сегодня суббота, сэр. Восьмое августа].       — Ох, бля-ять, — Старк опускает голову и закусывает губу с внутренней стороны. — Сколько времени?       [Пол седьмого, сэр].       Тони ругается одними губами.       — Что случилось?       — Может, вернешься к нам? — абсолютно голый Уилл раскидывает руки в стороны, стоя на кровати на коленях.       — Собрались, ушли, — давя приступ паники, Тони прикладывает ладонь ко рту.       Или Питер прямо сейчас постучит в дверь, или, узнав о загуле наставника, вовсе не придет. Тони не знает, что из этого хуже. А, может быть, Питер уже был здесь, увидел, что дом переполнен, и решил, что Тони о нем забыл. Нет, он помнил, конечно же, помнил, просто перепутал дни недели, но Питеру же этого не объяснишь, он же подросток, им никогда нельзя что-то нормально объяснить! Или Тони зря волнуется, и Питер еще даже не вышел из дома, он же не назначил точного времени. «Вечер» же может наступить и семь, и в восемь, и в девять.       Вариантов было множество, а выход только один.       Тони отошел от кровати и негромко спросил:       — Где сейчас Питер?       [Полкилометра от базы, сэр. И расстояние быстро уменьшается].       Тони правильно понял намек Пятницы. Он в костюме.       — Марка мне сюда, — Тони сбрасывает покрывало и после неудачных попыток найти трусы плюет на это дело и надевает джинсы на голое тело.       Перед тем как уйти с братом, Брайан целует его в плечо и не прощается.       Войдя в ванную, Тони быстро чистит зубы, умывается и, расчесываясь, смотрит на себя в зеркало. Господи, у него настолько побитый, похмельный вид с синими мешками под красными, опухшими глазами, впалыми щеками и хорошо виднеющимися морщинами, что, не зная самого себя, он рядом с таким человеком и стоять бы не стал.       Надев темную рубашку и часы, Тони обувает кроссовки и снова смотрит на потолок:       — Где мои очки? Есть у нас жвачка или что-нибудь ментоловое, что перебьет запах?       [На зеркале, сэр. Вы можете выпить суспензию в лаборатории или мятную настойку на кухне].       Поднявшись на этаж выше уже в очках, Тони заходит на кухню, где еще есть гости. Одни просто спят, где повезло улечься, вторые пьют кофе, третьи едят, что в холодильнике нашли. Пара девушек топлес весело приветствуют его. Старк отводит глаза — сейчас это не то, что ему хотелось бы видеть.       Мятная настойка ничерта не мятная, а горькая и противная, но после нее на языке чувствуется холод и свежесть. Тони надеется, что этого хватит, но перед выходом, вернее вылетом из окна в Марке, дополнительно брызгается одеколоном.       Пятница замечает Карен прямо у внешней стоянки. Та тоже не медлит, быстро ориентируется и, видимо, оповещает своего носителя. Питер останавливается.       Приземлившись рядом, Тони сходит с костюма, как с трона, и, весело раскинув руки в стороны, хлопает подростка по плечу:       — Паучок, какая неожиданная встреча!       Он не снимает маски, но мужчина и не настаивает — он и так знает, какая эмоция в какой момент проявляется на этом прекрасном личике.       — Предлагаю познать искусство механики и инженерии в пути, — Тони указывает рукой вдоль дороги. — Здесь недалеко до придорожного кафе. Поедим заодно. С утра ничего не ел. Вчерашнего.       Питер уступает ему дорогу:       — Так пойдемте же скорее!       Тони активирует шлем:       — Если не найдешь за что зацепить своей паутиной, можешь за меня.       — Правда?       — Да, возражать не буду.       Господи, зачем он пытается флиртовать?       — Хорошо.       И он действительно цепляется, когда по пути проскакивает и петляет между машинами. Тони старается лететь в костюме так, чтобы в первую очередь Питеру было удобнее, поэтому когда на горизонте появляется билборд, он не сразу его замечает и чуть не врезается.       Славу Богу, Питер этого не видит. Он занят своими пируэтами и вольтами. Балерун, хренов. Однако ж Тони помог бы ему натянуть пуанты. Так… А вот и кафе.       Питер останавливается за чьей-то пустой машиной и дезактивирует костюм в свой браслет. Тони же практически влетает в помещение, дружелюбно раскинув руки и готовясь давать автографы.       Пара фанаток правда просят его расписаться им на майках. Пока он водит маркером, в кафе заходит Питер и осматривается.       Это небольшое заведение в стиле кантри. По правую сторону от входа стоит барная стойка с разнообразными полками с разноцветными бутылками, по левую — стена с фотографиями в рамках. Остальное пространство заполнено столиками разных размеров, но накрытых однотипной красной клетчатой скатертью, стульями из темного дерева и кожаными диванчиками. К потолку прикручены яркие осветительные кольца, дополнительно горят торшеры и подсвечники. Несмотря на то, что на улице довольно жарко и душно, в помещении вполне комфортная температура, так как работают вытяжки и кондиционеры. На нулевой уровень, где, вероятно, располагаются туалеты, ведут две отлакированные лестницы, стоящие у стен. Неплохо для придорожного кафе. Очень неплохо.       В помещении немного людей, уютно и свежо, хотя довольно мало места и все заставлено мебелью, декорациями в американском стиле.       Тони прощается с фанатками, здоровается с барменом и администратором и оглядывается. Питер, как будто угадав его мысли, садится за нужный столик у окна.       Тони садится напротив и пытается сморгнуть черные точки перед глазами — от смены положений в пространстве за такое короткое время у него падает давление. Как бы последствия недельного кутежа не начали сказываться прямо сейчас.       Он поднимает глаза. Заходящее солнце полностью освещает лицо Питера и играется своими лучиками с его кудряшками. Блять, прилетели поесть.       Питер ерзает на диванчике, пытаясь сесть так, чтобы солнце не светило в глаза, и Тони молча протягивает ему свои солнцезащитные очки, которые он уже успел повесить на свою черную рубашку с несколькими расстегнутыми верхними пуговицами.       Питер, смутившись, их принимает.       Тони обостряет свое внимание на меню, стараясь не смотреть на такого красивого Питера в его очках, но буквы на ламинированных листах расплываются. Он уже опьянел… без виски.       Питер тоже утыкается в книжонку с хрустящим переплетом, и они оба молчат. Это становится похоже на неудачное свидание.       Тони кашляет и закрывает меню:       — Что хочешь?       Он сошел бы с ума ко всем чертям, если бы услышал «тебя» или «вас», раз уж мы тут о Паркере говорим, но тот как всегда бубнит что-то невнятное и глядит на страницы с перечнем блюд.       Тони невероятно хочется сейчас упереться щекой в руку, наклонить голову и наблюдать за этим процессом сутками напролет, но когда он только ставит локоть на стол, Питер уверенно смотрит на него.       — Определился, малыш?       Паучок очаровательно улыбается, позволяя румянцу расцвести на своих щеках:       — На ваш вкус, — и тоже откладывает меню.       — Красавица, — стараясь тоже не улыбаться, Тони зовет официантку, оглядываясь по заведению и поднимая руку.       Улыбающаяся девушка в клетчатой юбке и топе с блокнотом в руках подходит к ним в считанные секунды. Старк замечает, что Питер отводит глаза к окну. Что его так смутило? Ее внешний вид? Но он больше не румяный, скорее, кислый и настороженный, как будто посмотревший на что-то неприятное. Наверное, посчитал такую форму чересчур откровенной.       — Детка, я буду чизбургер, Салат «Коул-Слоу»… с сельдереем и светлое нефильтрованное пиво, а мой молодой спутник — суп «Гамбо», тыквенный пирог и колу.       Неизвестно, как Питер с его метаболизмом, но Тони не наестся такой порцией, однако дискомфорт в области желудка однозначно не позволит ему полноценно набить брюхо. Не надо было нарушать диеты. Не надо было пить виски по утрам вместо прописанного молока. Но кто такой Тони Старк, чтобы слушать указания.       — Отличный выбор, — официантка мило ему улыбается. — Чизбургер, суп и пирог будут готовы через полчаса. Салат чуть побыстрее. Заказ принести по мере приготовления или когда уже все будет готово?       — По мере приготовления.       — Хорошо, — она убирает свою ручку обратно в нагрудный карман и удаляется.       Тони переводит глаза обратно на Питера, до сих пор смотрящего в окно, и улыбается. Питер взаимно смотрит ему в глаза и смущается.       — Пока мы…       — Я хотел…       — О, говори, — уступает ему Тони.       Черт.       — Я хотел бы пригласить вас на свой день рождения. Он десятого числа. Семь вечера, Terra Blues.       Знает Тони это место. Обыкновенный бар, где понятно что будут делать подростки. Он мог бы предоставить ему практически всю свою базу, стоило бы ему только попросить.       — Сколько тебе исполнится?       — Семнадцать.       — Прекрасный возраст. И что много людей будет? Я знаю, какое там помещение. Как бы мы все уместились.       Конечно же, его волнует совсем не это.       — Нет, не много, — мотает головой Питер. — Мэй и Хэппи поздравят меня утром, а праздновать со мной туда пойдет Нед и часть остальных одноклассников, которые согласились придти, а это человек десять.       — И подружка небось?       Питер смущается:       — Нет… в смысле, да. Но она мне не подружка, она придет просто… как друг и одноклассница.       — Что, Венеция не помогла? Какого же полета эта птичка? Даже мне интересно…       Тони прилагает немыслимые усилия, чтобы придать голосу безразличие и спокойствие и не улыбнуться во все зубы. О да, он все-таки гений, раз вот таким хитрым, но в то же время естественным маневром подвел Питера к оглашению его статуса. И услышать то, что он свободен, было равносильно пиву с похмелья, которое, кстати, у него было.       Официантка ставит перед ними напитки, и Питер тут же отхлебывает шипучей колы, закашляв. Подвинув к себе свой холодный бокал, Тони облокачивается на спинку небольшого дивана. Он точно сейчас улыбается, как дебил, видя, как у Паркера эта самая кола идет носом.       — Нет, не помогла, — наконец говорит он. — Мы слишком разные. Там без шансов.       — Ох, если бы я говорил себе так каждый раз, я бы сейчас не был самим собой и не сидел бы здесь. Так что никогда не используй это оправдание.       — А что мне сказать? Дело двинулось, это понятно, но я как будто хожу по канату из своей паутины на высоте Эмпайр-стейт-билдинг. На мне есть костюм, но не очень хочется испытать чувство разочарования во время падения.       — Как у тебя все сложно, — усмехается Тони. — Я бы посоветовал тебе, знаешь, взять рога за быка… но в то же время надо уметь останавливаться. Не подошла в прорезь, значит, не та деталь. Берем ящик, ищем новую.       — Спасибо, помогли, — улыбается Питер.       Им приносят салат, но, несмотря на голод, Тони не начинает есть один.       — Надо просто чувствовать это дело. Ты наловчишься, пацан. У тебя будет время.       — Ну так мое чутье подсказывает, что там мне ничего не светит. Вот все обстоятельства впервые складываются так, как надо. Так, что нам на руку, но что-то все равно не получается. Не знаю, как это описать. Я запутался…       — Тогда давай поговорим о том, что логично и что подлежит анализу, — Тони снимает с руки часы. — Ты слышал что-нибудь о нанотеории?

***

      Они засиживаются почти до девяти, но Тони не замечает счета времени. Он все смотрит и смотрит на Питера, не замолкающего ни на секунду. Его же можно слушать вечность.       Он говорит о Венеции, о погоде там, о первом впечатлении, самолете, своем соседе, улыбчивой бортпроводнице. Рассказывает о каждой мелочи в отеле, экскурсиях, закатах и рассветах; о том, насколько Америка отличается от Европы, и как сильно он начал скучать по дому в первый же день прилета. Он умело обходит тему расторгнутой помолвки, не спрашивает ни о компании, ни о том фото в луже.       Тони говорит, что за несколько недель его отсутствия Куинс не изменился, а все его родные и он сам в том числе спокойно ждали его возращения, так что путешествовать совсем не страшно.       Они обсуждают еду, которую им принесли (Питеру чрезвычайно понравился пирог и салат, который он как-то умудрился попробовать прямо у Тони с тарелки), подачу блюд, кухню в целом, дизайн этого заведения и просто болтают ни о чем, не забыв, конечно, перекинуться парой фраз о научной стороне их «свидания», как Тони и обещал.       Его похмелье постепенно сходит, и он снова чувствует себя бодрым и готовым, наверное, расцеловать эти прекрасные румяные щечки или просто обнять их обладателя.       Под завершение всего разговора Питер как будто перенимает его настроение и, выпив всю свою колу, провокационно оставляет руку на столе и более того — под ним касается своим коленом его.       Тони облокачивается за спинку дивана. После такой эмоциональной встряски ему хочется молчать, а после еды — спать, но компания Питера не дает ему сделать ни того, ни другого. Чтобы не взять его за руку прямо сейчас или, потянув на себя, не поцеловать в эти самые губы, пахнущие колой, он вынужден поддерживать формальную беседу. Но когда Питер толкает своим коленом его и не убирает ногу, он рефлекторно кладет руку себе на бедро около тазовой косточки и глубоко вдыхает, стараясь не сжать там ничего в ладони.       Обычно Питер стеснялся любого контакта. Так что это, если не призыв умолкнуть и вместе не пойти в сортир? Может, просто случайность. Может, гормоны в его крови после активного разговора со своим кумиром затмевают ему голову.       Тони задумывается, отводит глаза и ненадолго забывает о том, что на нем только джинсы, а когда вспоминает, Питер сразу же отлучается в туалет.       Тони прикусывает губу с внутренней стороны. Еще секунда и он молил бы всех Богов о том, чтобы Питер разулся под столом и надавил своей ногой ему на ширинку.       А может он что-то учуял своим паучьим нюхом? Как далеко могут зайти его способности?       Тони смотрит в сторону, куда ушел этот паразит. Стоит ли ему сейчас пойти за ним и по крайней мере отсосать? Ох, это было бы чертовски хорошо…       В том, что ему дадут, он, разумеется, не сомневается. Его волнуют последствия и… все такое.       Поэтому он остается на месте и, пытаясь согнать дикое желание заняться здесь сексом, заказывает еще пива, оглядывая всех посетителей кафе.       За барной стойкой сидят двое мужчин, молча смотрящие футбол по негромко работающему телевизору. За три свободных стула от них женщина что-то ищет в своем телефоне. Бармен полирует стаканы и то и дело наливает Маргариту уже пьяной девушке-рокерше, что-то несвязно ему рассказывающей.       В самом зале людей тоже немного. В таком же уединенном месте тоже сидит какая-то парочка.       Тони себя одергивает. Почему «тоже»? Блять, соберись.       Через три столика от них две девушки едят десерт и что-то обсуждают. В углу зала сидит один мужчина со светлыми волосами и бородой в темно-салатовом пальто даже в застегнутом, видимо, чтобы не задерживаться, и пьет виски.       Вот, пожалуй, и все.       Тони задерживает на последнем свой взгляд. Такой же невыспавшийся, угрюмый, пьяный. Он сказал бы одинокий, если бы в этот момент не заметил Питера краем глаза.       Но тот не доходит до него — останавливается на середине пути. Тони поворачивает голову. Питер стоит у стены с фотографиями в рамках и что-то рассматривает. Потом усмехается и возвращается на место.       — Вы… Это вы.       — Да, я. А что ты имеешь в виду?       — Вы владелец этого кафе. Почему вы раньше не сказали?       — А разве это важно? — пожимает плечами Тони.       — Ну… ого, — Питер еще раз оглядывает кафе. — Я думал, что для вашего статуса положено иметь заведения на разряд выше. Да даже на два. Простите, на три.       — У меня есть парочка ресторанов в Нью-Йорке, Вашингтоне, Париже, Брюсселе, Праге, Москве… если ты об этом. Но не все же по ресторанам прыгать. Я купил это кафе для души, так сказать, и потому что оно находится рядом с базой. Как ты видишь, оно небольшое, поэтому ремонт сделали быстро, обновили несколько кадров на кухне, меню, и готово. Я даже не помню, когда в последний раз получал отсюда выручку.       — А как оно называется? Я не обратил внимания, когда заходил.       — Я не помню, — врет Тони.       Ему не очень хочется говорить, что «Интересное кино» имеет такое название, потому что во время покупки его владелец догадался, что влюблен в этого подростка.       — Мне бы так жить…       — Да не дай Бог.       Официантка забирает у них посуду на подносе и желает им скорейшего возвращения обратно.       — Ну что, проводить тебя, дружок? — Тони встает с места.       — Ой, не надо, — Питер тоже не медлит и, вставая, забирает со стола солнцезащитные очки, протягивая их хозяину. — Я могу сам добраться.       — И потом мне объясняться с Мэй, почему я не доставил такое сокровище домой в целости и сохранности, ага. Прямо до кро… крова родного доведу, — Тони бранит себя всеми известными словами. — Оставь их себе. Пусть будут напоминанием об этом дне.       — Хорошо, — Питер смеется.       Старк уступает ему дорогу, чтобы дать пройти по узкой лесенке, и пока они идут друг за другом, ему в голову просто на скорости света вбивается мысль взять его за руку. Одна как раз сейчас свободна и болтается, никем не тронутая.       Черт, черт!       Тони скрипит зубами. Они подходят к двери.       А может, ему откажут? Выдернут руку, влепят пощечину, расскажут Мэй?       Или, наоборот, в своей манере очаровательно улыбнутся, засмущаются, разрешат поцеловать..? Хотя бы в щеку, этого уже было бы достаточно.       Тони чувствует, как от такого адреналина и разрушения границы между здравым смыслом и полным безумием у него тяжелеет внизу живота, а все органы скручиваются в какую-то матросскую петлю.       Ну да плевать. Такой хороший момент может больше не представиться.       В любом случае его гениальный мозг может придумать этому объяснение. Хотя, блять, какое? Что он перепутал ручку двери, за которую Питер сейчас взялся, с его рукой? Какой абсурд! Какое безумие!       Тони делает это. Берет его за руку. Питер реагирует мгновенно — пятится на него. Спиной.       И в следующую секунду после того, как Тони моргает, он видит Питера уже лежащим на полу с дырой в голове.       — Блять!       Словив инфаркт, он отскакивает от него. Люди в кафе оборачиваются на крик. Кто-то тоже начинает орать.       Пули, пролетая через открытую дверь, бесшумно вбиваются в мебель, плитку на полу, одна попадает в ногу Питеру.       Их же обстреливают.       Тони замирает на месте, забыв обо всем на свете. Пуля тоже летит в него, но только царапает предплечье той руки, которую он тянул к руке Питера. Другая же попадает точно в колено, и он падает.       Кто-то рядом с ним переворачивает стол и, используя его, как защиту, закрывает входную дверь.       — Эй! — лицо того самого мужчины в темно-зеленом плаще возникает практически в десяти сантиметрах от глаз Тони, но он ничего перед собой не видит. — Ты слышишь меня? Ты же Железный Человек, где твой костюм?       Тони чувствует, как сердце в груди бьется по неправильному ритму. Раньше оно делало так только от Питера, сейчас же от вообще какой-то непонятной хуйни!       Он сглатывает, мотает головой, стараясь уловить слова мужчины.       — Посмотри туда, — тот поворачивает голову к людям, собравшимся в одну группу и также забаррикадировавшихся перевернутыми столиками. — Им нужна твоя помощь.       Тони вздыхает, но его раненую ногу начинает как-то трясти.       Судорога.       Он кричит сквозь стиснутые зубы, хватаясь за колено, и мужчина сразу понимает в чем дело.       — Я прижгу рану, — только он собирается поднести какую-то квадратную зажигалку с синим пламенем к его ноге, Тони резко отползает назад.       Крики людей сбивают его с мыслей, но боль возвращает его сюда, в это кафе, которое продолжают обстреливать.       — Это неметаллические пули! — старается успокоить его мужчина. — Внутри них капсулы с транквилизатором. Они предназначены для меня. Ты меня понимаешь? — он сильно трясет его. — Я прижгу рану или ты через две минуты заснешь, а эти люди, — он снова показывает на них пальцем. — Скорее всего, умрут.       Тони окончательно собирается, при этом так же окончательно теряясь.       Он активирует костюм и встает. Позади мужчины лежит Питер.       — Да, смотри, смотри! — вдруг кричит незнакомец. — У твоего сына нет крови.       Как же это? Тони отчетливо видел, что ему пробило голову. На свою ногу он, конечно же, не обратил внимания. Кровоточила только задетая по касательной рука.       — Он мне не…       Он подходит ближе и, упав рядом, берет его голову в свои руки. Боль в области колена только усиливается, когда он сгибает ногу.       Тот улыбающийся, смеющийся и вечно румяный Питер в его наноперчатках выглядит безэмоциональным, бледным, неживым. Как в тот раз на Титане. Сердце у Тони сжимается с такой силой, что ему кажется, будто сейчас оно достигнет размеров монеты.       Но крови нет. Крови-то действительно нет! Черная точка у него на лбу оказывается прикрепленным к нему механизмом. Такое устройство у него и в бедре.       Тони жмет на его браслет:       — Карен! Карен, блять! Диагностика.       [Объект без сознания. В крови обнаружены токсичные вещества, анальгетического и наркозного действия].       — Вызови сюда скорую и полицию… — Тони начинает хрипеть, а каждый его вздох сопровождается легким свистом. — Быстро!       — Прижги рану! Там вместо бензина нейтрализатор, — незнакомец кидает ему устройство.       Тони действительно начинает клонить в сон. Он падает на пол, оголяет раненую ногу, вырывает жучка с иглой и подносит к проколу пламя. Кожу жжет, и она покрывается волдырями, но он терпит, пока картинка перед глазами не становится отчетливой. Сон отступает.       — Займись уже делом — разберись с людьми! — кричит мужчина позади него.       Обеззаразив обожженное место специальной пеной, Тони снова покрывает ногу костюмом:       — Подождут!       Ох, он зол, чертовски зол. Не так должно было закончиться их «свидание». Не то чтобы Тони рассчитывал на постель, но определенно не на это!       — С чем имеем дело? — уложив Питера в безопасное место и подойдя к незнакомцу, где-то успевшему достать два пулемета, он активирует шлем.

***

      Бывший агент ЩИТа представившийся ему Хэнком кратко обрисовывает ему ситуацию: его уже полгода преследуют наемники одной колумбийской банды за кражу у них особо мощного оружия.       У него есть дочь-подросток, поэтому когда он видит, как ранят Питера, он не оставляет их в этом кафе, к тому же из-за него под обстрел попадают невиновные люди, а Железный Человек как раз может разрешить его проблему.       Наряд скорой и полиции прибывает на место через пятнадцать минут. Чуть позже подъезжают Роуди и Хэппи.       Тони видит с вертолета наемников, как Питера, пристегнутого к медицинской каталке, грузят в скорую. Людей рассаживают по полицейским машинам.       В итоге, как бы Тони не ускорялся, он заканчивает с этим делом под утро и в четыре часа возвращается домой.       Прошлая неделя, проведенная практически без сна, дает о себе знать. У него нет сил даже сходить в душ. Он оставляет костюм в покое и сразу падает на кровать, но то ли собственный запах пота и крови, то ли беспокойства о Питере не дают ему уснуть. Он ворочается и садится на кровати.       Хэппи написал ему, что Питера перевезли на базу в медицинский отсек. То есть он сейчас прямо над ним?       Тони поднимает глаза на потолок и встает. Не зная, можно ли ему там появляться, он поднимается по лестнице и заходит в корпус. Сейчас ему просто необходимо видеть своего карапуза. Желательно целого и невредимого.       Питер спит к нему спиной, поджав под себя ноги, в двадцатой палате.       Увидев его, Тони уже не может остановиться и, подойдя к кровати, поправляет ему одеяло. Проснется ли Питер, если он его поцелует?       От мягкого света в комнате его начинает клонить в сон, а укутанный Питер так мило сопит. Тони проводит рукой по его волосам и, едва сдерживается, чтобы не лечь к нему на свободную половину кровати.       Удостоверившись в его безопасности, он на одних носочках выходит из комнаты, но Питер почему-то просыпается и зовет его.       Старк оборачивается. Тот уже выпутывается из одеяла.       — Малыш, иди обними меня.       Они оба как в мелодраме бросаются друг к другу, и Питер, повисая на нем, сжимает его рубашку в области плечей в своих ладонях.       Тони это нужно как воздух. Он глубоко вдыхает и крепко прижимает его к себе.       Питер поворачивает голову и утыкается лицом ему в шею, что-то мурлыкая.       — Испугался? — Тони гладит его по волосам, давя в себе желание поцеловать в лоб.       Он кивает.       — Трусишка. Я тоже.       Питер усмехается. Они стоят так пару минут.       — Мэй не грозилась мне ничего оторвать? — Старк отодвигает его от себя руками. — Ну-ну, от меня пахнет.       — Мне все равно, — Питер никак не отцепляется. — Я думаю, она все поняла. Я… Я сказал ей, что если бы вы открыли ту дверь, а не я, вам бы прилетело. Она с Хэппи была здесь в полночь. Доктор Беннер вколол мне адреналин и еще что-то, не помню названия. Он говорит, что с моим-то метаболизмом транквилизатор быстро выйдет из организма. И меня оставили здесь отдыхать. Как вы? Что произошло? — он отстраняется сам, и Тони, скользя ладонями по его талии, убирает руки.       — Все нормально. Мы попали под перекрестный огонь. Парочка дружков решила наказать еще одного за выход из их бойсбенда. Я расскажу тебе утром в подробностях, если захочешь.       — Нормально? — с такого расстояния Питер замечает его оттесанную грязную скулу и слегка касается ее. — У вас же кровь. И из носа. Это… это же ненормально.       Тони морщится от боли, но улыбается, смотря в заботливые глаза перед собой.       — Я еще не был в душе. Утром умоюсь и буду как новый.       — Пойдемте туда сейчас.       Ох, стоило ему это сказать, и у Тони потемнело в глазах. Или это из-за давления? Скорее всего, из-за последнего. Почти все лицо болит, как будто им пропахали милю, не меньше. Выглядит оно, наверное, так же. Это еще не учитывая его обожженного перевязанного эластичным бинтом колена, боли за грудиной и от поцарапанной руки.       Он выгибает бровь в своей манере, и Питер трясет головой, смущенно улыбаясь и до сих пор держа руки у него на плечах.       — Я… Я имел в виду, пойдемте в ванную, я обработаю это.       — Ложись спать, Питер. Я в норме.       — Нет, — что за упрямый мальчишка. — Пойдемте, — он берет его за запястье и тянет в сторону.       — Стой, я не…       Всего за десять секунд они оказываются в ванной комнате. Питер наконец включает свет и сажает его на край ванны.       Тони опускает глаза вниз от яркого света и тут же поднимает их почти на потолок. На Питере надета всего лишь футболка и мягкие серые шорты до середины бедра, не закрывающие привлекательные босые ноги целиком.       Это что, испытание для него под конец такого тяжелого дня?       Питер быстро роется в аптечке и, протянув ему влажные салфетки, достает оттуда ватные диски и баночку спирта. Смочив ватку холодной водой, он немного нагибается над ним и осторожно проводит ей по его щеке, которая тут же охлаждается из-за его дыхания.       Тони сухо сглатывает, на секунду переставая оттирать руки от слоя масла и пыли.       Вот поэтому он не хотел идти. Они одни на целой базе, а неимоверно красивый теплый Питер сейчас находится в непозволительной близости рядом с ним и заботливо вытирает грязь с его лица. Тут любой бы растаял, не то чтобы Тони. Он ведь не железный, в конце концов.       — Ты бы меня видел, — негромко говорит он, разрушая тишину. — Я дрался не хуже Джеки Чана.       — Да? — улыбается Питер, проводя ваткой по его брови.       — Да. Столько приемов и трюков применил.       — Верю. А я снова все пропустил, — Питер меняет ватку и, придерживая тремя пальцами за колючий подбородок, принимается за вторую половину его лица.       — В меня тоже попало. В колено, — Тони несильно хлопает по нему рукой. — Но я тертый калач, меня снотворным не возьмешь.       — А Хэппи говорил, у вас было противоядие.       — Хэппи много болтает, — выпрямившись, Тони напрягает губы, и Питер тут же проводит по ним мокрой ваткой, отчего он рефлекторно их вытирает, размазывая кровь из-под носа по лицу.       — Сейчас будет щипать.       И действительно. Тони шипит и, перехватывая его руку с ваткой, смоченной в спирте, наклоняется назад. Питеру приходится ухватить его за плечо.       — Ты, пацан, сильно напугал меня, — Старк не смотрит на него, перебирая пальцем всякие там баночки и ампулы в аптечке, стоящей на мраморной раковине. — Особенно, когда упал. Я думал, тебе голову прострелили.       — Не морщите лоб, вы прячете порез.       Тони улыбается и слушается, бросив в раковину грязную салфетку. В аптечке помимо мазей, таблеток и запакованных шприцов он находит небольшой тюбик смазки, и это заставляет его прекратить свое занятие. Сто процентов Питер тоже его заметил. Почему никак не отреагировал?       — И я тогда себе такой: «Вот черт, что я скажу Мэй?». Она явно бы не оценила.       Занятой Питер даже не улыбается и, кажется, пропускает его слова мимо ушей. Тони тоже замолкает, стараясь не смотреть на его бедра, и чувствует, как тот убирает небольшую прядку волос за его ухо, касаясь подушечками пальцев верхушки ушной раковины. Тони сталкивается с ним взглядом, и Питер быстро проводит прямо по эпицентру раны ваткой.       Поганец догадался, чем его можно победить.       Тони едва ли не кричит, прижимая руку к щеке, и вцепляется пальцами в раковину, чтобы не упасть назад. Питер успокаивает его тем, что начинает дуть на его скулу. Это правда помогает.       — Моя ранка бобо еще тут, — усмехается Тони и показывает пальцем на лоб. — Это так по-детски, ей богу.       Питер вдруг перекладывает ладонь с его плеча на щеку и, подняв его голову, прикасается губами к порезу.       Тони тупо смотрит на него. Что только что произошло?       — А это по-взрослому? — улыбнувшись, спрашивает Питер и спокойно продолжает вытирать его висок.       На этот раз Тони шумно сглатывает слюну. Его резко бросает в жар.       — Нет.       Питер ставит баночку спирта на раковину, бросает ватку к салфетке и, положив обе свои маленькие ладошки ему на щеки, склоняется над ним гораздо ниже и чмокает в губы.       Тони удивленно отпрыгивает от него, удержавшись за противоположный край ванны и едва ли не проваливаясь туда:       — Ты это..? Чего мне тут удумал?       Когда он только отложил вещи и взял его лицо в свои руки, Старк не успел толком понять, что он собирается сделать, но когда его аккуратные мягкие губы коснулись его собственных, вся кровь от его головы резко ушла вниз, отчего его всем корпусом со всей силы потянуло назад.       Питер за секунду краснеет, смущается, выпрямляется, протянув неопределенное «а», и бегает по комнате глазами.       Он поцеловал его. Сам. В губы. Не по-детски, как дети целуют своих мамаш, а вполне по-взрослому, наверняка, со взрослыми мыслями в голове. Сердце Тони начинает стучать в горле.       Так, значит, паучок не против и, как стало понятно, совсем не стесняется своего фетиша на мужчин постарше.       Бери рога за быка, Тони.       Пока он не отошел слишком далеко, Старк притягивает его к себе за пояс и встает.       Все, пиздец. Ему снесло голову.       Питер, выгибая свои соболиные бровки, смотрит на него, и Тони наконец-то целует его.       Паркер тут же плавится в его объятиях и, скрещивая руки за его головой, отвечает.       Тони сразу прикусывает его нижнюю губу, заставляя разомкнуть сжатые зубы, и засовывает свой язык к нему в рот, по-хозяйски пройдясь им по всем зубам и небу.       Питер несмело засовывает руку ему в волосы, цепляя пальцами всего несколько мелких прядей, но для Тони этого достаточно. Он неопределенно мычит, и Паркер, почувствовав свою власть над ним, уже покрепче сжимает кулак.       За это Тони крепко хватает его за ягодицы и, сделав с ним два шага, усаживает его на раковину.       Питер не остается в долгу — засовывает обе руки ему под рубашку, исследуя его напряженный торс, и Тони практически срывает с него футболку.       Помимо запаха пота и крови в комнате появляется запах жареного. Старк придвигает его к себе максимально близко, раздвигая оголенные ноги, и, потянув рукой за волосы, заставляет его наклонить голову, открывая доступ к шее и груди.       После первого засоса Питер жмется к нему, елозит на месте, мурчит и своими шаловливыми ручками пытается расстегнуть ему рубашку. Тони снимает ее сам, забрасывая в ванну, и в блестящих глазах напротив видит такое же бешеное желание.       Они снова целуются. Тони дает ему время потрогать его, а потом, спустив с раковины, разворачивает к себе спиной, снова принимаясь за шею и вовсю распуская руки.       Питер, не стесняясь, переходит от хрипа к стонам. Через минуту таких ласк Тони останавливается, но не отходит от него.       Паркер разочаровано стонет, трется о него задницей и сам продолжает массировать свои грудные мышцы его руками.       Тони шикает и прижимает палец к его раздраженным из-за колючей щетины и бородки губам.       Через пульс, бьющий в уши, и свое шумное дыхание он слышит как в соседней комнате открывается дверь.       — Проклятье, это Мэй, — шепчет Питер, все еще притираясь к нему. — Я просил ее зайти утром.       Блять, блять.       Тони мажет тазом, вдыхая его запах, и смотрит рассеянным взглядом на свои наручные часы:       — Пол пятого утра.       — Может, она не спала всю ночь. Я не знаю, почему Хэппи отпустил ее. Они, наверное, вместе приехали.       Блять, если это так, Хоган сейчас ищет его в спальне.       Тони целует подростка в ухо:       — А я так хотел тебя съесть.       Питер выпрямляет спину:       — Мне семнадцать только завтра.       — Но для шестнадцатилетки у тебя аппетитный зад, — он скользит по его оголенным бокам руками и, поцеловав в плечо, поднимает свою рубашку. — Иди уведи ее, я выйду.       Покрасневший Питер тоже одевается и не смотрит на него:       — Куда я пойду с ней в таком виде? Она не дура.       — Какие мы чувствительные однако, — шепчет Тони ему на ухо, через плечо глянув на причину его упрямства, и, довольствуясь его реакцией, шлепает его по левой ягодице.       — Но вы же тоже… я чувствовал…       Застегнув свою рубашку и поправив волосы, Тони оставляет его без ответа и выходит из ванной комнаты.       Он пьян. До смерти. Алкоголь из его крови почти вышел, но это чувство сохранилось. Питер сотворил с ним что-то… невероятное.       Он догадывался, к чему приведет их совместных поход в ванную, но сейчас он ни о чем не жалеет. Наоборот, если бы не Мэй, он бы с огромным удовольствием разложил этого красивого подростка на раковине, наплевав на возраст.       Мэй.       Что ей сказать? Тони прикрывает глаза, касаясь ручки двери, и уже через секунду широко их открывает, притворяясь удивленным.       — Мэй? — он замечает женщину, сидящую у кровати в кресле. — Ты чего здесь так рано?       Она встает с места и, судя по ее виду, совсем не хочет убить его:       — А, это ты там был. Я думала, это Питер. Где он?       — Так вы с ним разминулись. Он пошел на кухню за соком. Я только вернулся, навестил его. Ты не встретилась с ним по пути?       — Нет. Должно быть как-то быстро проскочил, это же Питер.       — Ага, — кивает головой Тони, мыслями возвращаясь в ту ванную. — Так что, ты не злишься? — он приобнимает ее за плечо и направляется к выходу.       — Нет, нет. Питер рассказал мне, как все было. Я поняла ситуацию.       — Точно? То есть все в норме? И даже никаких криков, что своего ребенка ты мне больше не отдашь?       Мэй улыбается:       — Даже в таком случае, он все равно к тебе сбежит. Это мы уже проходили.       — Правда?       — Да. Я думаю, ты для него не только кумир, но и еще что-то большее. Может, друг, напарник… не знаю. К школьным наставникам он так не рвется. Но было бы здорово, кстати. Я заберу его сегодня в девять.       — Если ты хочешь, чтобы я намекнул ему на учебу, я это сделаю. Ты так описываешь наши с ним отношения, мне аж на душе тепло стало, — Тони улыбается и понимает, что Питер со своим-то слухом в соседней комнате через толстые стены слышит все. — Обязательно обниму его при встрече.       Через минуту в комнату входит Хэппи и совершенно портит дружелюбную атмосферу. Ему хватает одного взгляда на Тони, чтобы понять, что он делал до прихода Мэй. Он опасливо оглядывается и осматривается, и его взгляд останавливается на двери в ванную.       — Кого высматриваешь? — Мэй замечает все его попытки найти спрятавшегося Питера и усмехается.       — Часы, должно быть? Или источники света? — предполагает Тони прежде, чем тот успевает открыть рот. — Сейчас пол пятого утра. И действительно, здесь темновато. От такого освещения я уже засыпаю на ходу. Пожалуй, мне надо удалиться. Если хотите, можете сказать Пятнице повысить яркость. Она вся в вашем распоряжении, но я рекомендую спуститься на кухню, может, встретите там вашего подростка,  — и он выходит.        Он вправду устал, но сегодня хотел лечь спать не один.       Хэппи понимает суть его слов, и зовет Мэй к лифту.

***

      Тони только касается головой подушки, только перестает замечать собственный противный запах и боль в области скулы и колена, как звонит будильник.       Он кряхтит и поднимает голову. 8:00.       — Ну нахуй.       Казалось бы, всего лишь через пять минут мелодия появляется снова. 8:30.       Тони переворачивается на другой бок, но уже не спит, а просто лежит с закрытыми глазами. Зачем ему понадобилось поставить будильник так рано? Встреча с директорами филиалов у него только в двенадцать. Черт, надо будет еще заправить машину. А зачем она ему, если есть костюм? За тем, чтобы после всех дел в компании добраться до дома, не напрягаясь. Добраться до дома…       — Блять!       8:36.       Зайдя под холодные струи воды, чтобы взбодриться, Тони одной рукой моет голову, а второй чистит зубы, попутно думая, что надеть.       На все водные процедуры у него уходит десять минут.       Вытеревшись полотенцем и выйдя из душа абсолютно голым, он ищет приличную одежду в гардеробе и, решив подождать с костюмом, надевает просто футболку неброским принтом и черные джинсы с кроссовками на высокой платформе.       По пути в медицинский корпус он встречает Мэй и от нее же узнает, что Хэппи уже ждет их в машине.       Тони застает Питера сидячим на кровати без верха. Увидев мужчину в дверях, он мгновенно отводит глаза и краснеет, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.       — Не сутулься, позвоночник испортишь.       И Питер выпрямляется, грациозно расправляя плечи и открывая обзор на свою голую грудь, при этом болтая ногами.       Где засос, который Тони вчера оставил? Наверное, уже пропал. Признать, это довольно удобно.       Тони становится жарко. Он сглатывает и видит темные пятна перед глазами. Херово давление. Херова Пятница. Зачем она повысила температуру в комнате?       — Я ему тоже так сказал, — произносится голос из-за угла. — Но он меня не послушал.       — Доктор Беннер, — Тони жмет ему руку. — Не выразить, как я благодарен тебе за то, что ты оказался вчера на базе.       — Да что ты, это случайность.       — Однако полезная, согласись. У меня есть пара докторов на экстренный случай, но они же здесь не живут. А отправлять такое сокровище, — Тони мельком глядит на Питера через плечо, и тот снова расцветает на глазах. — В общую больницу, пускай и в Нью-Йорке все равно, что никуда не отправлять. Дикое невозможное кощунство.       Они перекидываются еще фразами, и Тони не в силах больше игнорировать Питера, разворачивается и подходит к нему, краем глаза наблюдая, как относительно них двоих стоит Беннер.       — Доброе утро.       Нельзя описать того, насколько сексуален полуголый Питер в это действительно доброе утро.       Тони чувствует, что внизу начинается движение, но даже не старается это как-то скрыть. Питер смотрит ему в глаза.       — Доброе, — негромко отвечает он и как назло облизывает свои пересохшие губы.       Ох, этот язык вчера был у Тони во рту.       Если он раньше игнорировал такие мысли, то сейчас идея надавить на эти прекрасные сильные плечи, укладывая Питера на кровать, и нависнуть над ним сверху совершенно не кажется ему сумасшедшей. Он уверенно кладет руку на колено Питера.       — Я сделал ему кардиограмму, — говорит Беннер, собираясь. — Взял кровь на анализ. Радуйтесь, все в норме… для его организма.       Тони смотрит на доктора через левое плечо и, взлохматив свои мокрые волосы, поворачивает голову обратно к Питеру, замечая рядом с ним на кровати стетоскоп.       Разумеется, такая вещь привлекает его внимание.       Он вставляет дуги в уши и прикладывает головку инструмента к груди Питера. Его сердце, равномерно сокращаясь, так быстро бьется за ребрами, что Тони едва ли не решается позвать Беннера на помощь.       Однако этот звук как и рев мотора от Бугатти можно слушать бесконечно.       Тони делает умное лицо и перекладывает инструмент в другое место, чуть ниже прежнего. Потом еще ниже и вправо, пока мембрана не ложится на сосок.       Питер краснеет, и Тони, стараясь уловить каждое его движение, смотрит ему в глаза, снова возвращая руку на его колено.       Сердце Паркера в этот момент полностью глушит все внешние звуки, поэтому Старк не сразу замечает, что Беннер становится прямо за ним.       Питер переводит глаза, и Тони оборачивается, передавая стетоскоп владельцу.       — Буду рад видеть тебя на базе снова.       — Взаимно.       Они жмут друг другу руки, и Беннер, попрощавшись с Питером, уходит.       И, честно говоря, оставшись наедине, Тони понятия не имеет, что сказать. Или стоит просто его поцеловать? Таких проблем у него не было со времен… а никогда не было.       — Вы обещали меня обнять, — вдруг первым говорит Питер.       — Что?       — Вы сказали Мэй, что при встрече обнимите меня, — и нагло вытягивает к нему руки.       Чертов мальчишка. Чертов! Хотя чего Тони ожидал? Надо было сказать: «Как увижу, сразу трахну», чего мелочиться?       Тони улыбается и как вчера прижимает его к себе.       От Питера все так же вкусно пахнет. Старк поворачивает голову и утыкается носом ему в шею. Питер мурлыкает от щекотки и взаимно ластится к нему.       Это утро должно было начаться именно так, только в другой плоскости и без одежды, а не по звонку будильника в восемь утра.       Проведя руками по голой спине, он крепко удерживает его в своих руках и пересаживает на тумбочку возле кровати. Питер возмущается, потом смеется, обхватив его ногами за пояс, прикладывает свою ладонь к его шее и отстраняется.       — Так спешили ко мне, что прямо из душа выскочили?       Познал вкус власти, поганец.       Питер начинает медленно водить пальцами по задней стороне его шеи. Волосы на загривке Тони встают дыбом.       Если в прошлый раз мужчине хватило заботливого взгляда, чтобы завестись, то что теперь ему делать в ответ на готового Питера, мурлыкающего у него в объятиях? Ответ очевиден: наслаждаться тем, что он сошел с ума.       Тони рефлекторно опускает глаза вниз. Господи, он еще никогда и ни с кем он не испытывал такого сильного желания прильнуть губами к голой груди.       Поддавшись первоначальным мыслям, он только касается пальцами его грудины.       Это как в том сне. Он может быть вещим?       Тони отдал бы все, чтобы прямо сейчас оказаться с Питером на море, а потом в кровати.       — Нет, не прямо. Ты же видишь, я в одежде, — несмотря на ситуацию, Старк умоляет себя держаться достойно и, когда Питер открывает рот, прикладывает к его губам палец. — Прежде чем ты скажешь какую-нибудь мегапошлую вещь, право голоса немного побудет у меня. Настало время разговоров, малыш, — он пытается отойти, но Питер недовольно мычит и упрямо держит ноги за его спиной скрещенными. — Ты же не думал, что сможешь избежать этого?       — Нет. Говорите так. Я попросил Пятницу предупредить, если Мэй нагрянет в блок. У нас есть десять минут.       — Я много чего хочу тебе сказать, карапуз, но, боюсь, так ты будешь мешать мне своими… флюидами. Отпусти, — избегая его бедер, он держит его за щиколотки.       — Вчера вы были не так настроены.       — Малыш, вчера я был у тебя после трудного супергеройского дня. Я должен был выспаться, ну, знаешь, остыть, а я, сломя голову, побежал к тебе. И вот, что из этого вышло.       Питер меняется в лице и опускает ноги:       — Вы жалеете? Нет! Тогда не стали бы меня обнимать.       — Я отменил свадьбу из-за тебя, — признается Тони. — Но я даже не думал, что ты будешь так благосклонен ко мне. Я просто больше не мог бездействовать по отношению к тебе. Ты спрашивал, как понять, есть ли у тебя с подружкой то большое и светлое. Для меня вот оно.       — Я был один в Венеции, — прерывает его Питер и спрыгивает с тумбочки. — Уже бессмысленно скрывать — не было никакой подружки. Я ее выдумал, чтобы разведывать у вас информацию, чтобы узнать, как вы ко мне расположены.       То есть все, о чем Питер говорил ему в кафе, относилось к нему? Тони усмехается, прикрывая глаза, и начинает снова прокручивать их диалог у себя в голове.       — А как узнал, что вы женитесь, не мог больше здесь оставаться и закинул в разговор мысль о романтической поездке.       — Правда? — Тони смотрит на него и щурится. — Я думал, это была моя идея.       — Нет, вы предложили мне билеты через час после того, как я сказал, что было бы не плохо, поехать куда-нибудь вместе. Например, в Венецию.       Тони улыбается:       — Я хотел поскорее тебя отправить и жениться. Если бы ты пришел на свадьбу, я сбежал бы с тобой с алтаря хоть на край света, — и подходит ближе. — Паршивец, мог бы Мэй с собой взять.       — Она знает об обмане и поэтому пожертвовала такой возможностью.       Ой.       — Но я не рассказал ей, что я… что мы… вчера… ну… Я никому не говорил.       Тони сначала усмехается, а потом смеется, приложив ладонь ко лбу.       — Что?       — А Хэппи знает, что я влюблен в тебя. Представляешь, с каким трудом им обоим приходится избегать этой темы за завтраком?       Питер сильнее оживляется, выпрямляется, вдыхает полной грудью:       — Вы влюблены в меня?       Тони даже не волнуется, что так прокололся, хоть и рассчитывал донести другую мысль:       — А как такое чудо можно не любить? — он берет его за подбородок. — Может, ты уже оденешься?       Чтобы не дать Питеру сказать возможную пошлость, к которой он обязательно прислушается, Тони снова прикладывает палец к его губам. Питер целует его.       — Так, — после минутного ступора Тони убирает руку от его рта и отступает на шаг назад, подавая ему футболку, лежавшую на подушке. — В самом начале этого разговора я хотел спросить кое-что… Малыш, ты уверен, что тебе это вообще надо? Можешь, сказать, что нет, и я забуду это. Не то чтобы вот так просто, но я постараюсь. Потому что, знаешь, я старый, известный, богатый…       — Вы перечисляете то, что должно меня скомпрометировать, или нахваливаете себя? — хмурит брови Питер, надевая футболку.       — Да, прости.       — С каких пор Тони Старка волнует, что скажут люди?       — С тех пор, как в его жизни появился Питер Паркер. Теперь Тони Старка волнует все, что касается или может его коснуться. Карапуз, пойми, потом дороги назад не будет. Я не хочу тебя так подставлять. Может, подождем?       — Чего? Пока не появится другой человек, способный затмить ваш свет? Или пока мне не исполнится пятьдесят?       — Во-первых, такой человек появится еще не скоро, а во-вторых, это так по-детски, Питер, — хотеть все прямо здесь и сейчас.       — Это не по-детски, я копирую ваш стиль. Вы всегда получаете, чего хотите. А будете упрямиться, я вас еще раз поцелую.       — Тогда я точно с тобой пересплю.       Питер молча глядит на него пару секунд, а потом резко подходит к нему и тянется к его лицу губами.       Тони отворачивает голову:       — Ну подожди. Я не это хотел сказать. Как ты понял, я-то не против, но, малыш, это… Даже я с моими принципами понимаю, что так нельзя, — он подходит ближе, и Питер как тогда на мосту опускает голову и смотрит в сторону, сжимая челюсти и явно заставляя себя выслушать его. — Это неправильно. Ты еще совсем ребенок, зачем мне рвать твои бутоны прекрасного юношеского возраста. У тебя будет время. Ты еще испытаешь это, но не со мной. К тому же что скажет Мэй?       — Какая разница? Вам с ней спать, что ли?       — Ты хочешь только спать со мной? — этим вопросом он сам себя распаляет и тем самым загоняет его в тупик. — Ладно, давай. Раздевайся, ложись животом на кровать, — он снимает с себя футболку. — Чего ты стоишь? Чего ты, блять, стоишь?! Испугался?       Питер действительно робеет, играя желваками, наверное, чтобы не заплакать или не врезать ему. Тони замечает это, уже немного успокоившись, и одевается. Блять. Как-то нехорошо вышло.       — Ну прости, — он садится на кровать спиной к Питеру, проводя пальцами по брови, а потом протирая все лицо. — Я… Ты просто не представляешь, какая ответственность сейчас на мне лежит. Я не хочу ничего испортить.       Питер садится рядом справа от него и хлопает его по плечу.       Тони что-то это напоминает.       — Вас ждать завтра?       Он вздыхает и поворачивает голову направо:       — А стоит?       — Вы уже приготовили мне подарок? — улыбается Питер, как будто ничего не было. Ребенок, что сказать.       — Приготовил.       — А что там?       Тони тоже улыбается:       — Это секрет.       — Приходите. Я буду рад вас видеть.       Старк кивает, но закусывает нижнюю губу и задумчиво смотрит куда-то в пол.       На прощание Питер целует его в щеку и выходит.       Тони ложится на кровать в позу эмбриона.       [Мистер Старк, Джим Лайтвуд оставил вам сообщение на почту. Мистер Ста-арк?]       — Чего ему надо?       [Он просит вас перенести встречу на десять часов].       — Напиши ему, чтобы отъебался.       [Сэр, вам необходима эта встреча. Она поставит точку в поднявшемся вопросе].       — Нет. Не хочу.       [Сэр…]       — Не заебывай… Заводи машину.

***

      В целом ничего фантастического за этот день не происходит.       Тони работает, немного пьет, паяет микросхемы в мастерской, снова пьет, патрулирует город и… пьет. А потом возвращается домой и ложится спать в кровать двадцатой палаты.       Завтрашний день начинается для него с полудня. И тоже ничем примечательным не отличается.       Он все-так не едет. Решает отправить Бугатти на автопилоте к бару и напиться.       Засев на кухне с бутылкой бренди, он открывает диалог с Питером. Черт его дернул когда-то удалить переписку. Там ничего особенного не было, но он с хотел бы прочитать ее сейчас.       Итак, что писать? «Малыш, работы много, не приду»? «Карапуз, патруль затянется»?       Нет, если хотя бы заикнуться про патрулирование, Питер моментально влетит в его окно.       Остается только работа. Хотя, если он «занят», может лучше не писать вообще? Нет, тогда Питер подумает, будто его кинули.       Тони стирает как минимум десять предложений, которые он собирался отправить, и, остановившись на «Подарок на стоянке у бара, а я на работе», откладывает телефон.       Бренди спасает его одним стаканом, но на большее Тони не настроен.       Питер сейчас тоже выпивает?       Или уже развлекается с кем-нибудь в сортире? А еще хуже — в подаренной машине.       Тони вдруг становится так тошно, что он кривится.       Может быть, пойти лечь спать? Время близится к девяти вечера.       Он только ложится на диван, укрывается, как Пятница что-то ему говорит. Снова и снова.       У него нет сил даже разобрать слова. Или это с голосом ИИ что-то не так?       — Так вот, какая у вас работа.       Тони насилу открывает глаза.       — Где же учиться, чтобы получить такую профессию?       Он поворачивает голову и, запутавшись в пледе, встает, представ перед Питером в футболке и домашних штанах.       — Не хотели идти, так бы и написали. Зачем врать?       — Как ты..? Как ты так быстро здесь оказался? На машине ехал? У тебя еще нет прав, что за безрассуд…       — Безрассудный поступок — это вообще подарить мне машину. Кстати, — Питер подходит к нему и, взяв его ладонь, вкладывает в нее ключи. — Возвращаю.       — Нет, она твоя. Ты заслужил.       — Хотите сделать мне дорогой подарок, — он задумывается. — Пожертвуйте миллион долларов в фонд защиты животных. Так будет лучше.       — Да хоть миллиард. Евро.       — Как угодно. Так хоть кто-то получит пользу, раз уж вы откупаетесь от меня.       Тони вдыхает и, чувствуя нехватку воздуха, протирает лицо рукой:       — Не говори ерунды. Никто от тебя не…       — Вы дали мне надежду! Вы, черт возьми, взяли меня за руку в кафе. Это что, было сделано на горячую голову? Вы поцеловали меня! — Питер сверлит его глазами. — Не по-отцовски, не как наставник. Как мужчина. В губы. И вы хотели большего. Так зачем сейчас все усложнять?       — Ты, блять, думаешь, я не понимаю, что натворил?.. Прости, прости за мои слова. Малыш, мне жаль, правда, и мне тоже больно. Но рядом с тобой я просто теряю голову, — Тони бросает ключи на столик и берет его за руку обеими своими руками. — С тобой я будто снова молодой.       — Разве это плохо?       — Иногда.       Питер вытягивает руку, и в его блестящих из-за пелены слез глазах Тони замечает отвращение:       — Ладно. Да. Я понял. Жизнь часто меня обламывала. Я готовился к отказу.       Он отходит, разворачивается и спешно идет к выходу, вытирая слезы. У Тони разрывается сердце от ситуации и его слов, и он не просто отключает свой мозг, а буквально выкидывает его нахрен из своей головы.       — Стой! Стой. Подожди, малыш. Куда ты? Это, — он берет его лицо в свои ладони и трет обе красные щеки своими большими пальцами. — Это был не отказ. Ты сбежал со своего праздника? Предлагаю устроить его прямо тут.       Питер снова всхлипывает и обнимает его, крепко-крепко прижимаясь к нему. Тони чувствует, что сам сейчас раскиснет, поэтому старается скорее утешить подростка. Он отдирает его от себя и вытирает слезы своей рукой.       — Все? Успокоился? Мне потоп здесь не нужен.       — Угу, — Питер вдыхает и кивает, наконец-то поднимая глаза.       — Я хотел сказать… плохое у тебя чутье. Глупое.       — Что?       Сначала Тони подумывал открыть какую-нибудь бутылку из своей коллекции, включить музыку и как-то развеселить этого пацана, но все идет крахом, когда он снова его целует, а Питер отвечает.       Быстро оторвавшись от него, Тони прокладывает цепочку поцелуев от уголка его губ почти до самого уха и проделывает то же самое с другой щекой, словно выцеловывая улыбку. Питер с удовольствием подставляет свое красное лицо под ласки, обняв его за плечи.       Тони быстро находит место своим рукам — опускает их вниз и крепко сжимает в своих ладонях его ягодицы.       Питер выгибается, нетерпеливо переминается с ноги на ногу и мычит. Старк знает это чувство. Это нестерпимый сексуальный голод.       Скользнув руками к его талии под футболкой, Тони берет его под бедра и поднимает, усаживая на барную стойку. Питер как в прошлый раз возмущается, а потом смеется и целует его.       — Какой ты легкий, — между делом шепчет Старк.       — Вы тоже, — Питер снимает с него футболку. — Ой.       Сейчас Тони даже не хочется смеяться. Он напоследок целует Питера в губы и уступает ему дорогу.       — Побежали в спальню?       Спрыгнув со стойки, Питер вешает футболку ему на шею и улыбается, разворачиваясь. Тони щипает его за левую ягодицу и держится за обе, пока они поднимаются наверх.       Невероятно смущенный и от этого красивый Питер наконец попадает в его спальню.       Тони не медлит — сразу падает с ним на кровать, наваливаясь сверху и зацеловывая его шею. Он чувствует, как бешено пульсирует артерия под губами.       Питер сам раздвигает ноги, согнутые в коленях, в стороны.       — Я буду нежным.       — Нет, — Питер задирает на себе футболку, чтобы соприкоснуться с ним животами, и обнимает его. — Будьте самим собой.       — Раз уж тут такое дело, — Тони с громким выдохом отрывается от него, встает на кровати на колени и расстегивает ему джинсы. — Можешь звать меня по имени, разрешаю.       — Спасибо, только и ждал этого момента, — язвительно отмечает Питер, но тут же краснеет, меняется в лице, закусывает губу, приподнимая таз, чтобы Тони стащил с него штаны с трусами, и, избегая зрительного контракта, смотрит в потолок.       Джинсы прекращают сходить с его ног в области коленей. Тони цокает, ворчит и силой пытается их стянуть, отчего слышится треск нитей.       Питер недовольно мычит и дергает ногами.       — Я все возмещу, — мимолетно мужчина замечает, насколько его уже хотят. — Зачем надевать такие узкие штаны? Всем и так понятно, что у тебя стройные ноги.       — Чтобы вы любовались.       Тони переворачивает его на бок и, поцеловав куда-то в бедро, кусает его за голую ягодицу:       — Мне они больше нравятся без одежды, — сняв джинсы до щиколоток, он поднимает одну его ногу и смотрит на кроссовок. — А зашнуровался-то как. Как будто на войну собрался.       — А с вами по-другому нельзя, — Питер весь такой сексуальный садится, и вся его красота прячется за полами футболки.       — Что я говорил про обращение? — Тони быстро решает эту проблему, оставив подростка без верха и положив обе свои руки ему на грудь поверх напряженных сосков.       — Я не слышал, — вытягивает губки Питер и целует его, так же поступив со своими руками. — Можете повторить?       Тони снова тянется к нему и кусает его за губу, взяв за подбородок:       — Могу. Я так повторю, что, обещаю, завтра ты на ноги не встанешь.       — Встану, если к утру на них до сих пор будут кроссовки.       Мужчина ловко расшнуровывает обувь и снимает с него джинсы, оставив полностью голым.       Видимо, чтобы не быть объектом рассматривания Питер льнет к нему всем телом, мурлыкает, вдыхая горячий воздух между ними через рот, и поворачивает голову. Тони целует его в щеку и в ухо.       — Раздевайтесь уже. Или вы стесняетесь?       Старк улыбается, прикусив мочку уха. Откуда в этом пацане столько страсти? Он останется таким после секса? Или к нему вернется тот очаровашка? Если последнее, то Тони определенно до конца жизни будет делать так, чтобы этот зверек с блестящими глазами появлялся снова и снова.       За такую дерзость Старк берет его руку и прикладывает к своему стоящему под пижамными штанами члену. По медленному морганию и сглатыванию он понимает, что это действие выбило Питера из колеи. Тот просто замер.       — Что? Передумал?       Питер смотрит на него, потом на свою руку и вместо того, чтобы с криком убрать ее, уверенно дергает за шнурок на его штанах.       Приняв это за отрицательный ответ, Тони толкает его обратно спиной на матрас и снимает с себя штаны, наблюдая за тем, как голодно Питер пожирает его глазами.       — Не пялься так. Мне аж неловко, — Тони ложится рядом с ним на спину. — Иди сюда, — и хлопает себя ребрам.       Питер седлает его, практически сразу прижимаясь своей грудью к его:       — Устали, что ли?       Тони удивляется, грозит ему пальцем, собираясь что-то сказать, но потом звонко шлепает его по ягодице и, создавая контраст, сразу помещает ребро ладони в ложбинку.       Питер вскрикивает и, медленно моргая, спускается всем телом вниз, нагло устраиваясь своей шелковой задницей на его прижатом к животу члене.       Несмотря на свою характерную стойкость, Тони больше не может. Однозначно больше не может. Он бы прямо сейчас перевернулся с Питером и, прижимая того к матрасу, взял бы как минимум два раза, не подготавливая, не отвлекая от чувства чужого члена в себе.       Но он же джентльмен.       Наслушавшись тихих всхлипываний и коротких мурчаний на ухо, Тони терпеливо растягивает его по слюне, сам что-то шепчет, что-то ласковое, наверное, и повторно шлепнув его, скидывает его с себя:       — Коленями и локтями в матрас, — он открывает ящик тумбочки.       После его небольшого отвлечения в спальне, разумеется, все отмыто, матрас и постельное белье заменены, но что насчет его запасов?       В углу ящика он находит небольшой тюбик смазки с запахом мяты, но это не все, что он искал.       — Черт, только никуда не уходи.       — Что? — Питер хватает его за локоть. — Куда? Я… Я вам… тебе доверяю.       — Малыш, а я не доверяю людям, с которыми я спал до тебя. Раз уж это происходит я должен вести себя как взрослый хотя бы в этой части, — Тони целует его в лоб и встает.       Придется подняться в медблок в двадцатую палату.       — В заднем кармане джинс, — останавливает его Питер. — Там…       — Ах ты, лисенок, — Тони ищет в указанном месте и действительно находит. — Подготовился, значит.       — Просто идите уже сюда, — он старательно не смотрит на абсолютно голого Тони, стоящего посреди спальни со стояком.       — Как скажешь.       Тони снова забирается в кровать, на коленях подходит ближе к нему, и сжимает в одной руке ягодицу перед тем, как обильно полить всю его задницу смазкой.       — Неужели это все мне? — он проводит обеими ладонями по ягодицам, бедрам, бокам.       Острые плечи, крылья, а не лопатки, веер из ребер, мощный таз, прекрасный зад. С такого ракурса Питер красивее обычного. Тони не удерживается и хватает его за мошонку, по которой стекают струйки смазки.       Питер поскуливает, подступает к нему, двинувшись назад и накрывая голову руками, упершись лбом в подушку. Такая реакция сводит Тони с ума. Он раскрывает презерватив зубами и, раскатав его по члену, пристраивает головку, мягко поддавшись вперед.       Питер не жмется, не противится, что характерно для первого раза тем более в зад. Наоборот, он сексуально мычит, неритмично двигая задницей, и явно ждет большего.       Тони позволяет себе немного расслабиться и забыться. Внутри Питер такой скользкий, невероятно горячий, тугой и узкий до такой степени, что хер протолкнешься. Тони закрывает глаза и, положив руку ему на поясницу, разочек толкается. Потом снова и снова, и останавливаться уже нет ни сил, ни желания.       Питер сжимает подушку в руках до белых костяшек, вцепляется в ее зубами и тихо шипит.       Заметив это, Тони замедляется и выскальзывает:       — Что? Что такое?       — Все в норме. Я в норме. Давайте продолжим, — суетится Питер, но там рефлекторно сжимается.       — Иди сюда, — он понимает, в чем дело и снова ложится на спину.       Паркер седлает его, но не упирается руками в грудь, а поднимает его за плечи и обнимает.       Тони впервые с кем-то после Пеппер расслабленно прикрывает глаза и целует в губы с любовью, нежели просто из-за желания.       Питер тоже плавится: сам задает темп, медленно двигая тазом, но насаживаясь на всю длину, вцепляется короткими ногтями одной руки ему в спину, а второй держится за плечо, и стонет. Господи, Тони никогда не слышал таких искренних и одновременно горячих стонов.       Нацеловавшись, Питер берет его руками за голову и поднимает свою, разрешая оставить пару отметин на шее. Тони так и делает, утыкаясь носом в место между сонной артерией и гортанью. Этот запах становится более одурманивающим во время секса. Это нормально?       — Наконец-то, — шепчет Питер.       Тони не сразу распознает слова.       — Наконец-то… ты со мной. Только со мной.       Из-за этого сексуального шепота Тони ускоряется, взяв подростка за талию, но тот, в последний раз поцеловав, руками толкает его в грудь и устраивается сверху, не убирая рук.       От такого у Тони давно не поджимались пальцы на ногах, но именно это происходит сейчас. Питер неотрывно смотрит ему в глаза.       Раньше Старк любил такие гляделки в позе наездника. Это было страстно, если дело было с девушками, и необычно, если с парнями. Тони всегда заводило то, что неправильно, то, что против законов природы, то, что является запретным плодом и все такое. Этот же взгляд не подходит ни под одну категорию. Питер буквально смотрит ему в душу, при этом имея расширенные зрачки и мутные глаза. От этого только сильнее разгорается пламя внизу живота.       Тони проводит руками по его накаченным предплечьям и тоже трогает его за грудь. Движения Питера становятся короткими, рваными, он практически не поднимается и упирается руками ему в бедра.       Тони первым не выдерживает таких скачек и, перевернувшись с ним, добивает в классической для него и безболезненной для гибкого тела Питера позе рок-н-ролл.       Оргазм держит его минут пять, не меньше. Они оба покрываются мурашками.       Пытаясь сморгнуть фейерверк перед глазами, Тони кладет голову на плечо тяжело дышащего Паркера, позволяя ему опустить ноги.       — Детка, Боже… — Тони выскальзывает из него и, чтобы не раздавить своим телом, укладывается рядом, проводя рукой по растрепанным мокрым волосам. — Это лучший секс в моей жизни, клянусь тебе. Я аж вспотел.       Питер выглядит довольным, уставшим и до сих пор соблазнительным. Тони чувствует, что его тянет на второй раз, и уже целует подростка в щеку, как тот, пообещав вернуться, убегает от него в душ.       И ему самому неплохо бы одному сходить. Первые восстановившиеся клетки мозга после такого оргазма заставляют Старка сразу отмести идею и пойти следом.

***

      Вода перестает шуметь через час после того, как они заканчивают. Тони, помывшись за десять минут, открывает глаза и зевает. Ему уже с космической силой хочется спать, но он не хочет ложиться в одиночку.       Еще через пятнадцать минут в спальню заходит одетый в одни трусы Питер и застает Тони, укрытого, лежащего на боку и подпершего щеку ладонью. Он смотрит на него одним глазом:       — Я не заметил у тебя того, что можно так долго намывать, — и улыбается. — Может, покажешь мне еще раз?       — Мне… уйти?       Тони открывает глаза и вдыхает:       — А ты хочешь?       — Нет.       — Тогда, — он немного отодвигается, приближаясь к середине кровати, и поднимает край одеяла. — Возвращайтесь-ка сюда, мистер Паркер.       И Питер ложится. Немного устраивается на его руке, даже обнимает, но потом поднимает голову.       — А… То, что сейчас упирается мне в колено, это не то, о чем я думаю?       — Смотря насколько у тебя извращенные мысли.       — Оденьтесь.       — Чего ты там не видел? Хочешь потрогать? — несмотря на сон, объект их разговоров оживленно приподнимается.       — Ну пожалуйста.       — Эх, малыш, — Тони садится и, подобрав свои пижамные штаны, надевает их. — Тебе не этого стесняться надо. А того, что это повторится. Утром, например. Тебе никуда завтра не надо? Что ты сказал Мэй?       — Что останусь у Нэда. Она не возражала. Проведет эту ночь с Хэппи.       — То есть то, что лежало у тебя в кармане джинс, предназначалось не мне? — Старк ложится и перекладывает его себе на грудь, переплетая их ноги и укрывая одеялом. — Или это тебе Мэй сунула, раз у нее, вроде как, избыток?       — Боже упаси, — Питер водит пальцами по краям его реактора. — Нет, конечно, — он переходит на саму грудь ладонями. — Просто я подумал, — на плечи. — Вы говорили, что не против, и я решил взять рога за быка, понимаете? — он поднимает голову и в ожидании каких-то комментариев смотрит на него.       — Что?       — Вы не слушали?       — Ну прости за то, что я не соображаю, когда ты до сих пор мной пахнешь, — Тони кладет руку поверх его ладони на своей груди и утыкается носом в его оголенное плечо.       Питер краснеет, вдыхает через нос и, кажется, забывает все свои возмущения:       — Я говорил, что я уважаю вашу смелость и, учитывая, чем вам пришлось пожертвовать ради меня, я тоже больше не мог оставаться в стороне. И я очень рад, как все это обернулось.       — Это ты так говоришь, что тебе понравилось?       — Нет… Да! Да, мне понравилось. Очень. Вы… вы очень хороши, прямо Бог в этой сфере. Не то чтобы мне есть, с кем сравнивать, я просто… я не это хотел сказать…       — Малыш, я понял, — Тони улыбается, проводит большим пальцем по его щеке и пытается заправить небольшую прядь к остальным волосам, но она упрямо возвращается в свое положение и торчит за ухом. — Я думаю, это может подождать до утра. Предлагаю сейчас решить две более важные вещи.       — Какие?       — Поцелуй меня.       — Я тут вам о чувствах..! — Питер закатывает глаза и, давясь возмущением, укладывается обратно.       — Поймал старика, ты мне тоже очень нравишься. Час назад я доказал тебе это и сейчас в силу твоей застенчивости прошу тебя всего лишь о самом девственном поцелуе. Можно даже в щеку я не буду возр…       — А какая вторая вещь? — Питер подпирает голову рукой.       — Я бы очень хотел, чтобы ты окончательно называл меня по имени. А то от этих скачков с «вы» на «ты» у меня скоро закружится голова. И, думаю, в будущем будет проще выстанывать «То-они», а не…       На этой прекрасной ноте Питер решает мягко его заткнуть.       И Старк замолкает на пару минут, перевернувшись на бок. Паркер бесцеремонно закидывает на него ногу, обняв одной рукой.       — Хочу завтра проснуться, — Тони трется своим лицом о его щеку. — И чтобы все было вот так.       Питер целует его в лоб и в нос. Мужчина перекладывает руку с его талии на ягодицу, но тот с усмешкой возвращает ее обратно.       Они лежат так несколько минут, но Тони все не засыпает, не понимая, в чем дело.       Повернув голову, он открывает глаза. На тумбочке до сих пор горит светильник.       И, на удивление, Тони не хочется придраться к нему из-за дизайна или освещения. Он оглядывает глазами комнату. Теперь она совсем не кажется уродливой. Более того, теперь ему даже не хочется сделать здесь перестановку. Цвета мебели, интерьер и расположение вещей его более чем устраивают.       Он называет себя идиотом за мысли об изменении этой комнаты.       Пока он любуется спальней, Питер, тоже открыв глаза, тушит этот светильник.       — Ты предлагал мне что-то потрогать...