***
С того злополучного дня проходит неделя. Чимин Чонгука из головы не выкидывает, только красным перечёркивает и старается забыть. Как разорвать связь Чимин не знает, но слышал что это возможно. Существуют же люди, связь которых оборвалась. Существуют же люди без истинных. Просто Чимину нужно узнать как, и он осуществит это. — Хоуп, мы можем поговорить? , — брата удаётся застать ранним утром, когда тот, за два часа до работы, спокойно пьёт кофе на кухне. Хосок для Чимина целая семья. Он всегда оберегал младшего, воспитывал его, учил кадрить девушек и давал советы. Хосок невероятно умный, получивший два высших образования и только он сможет дать младшему совет. Пусть у Хосока и его истинной все просто замечательно, Чимин уверен, Хосок знает, как разорвать связь. — Конечно, — Хосок подзывает Чимина за стол, и делает кофе и ему. — Я нашёл свою судьбу, — начинает из далека, Хосок заинтересованно поднимает бровь, потому что только он знает, что за фраза у Чимина на запястье. — Так Сане уже исполнилось шестнадцать? Я со своей работой, совсем забыл, — старший ставит чашку кофе перед Паком, и садится напротив. — Она не моя истинная. У меня истинный. — Оу, — звучит пусто. Хосок молчит, вдумчиво смотрит, а Чимин содрогается от этой тишины. В семье не без урода, может и не стоило говорить Хосоку, потому что его отдалённый и пустой взгляд, выглядит мягко говоря, не очень. — Я разорву эту связь. Я натурал и я люблю Сану. Как мне ее разорвать? — Не смей разрывать связь, — Хосок звучит злее чем обычно. В его глазах искры, он сжимает ручку бокала, так, что слышен треск. — Но почему? Я не буду с парнем. Это ошибка, я ее исправлю. Сана не должна знать об этом, я не хочу ее терять, понимаешь? , — Чимин видит, что Хосок его понимает, а ещё он видит какой-то страх в глазах брата, о котором не знает. — Чимин, связь разорвать невозможно. Либо один из вас должен умереть, либо я даже не знаю. Нить между вами будет, она связывает ваши запястья, и ваши души. Без истинных живут только несчастные, или ужасные люди, у которых нет души. — Но ведь, я слышал, что если сказать своему истинному о том, что ты его не любишь, связь разорвётся, разве нет? — Да. Я тоже слышал о таком, но это опасно. Представь себе, что ты живешь с чужой душой, а твоя принадлежит другому, оборвав связь, вы оба будете мучиться. Кто-то может просто умереть, такие случаи были. Избегай его и все, будь с Саной и забудь об этом, — Хосок похлопывает по плечу Чимина, видя, что тот услышал его и понял. У братьев идеально взаимопонимание во всем. — Он старший брат Саны, — почти выпитый кофе Хосока, летит на пол, но убирать осколки никто не торопится, Чимин в смятении, Хосок в шоке. — Ахуеть, — долгая пауза. — Хотя, даже если так, он же не ходит с вами по пятам. Поэтому забей. Думаешь, ему это надо? Вот и я сомневаюсь.***
Чимин ничего не рассказал друзьям. Ни о метке в тот день, отмахнувшись на порядок доставшие вопросы от Джина. Ни о Чонгуке. Он молчит, в себе держит, и даже алкоголь ему язык никогда не развязывает. Хосок прав, нужно просто забить. Назначить свидание Сане, ведь те с того дня не виделись, только созванивались, и весело провести с ней время. Они так и делают, тем же вечером идут в кино, где вместо фильма, Чимин долго Сану целует, а после фильма идут за руку по парку, разговаривая о чём-то особо не важном. Разве это не счастье? Счастье в руках Чимина. Было, распалось песком, стоило свирепому мотоциклу заглушить мотор, и остановиться в нескольких шагах от них. Чон Чонгук. Страшный кошмар, которого видеть не хочется, сейчас снимает шлем, обворожительно трясёт головой, поправляя волосы, и идёт к ним. Запястье горит, но Чимин это игнорирует, выжигая в Чоне дыры. — Время видела? Отец зол, ты прогуливала школу более недели, где шлялась? — присутствие Пака он игнорирует, да Чимину и на руку. Но Сана не пропускала, или просто врала Чимину. Но разве его ангел может врать? Чонгук грубо хватает девушку за локоть, и тянет за собой, как получает сильный удар в скулу. Чимин и сам не думал, что способен так сильно ударить, словно, вся ненависть, копившаяся в нем эту неделю, наконец нашла выход. Девушка от страха отскакивает, а Чонгук хитрым взглядом смотрит на парня, утирает поступившую кровь, с задетой губы, и не заставляя себя ждать, даёт сдачи. Бьет прямо в солнечное сплетение, заставляет Чимина сжаться от боли, и пользуясь моментом, валит того на землю, прижимая к газону собственной массой. Чимина боль глушит, но подступающая ярость вновь отзывается в нем, бьет по здравомыслию, и он ударяет Чонгука под дых, поднимается с земли, и отталкивает от себя Чонгука, вставая на ноги. Чонгук сплевывает, утирает рукой, проступившую слюну, и хватая Чимина за ногу, снова валит того на землю, удерживая руки за запястья, коленом упираясь прямо в пах. Чимин только сейчас, в непозволительной близости, начинает осознавать, что разбил брату своей девушки лицо, а тот вот вот, сделает его бесплодным. — Двинешься, отдавлю. И не видать тебе с моей сестренкой детей, — Чонгук не говорит громко, так, что слышит только Чимин, а стоящая в ужасе Сана абсолютно не знает, как поступить. — Если мой истинный ты, то мне член не пригодится, — острит Чимин, не понимая в какой момент из мордобоя они перешли на обидные слова. — Правильно, потому что активом буду я, тебе только очко пригодится, — грубо. — Фу, блять. Ты не только грубый, ты абсолютно отвратительный, — заключает Чимин, но выражение Чонгука вообще никак не меняется, словно он привык к подобным словам в свою сторону. — Зато я не приторный мальчик, с розовыми волосами, — по факту. Даже цвет волос Чимина умудрился задеть. — Ну да, прижимаешь парня к траве, как настоящий мужик, — Чимина почему-то слова Чонгука задевают, он его отталкивает, поднимается с места, и бросив Сане холодное «потом поговорим» уходит.***
— На тебя что напали? Почему ты такой растрёпанный? , — спрашивает Хосок, увидя младшего на пороге. А ведь Чонгук только в живот его один раз ударил, позволяя Чимину полностью его лицо окрасить. И Чон только защищался, удерживая Чимина под собой, почему Пак так сорвался? Он же никогда в драках не участвовал, видел, ходил на сцепки между школами, но чтобы самому бить. Ах, точно, Чонгук ведь нагрубил его девушке. — Я немного подрался со своим истинным, но я в порядке, не парься, — дальше Чимин не слушает. Уходит к себе и много думает. Чонгука становится слишком много. Чон довозит сестренку в школу, кидая Паку, который ждёт ее у ворот, такое мрачное «доброе утро». Чонгук не даёт их свиданиям покоя, после девяти вечера, каким-то неизвестным образом находит девушку, и забирает домой. И там кидает сухое «спокойной ночи». Да даже, когда Пак говорит с девушкой по телефону, Чонгук нагло отбирает телефон девушки, и дикторским голосом говорит «абонент временно недоступен, пожалуйста забудьте этот номер». Чимин бесится, постоянное желание разорвать Чонгука на части, только растёт, он ходит вечно напряжённый, а это только за три недели до собственного выпуска и поступления в вуз. Сокджин и Юнги давно выпустились и сейчас учатся в университете, однако ребята общаются все так же, как и с самого детства, зная друг друга как пять пальцев. Юнги первым замечает напряженность Чимина. Джин списывает это на усталость и стресс перед поступлением, однако, Мин слишком хорошо знает Чимина, которому учеба всегда давалась легко. Одним из поздних вечеров, Юнги звонит Чимину, и узнав, что тот отдыхает дома в полном одиночестве, является к нему на порог, прихватив несколько баночек пива и чипсы. — Это то, что сейчас было нужно, — открывая уже вторую банку с пивом, говорит Чимин, пока Юнги пытается удобно восседать на диване в их гостиной. — Тебя же что-то тревожит? Только давай без отмазок, я слишком хорошо тебя знаю, — для Чимина всегда будет загадкой, как такой скрытный, играющий в счастье он, вечно мрачный и говорящий все в лицо Юнги, и любитель сплетен и фальшивой улыбки Сокджин, стали друзьями. — В тот день, я вам наврал. Моя истинная не Сана, у меня вообще не истинная, а истинный, — зачем таить, когда правда просится наружу. — И ты испугался связи со своим полом, да? — Да. — Хочешь разорвать связь? , — каким образом Юнги читает его мысли, Пак пока не понимает. — Именно. — Тогда скажи ему, что его не любишь, и все, связь исчезнет, — да Юнги вообще не напрягается, крутит на пальце собственные отросшие волосы, и постоянно косится на дверь. — И ты не будешь меня отговаривать? Хосок говорил, что это смертельно опасно. — Твой брат сам не знает, что несёт. Нихуя это не опасно, не хочешь быть, не будь, твоя жизнь, — дальше эта тема не заходит, а через час, прилично так выпив пива, Юнги покидает их квартиру, оставив Чимина и девять пустых банок пива. Нужно разорвать связь. Нужно. Чонгук до жути бесит, он мешает счастью Чимина с его невинным ангелом. Сана никогда не врет, всегда улыбается, светится, в то время, как Чон даже не знает, что такое радость. На его лице сплошное безразличие. Но о книге по обложке не судят. — Юнги приходил? , — первое, о чем спрашивает Хосок, приходя домой. — Да, ушёл уже, мы выпили немного, ты же не против? — Мне все равно.***
Утро начинается ужасно. Сначала, встретившись с Саной с утра, Чимин чувствует на ней запах сигарет и найдя доказательства в кармане кофты, разочаровано смотрит, на пытающуюся оправдаться девушку. У Чимина даже нет сил ее ругать, он просто подошвой давит пачку, и обещает, что если снова найдёт, девушка может его забыть. Затем на нервы действует Сокджин, абсолютно игнорирующий чужие проблемы и без остановки говорящий об очередной ссоре с Джису, на что Чимин не сдерживается, и грубит парню. Джин человек гордый, все помнит и грубости не забудет. А стоит Паку попытаться найти поддержку в лице Юнги, Мин отчётливо даёт понять, что он на стороне Кима, втыкая в Чимина столь колкое «не будь эгоистом». Добивают слухи. Сложно их не слышать, когда в каждом из них имя твоей девушки. Говорят многое, но все связанное с грязью, и Чимин отказывается слышать, хотя все прекрасно понимает. Его девушка связалась с сомнительной компанией, прогуливала около двух недель школу, сбегая с уроков, поругалась на этом фоне с отцом, и провоцировала родителей суицидом, обещая вскрыться. Начала курить и была замечена нетрезвой. Когда Пак все это упустил из виду? Как мог позволить? И ходил за ними по пятам Чонгук, не потому что Пака побесить хотел, а потому что за сестрой следил, в то время как Чимин ослеп. Абсолютно. Девушка трубку не берет, не отвечает на смс, добивая свой ангельский образ в голове Чимина. Лицемерие. Вот что все это время скрывалось. Выбирать не приходится, Чимину нужно найти ее, поговорить с ней наедине, и когда вариантов связаться с ней больше не остаётся, Пак прямо едет к ней домой, надеясь хоть там найти девушку. Но вместо неё, дверь открывает заспанный, с растрёпанными волосами Чонгук и разрешает войти. — Это все правда? Все что говорят о Сане? — с порога обрушивает вопросами парень. — А почему ты у меня спрашиваешь? Разве не ты ее парень? Не знаешь в какую передрягу она попала? — издевается. Они стоят на пороге пустого дома Чонов, проход узкий, для Чимина и Чонгука слишком мало даже. Так ещё эта перекачанная свинья больно много места занимает, давя на Чимина. — Я не думал, что она способна на такое. Я был так слеп, — Чимину жаль. Он хочет извиниться, но не перед ним, а перед ней. — Скорее тебя ослепило. Только чем? , — Чонгук даже не скрывает своего оскала, но тут же получает взгляд полный ненависти. Да, Чимин слишком зациклился на истинности, забывая о своей действительной любви, но он обязательно исправится. — Ладно, не кипятись, лицо все красное, взорвешься ещё, а мне кишки убирай. Поехали за Саной, будем решать ваши любовные проблемы. Чимину плевать, что Чонгук, к которому он так сильно прижимается, когда те едут на мотоцикле, его бесит. Главное найти Сану. Надо расставить все на свои места. Девушку они находят быстро, та сидит в не людном парке, и крутит пачку сигарет в руках, не решаясь закурить. Искорка Чимина выглядит как никогда потухшей. — Сана, почему ты молчала? С кем ты связалась? , — Чимин накидывает свой пиджак на плечи девушки, садится рядом, пока Чонгук стоит у края скамейки. — Прости меня. Пожалуйста, прости меня, — по щекам девушки текут слёзы, но Чимин не понимает до конца за что, та извиняется. — Метка. Она появилась раньше срока. Мне только через месяц шестнадцать, но она появилась. И ты не мой истинный, Чимин, — очень горько звучит, или очень горько с ее уст? — Прости. Я наврал тебе. Я знал, что мы не истинные. Ты встретила свою судьбу? , — девушка кивает, но дальше не рассказывает. На ее запястье красуется «ты как искусство», а принадлежит она сыну директора, сорвиголове и главе северной банды Сеула — Ким Тэхену. Девушка услышала это на следующий день, после появления метки, и сначала не верила, была убеждена, что только Чимин ей сужден. Решила проверить, связалась с их компанией, но была слишком хорошей, чтобы глава подпустил ее к себе. Поэтому Сана и начала строить из себя плохую, не понимая, как сама влюбилась в Тэхена, такого непохожего на ее Чимина. Но Тэхен это табу, с ним нельзя. — Чимин, я люблю тебя. И мне плевать на метку, я хочу быть с тобой и только, — девушка обнимает парня, а Чимин шепчет, что он тоже будет только с ней. Чонгук смотрит на это пусто, закуривает уже свои сигареты, позволяя сигаретному дыму унести остатки органа, который зовётся сердцем.***
Как бы то ни было, но проходит очередная неделя, в которой Чимин завален учебой, подготовкой и отбросил все на задний план. С Юнги поговорить получилось лишь мельком, Джин все ещё дуется, а Сану приходится игнорить, потому что пусть даже те и обещали любить друг друга, стали только дальше. Девушка перестала быть ангелом в голове Чимина, она в принципе перестала там быть, оставив Чимина наедине с высшей математикой. Стресс, энергетики, тесты, собеседование, сдача документов, снова доставшие мысли о истинном, выводят Чимина и к концу недели, у Пака не хватает даже просто сил подняться с постели. Нос заложен, горло хрипит, а температура скачет под сорок. Чимин даже не способен купить себе лекарств, не то чтобы позаботиться о себе, поэтому приходится просить помощи. Хосок сразу шлёт к чертям, у него завалы на работе, штиль в личной жизни и не до брата. Джин даже не отвечает на звонок, а Юнги, по непонятным причинам, категорично отказывается появляться в доме Пака. Остаётся только Сана, которой Чимин, спустя неделю игнора, сообщает в смс, что заболел и просит купить лекарств. Звонок в дверь раздаётся через час примерно, и кое-как отдирая себя от постели, Пак идёт открывать. Правда, сложно описать, в какой шок приходит Чимин, когда на пороге, вместо своей девушки, он видит ещё один его геморрой, имя которому Чон Чонгук. У Чонгука в руках куча пакетов, которые тут же перемещаются вместе с ним же, на кухню. — Ты действительно думал, что будешь неделю динамить мою сестру, пока она ревет на моем плече, а потом она прибежит к тебе? Я в отличии от тебя, сестру свою люблю, поэтому ей сейчас точно будет лучше без тебя, — поясняет Чонгук, а у Чимина даже сил нет спорить. Лишь бы от боли и чувства вечного холода избавиться. Чонгук оказывается очень умелым в такой ситуации. Он приказывает Чимину отдыхать в постели, сам поит его сиропом от кашля, смачивает тряпку, и меняет каждые тридцать минут, а к обеду кормит Пака куриным супом личного приготовления. О том, как богично выглядит Чонгук в кухонном фартуке мы умолчим. — А ты заботиться умеешь, оказывается, — ехидничает Чимин, пока Чонгук читает инструкцию к таблеткам. — А ты я смотрю уже и говоришь внятно, выздоровел что ли? — командирским тоном. — Никак нет, капитан, — Чимин заливисто смеётся, прикрывая глаза, и не видит, как на это улыбается Чонгук. Чонгук умеет улыбаться, разве это не восьмое чудо света? К вечеру Чимина отпускает, он отрубается после супа, и просыпаясь первым делом ищет Чонгука, который слишком погружён готовкой, что зашедшего на кухню Чимина не замечает. На столе стоят три набора посуды на три персоны. — А зачем третья тарелка? — теперь Чонгук его замечает, и впервые смотрит не холодно, не с грубостью, а с самым настоящим переживанием. Вау, Чонгук умеет переживать. — Разве у тебя нет старшего брата? Я подумал, что он придя с работы тоже захочет есть, поэтому три набора, — Чонгук выключает газ, и начинает накладывать ужин на тарелку. — У него завал на работе, в такие дни, он не приходит. Либо в банке ночует, либо у девушки своей, — Чимин облизывается, видя ужасно аппетитно выглядящую еду на тарелке. Чонгук протягивает руку, и трогает сначала щеки, затем лоб парня, убеждаясь, что температура немного спала. Это первый их контакт кожа к коже, и почему-то, у такого грубого, местами чёрствого Чонгука, самые нежные руки на этой планете. Или так действует температура. Да, именно она, и именно она заставляет Чимина доставать мирно ужинавшего Чонгука, странными вопросами. — А у тебя девушка есть? , — Чимин жуёт курицу, и совершенно не стесняется говорить с набитым ртом. — Я похож на того, у кого есть девушка? — Будь я девушкой, я бы с тобой не встречался, ты грубый, — Чимин дует губы, и где-то на подкорке сознания даёт себе подзатыльник. — Как же замечательно, что ты парень, — Чонгук натянуто улыбается. — Ну если серьезно. Нет девушки? , — да чего тебе не уймётся–то. — Я гей. Мне девушки не нравятся, — Чимин долго и истерично смеётся, до тех пор, пока не понимает, что сказано это было не в шутку. — Но ты ведь совершено на гея не похож. Они ведь не такие массивные, а эм… — Вот и мой отец так считает. Поэтому меня он и не принимает, позор офицеру полиции воспитывать сына гея, — не нужно было затрагивать эту тему. — Ты поэтому не пошёл по стопам отца? Сана говорила что-то об этом. — Нет. Я никогда не хотел работать в полиции, я всегда видел себя великим шеф-поваром, но отец не желал этого. Я готовил с мамой в детстве, а все остальное время занимался спортом, от того такой крупный вышел. Только меня не изменить, я гей и я позор. Опрос закончен? — Из тебя бы вышел лучший повар, — Чимину стыдно, что он задел Чонгука за живое, но пути назад нет. Хотя сейчас он даже понимает Чона. Он говорит что думает, всегда в лицо, честно. И вот эта разница между ним и Саной. Сестра боится последствий, часто умалчивает, врет. Чонгук говорит в лоб и получает за это. Чимин пока не решил, что лучше. Чимин болеет долгих четыре дня. Каждый день Чонгук заставляет его пить таблетки, народные методы, парить ноги, и укрываться тремя одеялами. Чонгука невозможно ослушаться, а Чимин и не пытается. Чон все ещё острит ему в ответ, но в просьбах не отказывает, покупает все что Чимин попросит за свой счёт, и отвечает на странные и порой надоедливые вопросы Пака. А сегодня даже согласился вместе с Чимином посмотреть фильм, который как не к кстати оказался очень трогательным. И вот, фильм подходит к концу, они сидят на раскладном диване, напротив телевизора, в котором мелькают титры, освещая комнату, а Чимин не стесняясь плачет. Слишком трогательно, Пак вообще не отличался никогда стойкостью характера, как и тела собственно. Ударить и постоять за себя может, но стоит увидеть грустный ролик, так все, слёзы и сопли. Так и сейчас, Пак сидит рядом с Чонгуком, собирает ноги под себя, и плачет, причитая, какой конец не справедливый. А Чонгук и слезинки не роняет, у него после фильма душа плачет, а глаза давно разучились. Он одной рукой обнимает Чимина, и поглаживает того успокаивающе. Прям как с ребёнком, шепчет что это просто фильм, и что Чимину пора бы уже успокоиться, но Пак только продолжает. Тогда Чонгук обнимает его уже двумя руками и Чимин начинает приходить в себя. А лицо у Чонгука красивое. А руки. Да с такими руками рождён был только Аполлон, ну и Чон Чонгук. Чимин чувствует эту силу на себе, но если в тот день, он чувствовал эту силу буквально, то сейчас он чувствует себя защищено. Словно Чимин драгоценность, а Чонгук желтый дракон, охраняющий его. В голове всплывают картины, где Чонгук этими руками проводит по торсу Чимина. Где этими же руками сжимает его бёдра. И где именно этими же руками, сжимает его шею, во время оргазма, заставляя отключиться от удовольствия. И Чонгук видит все эти картины вместе с Чимином. Смотрит в глаза, и в них видит этот фильм, с пометкой восемнадцать плюс. А потом опускает глаза, и видит уже вживую, как возбуждение Чимина отдаёт уже не только в голову, и четкий бугорок выделяется в пижамных штанах. Чимин тоже это понимает, хочет прикрыться, он не гей, но ему так непозволительно хочется. Чонгук ничего ему не говорит, не осуждает, но Паку стыдно до безумия. Это все болезнь, температура и странная реакция организма. Это все неразорвавшиеся связь. Чонгук все так же молчит, и Чимин молит всех богов, чтобы он сейчас его не оттолкнул. А Чонгук только сажает Чимина спиной к себе, крепко прижимает и только сейчас Чимин понимает, что даже возбуждение у них одно на двоих. Чон не хочет глупости, он обязательно ее совершит, но не сегодня, Чимин быть может просто не соображает, именно поэтому, Гук обещает зайти завтра и уходит, оставив Чимина наедине со своим возбуждением. Через два дня Чимин полностью приходит в норму. Чонгук все эти два дня от Чимина не отходит, и когда простуда отступает, даже грустит. Чимин как маленький ребёнок, которого нужно кормить и веселить. И Чонгук с этой задачей справился идеально. О том инциденте они не говорят, обоим неловко, но теперь Чимин чаще просится в Чонгуковы объятия, и в предпоследний день Чонгук даже остаётся на ночь, и засыпает только тогда, когда носом в розовые волосы зарыться получается. К хорошему привыкаешь, и они оба привыкли к друг другу, оттого и грустно. Но температура с болезнью отступают и здравый смысл возвращаемся, а он исключительно требует бежать, не оглядываться, потому что так нельзя. Было и было. Пора бы забыть. Чимин ещё долго благодарит Чонгука за помощь, и долго выясняет отношения со старшим братом по телефону, который умудрился за это время улететь в соседний город и забыть предупредить. Чимин вечный должник Чонгука, но о цене думать не хочется. Хотя Чонгук и не просит, улыбается, просит следить за здоровьем и уходит. И в квартире сразу становится одиноко. Без Саны Чимин смог больше двух недель пробыть, без Чонгука теперь и дня не получится. Чимин знает это, проверил уже, но так быть не должно. Сегодня он отдохнёт, а завтра в лицо Чонгуку скажет, что не любит. Завтра наступает вечером того же дня, когда Чонгук звонит и говорит, что зайдёт проверить состояние Чимина. Физически у Чимина все хорошо, а морально нормально, пока что. — Давай поговорим, Чонгук, — первый шаг в неизвестную бездну, где нет дна. — Хорошо, давай. — Я благодарен тебе очень, и я рад, что мы смогли стать друзьями. Мне жаль, что в тот день я не контролировал себя, спасибо что не воспользовался, — Чонгук прекрасно понимает, к чему Пак ведёт, но так искренне надеется. Смотрит в уже ставшие родными глаза напротив и выжидает своей смерти. — Я не люблю тебя, Чонгук. Что-то внутри точно трескается. Это что-то называется сердце. Глаза в глаза. Четко. Чимин должен был так поступить. Забавно, что Пак который никому ничего не должен, должен был так поступить. Чонгук в миг падает на колени, теряет равновесие, и начинает тяжело дышать. Парень обессилено падает на пол, а Чимин, которого окрутила паника, понимает, что натворил самую большую глупость в своей жизни. Ведь Хосок предупреждал, нельзя разрывать связь. Если Чонгук умрет, то Чимин рядом с ним поляжет, не простит себе. Он судорожно трясёт Чонгука, просит придти в тебя, извиняется, пытается померить пульс, и только решается наклониться, чтобы сделать искусственное дыхание, как Чонгук резко распахивает глаза и они снова смотрят только друг на друга. — Не любишь значит? А чего-то тогда переживаешь. Если связь разорвать собрался, то хоть бы и сказал, а если бы я реально умер? А хотя, тебе же все равно, ты только и думаешь о том, как тебе будет тяжело полюбить парня, а о том, как тяжело мне, ты не думал? , — Чонгук преспокойно поднимается на ноги, тем самым завершая свой театр одного актёра. А ведь он прав. Чимину и сказать нечего, Чонгук бы умер из-за него, но от чего-то это не сработало. — Почему не сработало? Разве не так, — тихо выдаёт совсем потерянный Чимин. — Потому что, чтобы разорвать связь, нужно действительно человека не любить. А ты лишь пытаешься себя убедить в этом. — Ложь! , — лучшая защита — нападение. — Я люблю твою сестру, а тебя нет. — В моей сестре та же кровь, что и во мне. Так что хотя бы по крови ты меня любишь, хотя, мне не нужна любовь от человека, что был готов убить меня, ради того, чтобы оставить свою мнимую натуральную натуру. Всего хорошего. Чимин не должен был так поступать. Он идиот. Он испугался, не подумал, но совершил. Он выстроенные ими обоими башни доверия и понимания, один разрушил, а Чонгуку оставил руины. Ничего сейчас не хочется. Хочется поехать к Юнги и напиться. Чимин не любит Сану, он осознал это ровно в ту секунду, когда в глаза Чонгуку своё «не люблю» говорил. Не его лицо ведь видел, не его ведь представлял. Чимин приезжает к Юнги без приглашения, но Мин никогда другу не откажет. Банка за банкой, но в полной тишине, каждый думает о своём. После пятой банки, слабого на алкоголь Чимина рубит, а его телефон начинают разрывать выбривающие звонки. На экране «Брат» и Юнги набирается смелости и берет трубку, чтобы ответить, но звонок прекращается тут же. Очередную банку пива Юнги пьёт сам на сам. Что произошло у Чимина он не знает, понимает, что дела любовные и узнаёт все потом. А сейчас хочется спать. Однако не выходит, потому что в двери слышится поворот ключей, и в гостиную вламывается Хосок, тяжело дыша, после подъема на девятый этаж по лестнице. — Вы так скоро алкашами станете, — поправляет офисный пиджак Хосок, проходят к дивану, где мирно спит его брат. — Ну да, не под стать банкиру с алкашами возиться. Так много дел, что совсем за Чимином не следишь, тоже мне старший брат, — Юнги наверное впервые говорит так много. Обычно из него тяжело что-либо выдавить. — Я слежу за ним, а тебе уже пора сменить замок, — Хосок идёт к спящему на диване Чимину, но останавливается, сверху смотря на сидящего Юнги. — Если бы следил, знал бы, почему он утешение ищет в алкоголе. Да и черт возьми, он болел более недели, а ты даже не навестил его! , — Юнги говорит громче, чем планировал, на что Хосок только утомлённо вздыхает. Они ведь так давно не виделись. Сколько прошло? Месяц? Два? Целый год. Юнги так и не смог Хосока простить, так и не смог забыть и отпустить, вот уже как целый год, Мин не радуется новым дням, не ищет себе новых интересов, и не улыбается. Вот уже как год Хосок кашляет кровью, пьёт кучу таблеток, и старается забыться в работе. Один страдает физически, а другой морально. Им нельзя было разрывать связь. А они это сделали. — А ты хочешь сказать навещал? Ты ведь и на секунду в мой дом не сунешься, — Хосок тоже повышает голос, смотрят друг другу в глаза и искры метают. — У него истинный парень. И кажется он уже разорвал связь, — Юнги это говорит с таким отчаянием, словно сам разрыв переживает во второй раз. — Но как же так… — Хосок проглатывает свой язык моментально. Он так заботился о брате, следил за его питанием, воспитывал его и растил. Он же черт возьми предупреждал его. Пути назад уже нет. Хосок помнит как ему стукнуло шестнадцать, Чимину тогда было всего десять, а Джину с Юнги по двенадцать. Они часто втроём заседали в их доме, играли разные игры и часто вклинивали и Хосока. Чимин всегда гордился братом, тем, какой он умный и классный. Джин постоянно хотел доказать, что он лучше Хосока, а Юнги был единственным, кто никогда не говорил в компании старшего. Но однажды сказал. Помнится тогда все трое решили устроить ночевку, а Юнги абсолютно не спалось и когда он решил выйти на балкон подышать свежим воздухом, он застал там Хосока, мирно попивающего чай. «Чего не спишь?», — первое, что сказал Хосок именно Юнги. «Хосок хен, вы такой обворожительный», — первое, что сказал Юнги Хосоку. Они были истинными, Юнги понял это только на своё шестнадцатилетние. Но Хосок не хотел этой связи, он слишком много работал и учился, и абсолютно не был заинтересован в маленьком и хилом друге брата. Поэтому встретив Юнги в очередной раз в их доме, куда Мин приходит постоянно якобы к Чимину, он не моргнув глазом сказал, что не любит. Все. Связь порвалась, так же как порвалось что-то в Юнги. И вот сейчас, Юнги вырос, стал очень красивым, но мешки под глазами и абсолютно пустой взгляд говорили о его опустошённости. А Хосок. Он полюбил, но это теперь никогда взаимным не станет. Стоят друг напротив друга, извиняются за свою нелюбовь молча, совершенно не замечая, как Чимин минут десять назад просыпается и наблюдает за этой странной картиной. — Вы влюблены в друг друга? , — алкоголь язык развязывает, поэтому Пак своим вопросом обоих из колеи выбивает. — Чимин, ты разорвал связь? , — Хосок сразу же подходит к брату, и тянет того за воротник к себе, не контролируя свой гнев. — Да, — выходит равнодушно. — Что же ты натворил. Ты же можешь просто теперь умереть, нельзя было, я же предупреждал тебя, блять. — А сам–то лучше? Отпусти Чимина, он уже давно вырос и тебе тоже пора прекратить думать, что ты умнее всех, — Юнги не сдерживается, как змея обидными словами в кожу вонзается. — Да что ты понимаешь, мелкий, — рычит Хосок, хватая Чимина за локоть и таща того к выходу. — В любви намного больше чем ты понимаю. Я хотя бы любил, — Хосок теперь подлетает к Юнги, тот совсем язык за зубами не держит. Чимин не должен был об этом знать, это тайна умерла бы вместе с Хосоком, а Юнги вскрыл эту почти зажившую рану. Спорить они прекращают, только когда слышат, как входная дверь захлопнулась. Чимин хочет подышать воздухом, подумать о жизни и не слышать этих ссор. Словно все вокруг ему врут. Сана врет о любви. Брат врет о девушке. Юнги врет о своём нормальном состоянии. И только Чонгук не врет. Только Чонгук говорит честно. Пак гуляет по каким-то малознакомым переулкам, на часах время близится к первому часу ночи, Чимин считает собственные шаги, абстрагируясь, как не замечает, что что-то тяжёлое больно ударяет по голове. Сознание не теряет, но равновесие моментально, падает на землю и только сейчас видит перед собой троих парней. Двоих из них он знать не знает, а парня по середине знает вся их школа. Никто иной как сын директора, Ким Тэхен. Чимин не успевает встать, как его снова толкают к стене и ударяют по животу, от чего тот, кричит от боли и высвобождает весь раннее выпитый алкоголь. Следом ещё два удара по ногам, и от боли по щекам уже идут слёзы. Чимин никогда не дрался, и если в драке один на один он выстоит, то не тут. — Я думал с тобой будет веселей. В общем, слушай сюда. Мне нравится Сана, а все что мне нравится, становится моим. Звони ей прямо сейчас и расставайся или иначе живым отсюда не уйдёшь. Чимин бы рад их послать, но сил даже слова сказать нет. Все, его все заебало. Он не борец, он не сможет. Набирает до боли знакомый номер и слышит как гудки разрывают сознание. — Ало? , — Чимин готов выть волком, потому что на той стороне провода, отвечает Чонгук, такой родной и любимый голос. А Чимин сегодня хотел его искоренить. Набрав воздуха, Чимин пользуется растерянностью парней, и быстро называет своё примерное расположение, говоря о том, что на него напали. И пока Тэхен и его шайка паникуют, не зная бежать им, или забить Чимина, Пак просто ждёт. Он знает, Чонгук придёт. По переулку раздаётся шум сирен, а ровно через десять минут после содержания, на последнем вздохе собственного сознания, Чимин видит лицо Саны и Чонгука. Ему переломали одно ребро, возможно ещё и сотрясение мозга, но умирать вот так бы и не хотелось. Чимин закрывает глаза, и не видит заплаканных глаз Саны, винящий себя во всем. Не слышит как Тэхен грозится своим отцом, и обещает Сане ещё увидится. Но он чувствует. Чувствует, как самые сильные руки, поднимают его с земли и как они же везут его в больницу. Чонгук шепчет такое отчаянное «пожалуйста, живи» и Чимин мысленно отвечает, что рядом с ним всегда будет жить.***
Ровно четыре дня Чимин не приходит в себя. Врачи обещают, что все зарастёт, что жить будет и спит он столько только из-за стресса. Сана за эти дни в больнице не появляется, сидит в участке и с взглядом полного вины смотрит на Тэхена. Отец Тэхена с этой передряги вытаскивает, дело закрывают, и Ким отправляет порядком десяти букетов Сане, чтобы извинится. Хосок приезжает каждый день, как и Юнги и с Джином, но состояние Чимина не изменено. И только Чонгук с палаты не уходит. Сидит и смотрит, рассказывает что-то и даже включает тот самый фильм, что они смотрели вместе и теперь плачет. Мужчины тоже плачут. На пятый день Чимин просыпается, и застаёт спящего Чонгука на краю дивана в палате. Только сейчас Чимин понимает, как же сильно он без Чонгука не может. Чонгук бесячий, постоянно раздражающий и грубый. Чонгук парень, высокий и абсолютно не тип Чимина. Чонгук защита. Чонгук сила. Чонгук любовь. Пак аккуратно слазит с постели, и садится около Чонгука, кладя голову на его плече. Сейчас они даже дышат в унисон. Чонгук чувствует, как плечу становится тяжело, открывает глаза, и долго смотрит в чиминовские напротив. — Прости, что не подумал о тебе. И спасибо, что спас меня, супермен, — Чимин легонько улыбается, больше не выходит. Чонгук крепко крепко его обнимает. Он же так боялся. Никто в этом огромном мире не был готов понять Чонгука. Понять Чонгука, который любит готовить, слушать джаз и шутить токсичные шутки. Сана была другой, она любила брата, но не понимала. Отец только презирал, а друзей у вечно одинокого Чонгука просто не было. Мать понимала его немного, ведь сама была связана с девушкой, но из-за страха осуждения, вышла замуж за их отца и по сей день плачет тихими ночами. Ее истинная умерла после разрыва связи. Чонгук готов умереть прям тут, лечь перед Чимином, лишь бы не чувствовать этого. Он со дня появления метки надеялся, что его истинный будет тем самым понимающим человеком. Но Чимин был совсем не таким и именно тогда Чонгук сдался. А сейчас, он обнимает своего истинного, который не менее крепко обнимает его в ответ, и чувствует это понимание. И что-то ещё чувствует. — Чимин, — Чонгук отрывается, но зрительного контакта не прерывает, — Прошу, не обрывай нашу связь. Я так переживал за тебя, я черт возьми думал, что больше не увижу тебя, — слова даются с трудом. Чимин страх. Страх потерять. Чимин надежда. Чимин успокоение. Пак только кивает головой, и закрывает глаза, когда Чонгук тянется за поцелуем, а ещё сладко отвечает, когда поцелуй набирает обороты. Это его первый поцелуй с парнем. Не просто с парнем, а с Чон Чонгуком. С его парнем.***
Наступает лето. Самый разгар его, жаркий июль. Чимин успешно сдаёт экзамены в вуз, и поступает в финансовый, по стопам брата. Тэхену таки удаётся завоевать сердце Саны, и они начинают встречаться в начале лета. Самый милый ангел рядом с Кимом становится восьмым смертным грехом. С Джином Чимин таки мирится, и вот сейчас, они все собрались в доме Чонов, откуда благополучно сплавили родителей в отпуск, и веселятся по настоящему. Джин заявляет о своей свадьбе с Джису в конце лета, все пьют за это. Тэхен ни на секунду от Саны не отходит, приносит свои извинения Чимину и часто спрашивает у того советы по поводу Саны. Самой Сане было очень стыдно перед Чимином, но хорошими друзьями они остались. Вот уже второй месяц Хосок пытается исправить свою ошибку. Постоянно наведывается к Юнги, открывая замок своими ключами, и привозит продукты, проводит с Мином время, порой вообще не появляясь в их с Чимином доме. Юнги прощать не торопится, но теперь много улыбается, а ещё смущается, стоит Хосоку переплести их пальцы за общим столом. А Юнги замок так и не сменил, все ждал, когда Хосок придёт. Дождался. Чимин с Чонгуком о своих отношениях молчат. Чонгук теперь су-шеф в известном ресторане, за что спасибо связям Тэхена. Юнги с Хосоком только подозревают об их отношениях, на людях те ведут себя исключительно как друзья, а Сана, Джин с Джису абсолютно не знают, и только Тэхен самолично видел всю ту любовь, что у них между друг другом. Чонгук уже на постоянной основе у Пака дома, Хосока ведь все равно нет. Они ходят на свидания, для всех вокруг Чонгук защита Чимина, но мало кто знает, что Чон только тело Чимина защищает, а душа под защитой Пака. Они события не торопят, целуются уже без скованности, но дальше дело не идёт. Чимин морально не готов, а Чонгук и не торопит. И вот, когда все прилично напились, Юнги мирно посапывает на плече Хосока, Джин с Джису уехали в свою квартиру, а Сана несёт несвязный бред на ухо Тэхену, Чонгук стоит на балконе, курит и обнимает Чимина, потому что даже летом без Пака холодно. — Чонгук, я хочу попробовать, — и быть можно списать все на алкоголь, но Чимин не пил практически. Чонгук долго переспрашивает уверен ли он, а Чимин уже грозится передумать. Ночь выходит бессонной. Сана так и не затыкается, а Тэхен уже и сам смеётся с ее глупостей. Юнги слушает тихое пение Хосока, прерывая его ненавязчивыми поцелуями. А Чонгук в эту ночь пробует Чимина всего, понимает, что ему мало, и не насытится теперь никогда. А ведь у них ещё вся жизнь впереди.