Только ты один нужен мне в этом мире

Немного времени прошло с тех пор, как Великий Царь Македонии, Александр въехал в Вавилон, где был встречен с почестями и лаврами победителя. После поражения в битве при Гавгамелах персидский царь Дарий бежал, и это позволило Александру занять Вавилон. Великий Царь же успел обжиться на новом месте. Персы сразу приняли его и признали своим царем. Гордости Александра не было предела, и в честь своего триумфа он закатил бурную пирушку. Однако не все разделяли общую радость. Правая рука царя и его возлюбленный Гефестион не очень-то был доволен таким раскладом. Нахождение здесь, среди персов, не радовало хилиарха, а потому он не пировал вместе со всеми, а отсиживался в стороне, ни разу за вечер не взяв в рот и капли вина. Пьяные приставания товарищей только больше раздражали Гефестиона, но взгляд его был направлен лишь на одного человека. На него… На Александра. Великий Царь же пировал в полную силу: пил чашу за чашей и с удовольствием смотрел на прекрасных персидских юношей, что танцевали перед ним. Как же приятно Александру было ощущать, что всё это происходит в его честь, только для него одного. Здесь всё было прекрасно. Вино, вкус которого Александр особенно подмечал (оно очень отличалось от македонского), невероятно красивых юношей, среди которых лишь один мог сравняться красотой с божеством. Александр уже успел познакомиться с ним. Багой, некогда служивший Дарию, теперь танцевал для него. Довольный успехом Александр опустошил очередную чашу вина. Гефестион кинул на возлюбленного ещё один взгляд и незаметно ускользнул с праздника. Вскоре от празднования отвлёкся и сам царь. Однако не по собственному желанию покинул он шумную компанию. Было у вина такое свойство: скапливаться в организме и в самый неподходящий момент напомнить, что необходимо срочно освободить место для следующей чаши. Проще говоря, это была та самая естественная нужда, которую никак нельзя было игнорировать, поэтому Александр и отправился справлять эту нужду. Проходя мимо сада, царь увидел Гефестиона. Его милый друг сидел и любовался ночным небом, усеянным плеядой звёзд, и светившей вовсю силу полной луной. Яркий лунный свет отражался в глубоких голубых глазах хилиарха; они сияли ярче всех этих звёзд, и Александр, абсолютно забыв, куда шёл, направился к другу. Аминторид поёжился от дуновения легкого ветерка и обнял себя за плечи. Он прекрасно слышал шаги за спиной, но даже не обернулся. — Неужели ты уже навеселился, — сказал он, — Ксандре? — А? Я… ну… — замялся Александр. — По делу надо было. Меня больше интересует, почему не веселишься ты? — Нет желания, — пожал плечами Гефестион, так и не взглянув на царя. — Здесь, среди чужаков… Александр приблизился и с нежностью погладил плечи возлюбленного. — Чужаков? Твой царь тоже для тебя чужак? — Конечно, нет, Ксандре, — Гефестион накрыл его ладонь своей. — Но мы не в Македонии, тут повсюду персы. — Отныне наш дом здесь, так что незачем хандрить, — царь коснулся губами виска Аминторида и присел рядом. — А затем мы пойдём дальше, весь мир будет нашим, Гефестион! И снова Александр погружался в мечты о дальнейших завоеваниях, о чудесных, как он думал, местах, которые ждут его впереди, он строил планы, которые казались неисполнимыми. Но как горели его глаза, когда он заводил разговор об этом! Гефестион не мог перестать любоваться этой красотой, и его глаза горели так же восхищенно, как глаза его возлюбленного. — Разделишь со своим царем этот нелёгкий путь? — Александр перевёл взгляд на друга, а тот, казалось, вовсе не слышал его. — Гефестион? — А? — Аминторид дёрнулся и помотал головой. — Да, я… последую за тобой до конца. Александр засмеялся. — Ты совсем не слушал меня, так ведь? Гефестион неловко отвёл взгляд. — О чём думал, друг мой? — Царь приблизился к лицу любимого. — О тебе, Ксандре, — прошептал одними губами Гефестион. — Хорошо, что не о какой-нибудь девице, — довольно хохотнул Александр. — Прости, друг мой, но я вынужден покинуть тебя в столь романтичный момент. — Только успей добежать! — Крикнул Аминторид вслед удаляющемуся царю и посмеялся. Праздник закончился поздно ночью, в то время, когда Гефестион уже находился в объятиях Морфея и видел во сне родную солнечную Македонию. Приятные воспоминания детства и юности сменялись одно за другим, и, о боги, как сильно хотелось Гефестиону сейчас проснуться там, а не здесь, в Вавилоне. Увы, сон его был недолгим. Такой желанный визит Морфея развеяло внезапное появление выпившего Александра, и ещё около получаса ушло на то, чтобы Гефестион наконец смог раздеть царя и уложить его в свою кровать. — О, Гефестион… — бормотал Александр, — они все… такие невозможные, только за золотом и гонятся. — Молчание. — А там где-то за горизонтом такие прекрасные края, столько неизведанного… О, как я хочу туда, Гефестион! — Ты увидишь их, обязательно, — улыбнулся хилиарх, спрятав в ладонях протянутые к нему руки. — Мы увидим. Больше Александр не сказал ни слова. Сон взял над ним верх. «Наверняка тебе сейчас снятся эти чудесные края.» — Подумал Гефестион, нежно поглаживая золотистые кудри, а вслух добавил: — Никто из них не стоит и твоего мизинца, Александр. Мой Александр. Бесшумно, словно тень, Аминторид покинул покои. Александр проснулся лишь в полдень. Царская головушка чуть побаливала, но Александр не обращал на это внимания. Первое, что открылось его взору — это вертевшийся в покоях юноша, тот самый, что танцевал накануне вечером. Царь поморщился и растянулся на кровати. — Воды… — пробормотал он. — Аид меня побери, я сейчас умру от жажды… Долго ждать не пришлось. Багой быстро выполнил просьбу повелителя. — Приготовь мне ванну, — Александр сел и оглядел мальчишку с ног до головы. Тот покорно поклонился и пошёл выполнять приказ. Ловкие и умелые руки Багоя тщательно вымыли Великого Царя и приготовили ему чистую одежду. — Вчера ты был великолепен, — похвалил Александр, позволяя юноше одевать себя. — Твой танец действительно наполнен эмоциями, — и, увидев, как юноша смущённо опустил глаза, коснулся его щеки. — Красив. Очень красив. Щеки Багоя слегка порозовели. Однако, когда руки царя легли на его хрупкие плечи, юноша невольно напрягся. Склонив голову, Александр почти невесомо коснулся губами его шеи и стал покрывать её мягкими поцелуями. Плавно огладив руки мальчишки, македонянин опустился ниже, на тонкую талию. Багой расслабленно и тихо простонал, наслаждаясь ласками губ и ладоней Великого Царя, но внезапно раздавшийся тихий скрип двери заставил его снова напрячься. — Утро доброе, да, Александр? Услышав знакомый голос, Александр оторвался от шеи Багоя и посмотрел на пришедшего. Это был Гефестион. — Как никогда, мой друг, — ответил он, улыбнувшись, и шепнул на ухо Багою: — Приходи ко мне сегодня вечером. Юноша кивнул, плавно выскользнул из сильных рук и скрылся с глаз первых лиц государства. — Он тебе понравился, — Гефестион взглядом проводил перса и приблизился к Александру. — Да, милый мальчик, — согласился тот. — Мог хотя бы постыдиться, делая это в моих покоях, — язвительно усмехнулся Аминторид, встав у стены. — Ах да, точно. Что же, хочешь, чтобы я сделал это в твоих покоях с тобой? — Александр упёрся в стену руками, расположив их по обе стороны от головы Гефестиона. — Держи себя в руках, Ксандре. Такое поведение не подобает Великому Царю. — Ты прав, — согласился Александр и позволил другу отойти. Гефестион вышел на балкон и оглядел город. — Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? — Поинтересовался он. — Всё в порядке, не волнуйся, — Александр встал рядом и оперся о перила. — Как же я могу не волноваться за тебя? — И то верно, я всегда заставляю тебя волноваться, а это любящее сердце — содрогаться, — царь положил ладонь на грудь друга. Гефестион опустил глаза, и между мужчинами повисло недолгое молчание. — Знаешь, — наконец, произнёс Аминторид, — это утро напоминает мне наш дом. Как и всегда, ребята уставшие после пирушки, в себя никак прийти не могут. И он хихикнул в кулак. Александр нежно улыбнулся и прижал руки хилиарха к груди. — Эти руки… они столько сделали для меня. — И ещё много чего сделают, мой милый Александр, — улыбнулся в ответ Гефестион. — И я очень ценю это. Хилиарх крепко обнял возлюбленного, и в его объятиях Александр чувствовал всю его безграничную любовь к нему одному, что прибавило царю ещё больше гордости. — Я люблю тебя, Александр, — произнёс Гефестион, — и ревную тебя ко всем им, ко всему миру, который ты так стремишься завоевать. — К Багоасу тоже ревнуешь? — Хихикнул царь. — А ведь он всего лишь мальчишка. Я люблю только тебя, Гефестион. И с этими словами Александр слегка коснулся губ Аминторида своими. Они слились в поцелуе, прижимаясь друг к другу как можно плотнее. Гефестион поглаживал царские плечи; руки же Александра собственнически шарили по его телу, оглаживая талию и спину. Но едва он решился углубить поцелуй, Гефестион резко отстранился. — Не сейчас, Ксандре. У нас ещё полно дел, — он похлопал Александра по плечу. — Ах да, Парменион просил встречи с тобой, нужно обсудить дальнейший план действий. — Скажи, что я скоро буду, — кивнул царь, и Гефестион удалился. Около часа прождали своего царя товарищи, прежде, чем тот явился. — Где тебя носило? — Шёпотом поинтересовался Гефестион. — В покоях Дария, — так же шёпотом ответил Александр. — Не смотри на меня таким взглядом, потом всё расскажу. Хилиарх вздохнул. До конца обсуждения он не сказал ни слова. Александр был слишком поглощён желанием настигнуть Дария, однако исследование покоев бывшего Царя Царей не дали ничего полезного, что могло было помочь. Александр погрузился в раздумья. — Неужели тебя так сильно тревожит этот Дарий? Голос Клита спустил Великого Царя с небес на землю. Мужчина присел рядом на ступени, где сидел Александр. Получив кивок в ответ, Клит расхохотался и несильно хлопнул царя по спине. — Да кто такой этот Дарий? Поверь, мой друг, он не укроется от твоего зоркого глаза! — Вот же льстец, — Александр по-дружески толкнул его в плечо и улыбнулся. — О, я не посмел бы льстить своему царю, — продолжал шутить Клит, а потом уже серьёзно добавил: — Однако смею тебя обрадовать, Александр, нам стало кое-что известно. Александр прожег военачальника полным интереса взглядом, и Клит сообщил о возможном местонахождении беглого царя. Новость обрадовала Александра, поэтому не стал медлить и велел собирать войско. — О, я так воодушевлен, Гефестион! — Довольно сказал он, оседлав своего любимого Буцефала. — Узнаю моего Ксандре, — улыбнулся Аминторид. Счастье Александра согревало его сердце. — Совсем скоро весь мир будет у твоих ног, как ты всегда и мечтал. — У наших ног, Гефестион, — поправил Александр. Он протянул руку и коснулся ладони возлюбленного. — Ты обещал, что всегда будешь со мной, а я не смогу проделать этот сложный путь без тебя. — Я ни за что тебя не оставлю, — Гефестион крепко сжал его руку. Довольный таким ответом, Александр примкнул к его губам и сразу же отстранился. — Пора, Александр. — Верно.

***

— Убит своими же, — досадно процедил сквозь зубы Александр, склонившись над телом убитого Дария. Гефестион стоял за его спиной и молчал. — Отправь кого-нибудь на поиски убийц, — бросил Великий Царь, не оборачиваясь. — Если позволишь, я отправлюсь сам, — попросил Аминторид, но Александр поднялся на ноги и встретился взглядом с другом. — Нет, ты нужен мне тут, рядом. Мы возвращаемся, Гефестион. — Я уверен, Неарх и Филота справятся, — говорил Аминторид, направляясь с Александром в его покои тем же вечером. — Ты прав, — согласился царь, входя в свою обитель. К его удивлению, у стены, склонив голову, стоял Багой. Увидев хозяина покоев, он сразу же поклонился. — Александр, что он тут делает? — Удивился Гефестион. — Ох, я так забегался, что и забыл о тебе, мальчик, — Александр подошёл к юноше. Вопроса друга он будто и не услышал вовсе. — Ты ведь пришёл за продолжением, верно? Багой неловко опустил глаза в пол. — Оставайся, оставайся, — царь налил себе вина, по-прежнему игнорируя Аминторида. Поняв, что возмущаться бесполезно, Гефестион смирился с присутствием этого мальчишки. Александр опустился на кровать, поманил юношу рукой и похлопал по своим коленям. Не заставляя ждать, Багой скинул с себя лёгкий шелковый халат — единственное, во что был одет, и взору македонцев предстало стройное и замечательно сложенное юношеское тело. Красота мальчишки так и манила прикоснуться к ней, нежно поцеловать, провести рукой, осторожно, как по чистейшему фарфору, боясь повредить это произведение искусства. Гефестион присвистнул себе под нос, поражённый такой красотой. — А он и правда хорош, — произнёс он, коснувшись плеча Багоя, который уже пристроился на коленях Александра. — Теперь понятно, что ты в нем нашёл. И, не дав царю даже рта раскрыть, хилиарх развернул лицо перса к себе, увлекая того в поцелуй. На щеках Багоя заиграл румянец, и он неуверенно начал отвечать. Александр тоже времени не терял. Нежными поцелуями он стал покрывать шею юноши, стараясь не обделять ни одного участка белоснежной кожи. Сладкие стоны возбуждали царя; руки ему сами потянулись исследовать тело Багоя. Пока Гефестион уже вовсю целовать плечи и спину парнишки, Александр опустился на его грудь и вобрал губами бусинку соска, заставив Багоя изящно выгнуться навстречу горячему рту. Он метался зажатый между двумя мужчинами, наслаждаясь их ласками, и окончательно терял голову от страсти. Юноша уже и не помнил, когда с ним обращались настолько трепетно и не принимали за обыкновенную игрушку, поэтому сейчас он всецело отдавал всего себя царю и его хилиарху. Рука Гефестиона потянулась к столику, на котором стоял маленький флакончик с ароматным маслом, заранее приготовленный Александром, и тщательно смочил пальцы, после чего протянул флакончик царю. — Будет немного неприятно, — шепнул Александр Багою. Тот лишь кивнул и сжался, ощутив в себе чужие пальцы с обеих сторон. Александр продолжил осыпать тело юноши поцелуями, помогая тому расслабиться. Пальцы Багоя путались в его золотистых кудрях, а всё его естество уже давно желало большего, чем просто пальцы. Багой снова прогнулся в спине, когда Гефестион потянул его за волосы, наклоняя голову и накрывая губы очередным поцелуем. — Как сладко ты стонешь, — зашептал Александр на ушко юноше. — Тебе хорошо, да? Багоас… Багоас… Горячий шёпот прошёлся по всему тело Багоя, и он нетерпеливо заёрзал на подготавливающих его пальцах. — Ишь какой резвый, — усмехнулся Гефестион, целуя плечи мальчишки. — Молодость, — хихикнул Александр, играя бровями. — Ты сам таким был, Ксандре. И с тех пор ни капли не изменился. — Но при этом я всегда был сверху, — царь заткнул друга поцелуем, и хилиарх поддался. Недолго насладившись друг другом, мужчины снова сосредоточили внимание на Багое. Две возбужденные плоти осторожно двигались внутри юноши. Багой до крови кусал губы и цеплялся за обоих любовников, но терпел острую разрывающую боль. — Скоро будет приятно, мальчик, потрепи, — шепнул Гефестион, укладывая юношу себе на грудь. Александр же успокаивающе погладил Багоя по щеке и отвлек его продолжительным поцелуем. Резкий толчок, и персидский мальчишка выгибается с громким вскриком. Утром юноша проснулся в теплых объятиях македонцев. До последнего ему не верилось, что всё произошедшее минувшей ночью — не сон. Однако тело ломило от боли, и подняться сразу у Багоя не вышло. — Далеко собрался? — Внезапно раздавшийся голос Александра заставил Багоя вздрогнуть. — Ты устал, отдохни. — Верно, верно, — согласился проснувшийся Гефестион, — послушайся Великого Царя. Багой покорно кивнул. — Замечательная выдалась ночка, — продолжал хилиарх, потягиваясь. — Правда ведь, Александр? — Конечно, — кивнул царь, уже опустошая чашу вина. Когда он повернулся спиной, Багой увидел алеющие на его плечах царапины. Превозмогая боль во всем теле, юноша поднялся и, приблизившись к царю, прильнул к его спине и осторожно огладил царапины кончиками пальцев. — Ноготочки у тебя что надо, — хохотнул Александр. — Я помогу тебе залечить их, Великий Царь, — с нотками вины в голосе пробормотал Багой, после чего накинул на тело свой халат и удалился. Александр посмотрел ему вслед и, окончательно приводя себя в подобающий внешний вид, направился погулять по вавилонским садам. Прекраснее этих мест Великий Царь ещё не видывал. Ему нравилось здесь и возвращаться в Македонию не было желания. Пышные цветущие сады, красивые азиатские женщины, чудесная музыка и праздная атмосфера, царившая здесь ежедневно — всё это не могло не радовать царя. Он проникся их культурой и, можно сказать, уже начал считать себя неотъемлемой частью этого народа. От раздумий царя отвлёк Гефестион. Он принёс новость о том, что скрывавшиеся бывшие сторонники Дария обнаружены, и просился отправиться по их следам. Александр колебался-колебался, но согласился. — Рассчитываю на тебя, Гефестион, — сказал царь, похлопав друга по плечу. — Клянусь Аресом, завтра мы покончим с ними! — Уверенно заявил хилиарх. Несмотря на данное согласие, Александру не очень-то хотелось отпускать Гефестиона от себя. Сердце его предчувствовало беду, однако царь попытался взять себя в руки и, дабы отвлечься, с головой ушёл в исследование карт и так и просидел с ней до самого позднего вечера. Тихо, словно тень, вечно следующая за Великим Царем, Гефестион проскользнул в его покои. Так же тихо подошёл сзади и опустил руки на напряженные царские плечи. Уверенными движениями хилиарх начал разминать их, надавливая на самые чувствительные точки. Александр издал тяжёлый хриплый стон, расслабляясь и откидываясь на спинку кресла. Гефестион всегда знал, как сделать ему приятно, и Александр наслаждался очередным массажем. — Гефестион, любовь моя, — одними губами произнёс он, довольно улыбаясь. — Расслабься, мой Александр, — шепнул прямо на ухо царю Аминторид. — Будь это кто-то другой — я бы уже давно оторвал ему руки. — Ты слишком напряжен. — Я волнуюсь за тебя. — Боги на нашей стороне, Александр, — Гефестион невесомо поцеловал его в шею, — а это значит, что со мной ничего не случится. — Надеюсь, они слышат мои молитвы, — царь закинул голову назад и блаженно простонал. Руки Гефестиона плавно скользнули с плеч на грудь царя. — Слышат, мой Александр, слышат. — Видят боги, я влюбляюсь ещё сильнее, — Александр притянул возлюбленного к себе, и тот поддался, усаживаясь на колени мужчины. — Куда уж сильнее? — Я будто тону в бесконечном омуте, всё глубже и глубже, в голубизне твоих глаз, — Александр поцеловал ладонь хилиарха. — Кажется, я схожу с ума от любви к тебе. — Подумать только, я свёл с ума Великого Царя, — посмеялся тот, огладив пальцем скулу Александра. — Ты выезжаешь на рассвете? Береги себя. — С этими словами царь медленно принялся стягивать одежду с любимого. — Я готов отдать жизнь за тебя, если это будет необходимо… — Шептал Гефестион сквозь поцелуи, которыми осыпал столь любимое лицо. — Я не позволю тебе это сделать. Не позволю, слышишь? — Сильные пальцы сжали столь обольстительные бёдра Аминторида. — Жизнь царя намного дороже, нежели жизнь его хилиарха, — не унимался Гефестион, зарываясь пальцами в густые золотистые волосы. — Мне нечего терять, Ксандре. До глубины души расстроенный таким разговором, Александр заткнул возлюбленного поцелуем. Терпеть больше было невмоготу, поэтому он со всей силой стягивал одежду с хилиарха, а потом, подхватив под бёдра, усадил его на край стола и скинул одежду с себя. — Масло далеко, — досадно цыкнул Александр, оглядевшись. — Обойдёмся и без него, — Гефестион взял руку царя и и поднёс к губам его пальцы. Ловкий язык Аминторида тщательно прошёлся по фалангам пальцев, обильно смачивая их. Этого вполне хватило Александру, чтобы хорошо подготовить любовника. Резкими толчками царь вбивался в тело любимого хилиарха, жадно целовал его губы и шею, не скупясь на яркие отметины, которые так и кричали о том, что Гефестион принадлежит ему одному, Александру. В свою же очередь, Аминторид, с трудом сдерживая вскрики, до кровавых следов царапал спину возлюбленного, перекрывая при этом царапины, оставленные Багоем. — Ты… это специально?.. — Шепнул Александр, ускоряя темп. — Ревнуешь? А ведь сам же брал его вместе со мной… Не желая в такой момент слушать о Багоасе, Гефестион заткнул царя поцелуем. — Ты явно хочешь, чтобы я никуда не поехал… Уставший Гефестион пристроил голову на груди Александра. Они оба лежали в кровати, греясь в объятиях друг друга. После такого времяпровождения Аминторид не сумел устоять на ногах и буквально свалился в руки Александру, после чего его осторожно уложили на кровать. — Ты выжал из меня все соки. — Рад стараться, — ответил Александр, самодовольно улыбаясь. — Теперь мазь Багоаса пригодится тебе еще больше… После того, что я сделал с твоей спиной, да простят меня боги, — пробормотал Гефестион. — Ну, я тоже не оставил тебя без «подарка», — Александр провел пальцем по отметине на шее любимого. — На самом видном месте, да, — передразнил тот. Александр пожал плечами с видом абсолютной невинности. — Спокойной ночи, Ксандре, — Гефестион лег к нему под бок и закрыл глаза. — Добрых снов, любовь моя, — шепнул царь, оставив на лбу хилиарха легкий поцелуй. Проснулся Гефестион с первыми лучами солнца. Свет прекрасной Эос, проникнув в покои, озарил лицо мужчины. Гефестион зажмурился, потер глаза и сразу же принялся собираться в дорогу. Медлить было нельзя. Александра он нашел в том же саду. — Уже отправляешься? — Поинтересовался царь, оглядев возлюбленного. Шею Гефестиона сегодня прикрывал тонкий шелковый шарфик. — Вернусь целым и невредимым! — Заверил Аминторид. — Обещаю. Они обнялись на прощание, и Александр отпустил любимого. Но на душе у него всё ещё было неспокойно. Исследование карты не помогало царю успокоить разбушевавшуюся в груди тревогу. Все мысли его занимал Гефестион. Вдруг с ним что-то случилось?.. Александру была невыносима мысль о том, что в один прекрасный день он потеряет свою любовь. Только Гефестион нужен был ему в этом мире. Только в нем Александр нуждался как в воздухе, поэтому, когда в дверном проеме мелькнула фигура Багоя, царь сразу напрягся. — Они вернулись, — почти шепотом произнес юноша, потупив взгляд в пол. Александр мгновенно сорвался с места и направился встречать друзей, даже не подозревая, что его ждет. Сердце его трепетало, однако нараставшая в груди тревога не давала выдохнуть свободно. Александр надеялся вот-вот увидеть Гефестиона, целого и невредимого, и наконец успокоиться, но неожиданное столкновение с Филотой на пути сбило царя с мыслей. Взволнованный вид друга еще больше насторожил Александра. Запинаясь и глотая слезы, Филота поведал царю, как они настигли бывших сторонников Дария и пленили двоих. — Гефестион же твердо решил продолжить преследование сбежавшего… — сбиваясь, рассказывал Филота. — Я попытался его отговорить, но он только разозлился и велел возвращаться… — Филота, возьми себя в руки! — Александр сжал ладонями плечи друга. — Успокойся и расскажи внятно. Парнишка глубоко вдохнул и продолжил уже спокойнее: — Неарх заверил, что Гефестион справится сам, но меня не покидало чувство опасности, поэтому тайно я поехал за ним и… — И что? Что случилось?! — Не терпелось Александру. В глубине души он молил всех богов, чтобы с Гефестионом ничего не случилось, но Филота подтвердил его страшные догадки. Забыв обо всем на свете, царь кинулся к возлюбленному. Из покоев Гефестиона только вышел врач и на посыпавшиеся расспросы царя успокоил: — Стрела попала в плечо, но ранение не серьезное, он скоро поправится. — Значит, его жизни ничего не угрожает? — С души Александра спал тяжелый камень. Его Гефестион… его милый Гефестион был жив и, как заверил врач, должен быстро восстановиться. Все слуги быстро разбежались, увидев Великого Царя, и оставили его с хилиархом наедине. Александр опустился на стул рядом с кроватью и взял возлюбленного за руку. Гефестион лежал с перевязанным левым плечом и смотрел в глаза своему царю. Ранение совсем его не волновало, главное, что он был рядом. Александр тяжело выдохнул и, наклонившись, лбом коснулся лба хилиарха. Эти несколько минут были самыми страшными в его жизни, ведь он едва не потерял то, чем дорожит больше всего на свете — Гефестиона. — Я подвёл тебя, — улыбнулся Аминторид, накрыв здоровой рукой ладонь Александра. — И вовсе не подвёл, — покачал головой царь. — Я горжусь тобой. Однако я должен временно отстранить тебя от обязанностей, пока снова на ноги не встанешь. — Но, Але, это же всего лишь плечо, — Гефестион дернул больным плечом и тут же цыкнул от резкой боли. — Ну-ну, я вижу. Не смей вставать с кровати, как твой царь приказываю тебе! — Александр ласково погладил любимого. — Но так нечестно, — продолжал возмущаться Гефестион. — Ты смеешь перечить царю? — А что, если так? — На губах хилиарха заиграла ухмылка. — О боги… Гефестион, ты как ребенок, — посмеялся Александр. — Хватит капризничать, лучше отдыхай. И, не дав Аминториду опять начать возражать, царь накрыл его губы нежным поцелуем. Боги действительно слышали его молитвы. Гефестион жив, хоть и ранен. Ни одно сокровище мира не сравнится с ним, и Александр желал укрыть его от всех опасностей. — Во всем этом мире нет ничего и никого дороже мне, чем ты, Гефестион. Губы Аминторида тронула искренняя улыбка. Улыбался ему и царь Александр.