Юноша спешными шагами движется по тротуару, ловко обходя часто встречающихся на его пути прохожих. На плечах весит полупустой светло-серый рюкзак, украшенный различными значками и аккуратно вышитой чёрными нитками фразой «Now or never». Синие пряди слегка спадали на лицо, но парень будто вовсе не обращал внимание на происходящее с ним наяву. Голову волновали лишь мысли о неприятных воспоминаниях.
Десять минут назад Вектор вышел из подъезда дома своего лучшего друга и направился в ближайший круглосуточный магазин, надеясь успеть купить что-нибудь сладкое до того, как тот проснётся. Надо сказать, Файер изрядно помотал ему сегодня нервы своим внезапным исчезновением. На пары не пришёл, на звонки и SMS не отвечал, а когда и дверь открывать не стал, юноша и вовсе не знал, что думать. Благо, та оказалась не заперта, и Вектор легко смог проникнуть внутрь, после чего без стука ворвался в комнату друга, заставая того на кровати. Лежащим в одежде без единого движения, с сомкнутыми веками и отчего-то ещё более бледным, чем обычно, лицом. От увиденного Вектор застыл в ужасе, боясь подойти ближе. За одну секунду в голове пронеслась, казалось бы, тысяча мыслей, которые юноша не в силах был отогнать. Лишь оказавшись возле постели и обессиленно упав рядом на колени, он почувствовал, что паника начинает понемногу отступать, когда услышал тихое сопение. Живой... Живой, чёрт возьми! Вектор облегчённо выдохнул, после чего ещё немного посидел на том же месте, прислушиваясь к ровному дыханию друга, чтобы лишний раз убедить себя, что с ним всё в порядке. Когда сердце вернулось в привычный ритм, юноша поднялся на ноги и, сходив в соседнюю комнату за пледом, укрыл им спящего друга. Осмотрев напоследок комнату и не найдя ничего подозрительного, он усмехнулся и покачал головой. Снова он себя накрутил. Хотя Вектор был бы рад, если его тревогу ничем не получалось бы объяснить. Если его страхи казались бы необоснованными. Если бы повода переживать за близких ему людей не было. Если бы он и вправду себя просто накручивал.
Юноша зашёл в небольшой магазинчик, тут же вдыхая приятный аромат кондитерских изделий. Здесь всегда продавались свежеиспечённые булочки, различные конфеты, пирожные, торты – всё, что было нужно, чтобы поднять Файеру хоть немного настроение. Вектор прошёлся по прилавкам, выбирая что подешевле и повкуснее, одновременно стараясь отвлечь себя от тех самых болезненных воспоминаний, являющихся теперь основной причиной для его столь навязчивых беспокойных мыслей.
Отчего судьба так не благосклонна к нему? Что он всё время делает не так? Почему регулярно оказывается в ситуациях, в которых совершенно бессилен? Снова, снова и снова он вынужден проходить одно и то же испытание – терять что-то столь ценное, что-то столь дорогое сердцу; терять в один миг, терять без возможности возвратить. Разве он способен изменить неизбежное? Предвидеть чёртово будущее и попытаться всё исправить?
– Спасибо за покупку, ждём Вас снова! – приветливо отзывается продавец, на что Вектор лишь сдержанно улыбается, не в состоянии выдавить из себя что-то большее, и выходит обратно на свежий воздух.
Сколько раз ему приходилось стоять над могилой и пустым взглядом смотреть на надгробие, отрицая суровую действительность? Сколько ещё раз придётся рыдать, срывая голос и слушая упрёки от окружающих: «ты же мужчина, мужчины не плачут»? За какие такие грехи его так жестоко наказывают? За то, что не доглядел, не спас, не успел? Но разве он мог?..
Пять лет назад он впервые теряет друга: того насмерть сбивает машина, когда парень решает перебежать дорогу на красный свет. Чистая случайность, не так ли? И что же мог в этом случае сделать Вектор в свои пятнадцать лет? Так же случайно оказаться рядом? Бездумно броситься вместо него под колёса?
Спустя два года его подругу, на следующий день после их общего выпускного, до смерти избивает её парень. По пьяни, случайно, нехотя... А что в этом случае мог сделать Вектор? Обратить внимание на появляющиеся время от времени на её теле гематомы? Заставить оборвать нездоровые отношения? А его кто-нибудь послушал бы?
Годом ранее он вновь едет на кладбище. Вновь склоняется над гробом, в котором лежит некогда очень близкий ему человек. Вновь замечает, что родные черты лица совершенно не похожи на те, что он привык видеть. Вновь понимает, что его вины в его смерти нет – просто стечение обстоятельств, – но вновь чувствует, как к горлу подступает ком. Он ведь был рядом. Был и ничем не смог помочь.
Он устал. Устал быть слабым.
Но ведь сейчас он также просто наблюдает за тем, как страдает самый дорогой в его жизни человек; за тем, как с каждым днём огонь в его глазах стремительно угасает; за тем, как он теряется в своих тревожных иллюзиях и тонет в бесконечном мраке из удручающих мыслей. Он всё это видит, но снова, кажется, абсолютно бессилен.
Отворив дверь в квартиру, чьи стены уже несколько лет ему кажутся роднее собственного дома, Вектор перешагнул порог и прислушался к тишине. Быстро разувшись и оставив пакет с покупкой у порога, он проследовал к комнате друга, намериваясь его всё же разбудить, однако парня там не застал. Сердцебиение вновь ускоряется, а мысли устраивают в голове хаос. Файера не было на кухне, не было в гостиной. И нет в собственной комнате. Вектор поджимает губы и чуть ли не бегом направляется к двери в ванную, после чего резко её открывает и в шоке замирает на месте.
«Ты говорил, что ты в порядке», – проносится во вмиг опустевшей голове; руки начинают подрагивать, а глаза бегать из стороны в сторону: от лица приятеля со странным, даже пугающим выражением к запястьям, от правой руки к левой, от запачканного кровью лезвия к свежим порезам и ещё не зажившим шрамам.
Шаг вперёд. Неуверенный, тихий, до ужаса сложный. На запястье появляется новый порез. Шаг второй. Всё ещё осторожный, но более уверенный. Лезвие вновь приближается к коже, на лице застывает грустная ухмылка, в глазах читается отчаяние. Пара беглых шагов, и руки сами тянутся к человеку, дрожащему перед ним всем телом. Взгляды встречаются через зеркальное отражение, и весь мир, казалось бы, замирает одновременно с ними. Вектор упрямо смотрит только на лицо, хотя взгляд так и норовит опуститься ниже, но он понимает, что не сдержится, что, как и в прошлый раз, когда друг решил ему довериться, сорвётся на эмоции и ошибётся.
Юноша одним осторожным движением вынимает лезвие из руки Файера и, положив его на раковину, слегка прижимает приятеля к себе, слыша, как тот резко выдыхает и расслабляется.
– П... Прости, я... – Файер прикрывает глаза, жутко стыдясь произошедшего: так глупо попасться за таким отвратительным занятием, так быстро сдаться и нарушить свои обещания, так эгоистично позволить паршиво себя чувствовать, когда поддержка нужна была в первую очередь не ему, а самому Вектору.
– Что-то произошло? – перебивает тот, едва унимая дрожь в голосе: сейчас Файеру не нужны его эмоции, не нужны дополнительные обвинения; сейчас ему нужен человек, который станет ему стойкой опорой.
Парень некоторое время молчит, после чего поднимает замученный взгляд на своё отражение и всматривается в синяки под глазами. Глупо лгать, когда на лице всё написано.
– Да, – хрипло отвечает юноша, после чего прочищает горло и переводит внимание на друга, пытаясь понять, что тот сейчас скажет. Его спокойствие малость удивляло – в прошлый раз он даже на шрамы реагировал бурно, а сейчас... Сейчас Файер буквально медленно истекает кровью, чуть ли не впервые находясь перед лучшим другом в таком подавленном состоянии, а тот выглядит таким хладнокровным, что становится дурно.
– Почему сразу не сказал? – невозмутимо спрашивает Вектор, нервно сглатывая образовавшийся в горле ком. Сложно притворяться безразличным, когда не привык скрывать своих чувств. Как легко это даётся Файеру? И как часто он искренен?
Тот вновь с минуту молчит, отрешённо глядя перед собой на красные от крови запястья, затем приоткрывает губы, но, передумав говорить, смыкает их.
– Не хотел, – всё же произносит он, протягивая руки к крану. – Я не хотел волновать тебя.
– Вот как, – Вектор замолчал, после чего, включив другу тёплую воду, отошёл в сторону, чтобы не мешаться, и глубоко вздохнул. – Сегодня я был пиздецки взволнован. Знаешь, я всегда волнуюсь за тебя, если не знаю правды. И чем чаще ты врёшь, тем больше я переживаю.
– Прости, – кратко отзывается парень, выключая воду и выпрямляясь. Он правда чувствует себя виноватым. Правда хочет заслужить прощения, хотя и понимает, что не достоин его.
– Файер, – выдыхает Вектор, негодующе качая головой. И вот опять они пришли к тому же исходу: к чёртовому чувству вины за своё существование.
– Нет, правда, прости! – эмоционально восклицает юноша, резко разворачиваясь к другу, что испуганно пятится назад от крика. – Я... Я ужасен. И даже не думай отрицать. Ты... Не знаешь.
– Тогда расскажи мне? Почему ты ужасен? Я выслушаю, ты ведь знаешь, – мягко произносит парень, подходя ближе и вытягивая руки перед собой, ожидая, когда Файер упадёт в его объятия. Но тот бездвижно продолжает стоять на месте, бегая глазами по стенам и потолку и часто моргая, кажется, боясь вновь поддаться эмоциям.
– Потому что... – он делает длительную паузу, после чего, всё же остановив взгляд на полу, сжимает ладони в кулак и сильно жмурится. – Все мои поступки отвратительны.
– Ты не прав, – незамедлительно реагирует Вектор, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и он точно сорвётся.
– Я всё порчу, – продолжает гнуть своё Файер, будто бы и вовсе не слыша слов своего друга.
– Это не правда.
– Правда. Без меня... всем... всем было бы лучше.
– Блять, да с хуя ли?! – всё же не выдерживает Вектор, но затем, глубоко вздохнув, подходит ещё ближе и спокойнее добавляет: – Давай так: сейчас мы идём на кухню, пьём чай со всякими вкусностями, и ты мне без всего своего преувеличенного самобичевания говоришь, что случилось в этот один ебанный день, пока меня не было. – Вектор чуть хмурит брови, но, видя вызванное своими словами смятение друга, осторожно опускает рукава его толстовки, на миг приобнимает за плечи и затем подталкивает несопротивляющегося парня к выходу, одновременно с тем пытаясь понять, за что же он так сильно
желает себя ненавидеть.
***
Нолик сидел на кухне за обеденным столом и, запивая бутерброды сладким чаем, листал ленту Инстаграмма; приготовленная же ранним утром сестрой пшённая каша оставалась нетронутой. Сделав очередной глоток, парень поставил лайк на понравившуюся запись и, скучающе вздохнув, отложил телефон в сторону. На часах было без четверти восемь – обычно в это время староста уже ожидал его на пороге, в который раз осматривая прихожую в поисках чего-нибудь интересного. Сегодня же он не пришёл. Впрочем, Нолик и сам не планировал идти на занятия, а встал пораньше лишь по привычке. Симка к тому времени уже уехала на учёбу вместе с отцом – по какой-то причине он стал подвозить её, хотя, как позже предположил Нолик, лишь по просьбе самой девушки.
Неожиданно по квартире разносится трель дверного звонка, из-за которого Нолик начинает кашлять, подавившись как не кстати выпитым чаем. Поднявшись из-за стола, он быстрым шагом направляется к прихожей, бурча под нос что-то нелестное в адрес незваного гостя. Не глядя в глазок, он отпирает дверь и удивлённо смотрит на стоящего перед ним Стэса, что неловко потирает запястья и виновато улыбается.
– Привет, – неуверенно произносит парень и тут же съёживается под пренебрежительным взглядом приятеля.
– Ну здорова, – грубовато отзывается тот, оставаясь стоять посреди прохода, тем самым не позволяя пройти однокласснику внутрь. – Зачем пришёл?
– Ну... В школу вместе пойти? – заметив, что такой ответ Нолика не удовлетворил, он отвёл взгляд и чуть тише продолжил: – Ещё я хочу извиниться. За то, что наговорил тебе вчера. И в целом, за своё поведение. Я немного вспылил. Прости.
– Извинения не приняты, – сухо отзывается Нолик, чуть отталкивая одноклассника от себя и захлопывая перед ним дверь. Через несколько секунд звонок повторяется, но подросток нарочно игнорирует его, продолжая стоять на пороге, сложив руки на груди. По его расчётам, Стэс должен был с точностью до 90% уйти после трёх-четырёх своих тщетных попыток или, во всяком случае, спустя пятнадцать минут, чтобы не опоздать на первый урок, однако трель продолжалась и через все двадцать пять. Не выдержав, Нолик, что уже успел переместиться в свою комнату, со злостью вернулся в прихожую и резко распахнул дверь, слыша, как та об что-то бахается, а затем раздаётся сдержанное шипение и, он был уверен, парочка матов. Парень выглядывает за дверь и наблюдает за наклонившимся старостой, что придерживался пальцами за переносицу и время от времени потирал её.
– Я даже не удивлён, – вместо извинений произносит Нолик, на самом деле чувствуя себя отчасти виноватым в произошедшем. – Ты не знал, что дверь во внешнюю сторону открывается?
– Всё нормально! – пылко реагирует Стэс, после чего, не убирая ладоней от лица, с неуместной радостью восклицает: – Но теперь ты просто обязан меня выслушать!
– Чёрт с тобой, проходи, – решив не сопротивляться упорству старосты, Нолик открыл дверь пошире и отошёл, чтобы дать ему пройти. Тот некоторое время молча смотрит на друга, после чего без какой-либо прежней неловкости предлагает:
– Так, может, по пути в школу?
– Я сегодня не иду, – так же просто отвечает Нолик, довольно хмыкая с удивлённого лица приятеля.
– Почему?
– Не хочу.
– Прогуливаешь?
– Да, – так же кратко отзывается парень, однако после, немного подумав, с хитрой улыбкой дополняет себя: – И я готов простить тебя, если прогуляешь вместе со мной.
– Что? – искренне изумляется Стэс, никак не ожидая такого поворота. – Я так не могу, ты ведь знаешь.
– Ну, как хочешь. Я не заставляю, – безразлично кидает парень, принимаясь демонстративно медленно закрывать дверь.
– Это грязная манипуляция, так не честно! – вспыхивает староста, даже начиная слегка краснеть от бушующей внутри злости.
«Быстро же он выходит из себя» – с усмешкой мысленно подмечает Нолик, находя такую особенность приятеля забавной.
– Почему ты не хочешь сегодня в школу? – внезапно меняя тон на сочувственный, Стэс вновь открывает дверь пошире, но заходить внутрь всё же не спешит. – Это из-за... ребят? Они что-то тебе сказали? Или, может... из-за меня? Слушай, я понимаю, что неправильно себя повёл, и в той ситуации ты явно был не единственным виновным. И мне стоило либо промолчать вовсе, либо высказать претензию всем, а не лишь тебе, но... Ты ведь сам постоянно твердишь, что не любишь это во мне. Ну, то есть... Я действительно иногда могу позволить себе соврать людям, и, честно, не вижу в этом совершенно ничего плохого: не всем нужна правда, понимаешь? Да и я... Я ведь не всегда притворяюсь. Просто бывают периоды, когда нет настроения, и я всего лишь не хочу этого показывать. Я имею право не делиться собственными чувствами с окружающими.
– Как по-заумному... – пытаясь переварить всю услышанную информацию, серьёзно проговаривает Нолик, но затем отчего-то усмехается. – Именно поэтому Ирите и нравится Дэм, а не ты.
– Что? Почему? – в его голосе слышится неподдельное удивление и, как кажется Нолику, огорчение.
– Потому что ты всего лишь жилеточка для нытья, а Дэм – «крутой» пацан, который, если будет надо, и морду набьёт, пока ты слёзы пускать будешь за просмотром очередной мелодрамы. В нём видят «будущего мужчину», а в тебе даже человека не разглядеть.
– Ну спасибо, – хмуро произносит парень, обиженно дуясь и отворачиваясь от друга. – Ранить людей словами у тебя, конечно, крутецки получается. Я бы даже сказал, по-мудацки.
– Я просто сказал правду, – невозмутимо продолжает Нолик, действительно не видя в своих словах чего-то неправильного.
– Мне эта правда была не нужна, – сердито бурчит его собеседник, опуская глаза в пол и скрещивая руки на уровне груди. – Именно об этом я и говорил тебе только что.
– А зачем тешить себя иллюзиями? – искренне недоумевает голубоглазый, недовольно глядя на сжимающего себя в искусственных объятиях приятеля. Ответа не следует, на что Нолик фыркает и закатывает глаза. – И? Хочешь, чтобы я теперь у тебя прощения вымаливал? Чего ты вообще на это так реагируешь? Ну, подумаешь не любит тебя какая-то девушка, тебе какое дело? Мало проблем, что ли, что отношений захотелось?
– Но она мне нравится, – с какой-то болью отзывается парень, после чего, шмыгнув пару раз носом, наперекор своим чувствам лезет в карман за телефоном и смотрит на время. – Чёрт, мы же опоздаем сейчас. Нолик, – он поднимает голову, но резко замолкает, когда внезапно оказывается в объятиях приятеля. – Что ты..?
– Заткнись, – грубо перебивает тот, чувствуя, как начинает гореть от стыда и смущения.
«На кой чёрт я это сейчас сделал?!» – сам себе задаёт он вопрос, но, ощущая, как руки старосты оказываются на спине, а сам парень ещё сильнее прижимается к его груди, ища поддержки, расслабляется и неосознанно улыбается. Кажется, Стэс ему очень благодарен, а значит, всё остальное не имеет значения.
***
Симка стояла, прижавшись к стене, посреди университетского коридора и, глядя себе под ноги, покрепче держала в руках свою сумку. К концу подошла лишь вторая пара, а она уже напоролась на неприятности в виде пятёрки своих чуть ли не личных задир. На них, как и всегда, никто из студентов старательно не обращал внимания, лишь как можно скорее проносясь мимо. Никому ведь не нужны лишние проблемы.
У каждого по горло и своих.
– Рыжик, а рыжик, – в который раз повторяет Лука, нависнув над сжавшейся всем телом девушкой, – ну чего ты молчишь? В прошлый раз вроде поразговорчивее была.
– Ты так близко-то к ней не подходи, заразишься ещё, – гаденько хихикает Лана, слыша, как со стороны рядом стоящих с ней подруг так же раздаётся смех. А вот Нейрос, впрочем, как всегда, шутки своей девушки не оценивает, продолжая молча стоять неподалёку и наблюдать за друзьями, слегка ухмыляясь и время от времени вставляя комментарий на подобии: «забавное зрелище» – и качая головой от «убожества происходящего».
– М-мм, и вправду, чего это я, – хмыкает парень, медленно убирая руку со стены и делая небольшой шаг назад. – Так не интересно, – неожиданно заключает он, не сводя глаз с поникшей Симки. – Совсем на нас не реагируешь. Оби-и-идно, – протягивает юноша, вновь наклоняясь пониже, чтобы быть одного роста с девушкой.
– Ну и пошлите отсюда, – неожиданно предлагает Нейрос, беря Лану за руку и чуть оттягивая её на себя.
– Хей, ну ты чего? Мы ведь только начали! – возмущается та, обиженно хмуря брови и вытягивая губы. – Давайте хоть напоследок ей порядок в сумке навести поможем, а то там поди такой же бардак, как и на голове, – она довольно улыбается и подходит к Симке, после чего выдёргивает из её рук рюкзак и ставит его на подоконник. – Книжки, книжки, книжки, – перечисляет девушка, вытаскивая каждую вещь по одной и бросая рядом на пол. – Я даже не удивлена! – она вытряхивает всё содержимое, а затем бросает рюкзак обратно Симке, что неловким движением его ловит и крепко прижимает к себе. – Как же убого!
Сёстры снова хихикают, поддакивая подруге, в то время как она гордой походкой возвращается к своему парню и, смерив оставшуюся позади Симку презрительным взглядом, утягивает его за собой дальше по коридору. За ними спешно направляются и близняшки, а вот Лука, получив в то же мгновение какое-то SMS, от которого тут же хмурится, идёт в противоположную сторону. Симка, оставшись наедине, наконец позволяет себе пошевелиться и принимается собирать свои вещи. До начала пары оставалось всего лишь две минуты, так что ей определённо следовало бы поторопиться, однако за пеленой слёз девушка практически ничего не видела и хотела лишь ещё сильнее расплакаться от собственного бессилия.
Кажется, теперь оно преследует её повсюду.
Внезапно кто-то опускается рядом на корточки, и чьи-то руки помогают ей уложить всё обратно в рюкзак. Девушка поднимает удивлённый взгляд и сталкивается лицом к лицу с Файером.
– Давай поговорим, – звучит хриплый голос, от которого у Симки внутри всё холодеет, и она замирает, чувствуя, как напрягается всё её тело.
