2008
- Ухожу я, Марья Сергеевна.
Он сообщает ей о решении податься в частные детективы ненароком, в очередной раз провожая до дверей кабинета.
- Слишком старая шутка. - Швецова укоризненно покачала головой.
- Чтобы оставаться таковой. - Кораблев скривился в виноватой улыбке.
- И куда ты теперь? - старательно безразлично.
- В частный сыск. - на каком-то напряженном выдохе.
- Ну, почему бы и не попробовать.
- А, как же, подколоть меня на этот счет?
Это же так предсказуемо.
- Еще успею.
Ему кажется, что она реагирует ненатурально сдержано. Что руки ее чрезмерно вытянуты вдоль тела, а голос искусственно тихий.
- Расстроились?
Швецова несогласно и от того медленно качает головой.
- Мы же не навсегда прощаемся.
- Ну, да.
Кораблев наклоняется и оказывается так близко, что от очередной вспышки между ними латунные пуговицы на ее платьем оплавлено стекают вместе с кожей.
- Никудышная актерская игра, Марья Сергеевна. Но я буду по вам скучать. Сильнее, чем вы можете себе представить.
В его голосе звучит улыбка и тоска одновременно.
Заблаговременная тоска по ней.
Бесполезная.
Он оставляет ее одну в коридоре. Уверенный, что она сочтет каждое его слово за глупость и фарс.
Как всегда.
Вспышка подсказывает, что Швецова смотрит вслед.
Между лопаток практически горит.
Кораблев останавливается и чуть запрокидывает затылок, наслаждаясь этим чувством.
И, кажется, одного ее взгляда достаточно для какого-то нездорового счастья.
Его лицо меняется, сопротивляясь тому, что выражают губы.
А женщина-следователь, стоящая позади, напрягается еще сильнее. Мышцы сжимаются подло бесконтрольно.
Сердечная так точно.
Оказывается, он нужен ей рядом.
Кораблев. Кораблев. Кораблев.
Уходит.
Из ее жизни.
Наверное, она никогда не узнает его правду. Не хватит остроты зрения.
И остроты желания.
Думает о Луганском, вспышках, Альбине с ее гаданиями.
Которая не унялась, пока не разложила бабкины карты на всех мужчин подруги.
На всех ее мужчин.
Ее мужчин.
Одного из них Швецова любит как человека.
А второго....любит без всяких "как".
Второй скрывается за поворотом.
Швецова расстегивает ворот на платье, спасаясь от внезапной духоты.
***
2012
Через 4 года Кораблев позвонил в дверь Альбины Крутицкой.
Принес результаты слежки за ее мужем.
- Привет-привет. Скажи сразу, мне открывать бутылку вина предназначенную для разбитого сердца?
Леня вешает кепи и пальто на специальный крючок и проходит вглубь комнат.
Они садятся за барный столик в гостиной.
- Доставай белое игристое, Альбина Михална. Ни-че-го.
- Без отчества, умоляю. Ты неисправимый хам, способной испортить даже самый потрясающий момент, ты знаешь?
Он возится с пробкой.
- Смотрю, ты задержался в этой стезе. А я так и не сказала Швецовой, что наняла тебя. - резко и как-то задумчиво.
- Да, - пробка больно врезается в ладонь. - Почему же?
Альбина кокетливо улыбается и пододвигает к нему пустой бокал.
- Может, я не хочу, чтобы моя подружка заревновала к такому симпатичному бывшему коллеге, ммм?
Кораблев смеется, а потом становится совершенно серьезным.
- Она никогда не заревнует меня так, как я бы этого хотел. Шутка.
Крутицкая качает головой.
- Ты хочешь не этого.
- Неважно, чего я хочу. Давай выпьем за твой спасенный брак.
- Давай.
Стекло звенит. В ушах тоже от очередной вспышки по Швецовой.
- Мне предложили вернуться. Как думаешь, будет ли...? - осекается.
- Будет ли она рада?
- Ну, да. - водит бокалом по часовой стрелке, рассматривая пузырьки.
- Да. Тебе. - подчеркивая последнее, будто выносит ему и этой затее оправдательный приговор Альбина.
- Вы говорили об мне, хоть раз?
Она не знает, правильным ли будет сказать ему.
- Что ты чувствуешь к Маше?
Он опускает глаза, будто ища ответ на столешнице из красного дерева.
А когда "возвращается", одним взглядом выдает Альбине злосчастную истину.
- Давай оставим это. Что с моим "гонораром"?
- Конверт с самого начала лежал на тумбочке рядом с вешалкой.
- Хорошо. Ты не будешь против, если я оставлю тебя праздновать в одиночестве?
- Нет, конечно. Пойдем, провожу. Красавчик.
- Будет тебе. Премия в виде комплиментов не прописана в договоре.
- Зануда.
Альбина наблюдает, как Кораблев облачается в свое.
Альбина не может промолчать. Она сегодня стала полноправно единственным свидетелем того, что эти двое наперекор всему влюблены.
- Мы говорили о тебе. Не сосчитать сколько. Но это ведь...Ведь ничего не изменит. Маша замужняя дама. Принципиальная замужняя дама. Была бы она как я. - пытается отшутиться Крутицкая.
В этом они с Леней очень похожи.
Только Альбина и правда в хорошем смысле легкомысленная.
А Кораблев годами тешится притворством.
И уже не особо верит в такие откровения.
***
Кораблев возвращается.
И она даже рада.
Говорит что-то о старой теплой дружбе.
Кораблев возвращается и опять не получает ничего.
***
Он пьет, вспоминая, как его контузило.
Забытый богом и чертом.
Кораблев никогда ни о чем не просил у высших сил для себя.
Кроме нее.
Он ложится на лавку. Звезд не видно. Неблагосклонное небо затянуто так, что ни единого просвета.
Запах отсыревающих досок неприятно бьет в нос.
Как вышло так, что сейчас Кораблев боится жить, а тогда боялся умереть и ничего не успеть?
Не погиб.
Но все равно ничего не успел.
Не признался.
Не починил что-то внутри себя после развода.
Утонул в этом всем.
Он стреляет по двери как в себя молодого и наивного.
***
Швецова забирает его из отделения.
- Я надеюсь, тебе стало легче.
- Стало. Не надо было за мной приезжать.
- Мне несложно.
Ей хочется завезти его куда-нибудь подальше за грязные арки, за давящие серые стены города.
И она везет его так далеко и витиевато, что не запоминает обратной дороги.
- Куда мы едем?
- Просто катаемся.
Кораблев все еще пьян. И ему будет все равно, даже если город останется позади. Даже если они больше никогда не вернутся обратно.
Но Швецова, в конце-концов, привозит его прямо к подъезду.
Двор очень старый, колодцем.
- Я ужасно испугалась в ту ночь.
- Не вспоминайте плохое, Марья Сергеевна. Сто лет назад было.
- Нет.
Она отстегивает ремень безопасности и поворачивается к нему. Двери остаются заблокированными.
- Я даже не помню, как добежала.
- Я не стоил таких волнений.
- Те, кто тебя туда отправил, тоже так считали. Но это неправда.
- Если вы пытаетесь меня успокоить, то не надо. Я в порядке.
- Мы никогда не обсуждали ту ситуацию. Мне показалось, что сейчас подходящий момент.
Ее взгляд требовательный и умоляющий одновременно.
И Кораблев поддается.
- Что было дальше?
- Ты был жив. И тогда же мне сказали, что в этом и был план. Разминировать квартиру ценой...тебя.
- Мир бы не рухнул.
- Рухнул, - почему-то повторяет за ним Швецова. - Я потом поехала к Василию Кузьмичу. И устроила истерику прямо у него в кабинете.
Он убирает черную ленту у себя с груди и опускает боковое стекло. Чтобы пережить очередную вспышку.
Может, все это белая горячка, поймавшая его еще на лавке в парке?
- Больше никогда не плачьте из-за меня.
Она хочет сказать, как панически боится потерять его с тех пор.
- Я знаю, что ты тогда прибежала первая. Я чувствовал, как ты отряхивала меня. А еще чувствовал это.
Кораблев касается пальцами ее шеи, напоминая.
- Неправда. Я пыталась прощупать пульс.
Они оба прекрасно знают, что рука Швецовой тогда намеренно задержалась.
Он поглаживает белоснежную кожу кончиком большого пальца.
Точно так же.
Зрачки расширяются. Вспышка в обоих.
- Неправда. Ты был контужен. Ты не можешь этого помнить.
Кораблев не позволит отнять и это воспоминание.
- Тогда то, что произойдет сейчас, тоже будет вымыслом.
Он забирает то, что всегда по праву принадлежало ему.
Ее поцелуй.
Их поцелуй.
С привкусом водки, губной помады и отчаяния.
Она целует его в ответ, задыхаясь и оживая одновременно.
Правда открывается тогда же.
Правда открывается и заставляет их капитулировать друг перед другом.
Губы по щекам, губы по подбородку, губы на шее.
Губы там, где были руки.
Швецова "пробует" горячую солоновато-пряную кожу.
И не понимает, как может быть не с этим мужчиной.
Вся ее жизнь фатальная ошибка. Недопустимая ошибка.
Отстраняется.
Хочется кричать. От собственной глупости. От внезапного бессилия.
Отталкивает Кораблева.
- Принцип? - понимающе хмыкает он.
- Иди домой, пожалуйста.
- Мы больше никогда про это не вспомним. Этой ночи не было вообще.
Она кивает.
И смотрит в зеркало заднего вида до тех пор, пока он не становится лишь тенью.
Едет к мужу, потому что гордость не позволяет принять самый главный факт.
Факт ее неправильного выбора 10 лет назад.
Но так будет не всегда.
Швецова вдруг чувствует себя в ловушке.
Потому что исход стал очевиден.
Кораблев.
