Я не позволю тебе больше плакать

Зимний вечер. Кружка какао, греющая, немного даже обжигающая ладонь, была в крепко сжата в двух руках. Брюнетка, неотрывно смотревшая на танцующее пламя в камине, вспоминала его. Мужчину, которого до безумия любит и вот сейчас уже ждёт его, прислушиваясь к каждому шороху в большом и уютном доме. Скоро он придёт, а она, нежно обняв его, поздравит с 35-летием, нежно улыбаясь и смотря ему в глаза. В последнее время они стали реже видеться, и девушку это немного пугало, хотя она сразу пыталась себя убедить, что он сейчас по уши в работе, и ему попросту некогда с ней возиться. Порой он даже не приезжал ночевать. А она ждала его. Ждала всю ночь, смотря то на настенные часы, то на входную дверь, которая никак не открывалась. Нет, её не печалил тот факт, что она потом весь день будет желать прилечь на кровать хотя бы на полчаса. Нет. Её печалило то, что она его так и не увидела, так и не обняла... Но сегодня всё иначе. Брюнетка услышала хлопок дверью и тут же встала, направляясь к источнику нешумного звука. Приоткрыв дверь и услышав тяжелое, уставшее дыхание, она бросилась к нему, уже расставляя руки по обе стороны, желая поскорее его обнять. А он, в свою очередь, так и не сняв пальто, с немного приподнятыми уголками губ сделал шаг, впуская девушку в свои крепкие объятья. Они оба рады видеть друг друга, а значит счастливы... — Я ждала... Робко произнесла она и от смущения лбом прислонилась к его груди. Она ничего не услышала от него и даже не ожидала услышать что-либо. Ей достаточно было того, что он сейчас её обнимает, поглаживая ладонью тёмную макушку. Брюнетка прикрыла глаза и наслаждалась этими минутами, о которых могла последние несколько месяцев лишь мечтать. — Ты какая-то расстроенная... Отметил мужчина и посмотрел на неё. Она молчала, всё так же прижимаясь к его груди. Что ей ответить? Рассказать о глупых подозрениях в измене? О том, как она морально страдает, потому что его нет рядом? О том, что она катастрофически боится потерять его и больше не увидеть? Он наверняка посчитает её странной после таких слов. Ведь Микасу он запомнил, как хладнокровную и рассудительную натуру. А сейчас что? Беспомощная, готовая в любое мгновение заплакать девушка... — Микаса, что случилось? Настойчиво произнёс он и отстранил от себя возлюбленную, несильно сжав в руках её плечи. Её серые полные непонимания глаза посмотрели на него, немного округлившись. Девушка не знала, что сказать... — Леви, я... Просто скучаю... Голубые глаза смотрели на девушку. Взглядом мужчина обводил каждый изгиб её прекрасного лица, щёки которого немного порозовели. Она смотрела в пол и каждый раз, будто впервые, поражалась, какой он всё-таки чистый. Ни одной соринки, ни одного пятнышка. Всё как всегда чисто. Это было на него похоже. Не удивительно, что Микаса после того, как переехала к нему, стала каждый день убираться. Сейчас девушка не отстаёт: она знает каждое моющее средство и результат после использования. — Я тоже скучаю... И всё это из-за грёбаной работы..! Даже перекусить спокойно не могу. Найдёт твой братец мне приключения на пятую точку. Девушка тихо посмеялась и всё же посмотрела на него. Его холодный, но в тоже время греющий душу, взгляд окутывал её и даже немного успокаивал. Давно этого чувства с ней не было, и это огорчало её ещё больше. Ведь неизвестно ещё, когда она сможет испытать это снова, когда она сможет так же, как и сейчас, обнять его. — Пошли, я тебе кушать положу. Девушка медленно отстранилась и, развернувшись, направилась к кухне. Позади неё были слышны тихие шаги возлюбленного. Он явно сейчас с трудом передвигался, потому как устал. Мужчина, быстро помыв руки, сел за стол и терпеливо ждал начала трапезы. Брюнетка не тянула времени и торопливо наливала в тарелку суп, который потом в микроволновой печи подогрела. Юная Аккерман быстро поставила тарелку на деревянную поверхность стола и протянула возлюбленному ложку. — Сильно устал? Мужчина медленно поднял взгляд на Микасу и еле заметно кивнул. Она немного приподняла уголки губ, ведь осознала, какими будут её следующие действия. Девушка медленно подошла к спине уставшего и напряжённого Аккермана и разместила ладони на его массивных плечах. Немного надавливая, она большими пальцами останавливалась в одной точке на затылке, а после возвращалась обратно к плечам. В каждый такой вечер она старалась, по её словам, быть полезной, старалась создать для возлюбленного комфорт хотя бы дома, когда он, уставший и вымотанный, возвращается. Микаса очень любила делать ему массаж, любила слушать его удовлетворённые выдохи, когда она снова массировала затылок. За несколько таких вечеров она сумела найти у Аккермана самую чувствительную точку. И вот сейчас она надавливает большими пальцами на эту самую точку и слышит его выдох. Такой расслабленный и уставший. Бывало Леви и до спальни с трудом доходил. Девушке приходилось помогать ему, а массаж уже делала в кровати, в надежде, что он перейдёт во что-то большее. Но нет, мужчина засыпал, а на следующий день, пока девушка спит, уходил на работу. Нет, её не огорчал тот факт, что она останется снова неудовлетворённой, скорее то, что она снова проснётся одна. Снова увидит тот светильник, что стоит на его прикроватной тумбочке, и книгу, которую Аккерман читает, когда его мучает бессоница. Это её бесит. Именно это заставляет чувствовать себя никому ненужной. Даже брату, которым она так дорожит. Даже он ей больше не звонит и не пишет. — Ох... У тебя золотые руки, Микаса... Мужчина слегка улыбнулся, но девушка это, к сожалению, не увидела. Но она приподняла уголки губ, ведь он только что похвалил её. Её расстроенная улыбка исчезла с лица. Ведь она понимала, что это услышит ещё раз не скоро и массаж сделает ему тоже совсем не скоро... — Леви... Я беременна... Внезапно произнесла тихим голосом она. Мужчина молчал. Слишком долго молчал. Эта тишина её пугала и уже заставляла думать о плохом. Она целый месяц искала нужный момент, чтобы сказать ему об этом. Но мужчины то не было дома, то он приходил слишком поздно и сразу ложился спать. И как при таких обстоятельствах можно нормально поговорить? Правильно, никак. А сейчас вон какой шанс и грех им не воспользоваться. — Леви, не молчи только. Прошу... Она прикусила нижнюю губу и в какой-то момент поняла, что до крови. Он молчал. Что бы это могло значить? Что ей сейчас делать? Чего ожидать? Она боялась. Очень сильно. Она, наверное, так не боялась даже тогда, когда он лишал её девственности. Хотя тогда это выглядело очень пугающе, и на это она долго не могла решиться. А сейчас несколько важных для неё слов, и он в ступоре. Никакой реакции! Он просто молчит! — Спасибо... Он обернулся. Его сверкающие голубые глаза смотрели на неё. Его улыбка, которую редко увидишь, была на его лице. Микаса этого не ожидала, поэтому, тоже улыбнувшись, приблизилась к его лицу и поцеловала в до сих пор растянутые в нежной улыбке губы. Леви одним быстрым, но аккуратным, движением посадил возлюбленную на колени. — Знаешь, это самый лучший подарок на день рождения... Она посмотрела на него и вновь улыбнулась. Он рад. Этого было уже достаточно, чтобы развеять все её сомнения. — Возможно, это грубо... Но у меня есть ещё, чего бы мне хотелось получить на свой день рождения... Он лишь ухмыльнулся, а она уже поняла его намёк. Её это совсем не пугало и никак не отталкивало, скорее, наоборот. Она рада, что это произойдёт, что наконец она почувствует его тепло в себе, его, в конце концов. Леви медленно встал, держа её на руках. А Микаса, в свою очередь, расслабилась, обвив его шею своими тонкими ручками, которые могут в любой момент ударить так, что мало не покажется. Аккерман приблизился к ней, вдохнул её притягательный запах. Такой сладкий и пьянящий... Брюнет медленно поднялся на второй этаж, открыл дверь их просторной спальни, где посередине стояла их кровать, на которой через несколько секунд уже лежала Микаса. Мужчина встал напротив неё и начал расстёгивать верхние пуговицы белой немного помятой рубашки. Она смотрела на него, на его тело, к которому так и хочется прикоснуться, смотрела в его глаза. Он, словно издеваясь над ней, делал всё медленно. Его заводило то, как она прикусывала нижнюю губу, когда он нарочно не мог расстегнуть пуговицу. Заводило её выражение лица, такое немного сердитое, но милое. Она, не сумев дождаться, мигом подскочила и начала буквально срывать с него эту рубашку. Несколько пуговиц упали на пол. Но её это не волновало, ведь она сможет завтра их пришить обратно. «Мне кажется, она меня сейчас изнасилует» Подумал Леви и тут же приостановил девушку, схватив оба её тонких запястья. Нет, он не позволит никому доминировать над ним. Его гордость никогда ему не позволит отдать кому-то эту роль. — Не перегибай палку, Аккерман... Прозвучало у неё над ухом, и по её телу прошёлся табун мурашек. Как же она любит его голос, уставший и басистый. Это её всегда возбуждало. Действовало, как гипноз. Она просто отдавалась ему и получала удовольствие. Так было всегда... Аккерман медленно снял с неё белый, почти достающий пола халат. Её нижнее бельё в последующие секунды было откинуто в дальний угол спальни. Вот, он снова наслаждается её изгибами, поглаживая их своей ладонью. Бледная кожа живота, груди, шеи манила Аккермана. Он жаждал оставить на ней несколько розоватых отметин, что брюнет мигом принялся делать. Несколько оставил чуть ниже рёбер, ещё несколько — рядом с сосками. А на шее он не стал сдерживаться и оставил как можно больше, скорее, багровых меток, подтверждающих то, что Микаса его и только его. Она не возражала, когда мужчина так делал. Ведь это показывало то, что она ему действительно дорога и то, что он никому её не отдаст. Это грело душу, заставляло расслабиться и получать удовольствие, ни о чём не думая. — Леви... Я больше не могу... Я хочу тебя... Он усмехнулся. Ведь добивался именно этих слов. И добился. Но действовать ещё рано. Сейчас только разгар их жаркой ночки, а Микаса уже на исходе. Он медленно приблизился к её груди, оставил лёгкий поцелуй, засос. Приблизился к соску, обвёл кончиком языка его ореол. Посасывая розовую отвердевшую бусинку, смотрел на её лицо. Прикрыв глаза, брюнетка тихо постанывала. В кулаках она крепко сжимала простынь, с трудом сдерживая себя. Перевозбуждение отразилось неприятной болью в клиторе, к которому девушка невольно прикоснулась рукой, начиная массировать его круговыми движениями. Ну, а что делать, если партнёр и близко не думает о потребностях её тела. Вот, поэтому и приходится удовлетворять саму себя. Она издаёт протяжный стон, а он прикусывает нижнюю губу, наслаждаясь её сладким голоском. — Ах... Леви... Она обрывисто дышит, когда он наклоняется и страстно целует её, кусая губы. Брюнетка задерживает дыхание, когда возлюбленный целует её сосок, а после обхватывает его губами и посасывает, задевая его горячим языком. Леви, делая всё это, пристально смотрит на неё, что заставляет её иногда, смущаясь, отворачиваться. Он ухмыляется и, вновь приближаясь к её лицу, целует в губы. — Леви... Её голос звучит так тихо и беспомощно, что он срывается. Скрестив её руки над головой, Аккерман располагается между её ног и, быстро высвободив свой возбуждённый орган, входит в неё. Ей совсем не больно, даже наоборот. Она снова тихо сквозь стон произносит его имя, а он наращивает темп. Микаса, вновь ощутив в клиторе неприятную боль, дёргается и прижимается к возлюбленному, который тут же её обнимает, целуя в губы. — Я так скучала... Думала, что уже не нужна тебе... Боялась, что в один из вечеров ты приедешь и скажешь, что я тебе больше не нужна... Я так переживала... Аккерман обнял возлюбленную, посмотрел в её серые наполненные слезами глаза, приблизился и поцеловал её. Аккуратно провёл ладонью по её щеке, оставил на ней нежный поцелуй. Она плачет, а всё из-за него. — Прости... Тихо произнёс он и поцеловал её. — С этого дня я не позволю тебе больше плакать. Обещаю... Брюнет, излившись на её живот, лёг рядом и обнял. Этот день будет последним днём, когда Микаса из-за него плакала. Он её любит, а значит, не позволит ей плакать. Никогда...