Преемственность

      Встретить отца в таких условиях было очень неожиданно. Мне еще трудно было осознать то, что он находился рядом. Казалось, что это мираж, нарисованный моим искалеченным сознанием. Однако его присутствие вполне ощущалось мной. Его голос, запах и смех, который практически стерся из моей памяти. Удушливая и такая мертвая тишина давила своим тяжеленным грузом. Я должна была так много ему сказать, но слова застревали где — то в глотке, не желая быть услышанными. — Элла, — первым прервал тишину блудный отец. — Обьяснишь мне, как ты связалась с правнуком этого противного старика? — голос Джина звучал глухо и несколько мрачно. Весь его вид говорил о том, как он недоволен сложившимися обстоятельствами. — Мы встретились на экзамене, и дедушка Маха не противный, — недовольно проворчала я. Дедулю я уважала, хоть и значительно опасалась. Как бы он ни был добр ко мне я все еще помнила, что он убийца с многолетним опытом и делал он все исключительно в пользу себя и своей семьи. — Я смотрю у вас уже сложились теплые семейные отношения? — бровь отца издевательски поднималась вверх, показывая степень его раздражения. — Видишь ли, дорогой папенька, когда ребенок теряет родителей, он начинает тянутся к тем, кто эту роль берет на себя, — прошипела я, косясь на застывшую фигуру Джина. Тому хватило совести отвести глаза. — Как Гон? — нагнетал обстановку тот, на что я лишь тяжело вздохнула. — Я не виделась с ним уже давно, он остался со своими друзьями решать проблему с появившимися мутантами. — отец на это ничего не сказал. Просто искал тему, на которой можно остановиться. Я не знала, как реагировать на его присутствие. С одной стороны, была рада, что он рядом и чувствовала какое — то эфемерное чувство защиты. С другой же мне хотелось придушить его за долгие годы отсутствия. Обида все еще тупо скулила внутри. Брошенный ребенок требовал утешения и надрывно рыдал, пытаясь привлечь внимание. — Пап, ты хоть скучал? Хоть вспоминал нас? — прошептала я, тупо уставившись на свои ботинки. Смотреть на него не хотелось. Мне казалось я вновь заплачу, если увижу в его глазах не то, что хотелось видеть. — Элла, вы мои дети и я знаю, что вы бы справились со всеми препятствиями на пути, — ответил Джин, подходя ближе. — Да, ты можешь считать меня эгоистом. Охота — это дело всей моей жизни и единственное от чего я бы не смог отказаться. — А мы? Так легко было от нас отказаться? — эмоции вновь овладели мной и я подняла свои глаза, пытаясь выискать на лице Джина хоть что — то похожее на сожаление. — Я не отказывался от вас, — покачал головой тот. — Вы мое продолжение и я горжусь тем, кем вы стали, но я вынужден был вас оставить. — Связано ли это с тем журналом, о котором говорил дедуля? — поинтересовалась я у него. Звучало, конечно, логично. Джин был первоклассным охотником и владел информацией о многих вещах, которые не следовало знать остальным, ибо это принесло бы много проблем всем. Хоть информация и была о нем засекречена даже в самой базе охотников, все равно было достаточно людей, которые знали о нас. А мы, наверное, самое уязвимое его место. — Я… — лицо отца вдруг резко потемнело и он опустил его вниз. Сгорбленная фигура Джина смотрелась печально. Казалось он погружался в какие — то воспоминания, которые приносили ему много боли. — Пап? — удивленно произнесла я, прикасаясь к его плечу. — Дело не в журнале, — очнулся от транса тот и покачал головой. — Офелия владела удивительными способностями. Она могла вылечить даже самый безнадежный случай, однако плата была высока. Люди любят верить в чудо, и когда оно перестает происходить, то начинают винить в этом того, кто это чудо перестал им показывать. Я никогда не хотел говорить тебе об этом. — Мама умерла не от болезни? — резко замерла я, понимая к чему ведет отец. — Нет, — горько ответил Джин и взял мои похолодевшие руки в свои. — Мы тогда попали в шторм, я кое — как смог вытащить нас к ближайшему острову, где практически отсутствовала цивилизация. Местные хоть и были насторожены поначалу, но все равно хорошо приняли нас. Гону тогда едва исполнилось пару месяцев, а Офелия была ослаблена после изнурительных родов. Ты же была слишком маленькая для того, чтобы это помнить. — Я помню шторм, — задумчиво проговорила я, еще раз прокручивая те воспоминания. — Вот как, — Джин медленно поглаживал мои ладони, которые утопали в его больших руках. — Мы не планировали задерживаться там, однако состояние твоей матери требовало отдыха и лечения. Все было хорошо до тех пор, пока один ребенок не упал с отвесной скалы. Травма головы была довольно серьезной. Мальчик впал в кому. Местные уже хоронили его, но Офелия была очень доброй женщиной и просто не могла не пройти мимо. Она явила им чудо. — Я этого совершенно не помню, — прошептала я и взволнованно сглотнула, чувствуя, как начинают дрожать руки отца. — Этот остров… неужели цивилизация была там настолько отсталой? Они не слышали о нэн? — Я бы не сказал, но они были религиозными фанатиками, а нэн воспринимали как дар всевышнего, — я чувствовала, как тяжело было Джину говорить дальше, — Офелия для них стала воплощением богини. Я не видел в этом угрозу, но старался держать вас от них подальше. Тем более ваша мама была ослаблена и не могла полноценно использовать свои способности после того, как излечила мальчика. За день, когда мы должны были отбыть, я отправился за запасами. Я надежно скрыл вас от них, однако Офелия не смогла проигнорировать плач ребенка. И они забрали ее. — Что случилось дальше? — сухо спросила я, сжимая руки отца, которые казалось холодели вместе с его рассказом. — Вас я нашел спящими в кровати, — Джин прикрыл глаза, облизывая обсохшие губы. Затем он обратил пустой взгляд на меня и резко притянул к себе, сильно сжимая в объятиях. Я чувствовала, как кофта становилась мокрой и замерла не в силах пошевелиться. — А мама? — осмелилась спросить я, стараясь держать свои эмоции под контролем. Неприятное чувство щекотало изнутри. Знать правду совершенно не хотелось. — Она больше не смогла использовать свои способности, рождение Гона далось ей тяжело, к тому же последние силы были израсходованы на лечение ребенка. — голос отца сбился на дрожь. — Пап, — прошептала я, чувствуя как начинают слезиться глаза. — Они сожгли ее на костре как нечистую, — эти слова набатом прозвучали в голове. — Что значит сожгли? — повторила я, сжимая в руках накидку отца. — Останки они… — голос отца окончательно ослаб перед тем как надрывно взреветь, сжимая мое тело в крепких объятиях. — Останки… — вновь произнесла я и безвольно обвисла в руках Джина. — Элла, — резко встряхнул меня тот, от чего меня сразу замутило. — За что? Что она им сделала? Она спасла их дитя, а они! — резкая вспышка ярости загорелась изнутри. Что — то темное внутри меня скалило зубы и требовало отмщения. Горечь, печаль утраты и безумная боль, которая заполняла тело и душу. Сердце рвало на части от правды. — Лисенок мой, — отец крепко держал меня в своих объятиях. — Я боялся говорить об этом. Так боялся, что вы узнаете правду. — Поэтому ты ушел? — шмыгнула я носом. — Мне было стыдно смотреть вам в глаза, ведь я не смог сберечь ее, — такие знакомые поглаживания и тихий голос отца убаюкивал как в далеком детстве. — Я должен был быть внимательнее, я должен был сразу вас забрать. Ты так на нее похожа. Так похожа… Если бы я вас забрал, у вас была бы мать. Ты всегда звала ее во снах. — Прости, пап, я так долго винила тебя во всем, — обиды на отца улетучились, но в сердце прочно поселилась скорбь. В тех воспоминаниях он был таким разбитым. В его глазах не было жизни, лишь черная пустота и терзающая боль. — Все в порядке, лисенок, я заслужил все это. — Нет, не заслужил, — я уже захлебывалась в своих слезах. — Они… пап, ты что — нибудь сделал с ними? — Твоя мама не любила насилие, но я не мог оставить это просто так, — нежное лицо выражавшее скорбь приобрело жесткие черты. — Острова как и людей больше не существует. Прах вашей матери я собрал и захоронил на ее малой родине. Она всегда хотела вернуться туда. Если захочешь, я отвезу тебя туда. — Я обязательно там побываю, но только с Гоном, — как можно мягче проговорила я, — Я должна рассказать ему об этом, поэтому, пап, пожалуйста, больше не беги. Не прячь от нас свою боль, дай нам разделить ее с тобой. Гон так гордится тем, что он твой сын. Ты нужен нам, папа. — Лисенок, — отец, которого я знала, как самого сильного человека на всем белом свете, теперь надрывно рыдал вместе со мной. Не знаю сколько времени мы провели вот так, но вскоре мы оба успокоились. Пришлось заварить чай с успокаивающими травами, ибо внутри все еще было неспокойно от того, что я узнала сегодня. Мама умерла такой ужасной смертью и даже после ей не дали покоя. По рукам пошли мурашки от того, что мы с Гоном могли умереть еще тогда. — Замерзла? — участливо спросил отец, принимая кружку в руки. — Нет, просто плохие мысли, — покачала я головой и прижалась к горячей чашке щекой. — Куда мы отправимся дальше? — Мне нужно встретится с коллегой и обсудить кое — что, — уклончиво ответил тот, на что я прищурила глаза. — Надеюсь это не крыса Паристон? — почти прошипела я, смотря в удивленные глаза родителя. — Откуда ты его знаешь? — Разве он не сказал тебе, как обманул меня? Очень он уж любил проехаться по твоей личности. Поверить не могу, что ты вообще имеешь с ним хоть какие — либо дела. Он же такой скользкий и противный! — громко высказала я свое недовольство и неловко почесала живот, который нервно забурлил, предчувствуя что — то. — Я и не думал, что ты такого лестного обо мне мнения, малышка Фрикс, — раздался возле отца слащавый голос, от которого зачесалось буквально все. — Пошел ты, крыса! Продолжение следует…