Встреча выпускников

      У Гриффин щеки залиты весь вечер румянцем от выпитого алкоголя, веселых шуток и нескончаемых комплиментов. Бывшие одногруппники на встрече выпускников недоумевают — как из этого серого утенка-задрота выпорхнул блондинистый лебедь?       Она и вправду изменилась — подтянула тело, подстриглась, стала хорошо одеваться. Совсем и не узнаешь щекастую зазнайку, которая никому не давала списывать. Ей двадцать восемь и она понимает, что только-только научилась любить себя и кайфовать от этого чувства. И, будто, заражает этим состоянием всех вокруг.       — Я бы не узнала тебя на улице! — верещит Рейес, глотая очередной шот.       Кларк бы сама себя не узнала, наверное.       Но теперь ей только смешно от этой реакции — остальные-то наоборот, заматерели. Она одновременно ухмыляется и ненавидит себя за это — нельзя злорадствовать.       «Но это так приятно», — думает девушка.       Она заливисто хохочет и игриво улыбается на комментарий Коллинза, что он бы был не прочь такой девушки.       Ей лестно и одновременно противно — раньше на нее всем было срать.       Когда они маленькой компанией выходят покурить и в очередной раз обсудить детей, которыми почти все обзавелись, Кларк лишь кивает — поддержать-то разговор не может. Рейес, словно спасительной соломинкой, вытягивает ее на разговор о выбранной профессии — забавно, но никто из них так и не стал дипломатом. Рейес ушла в инженерию на второе образование, Майя с Джаспером открыли торговый бизнес, Монти уехал на Аляску, а Коллинз стал читать лекции на тренингах по личностному росту. Одна Гриффин пристроилась специалистом по международным связям, хоть как-то используя полученные навыки.       — Охренеть, какие люди! — восклицает Финн, когда к ним подходит такая знакомая ранее фигура.       Кларк смотрит и понимает — он не изменился ни на йоту, лишь чуть возмужал. «Хотя куда еще больше?» — промелькивает в голове.       Темные кудряшки так и пружинят, а веснушки, даже в темноте, словно горят, приковывая к себе взгляд.       Блейк поочередно обнимает ребят, и Гриффин теряется в нем — какой он большой — и совсем не хочет отпускать, хоть себе и не признается.       — Я долго разглядывал, кто это, — непонимающе и все еще продолжая оценивать блондинку, качает головой Беллами, припоминая фотографию, скинутую в общий чат где-то с час назад.       Девушка лишь пожимает плечами.       А что тут скажешь?       Все пять лет обучения она воздыхала по Блейку. Что говорить, по нему все воздыхали — Найла даже назвала ребенка в его честь.       Был, конечно, Коллинз, с которым у Кларк в одно время была передружба и недоотношения, но у него всегда была Рейвен (которая, кстати, позже кинула Финна, умотав на курсы в Мексику).       Но Блейк…       Они все еще весь вечер хохочут, вспоминая былое — как подсунули Роану в ящик лягушку, как сбегали всей группой (оставляя лишь заучку Гриффин) с вечерних занятий на рейв, как на параде в честь весеннего равноденствия они устроили внеплановый (для университета, но не для них) флэшмоб с переодеваниями в одежду противоположного пола.       Кларк мало в чем из этого участвовала и даже сейчас немного жалеет об этом. Серости в ее жизни хватает, драйва — нет.       Когда они сидят в курилке, она оказывается рядом с Блейком. Рейес бросает, что они вполне себе смотрятся вместе, на что Гриффин смущенно отнекивается:       — Скажешь тоже.       А Блейк с толикой обиды взирает на блондинку:       — Вот как?       Кларк все время делает вид, что она счастлива, скрывая, как глубоко одинока.       Все остальные не скрывают — точно счастливы. Кроме Беллами — когда заходит речь, он умудряется кинуть, что у него уже две недели не было секса.       Что становится роковой ошибкой.       Теперь от него не отлипает Эхо. Черт, эта девушка не собирается останавливаться — она не просто чуть ли не уселась на Блейка, но и, позируя для фото, умудряется помацать за все его аппетитные части, коих немало.       Всем от этого смешно, а Беллами — страшно. Почему-то, его такая активность отталкивает, хотя он мог бы поразвлечься уже пару часов как, как минимум в просторном туалете, а как максимум — укатить с девушкой в закат в свою холостяцкую берлогу (о том, что она у него холостяцкая, Гриффин узнает случайно от самого Блейка и удивляется, что он один).       Им весело и совсем не хочется расходиться, по крайней мере, тесной компании, которой они вновь выбрались на февральскую улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Их осталось пятеро — Кларк, Финн, Рейвен, Джина, Эхо и Беллами. Гриффин придерживает ладонями заботливо уже в пятый раз за вечер накинутую куртку Блейка, хоть она уже устала его убеждать, что ей не холодно.       Ей, на самом деле, жарко.       Она сама и не знает, от излишнего внимания, от выпитого алкоголя или от горячего пронизывающего взгляда Беллами.       На котором все еще виснет Эхо.       Кларк следит не за всем, теряясь в своих опьяненных мыслях, поэтому вздрагивает, когда ее окликают с предложением подвезти.       Поздним утром следующего дня чат снова оживает — после сабантуя всем не терпится обсудить прошлый вечер.       «Блейк, у нас в итоге вчера ничего не было?» — гласит сообщение Эхо под скинутыми ею фотками, где они с парнем прячутся за капюшонами, имитируя поцелуй.       Гриффин чуть ли не в голос хохочет.       «Нет :)» — тут же свистит сообщение, которое Беллами набирает свободной от обнимания талии Кларк рукой, и целует ее в голое плечо.