«Не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души, живая страница нашей жизни, биение сердца, взволнованного великим и малым, такова Италия, и в этом ничто не может сравниться с ней»
Павел Муратов
Последние дни августа поражали настойчивостью солнечных лучей. Лишь юный ветерок и скромная тень спасали послеобеденные прогулки по, казалось бы, северной части Авзонии. Но самым главным укрытием от неумолимой жары оставалась прохлада помещения. Хотя и она не могла уберечь от осушающей жажды, предательского врага хорошего отдыха. Племянницы отдыхали, полностью погрузившись в прохладную воду бассейна. Можно было отправиться на верном двухколёсном велосипеде к ближайшему роднику или даже к берегу моря, но в такую погоду хотелось одного – насладиться поздним сном в уютной кровати на третьем этаже, вдали от всех. Но необдуманное обещание прогуляться всей семьёй к главной площади лишило меня этой прекрасной возможности. Если сейчас поддаться соблазну, то мой сон непременно продлится до самого утра. Звонкий хохот гостей отвлекал от философских размышлений, но удачно вливался в звуки летней симфонии. Стрекотание цикад, певчие голоса птиц, шелест листвы, журчащий фонтан – всё это создавало иллюзию оазиса для уставшего сознания. Встав с пляжного лежака, отложив газету на рядом стоящий столик я решил охладиться, потревожив идиллию племянниц. Прохладная, живительная вода заботливо обволакивала разгорячённое тело, успокаивая его сантиметр за сантиметром. Полностью погрузившись в воду, я почувствовал небывалое облегчение. Поток времени приостановился, неровное биение сердца замедлилось и лишь неразборчивые голоса, искаженные толщей воды, выдавали причастность моего тела к этому миру, земное происхождение необъяснимого удовольствия. Как только я приподнял тяжелые веки, время тут же набрало свой ход, а легкость превратилась в хаотичные пузыри, стремящиеся к поверхности. Солнечные лучи уже не казались такими устрашающими – отражаясь от беспокойных волн, они создавали удивительные световые узоры, ослепляющие витиеватостью лазурных берегов, будто пена под действием солнца превратилась в ажурные дорожки литого белого золота. Небо же окрасилось в неизъяснимую синеву наслаждения… После освежающего заплыва всё казалось не таким уж и раздражающим. Взяв газету, я пошел в более спокойное место – гостевой зал. Как хорошо, что родственники жены оказались настолько активными, что даже такая жара не станет помехой летним развлечениям, вроде светских разговоров или волейбола на траве. Мраморный пол покалывал стопы своим неприветливым холодом, массивная лестница на второй этаж, огромная коллекция старых книг на забытых языках, статуи греческих богов и обломки ордеров, принесенные сюда со дна Адриатического моря, создавали непередаваемую атмосферу того времени. Особняк раньше был пристанищем одной американской семьи исследователей. Теперь же, за символическую цену, это хранилище знаний перешло в наши руки. Мы были хорошими друзьями, вместе проводили исследования, работали в одном институте, но с недавних пор им пришлось вернуться на родину, и они с радостью передали нам свое детище. Резной стол уже был накрыт для очередных посиделок после отдыха на свежем воздухе. Для растрёпанной молодёжи были приготовлены охлаждающие соки, а для более взрослых гостей – утончённые напитки. В центре стояло большое и глубокое фарфоровое блюдо с золотым орнаментом. Оно было доверху наполнено всевозможными фруктами и ягодами. Всё-таки идея предыдущих владельцев обзавестись небольшим садом была не такой уж и плохой. Все боялись, что усилия пойдут насмарку, но теперь же, каждое лето он радует нас своими дарами. Спелые сочные и сладкие персики с мягкой кожицей казались очередным произведением искусства, янтарные абрикосы, чей сок сравним только со сладостью пчелиного мёда, виноград… Решив предаться соблазну я подошёл к столу дабы вкусить запретный плод Богов дарующий нам вино. Взяв в руки гроздь винограда, я не спешил бездумно утолить свой голод. Ягоды, взращённые в любви и заботе, казались чем-то неземным. Будто бы утончённая виноградная лоза родилась от прекрасного союза Солнца и Земли. Изобилие вкуса и цвета в легендах объяснялось вмешательством сверхъестественных сил. С утра и до поздней ночи грозди впитывали в себя небесную магию, наливаясь одурманивающим соком. Созревшие на рассвете были одарены юношеским румянцем утренней зари, и походили на прекрасных дев, смущающихся от всеобщего внимания. Те, что обрели зрелость под золотыми лучами полуденного солнца, сокрушали своей притягательной натурой гордых дам. А ягоды, чья спелость достигла апогея лишь с наступлением ночи, отражали в себе всю её чарующую красоту. К сожалению, люди совсем перестали придавать особое значение таким пустякам, как созревание винограда, верить в его божественное происхождение. Теперь всему есть своё научное объяснение. Но не в том ли чудо, что каждое земное существует в паре с возвышенным? Оторвавшаяся с характерным звуком ягода тут же беспокойно улеглась в мою ладонь. Этот почти невесомый источник наслаждения казался настолько маленьким, что невозможно было поверить в его изысканность. Если слегка задеть податливую кожицу, то пред нами предстанет сфера, состоящая из изумительной полупрозрачной мякоти. Именно она хранит в себе всю утонченность божественного нектара. Покрутив немного беззащитную жемчужину садов Италии, я с превеликим нетерпением поспешил изведать её вкусовые качества. Прокусив плотный слой эпикарпия, богатого на различные пигменты, и добравшись до желанного, я неспешно закрыл глаза погружаясь в раздумья. Освежающий и ненавязчивый сладкий сок разливался, затрагивая рецепторы, будоража и волнуя их. Под действием опьяняющего восторга воображение изобразило лучшие картины живописных мастеров. Природная красота города переплеталась со сладостью живительного сока, некая волнующая нотка кислинки придавала живости городским пейзажам Венеции, неуловимые медовые оттенки окрасили в тёплые безоблачные цвета роскошный Неаполь… Тонкое послевкусие оставляло после себя поэтическую идиллию окрыляющей лёгкости. Все гармонично дополняло друг дуга, играя сонатину тонкими пальцами пианиста на струнах души, заставляя её трепетать. Предвкушая кульминацию эйфории, сердце всегда начинает биться чаще, спирает дыхание, а в груди бурлит страстное чувство. После такого эмоционального путешествия невозможно было остановится и не поглотить золотую гроздь белого винограда. Эта нимфа, излучающая манящее свечение, заманивала путников в свою ловушку, окутывала их поволокой заоблачной отрады, прорастала тонкой лозой вглубь сердца и поглощала одурманенных. Захотелось поддаться мимолетному желанию сжать в руке предательский оазис, чтобы его дивная услада пролилась по напряженной руке липкими тонкими струйками огненной жидкости… Мною вновь овладела ностальгия. Однажды мне выпала возможность увидеть одну из самых удивительных традиций. Массивные гроздья смолистого, как необузданная ночь, и с серебристым отливом луны винограда давились нежными ногами юных девушек. Они были одеты в национальные платья, вокруг царила неистовая весёлость, а живая музыка только подначивала танцующий народ. Это был целый ритуал – ноги омывались и опускались в пепел, на площади собиралась толпа и в огромные тары скидывали урожай. Далее происходила настоящая магия, которую просто невозможно передать словами, лишь увидеть однажды в чудном сне... Дело близилось к вечеру. Громкая музыка не давала сосредоточится и буквы отплясывали необузданные танцы перескакивая с одной строчки на другую. Ещё немного, и я усну прямо здесь, не смотря на окружающие раздражители. Спасением могло стать лишь что-то крепкое вроде домашнего вина. Вскрыв бутылку, я с особым удовольствием наслаждался ароматом выдержанного нектара - лето перекликалось с осенью, а фруктовое с пряным. Чем больше проходило времени, тем содержимое становилось богаче и раскрытие. Налив немного соблазняющего сочно-кровавого напитка в объёмный бокал, я вышел наполнить лёгкие вечерним воздухом. Гости уже вовсю танцевали под эстрадные мотивы, переполненные ожиданием ночной прогулки. Атмосфера всеобщего веселья немного приободрила сонный организм, а прохладный ветерок взбудоражил мысли. Глоток красного поразил меня своей роскошной структурой. Все качества сочного винограда возросли в несколько раз, открылись с совершенно другой стороны и приобрели ещё большую гамму вкусовых качеств. Лёгкий, совсем наивный сок, журчащий живительной сладостью верхних ноток певчих птиц и кристально чистого родника, превратился в зрелое глубокое море полнотелого, с ошеломляющей концентрацией специй и фруктов эликсира молодости. Оно тут же развеяло усталость разворошив чувство удовлетворенности. Мощный аккорд долгого послевкусия помогал распробовать бархатистость, обволакивая рот обилием спелых танинов. Единство его составляющих и абсолютный баланс качеств разлились по венам бодрящей негой. Переполненный нахлынувшими чувствами я направился к толпе беззаботных итальянцев...