Солнце пахнет счастьем

Весна приходит медленно. Сначала эта вечно юная особа целует ветер, даруя ему тепло, которое медленно и тягуче, словно по маленьким ложкам добавляя засахаренный мёд в кружку, прогревает воздух, землю и всё живое. Птицы весело щебечут, подхватываемые радостным и подобревшим ветром. Деревья понемногу оттаивают, просыпаются ото сна. В них чувствуется могучая сила жизни. Почки наливаются соками, набухая с каждым днём. Совсем скоро тонкая защитная скорлупа не выдержит и лопнет под напором молодых ярко-зелёных листьев, ещё окутанных липким пахучим соком. Йо с наслаждением делал каждый вдох. Ветер поднимал короткие шоколадные волосы, щекотал затылок, вызывая толпы мурашек, стремительно спускающихся вниз по позвоночнику. Солнце наконец-то распустило свои длинные золотые локоны. Их невесомые нити красиво ложились на закрытые веки шамана, путались в ресницах, словно молоко в кофе, освещали шоколадный цвет волос. Парень почувствовал, когда рядом бесшумно опустился Рен. Китаец действительно мог быть абсолютно незаметен, даже когда ему это не было нужно. Привычка строгого воспитания семьи Тао – семьи настоящих воинов. Йо почувствовал лёгкое прикосновение ткани к собственным плечам. Ветер ещё доносил холодные нотки, от которых Йо периодически ёжился. Асакура не стал открывать глаз, лишь благодарно кивнул другу. Рен вздохнул. - Тебе стоит беречь себя, Йо. Тот лишь беспечно пожал плечами. Мол, ну, буду, наверное. - Ты снова думаешь о нём? Тёмные брови непроизвольно дрогнули, сошлись к переносице. Ответ был очевиден. Йо медленно открыл глаза, часто моргая и привыкая к слепящей действительности. Небольшой двор был залит золотом солнечных лучей, словно море расплавленного драгоценного металла. Говорить совсем не хотелось. С того самого дня, когда два брата, два близнеца сошлись в схватке, прошло два года. Йо изменился. Больше молчал, меньше смеялся. Улыбка казалась блёклой, совсем как нарочно сломанный цветок, иссушенный солнечными лучами. Асакура больше не слушал музыку, но наушники по-прежнему всегда были с ним. Покоились на плечах, закрывали шею, отвлекали внимание. На груди у шамана висела серьга Хао. Он оставил её себе. Не показывал никому, не поймут ведь. Зато брат был будто бы рядом. Йо коснулся высокой и закрытой рубашки на груди, где висела самая драгоценная за эти долгих два года вещь. Стало тяжело дышать. Хищные золотые глаза совсем рядом неотрывно наблюдали, читая каждое движение. Йо вымученно улыбнулся. - Всё хорошо, Рен, правда, - тихо ответил шатен. - Мне так не кажется. Ты плохо спишь, почти не ешь, ты даже не разговариваешь с нами о том, что у тебя на душе, - холодные бледные пальцы китайца скользнули по плечами, встряхивая, - поехали со мной. - Куда? – Йо поперхнулся воздухом, встречаясь шоколадными глазами с другом. - Да куда угодно, - Рен стукнул кулаком в деревянную половицу, которая испуганно пискнула под напором шамана, - я тебя, Йо… Но договорить Рен не успел. Поднялся холодный ветер, закружил пыль. И из этого невероятного потока воздуха вырвались языки пламени. - Хао! – накидка слетела с плеч Йо, когда тот подскочил, чувствуя знакомое фурёку. Ошибки быть не может. Повелитель Огня собственной персоной. Всё то же бежевое красивое развевающееся ветром пончо, те же тёмно-красные штаны с многочисленными ремнями. Реакция Рена моментальная, надо отдать должное. За какие-то доли секунды он успевает объединиться с Басоном, угрожающе направить гуандао в паре метров от груди Хао и схватить Йо за руку, заслоняя собой. - Тао, - глаза только что появившегося шамана резко сузились, отражая алое пламя в руках, - отойди от Йо, сейчас же. - Рен, - Йо обеспокоенно коснулся плеча друга, - всё хорошо. - Йо, - владелец имени вздрогнул от холодного и родного голоса. Хао остался жив, но потерял много сил. Полгода Йо мучался от кошмаров и угрызений совести, не в силах спать и жить дальше. Пока однажды, когда парень вновь широко открыл глаза, крепко сжимая одеяло и тяжело дыша, увидел перед собой брата. Он приложил палец к губам Йо и улыбнулся, завидев свою серьгу рядом с постелью. Йо тогда разрыдался как маленький ребёнок, укутываясь в широкую горячую грудь брата, наслаждаясь его теплом и слушая сердце. Живое сердце. Счастью не было предела. От Хао веяло солнцем и песками, а ещё солёным морем. Надышаться этими запахами было невозможно, как Йо ни старался. Старший брат остался до самого утра, ласково поглаживая волосы и рассказывая о своей жизни после турнира. Когда солнце начало лениво открывать глаза, распуская свои тёплые волосы, Хао исчез в огне, обещая вернуться и забрать то, что принадлежало ему его ещё до рождения. Тогда Йо не понял смысл слов брата, не понял, почему он должен уходить. Однако всегда ждал его, иногда думая, что та ночь была лишь иллюзией, миражом. - Подойди, - Хао протянул руку навстречу. И Йо пошёл, словно околдованный. Рен кричал, умолял не идти, но понял, что бесполезно. Быстрая атака, из руки Хао брызнула кровь, быстро окрашивая всё в красный цвет. Китайца отбросило ударной волной в хрупкую деревянную дверь. Крик Йо затерялся в пламени Хао. Дикий первородный огонь, почти обжигающий. Когда Йо был крепко прижат к телу близнеца, сложно было понять, где на самом деле находилась эта древняя и непослушная стихия. Очутились они где-то за городом. Трава только-только пробивалась из тёмной почвы. Серые деревья сохраняли молчание, сдерживая порывы ветра, оберегая этих двоих. - Ты хоть знаешь, о чём он думал? – Хао резко отпустил Йо и отошёл на несколько метров, сжигая воздух вокруг. Кровь забурлила, вскипая, и стала бордовой. Рана затянулась. Хао стряхнул засохшую плёнку. - Ты в порядке? – он сразу же бросился за братом, разворачивая к себе и хватая раненую совсем недавно руку. Белый неровный шрам, как и остатки капель крови, свидетельствовали о том, что рана была, и что Йо не показалось. Он нежно провёл по руке Хао, смахивая остатки и осторожно касаясь ранения. - Больно? На глаза Йо навернулись слёзы. Он уже терял брата однажды. Второго раза он бы не пережил. Когда теряешь часть своей души, это как учиться дышать заново, без кислорода, заменяя его на что-то другое. Жить в принципе можно, но невыносимо. Совесть впивалась мелкими острыми иглами в лёгкие и сердце, помогая боли растекаться по всему организму вместе с кровотоком. А потом, переполненный болью, ты просто перестаёшь чувствовать. Пустота становится тобой, вытесняя и поглощая душу. И всё, что ты раньше ощущал, кажется обманом. Ты больше не можешь смеяться, плакать, улыбаться, дышать и двигаться, как раньше. Становишься автоматизированным полностью. Йо представить себе не мог, что бы он делал без своего лучшего друга Амидамару, который всегда был рядом, каждую невыносимую секунду жизни. Он поддерживал, учил дышать заново, без боли, без опустошения, без потери собственной души. Их полуночные разговоры становились привычкой, без них было невозможно уснуть. Хао чувствовал, как тяжело своей половинке. Как ему больно. Почувствовать его ослабшую душу Йо не мог, а Хао не мог сообщить, что жив. Но как только шаман набрался сил, сразу же явился к младшему брату под покровом ночи. Счастье в глазах, добрая тёплая вода, в которую Йо окунул его, пряча слёзы на груди, - не сравнить ни с чем. И если боль делилась на двоих, как будто оберегая их души от разрушения, то радость удваивалась, разбавляя кровь приятным огнём. - Больше нет, - Хао смягчился, ласково коснулся щеки брата свободной рукой, а тот закрыл глаза. Руки Хао такие тёплые. Пахнут морем, солью и южным ветром. Йо закрывает глаза и видит бесконечный океан, отражающий далёкие звёзды. Хао жил где-то там, вдали от людей. Говорил с небесными светилами и природой. Должно быть, ему было очень одиноко. Ему действительно было. Но хуже всего тоска и желание коснуться того, кто далеко и кто дорог. - Ты знаешь, как беспечен? – вновь злится Повелитель Огня, сверкая глазами. - Но, что я сделал? - Этот чёртов Тао! Совершенно не умеет контролировать свои грязные мысли! Если бы ты знал, ты бы не был так спокоен рядом с ним. Каждое слово Хао давалось с трудом. Он не мог представить себе, что его братом, с его Йо, могут сотворить такое. И кто! Его близкий друг. Это приводило в бешенство. Однако Повелитель Огня не мог позволить себе сорваться на брата. Тело горело изнутри. Лёгкие не справлялись с таким напором, заставляя организм дышать глубже и чаще, чем необходимо. Йо пугало состояние Хао. Он осторожно взял в руки лицо близнеца и притянул к себе, касаясь губами лба. - Но со мной же всё хорошо. И я здесь, с тобой, - искрящаяся тёплая улыбка вновь вернулась к Йо. Пустота отступила. Дышать стало свободнее, - я догадывался о чувствах Рена, но мне кажется, он запутался в том, кого по-настоящему любит и с кем хочет быть. Тонкие и мягкие прикосновения Йо расслабляли, успокаивали грозную бурю внутри, тушили дикое пламя, зарождая там новый тёплый огонь. Хао закрыл глаза, когда брат нежно обвил шею руками и запустил пальцы в длинные шоколадные пряди, пропуская их сквозь пальцы. Было похоже на то, что сквозь пальцы течёт крепкое кофе, разлитое кем-то по неосторожности. - Я никому не позволю коснуться тебя так, - пообещал Хао, утыкаясь в тёплую шею совсем рядом. - Даже Анне? - Анне особенно. Йо неожиданно залился громким смехом, будто вспомнил, как он по нему соскучился. - Теперь ты будешь моей невестой? Йо ляпнул, не подумав, и тут же прикусил язык, когда услышал ответ. - Скорее ты моей. - Ээээ... Пока младший из братьев был в замешательстве, старший времени терять не стал. Хао облизал мягкие губы близнеца, схватил за подбородок, немного надавил, проникая внутрь. Йо недовольно замычал, пытаясь отстраниться, но сильные руки держали за талию крепко, а настойчивый язык не хотел останавливаться, лаская. Стало невыносимо приятно, руки сами опустились к Хао на плечи, сжимая пончо. - Ты мой, Йо, только мой. И ты должен хорошенько это запомнить. Йо был не против запомнить. Очень трудно противиться близости с тем, с кем когда-то был единым целым. Хао приподнял за бёдра, а Йо обвил талию ногами. Отпускать совсем не хотелось, хотелось быть ближе, ближе настолько, насколько это возможно. Йо сам вновь поцеловал Хао, прижимаясь к телу ближе. От него веяло тёплым солнцем. Бывает, касаешься человека, но он больше, чем человек. В нём горит огонь, вечная звезда. Хао его солнце. И это солнце пахнет счастьем.