Кибертрон: новая история. Наследие Прайма

Сознание приходило медленно. Аудиодатчики сбоили и трещали, картинка расплывалась. Когда прошло время и зрение чуть прояснилось, Нокаут понял, что лежит прикованным к платформе в собственном медблоке. Почувствовав, как подступает злость, он дёрнул манипулятором, но, разумеется, ничего не произошло. Мимо туда-сюда бегали, суетились какие-то не знакомые Нокауту боты, у каждого на плечевой броне был символ — перечеркнутая инсигния. Сам Нитродрайв наблюдал за действом из противоположного угла. Нокаут бросил на него, ухмыляющегося, грозный взгляд и холодно сказал: — Ну и что это всё значит? Нитродрайв молча оттолкнулся от стены, взял со стола хирургические ножницы и стал внимательно их рассматривать. Так, будто здесь никого не было. Нокаут не мог терпеть к себе подобного отношения. Ещё раз дëрнувшись, он выплюнул: — Сейчас кто-то из десептиконов зайдёт и твоей шайке крышка. Вас тут и так терпеть не могут. Будут ещё сильнее ненавидеть. — Катастрофа, — усмехнулся Нитродрайв и провел когтистым пальцем по лезвию ножниц. Нокаут выругался про себя. Действительно: угроза звучал воистину смешно. Он решил, что достаточно было тянуть резину и в лоб спросил: — Что происходит? Нитродрайв улыбнулся и что-то жуткое было в этой улыбке. Подойдя ближе, он наклонился так, что до анализаторов Нокаута донëсся запах чужой полироли. Он в отвращении постарался отпрянуть, но ничего не вышло — платформа на которой он лежал мешала. Нитродрайв тихо рассмеялся и прошептал на аудиодатчик: — Даже самые… Непримечательные по виду трансформеры могут… Удивить, — он провёл когтем по грудной пластине. Там, где внизу располагалась в своей камере Искра Нокаута. Этого тот не стерпел и, рыкнув, лбом врезался в лоб Нитродрайва. Благо, немного… пикантное положение, в котором Нокаут находился ему это позволяло. Нитродрайв так же низко зарычал и очевидно в гневе стал оставлять на грудной пластине царапины. Сначала просто сдирая красочное покрытие, а потом делая более глубокие борозды. Нокаут взвыл и задëргался. Боль ударила в голову и затмила холодный контроль, остатки которого всё ещё имели место быть до этого. Но в один момент всё закончилось. В один момент манипулятор Нитродрайва перехватил десептикон, которого Нокаут меньше всего ожидал увидеть тут. Вортекс своим привычкам не изменил: он всегда любил поражать других и, пожалуй, в этот раз у него это получилось более, чем. Он сверлил золотистыми с красным обручем вокруг фокуса окулярами Нитродрайва, не отпуская его манипулятор, а Нокаут пытался восстановить нормальный ход вентиляции. Было больно. Адски больно. Броня будто горела и покрылась каплями энергона, о полировке вообще говорить страшно было. Нокаут сжал денты и кулаки. Он должен был стерпеть боль тихо. — Думаешь я позволю бандитам поднимать манипулятор на одного из наших? Десептикона избить может только десептикон! — грубым, низким голосом проворчал Вортекс и зарядил кулаком в фейсплейт. Нитродрайв, не ожидавший такого, не успел выставить блок и, по инерции сделав пару шагов назад, упал. — Вортекс! — разнёсся по помещению злобный голос Старскрима, когда тот шагнул, чтобы освободить Нокаута. Оба повернулись к нему. Вортекс нахмурился, а Нокаут оскалился: — Надо же! Великий и могучий лорд Старскрим со своей подружкой Эрахнидой, цепными псами Трипредакусом и… — он взглянул на Саундвейва и поумерил свой пыл. Конечно, тёплых чувств к нему он не испытывал, но и особой ненависти тоже. Тем более, что это жестоко, когда подавляют твою личность в угоду своим капризам, — Саундвейвом. Старскрим прищурился, Эрахнида сжала кулаки, а троица жёлто-фиолетовых с красной подсветкой подобралась. Конечно, злить верхушку власти находясь в таком положении было плохой идеей, но Нокаут просто не мог сдержаться: — Не знал, что членистоногие и пресмыкающиеся образуют союзы. Прям откровение Праймуса какое-то, не иначе. Вортекс напряжённо скосил на него фокус и шёпотом рыкнул: — Ты чего несёшь? Воссоединиться со Всеискрой захотелось?! Похоже лишь одного Старскрима не пронял сарказм. Он громко прогнал вентиляционный цикл и подошёл ближе: — Я не убью тебя за эти слова прямо сейчас, потому что ты ещё понадобишься. Думаешь, я просто так был всё это время так снисходителен с тобой? Мне нужна сила, Нокаут. Он, кажется, потерял нить диалога. Да и реакция Старскрима оказалась куда слабее, чем Нокаут предполагал. Он неудомëнно переглянулся с Вортексом и медленно переспросил: — Сила? — Все твои непонятные сны, странное самочувствие — ты думал это просто так? Откуда-то Старскрим изъял планшет на котором были написаны те самые символы, которые он не мог перевести. Он нажал кнопку и через наноклик на планшете красовался уже вполне понятный, читабельный текст на современном кибертронском языке. Опережая вопрос Нокаута, Старскрим сказал: — Это летопись. Вернее кусок из дневников Солус Прайм. Она оставила свои записи Альфа Триону, а тот хранил их. Ну, судя по тому, что выяснил лорд Мегатрон. Наш почивший повелитель так же узнал механизм передачи огромной силы, которая произошла непосредственно из Великой Искры, из ядра Кибертрона. Единственное, что отделяло его от огромного могущества — это личность. Он не знал, кто был тем, кто являлся её носителем. Нокауту сразу вспомнились обрывки из одного сна, где фигурировали две фемки. Серебристо-черная, которая зачем-то должна была пожертвовать собой и ярко-красная автоботка. О ней ещё говорилось, что она избранная. Неужели она — хранительница? Но… При чëм тут был тогда он? — Её носителем являешься ты, Нокаут. — Огорошил его Старскрим. Он от неожиданности дёрнулся и в шоке уставился на Старскрима, который отнял у Нитродрайва хирургические ножницы, как у спарка игрушку. Склонившись, он взял прибор, который принудительно открывал грудной отсек. Профессиональный медик с большим опытом мог сделать это и вручную, но по технике безопасности было положено использовать инструмент. — Не смей, — прошипел он, понимая, зачем Старскриму понадобился массивный инструмент с тонким, длинным наконечником. Он рванул, но это опять было бесполезно. Ничего не понимающий Вортекс так же ринулся, но его удержал лично Цикадакон и один из тёмно-красных вехиконов. Вставив прибор, Старскрим рывком вскрыл помятую, исполосаванную броню и усмехнулся, смотря на ярко-горящую Искру. Нокаут рычал от боли, но рвался. Ненависть копилась внутри, желала найти выход наружу. Старскрим не стал долго ждать и потянул свой манипулятор к Искре, которая переливалась серебристым, чëрным и красным цветами. Отсек озарил яркий свет, идущий из корпуса. От грудного осека на манипулятор перекинулась искра и тут же, словно огонь, поглощающий бензин, энергия расползлась по манипулятору и стала подниматься выше и выше, обрамляя серый сикерский корпус серо-чëрно-алым свечением. Внезапно оковы обезумевшего от боли Нокаута раскололись и тот набросился на Старскрима, обвитый тем же самым свечением, который шёл из его Искры. Но Старскрим легко перехватил Нокаута и, вывернув манипуляторы, вдавил его в стенку, которая начала медленно плавиться, благо, та не была несущей. Нокаут не мог пошевелиться, только рычать и вырываться. Его мотор издавал довольно страшные звуки, но Старскрим, с алочно горящими окулярами и торжествующей улыбкой только упивался своей силой, забирая её у Нокаута: — Скоро твоя сила перейдёт ко мне, ты будешь мне не нужен, я стану её хранителем. Силы много, процесс долгий, может потребоваться не один астроцикл агонии, так что наслаждайся остатком актива, доктор, — прошептал он на аудиосенсор жертвы. — Я тебя… Не-на-вижу… — прохрипел Нокаут, вжатый краем фейсплейта в стену, скосивший в сторону Старскрима фокус окуляров. Хотелось сказать очень многое: послать далеко и надолго, уверить, что у него ничего не получится, сколько бы тот не старался… Вот только первому мешала терзающая его адская боль, а второму — неуверенность в том, что действительно получится что-то сделать с этим. «Сила» покидала корпус всё охотнее, но было сильное ощущение неправильности. Казалось, что сама энергия сопротивлялась передаче новому носителю, будто так не должно было быть. Но это было не логично. Чувствовали только живые существа. Энергия не могла быть живой. Ведь не могла же? Старскрим отошёл от него и Нокаут рухнул на колени. Расплывающимся взглядом он уставился в пол и постарался держать себя в манипуляторах. Боль алой пеленой застилала взгляд и мешала мыслить трезво. Самоконтроль, который чаще всего был на высоте, исчез, но его остатки не позволили погрузиться в безумие. Процессор работал всё быстрее, в голове роились мысли. Ситуация из деталей складывалась в единую картинку. Теперь было понятно, почему именно он видел все эти сны и видения, почему Искру терзала боль, когда он наблюдал сцену между Праймусом и фемкой. Но почему в таком случае, в его видениях была автоботская фем и почему её называли Избранной? Может быть она-то и была тем истинным Праймом из пророчества? Или Наследием… Кем вообще был Нокаут? Какую роль он играл в пророчестве и что ему нужно сделать? Нокаут покачал головой и стал вставать, но новый спазм идущий из Искры заставил его вновь согнуться. Краем аудиосенсоров он услышал то, что в принципе не могло ему понравиться: — Пора сломить автоботов и возвеличить меня, как персону создавшую мир на Кибертроне. Наши враги не устоят под моим натиском, особенно теперь, когда я нашёл средство победы, которое не было доступно Мегатрону! — Чудесно, — сквозь денты прошипел Нокаут, но его уже не слышали.