Танцы на битом стекле

У Фуллбастера пальцы ледяные — он касается чужого затылка, ведёт по шее, у Нацу бегут мурашки. Он дрожит и бьётся в чужих сильных руках, прижимается к крепкому мужскому торсу, чувствуя каждой клеточкой своего тела. Запахи в комнате обостряются — пахнет кофе и дымом от сигарет, а ещё сексом и Фуллбастером, пьяным в дерьмо. У Драгнила кружится голова, и он забывает обо всем, забывается и позволяет чужим грубым губам себя целовать. Что-то определенно идёт не так: они пьяные, все ещё в одежде, на кровати в квартире Грея. Тот сверху, сжимает запястья, дышит в шею, заставляет мурашки бежать по смуглой коже драгонслеера. Последний стонет, шумно и прерывисто, стараясь быть тише, иначе услышат соседи. Он слишком громкий и не умеет сдерживаться, когда дело касается созидателя и его мускулистых рук с множеством вен. Брюнет вдавливает в матрац своим телом, хватается рукой за горло и давит — нижний хрипит, пытаясь вдохнуть, хватается за широкое запястье и закатывает глаза. — Я соскучился. Грей рычит, отпускает, наклоняется ниже и целует в губы, так по-своему, взросло, влажно и горячо. Нацу хватается за его спину, не успевая уловить момент, когда чужая рубашка оказывается на полу, снова стонет, глухо и прямо в губы. Фуллбастеру не нужны ответы, ему совсем ничего не нужно, кроме Нацу, голого и в его постели — он только с задания, уставший и злой, желающий расслабиться. Драгнил лучше любой шлюхи с темной улицы Магнолии, пахнет вкуснее и стонет слаще. Грею не нужно ответных ласк, не нужно проникновений, ему просто нужны касания, горячие, грубые, заставляющие отдаваться, просить и дрожать. Жилетка с крепкой груди трещит, оказывается на полу, почти рваная, шаровары летят следом. Убийцу демонов бесит одежда на этом теле, бесит каждый клочок ткани, скрывающий Драгнила от его глаз. Взгляд у Грея пронизывающий, глубокий и холодный. Он смотрит на Нацу, как на жертву, как на вещь, и каждый раз, когда они сталкиваются взглядами в гильдии, последнего пробивает дрожь. Он хватается за чужие густые и колючие волосы, тянет, пытаясь оторвать чужие губы от шеи, шепчет шумно, что большие метки кто-то может увидеть. Клетчатый шарф лежит рядом, и Грей не слушает, кусая сильнее, упираясь коленом между стройных юношеских ног, надавливая на стоящий член. Драгонслеер выгибается, подставляет под чужие ласки грудь, и старший наклоняется, обдавая холодком, используя магию — Нацу бесится и выворачивается из крепкой хватки, ругаясь, что холодно. Фуллбастер устал, просто устал, и он затыкает чужой рот очередным поцелуем, будто показывая, что брыкаться не стоит. И Драгнил успокаивается, будто того и желая, и просит тихо, двигая бедрами: — Я хочу кончить. Грею смешно — Нацу никогда не сдается без боя, но тут отдается весь, полностью и сразу. Крепкая ладонь тянется вниз от шеи к накачанному животу, обводит выступающие мышцы, дразнит, не касаясь ниже. Парень хнычет, хмурясь, хотя больше, и просит, называя по имени, так же пытаясь «играть». Брюнета пробирает: он отстраняется, смотрит долго, заставляя партнёра тихо охнуть от этого взгляда, доминирующего и подавляющего. Он смотрит, трахает глазами, расставляя развести колени в сторону и назвать по имени снова. У Саламандра с губ срывается очередное «Грей» — ему в кайф, ему нравится. Единственное состязание, в котором он готов проиграть этому волшебнику — секс. Нацу забывается и доверяется, отключается и отпускает все. Он позволяет Фуллбастеру сорвать с себя одежду, касаться везде. Грей снимает стресс, и убийце драконов это нравится. — Повернись. Грей непредсказуемый и закрытый, он берется за волосы, едва сжимая, после поглаживая, и ждёт, когда партнёр окажется на животе. Широкие ладони берутся за бедра, поднимая на колени и заставляя прогнуться в пояснице, скоро оставляя без белья. — Будь тише. Приказ за приказом — Драгнил слушается, будто выдрессированный, чувствует губы за затылке, ниже по шее, шумно выдыхает и закатывает глаза. Касания задерживаются между лопаток, ласкают и заставляют выточенное тело дрожать. Спина у драгонслеера чувствительная, буквально слабое место, и Грей это знает, пользуясь. Он пальцами ведёт от ребер вверх по изгибу чужого тела, накрывает ягодицы, сжимая. Саламандр рефлекторно напрягает мышцы и обнимает подушку, расставляя колени шире. Они любят снимать стресс вместе. Читать книги, сидя в разных концах комнаты, сидя рядом, держась за руки. Расслабляться, занимаясь сексом весь день и жарко целуясь напротив раскрытого настежь окна. Нацу иногда не понимает, что происходит между ними. Когда Грей пальцами сжимает основание крепкого члена, проводит вдоль, выбивая из партнёра глухие постанывания в подушку. Когда Грей целует в висок и заваривает для него кофе с утра, потому что они в очередной раз проснулись в одной постели. Нацу не понимает. Это не привязанность и даже не любовь. Это просто нежная страсть, поглощающая и позволяющая уйти от проблем. И им обоим становится легче. Фуллбастер упирается ладонью в матрац около напряжённого плеча, рукой движется вдоль пульсирующего ствола, оттягивая крайнюю плоть и обводя сочашуюся смазкой головку. Нацу действует, как наркотик: даёт в голову и расслабляет. Бэд-трип наступает тогда, когда он уходит, оставляя Грея одного в этой квартире — здесь все пахнет им, приторно, странно и тепло. Нацу постоянно пахнет пеплом и пышет жаром. Брюнета это раздражает и заводит, он без понятия, что твориться у него в голове, но он ласкает, касается, снова и снова целуя напряжённые плечи и шею. Им обоим нужно больше друг друга: тяжелое дыхание возбужденного демонслеера обрывается где-то над чувствительным ухом, и Драгнил хватается за его руку, ласкающую горячую плоть, ускоряя темп. Грей просит повернуться и целует, требуя ласки, требуя Нацу, всего, прямо здесь и сейчас. Драгнил слушается и раскрывает опухшие от чужих терзающих укусов губы, чуть хмурится, шепчет, что скоро кончит. «Давай», — обрывается вместе с нитью слюны вместе с отстраняющимися губами. Фуллбастер опускается на локоть, в силу роста прижимается чуть влажными губами к горячей спине, касается холодным крестом и цепочкой. Нацу снова дрожит. Они снимают маски в постели и чувствуют друг друга. Никто не знает об этом, даже не догадывается. Они берут задания на недели, выполняют дня за два, и зависают в квартире Грея. У него всегда есть, что выпить, и где в очередной раз переспать со скандалом. Все их «отношения» — один сплошной чёртов скандал. В лёгких кончается воздух — Драгнил вскрикивает, закрывая самому себе рот ладонью, чувствует, как мышцы на животе и на бедрах сводит, и пытается не застонать в голос. Фуллбастер слишком скоро ласкает эрегированный член, сжимает едва, зная наизусть, как Нацу любит, и доводит до точки. Убийца драконов закатывает глаза снова, шепчет это низкое, хриплое «Грей», от которого у старшего сводит низ живота, и кончает, пачкая чужую руку и простыни. Ноги не держат — крепкое тело падает на матрац, дрожит все ещё, немея до кончиков пальцев. В ушах звенит и, кажется, пульсирует. Нацу не заботится и не понимает, как Фуллбастер оказывается рядом без брюк, обнимает, разворачивая к себе лицом. Нацу это уже неважно, потому что он прижимается губами к чужое шее, целуя и благодаря без лишних слов. Грею ничего не хочется в ответ, он слишком уставший, и просто выдыхает, как-то раздражённо и скомканно: — Хочется выпить. — Потерпишь. Они общаются друг с другом резко, порой слишком грубо, но с нежностью в объятиях засыпают и после неловко молчат по утрам. Их «отношения» — танцы на битом стекле, ранят и успокивают. Они скрывают это, ловят каждую секунду, чтобы поцеловать, лишний раз коснуться. Их тактильность даёт им дышать, каждый взгляд, каждое касание ставит все на свои места, достает мусор из головы. Они смотрят друг другу в глаза, кажется, раздражаются. Нацу не выдерживает, подаётся вперёд и целует в губы, не прерывая зрительного контакта — Грей сдает позиции и опускает веки. — Спокойной ночи. Драгнил кивает, зная, что Грей долго не сможет уснуть. Он обнимает, поглаживает по спине, кажется, совсем забывая про время и даже про раскрытое окно, от которого холодно. Фуллбастер приподнимается, достает одеяло, сбитое в ноги, и им накрывает мёрзнущего саламандра, сминая сбившуюся ткань на напряжённых плечах. — Ты колючий. Созидатель слышит это в тысячный раз, когда чужие пальцы проходятся по щетине, трогают, раздражающе. Но он молчит, зная, что так легче заснуть и позволяет себя касаться и изучать. Они общаются друг с другом практически только физически. Им просто напросто не нужны слова — для них это лишняя трата времени, не более. Они читают друг друга, слышат и чувствуют. Парни взрослеют — согильдийцы не понимают, что происходит между этими двумя. Оба отчуждённые и уставшие, напивающиеся и уходящие куда-то вместе. У Грея постоянно расцарапаны спина и руки, но ему буквально плевать на мнение окружающих. Ему нравится, когда Нацу впивается в кожу ногтями, пытаясь сдерживаться, когда царапает, оставляя следы и бьётся под ним в предоргазменном состоянии. Ему нравится слабость Драгнила в такие моменты. Нацу закрывает глаза вскоре, утыкается лбом куда-то в солнечное сплетение, дышит тихо и ровно. Фуллбастер ждёт, пока драгонслеер заснёт, потому что тот тихо сопит, и это успокаивает, словно снотворное. У Грея Фуллбастера просто нет никаких сил ни на что, кроме Нацу Драгнила. Хотя их обоих все это действительно устраивает. Осталось только разобраться в себе и друг друге, прекратить ругаться из-за того, кто в этот раз моет посуду и завести кота, хотя у Грея аллергия, но Нацу, наверное, никогда не запомнит.