Глава 14
27 марта 2020 г. в 19:38
Оби-Ван сидел в тесном корабельном медотсеке. Они все еще не вышли из гиперпространства: компьютер генерировал случайные алгоритмы и создавал координаты, отправлявшие их то в одну, то в другую сторону через полгалактики. Конечно, в конце концов у них кончится топливо... но проблемы надо решать по мере поступления.
Пока Оби-Вана больше волновала его нынешняя проблема, плававшая в бакта-камере в паре футов впереди.
Им едва удалось сбежать с «Затмения». Как оказалось, едва прикрытая дыра в открытый космос неплохо мешает преследованию. Пока Оби-Ван и Мол, петляя, мчались по основательно разрушенной столовой, клоны рады были держаться на расстоянии выстрела, там, где еще можно было дышать.
Несмотря на то, что от дверей до корабля было от силы пара десятков метров, даже их они преодолели с трудом. Отражать выстрелы оказалось довольно просто, но непредсказуемая гравитация мешалась на каждом шагу, а низкий уровень кислорода означал, что мышцы слабели быстрее, чем сокращалось расстояние до цели.
До вершины посадочного трапа они все же кое-как добрались — по крайней мере, Оби-Ван добрался. Мол упал после первой пары футов. Но тем не менее у них получилось. А потом летные навыки Оби-Вана помогли увернуться от пушек ближнего действия, отойти подальше и прыгнуть в гиперпространство.
И вот. Все это привело к тому, что Оби-Ван сидел здесь, уставившись на Мола, парящего в зеленоватой бакте. Тот до сих пор не пришел в сознание, что было, пожалуй, и к лучшему.
Оби-Ван продолжал пялиться и ничего не мог с собой поделать. Тут было на что посмотреть — плоть Мола прорезали бесчисленные тайные истории. Замысловатые татуировки были только первым слоем, хотя Оби-Вану казалось, что даже они одни, поразительно сложные, сумели бы его зачаровать. Но то, что они скрывали, интересовало его куда больше: спрятанные в них, сплетались сотни шрамов. Они обвивали тело Мола, почти такие же затейливые, как татуировки, но тусклее и сдержаннее. Конечно, Оби-Ван легко узнал большой грубый шрам, тянувшийся по середине тела — единственное свидетельство их сражения много лет назад.
Сейчас он не был до конца уверен, что именно чувствовал, глядя на этот шрам. Сражение на Набу словно случилось в другой жизни. Воспоминание было таким далеким, что, казалось, это просто история, рассказанная ему кем-то давным-давно. Просто часть легенды о давно умершем джедае, которого он никогда не встречал. Она ему как будто больше не принадлежала.
Если бы тот бой был первым и последним разом, когда Оби-Вану пришлось смотреть, как умирает друг, воспоминание, быть может, осталось бы с ним. Быть может, он пронес бы ненависть к убийце Квай-Гона через всю жизнь. Но война все изменила. Квай-Гон стал первым, но далеко не последним. С того дня Оби-Ван становился свидетелем геноцида на целых планетах. В галактике было столько страданий и чувствовать их приходилось так часто, что в какой-то момент он перестал это делать. Слишком много того, что можно ненавидеть, слишком много того, о чем нужно горевать. Он больше так не мог.
Но смотреть на страшный шрам от этого было не легче.
Оби-Ван встал и обошел камеру. Смена ракурса не помогла. Во время Войн Клонов он видел немало того, о чем хотел бы забыть, и среди прочего — изуродованные тела заключенных. Конечно, Республика никогда не пытала пленных, но ситхи, стоявшие во главе Конфедерации, были менее беспристрастными. Оби-Ван довольно побывал на спасательных операциях, чтобы сразу узнать следы пыток и допросов. Спина Мола в этом плане напоминала иллюстрированный справочник.
Но особенно тошнотворным было то, какими блеклыми они казались, появившись явно не меньше пары десятилетий назад. Что бы Мол ни пережил, это случилось не на войне, да и большую ее часть он провел в джедайской тюрьме. Оби-Вана всегда учили, что ситхи жестоки и бессердечны, но он никогда не думал, что их садизм распространяется на себе подобных.
Оби-Ван покачал головой и вновь опустился в кресло. Произошло слишком многое. Слишком многое пришлось испытать. Так что он перестал чувствовать — разве не этому его обучали джедаи? Но если эмоции и ушли, их место не занял покой.
Но, может, если он попытается... найдется еще сострадание.
Печальное забытье Оби-Вана прервалось движением в бакта-камере. Седативные, введенные Молу, должны были действовать еще двенадцать часов. Но самому Молу об этом, похоже, никто не сказал.
Оби-Ван быстро открыл защелку на камере, позволяя ему легко открыть люк наверху и частично вылезти из бакты. Всплыв, Мол чуть ли не выплюнул медицинскую трубку.
— Вставать пока не стоит, — предупредил Оби-Ван. — Ты не вылечился до конца.
Мол только заворчал в ответ, тяжело подтягиваясь из камеры, и, перевалившись через край, оказался на полу.
Оби-Ван бы в этом не признался, но выглядел он куда лучше.
— Какое трогательное беспокойство, — презрительно ответил в конце концов Мол. — Но со мной все было хорошо и до того, как ты запихнул меня в эту камеру.
— Одно из твоих сердец перестало биться!
Мол пренебрежительно помахал рукой.
— Хорошо, что у меня их два.
Оби-Ван только пораженно покачал головой, глядя на то, как он потягивается, разминая излеченные конечности, будто и не валялся на полу при смерти меньше суток назад.
— Что ж... Там в шкафу одежда и немного еды.
Мол подчеркнуто его проигнорировал, продолжая проверять свои мускулы один за одним в поисках более серьезных травм.
Не совсем понимая, нужно ли еще что-то добавлять, Оби-Ван покинул медотсек. Их временный союз и раньше не казался удачной идеей, но когда обоим надо было сбежать с имперского звездного дредноута, смотрелся он как-то уместнее. Теперь, когда Мол был пассажиром на его корабле, все стало намного сложнее...